—
Феникс мгновенно проснулся, его сердце бешено колотилось о ребра, прежде чем он вспомнил, что Майлз уже должен был уйти на работу. Он медленно выдохнул и подождал, пока его сердцебиение успокоится, а затем медленно перевернулся на спину, уставившись в потолок. У него болела шея — он весь ужин держал голову повернутой к Трюси. Его глаза были сухими и чесались после того, как он весь вечер смотрел на экран телевизора, прежде чем они легли спать. Он вообще моргал? Феникс не мог вспомнить. Все, что он знал, это то, что сидеть рядом с Майлзом на диване стало новой формой пытки. Это было все равно, что сидеть рядом с незнакомцем в самолете. Пробраться в постель, не привлекая внимания Майлза, стало олимпийским подвигом. Пришлось ускорить вечернюю рутину и натянуть одеяло на голову до того, как Майлз выйдет из ванной, отбиваться от любопытного "Ты в порядке?" невнятной ложью об усталости, терпеть неподвижное присутствие его теплого тела... Прошло несколько часов, прежде чем он уснул. Со всей энергией мешка муки Феникс начал день. За тарелкой хлопьев ему пришла в голову идея, и он выудил медальон из-под рубашки и открыл его. Внутри была самая свежая фотография его дочери, как всегда улыбающейся и наклонившей к камере свою шляпу. На противоположной стороне был Майлз, сфотографированный несколько месяцев назад, с небольшой, почти как у Моны Лизы, улыбкой, которую редко удавалось вызвать у него перед камерой - ему было трудно улыбнуться по команде, но во время той конкретной фотографии у Феникса неожиданно заиграл рингтон "Стального самурая" и вызвал очаровательную аномалию. Фотографии всегда успокаивали его. Спокойствие с оттенком внутреннего покоя, которого он давно ждал в своей жизни. Феникс улыбнулся. Что бы ни случилось вчера, что бы ни происходило сейчас, это не могло изменить это, а значит, не могло быть постоянным. По крайней мере, так подсказывало ему сердце. Его телефон зажужжал на столике для завтрака, он небрежно поднял его и посмотрел время. Половина восьмого. У Афины был суд через полтора часа. > Босс, вы ВООБЩЕ придете в суд? Он напечатал быстрый ответ. > Прости, Афина. Тяжелое начало дня. Скоро буду. Все в порядке? > Ага! Прошлой ночью я нашла несколько важных улик! > Отлично – с нетерпением жду новостей. До скорой встречи. Однако он тут же показал себя лжецом и решил вместо этого проверить свою электронную почту. К счастью, ничего срочного. Затем он проверил обычные вещи, которые всегда проверял на своем телефоне: погоду (солнечно, температура +20), фотографии Майи в ChatYu (бездомный котик, загорающий рядом с прудом) и аккаунт Трюси в Klicka. Он вздрогнул, бросив телефон на стол экраном вниз. Его собственная дочь. Его собственная дочь устроила ему эту ловушку. Феникс закрыл глаза и сделал успокаивающий вдох. Он был несправедлив. Трюси имела право опубликовать фотографию своего отца в своем собственном приложении для обмена фотографиями. Не ее вина в том, что Феникс не знал, как себя вести, случайно взглянув на собственного мужа. Медленно, держа телефон на расстоянии вытянутой руки, он начал переворачивать устройство. Ага. Майлз все еще был там. Феникс заставил себя полностью перевернуть телефон и встретиться лицом к лицу с мужчиной, который на самом деле был его мужем, а не какой-то похищенной Еленой Прекрасной. Майлз чопорно резал кусок пиццы ножом и вилкой и неловко улыбался в камеру. Теплые желтые тона освещения их столовой подчеркивали более темные оттенки его коротких волос и смягчали морщины на лице. Из-за этого даже белые рукава его рубашки выглядели более хлопковыми. Он выглядел... реальнее, чем при первом взгляде на него вчера вечером. К сожалению, фотография также заставила Майлза выглядеть на десяток лет моложе, на его лице появилась свежая открытость и теплота, что было удивительно и даже захватывающе. Феникс почувствовал, как его кожа загорелась, стала липкой, а затем снова стала неприятно холодной. Его пульс играл канкан в ушах. Боже правый. Не то чтобы он был незнаком с возбуждением, но он был уверен, что это не должно имитировать буквально приливы. Он был влюблен раньше, и не раз. Он даже описал бы один незабываемый опыт как «чрезмерное увлечение». Но даже в этом случае... не было ничего, что могло бы описать ощущение заигрывания с панической атакой. Феникс закрыл глаза, сделал три глубоких вдоха и снова открыл их, чтобы посмотреть на фотографию. Ожидаемо, произошло тоже самое. Почему это происходит? Он был взрослым (женатым) мужчиной с полууспешным юридическим и т.п. бизнесом и дочерью студенческого возраста. Он должен быть более уравновешенным. Феникс вскрикнул, когда телефон зажужжал в его руке. > БОСС, ГДЕ ТЫ, ЧЕРТ ВОЗЬМИ?! D:< Каким-то образом прошло уже сорок минут. > ИЗВИНИ, Я ЕДУ, КЛЯНУСЬ. Не теряя времени, он побежал обратно в спальню, чтобы переодеться.—
— Эй, я здесь, — пропыхтел Феникс, вбегая в вестибюль подсудимых. Афина перебирала груду разнообразных улик за кофейным столиком, но ее руки взлетели к ушам, как только Феникс заговорил. Она резко повернулась к нему. — Босс, какого черта?! — крикнула она ему. — Ой-ой-ой, — просвистел Виджет. — Извини, — сказал Феникс, сдерживая огромный вздох, который только сильнее ранил бы ее уши. — Боже, я не слышала от вас такого напряжения уже много лет. — Афина осторожно убрала руки от ушей и некоторое время изучала его. — Звучит как неопределенность — и, может быть, страх? И еще кое-что… — она сделала движение, словно активируя Матрицу Настроения. Он бросил на нее строгий взгляд. — Афина, тебе нравится твоя зарплата? — Ой! Страшно! — пискнул Виджет, и Афина накрыла рукой устройство на своей шее. — А… хахаха, н-неважно, босс, забудьте, что я что-то сказала, — сказала она, подняв руку в умиротворяющем жесте. Феникс вздохнул так тихо, как только мог. Она хотела как лучше, но были вещи, в которые он определенно не хотел, чтобы его протеже лезла, и это было в первой пятерке. — Хотя это довольно забавно..., — продолжила она, игриво ухмыляясь. — Вы сейчас очень похожи на мистера Эджворта! — Гххх, — Феникс выдохнул, его плечи автоматически напряглись. Ей просто необходимо было затронуть эту тему. Единственный человек, о котором он больше всего хотел не думать. — Эм... мистер Райт? — …Давай просто просмотрим твою кучу улик, Афина, у нас мало времени, — сказал он, отмахиваясь от ее обеспокоенного выражения лица. Она все еще выглядела обеспокоенной, но они вместе просмотрели все улики, не обращая внимания на напряжение в его плечах, и Феникс постарался дать как можно больше советов, прежде чем отправить ее на заседание. Это был долгий день. Первую половину он провел на галерее, чтобы посмотреть, как Афина справится сама, а во второй половине по ее просьбе спустился и встал рядом с ней в качестве со-адвоката, испытывая некоторое облегчение от того, что ей по-прежнему нравилось иметь рядом вторую голову для перебора идей. С каждым годом она становилась все опытнее. Если она решит остаться с ним в Агентстве, он сможет рассмотреть возможность взять под свое крыло еще одного новичка и позволить Афине вести больше дел самостоятельно. Суд был продлен на следующий день, и Афина поехала на своем велосипеде к месту преступления, а Феникс напомнил, что она может позвонить ему, если ей что-нибудь понадобится. Дети… они всегда торопились. Хотя, если подумать, она казалась довольно дружелюбной с детективом, который сегодня давал показания в первой части процесса... Наверное, она пыталась скорее избавиться от Феникса, чтобы больше поговорить с ним. ...Дети. Он вздохнул, садясь в автобус до дома, понимая, что в этом смысле он может быть немного лицемерным. Он был старшим в этом кругу. Дети не хотели слушать, как старшие рассказывают о своей личной жизни. Феникс второй раз за день открыл медальон и напомнил себе, что именно для этого он и возвращается домой - возвращается в свое маленькое убежище, а не в гормональный инопланетный цирк. Инопланетного цирка в суде было достаточно. Ему не нужно больше. Его телефон пиликнул из кармана брюк, и Феникс защелкнул медальон и вернул его в нагрудный карман, прежде чем достать устройство. Телефон снова пиликнул. Мгновенно он улыбнулся. Два уведомления от его приложения ChatYu. > Ник, я только что посмотрела Klicka Трюси!! (*ﾟOﾟ*) > ты счастливчик… (˵¯̴͒ꇴ¯̴͒˵) Майя. Она поймет. > Майя это ужасно > я даже смотреть на него не могу > Что?!?! Что ты имеешь в виду, он выглядит так классно!! > Вот в чем проблема… > тебе... не нравятся классные парни? Ник... зачем тебе тогда было выходить за него????? Он самый стильный парень из всех, кого мы знаем! Феникс вздохнул. > Нет. Проблема в том, что он мне СЛИШКОМ нравится. >ꉂ ꀞꀞꀞ(ᕑᗢूᓫ∗)˒˒ Понятно… > Я не уверен, что ты поняла… > Я думала, ты набросишься на него, как только он вернется домой Феникс пискнул. Громко. Несколько его соседей по автобусу недоуменно посмотрели на него, и он покраснел от смущения. К счастью, его остановка была через одну. Он посмотрел на свой телефон и ответил так строго, как только мог, учитывая все опечатки, которые он делал. > НЕЛЬЗЯ просто взять и НАБРОСИТЬСЯ на Майлза Эджворта, Главного прокурора, это СМЕРТЕЛЬНО. Нужно постучать в дверь, посмотреть, в хорошем ли он настроении, и ВЕЖЛИВО СПРОСИТЬ. > ｡ﾟ(ТヮТ)ﾟ｡ > МАЙЯ > Ник, мы ДОЛЖНЫ сделать так, чтобы "НЕЛЬЗЯ НАБРОСИТЬСЯ" стало фишкой. > НЕТ > Это может стать новым девизом офиса! Может быть, "НЕЛЬЗЯ ПРОСТО КРИЧАТЬ ВОЗРАЖЕНИЕ!", понимаешь? Хотя, наверное, это больше подходит Эджворту... > МАЙЯ ПОЖАЛУЙСТА > МОЯ ДОМАШНЯЯ ЖИЗНЬ В ОПАСНОСТИ > Ник, неужели все так плохо? Честно? > ДА > У тебя есть время поговорить? Феникс вздохнул, глядя вверх и в окно. Его остановка была уже совсем скоро. > Через минуту Он еще раз проверил, все ли вещи у него с собой, и как только автобус со скрипом остановился, вышел, решив не встречаться взглядом с другими пассажирами. На тротуаре он быстро огляделся, чтобы проверить, нет ли чего-нибудь необычного, затем снова достал телефон и начал идти. Он набрал контактный номер Майи. Она ответила на первом же гудке. — Йоу, Ник! Каким-то образом, услышав ее голос, Феникс всегда чувствовал себя немного лучше, независимо от того, что происходило вокруг. — Привет, Майя. Как дела? — Да ничего особенного. Иногда здесь бывает скучновато, — ответила она, почти тоскливым тоном, но прежде чем Феникс успел что-то сказать, она продолжила. — Но, что более важно! Что с тобой происходит? Феникс застонал, сжимая переносицу. — Не знаю, — измученно сказал он. — Мне хочется убежать из комнаты, когда я смотрю на него. Я не понимаю. Как будто я в ужасе, но в то же время и не в ужасе. Я боюсь собственного мужа. — Хм. Это довольно странно, — задумчиво сказала она. — Есть идеи, почему? Феникс покраснел. — Ну, не то чтобы мне… не нравится, как он выглядит… — проворчал он. — Майлз всегда был потрясающим. — Майя хмыкнула в знак согласия. — Но теперь это почти… ошеломляет? Или запугивает? Типо? — он вздохнул. — Я не понимаю. — Действительно, — согласилась Майя. — Но это нормально. Так ты хочешь сказать… он слишком красивый? — Да! — воскликнул Феникс. — И это произошло так быстро! Это хуже, чем обновленный отчет о вскрытии! Что я должен делать?! Я не был готов к такому! Майя засмеялась. — Может быть, тебе нужно сделать что-то в ответ? — И что же? — спросил он. — Я не знаю. Может быть, ты пострижешься, чтобы сравнять очки? Он запнулся, чуть не споткнувшись о трещину в тротуаре. — З-зачем ты такое говоришь?! Она снова рассмеялась. — Успокойся, Ник, я просто пошутила. Он выдохнул. — Не пугай меня так. — Ты бы действительно подстригся, если бы я сказала? — заинтригованно спросила Майя. — …Конечно, нет, — ответил Феникс, а затем, прежде чем она смогла продолжить, спросил: — Есть другие идеи? — Хм, не совсем, — призналась она. — Но если ты хочешь услышать мое профессиональное мнение, то это звучит так, будто ты просто влюбился в него. Лицо Феникса исказилось скептицизмом. — В собственного мужа? — А что в этом плохого? — спросила она. — Это довольно мило, даже если ты ведешь себя очень странно. — Майя, я замужем за ним уже пять лет. Я уже был влюблен в него. — Хм… неужели? — её тон стал на удивление серьезным. Он моргнул. — Ну, да. — Я не знаю. Я имею в виду, что ты годами ничего об этом не говорил — во всяком случае, мне. Было очевидно, что вы заботитесь друг о друге, но как будто вы превратились из соперников в друзей, а потом в старую супружескую пару за одну ночь. Может быть, вы просто пропустили шаг? Он остановился на месте. Происходило ужасное. Ужасная, ужасная, ужасная вещь. Она почти начала обретать смысл. Его кровь похолодела. — Майя… это не может… — Посмотри правде в глаза, Ник, ты всегда плохо делал все по правилам, — сказала Майя, хихикая. Это было ужасно. Ему было сорок, он не подросток. — Майя, — прохрипел Феникс, — что мне делать? — Ну, если ты хочешь действовать по старинке, можешь написать ему записку: «Я тебе нравлюсь? Обведи «да» или «нет», — поддразнила она. Феникс закрыл лицо свободной рукой. — О боже… он не позволит мне пережить это, когда узнает. — Я не позволю тебе пережить это, Ник. Он нахмурился. — Спасибо, Майя. — Эй, посмотри на это с другой стороны! Могло быть и хуже. — Как хуже? — простонал он. — Он может выглядеть так красиво, а ты был бы не замужем за ним. У него было отчетливое ощущение, будто кто-то только что прошел по его могиле. — Я даже не хочу об этом думать, — сказал он, вздрагивая. Пытаться противостоять этому и не выглядеть полным идиотом? Невозможно. — Видишь? Все не так уж и плохо. И, по крайней мере, тебе не нужно беспокоиться о сохранении искры. Феникс вздохнул, прикоснувшись брелоком безопасности к электронной панели у ворот. — Слушай, Майя... я уже дома, но было приятно услышать тебя - и спасибо, правда, за то, что выслушала. — Нет проблем, Ник, — мягко сказала Майя. — Позвони еще раз в ближайшее время, хорошо? Я хочу поговорить с Трюси! Он улыбнулся. — Конечно. Передай привет Перл от меня. — Обязательно! Иди и возьми его, тигр! — прощебетала Майя, и он поморщился, когда она повесила трубку. В сложившейся ситуации он не смог бы назвать себя "тигр", даже если бы захотел. Он даже не смог бы назвать себя "котенком". Покачав головой, Феникс поднялся по подъездной дорожке и вошел в дом. Трюси была дома, как обычно во второй половине дня, хотя, похоже, она уже собиралась уходить. Она была в своем волшебном наряде и сбрасывала ящик со столовыми приборами в шляпу. — Привет, милая, — поздоровался Феникс. — Как прошли занятия сегодня утром? — Привет, папочка! — ответила Трюси, бросаясь вперед, чтобы обнять его. — Все хорошо! — она отстранилась и подозрительно прищурилась. — Папочка, что случилось? Недостатком очень проницательной дочери было то, что от нее практически невозможно было что-то долго скрывать. — Ничего, милая, ничего серьезного, — быстро поправил себя Феникс, но было уже слишком поздно. — Но ты ведешь себя странно с тех пор, как папа вчера вернулся домой, — заметила она. — Вы ведь не поссорились, правда? — Н-нет, Трюси, мы не поссорились, можешь мне поверить, — Феникс начал потеть. Трюси скрестила руки, на ее брови образовалась озабоченная складка. — Папочка... ты обещал, что всегда будешь говорить мне правду. Она поймала его. Технически, он не лгал ей, но все же... может быть, будет проще, если он скажет ей. Трюси умела хранить секреты. Или может, он мог бы просто прыгнуть в яму со змеями и избавить себя от неловкости. Последняя идея была заманчивой. Очень заманчивой. Но она выглядела встревоженной... а он не хотел, чтобы она волновалась перед выходом на сцену. — Хорошо, Трюс, но это останется между нами, ясно? Она серьезно кивнула. — Мне кажется, я влюблен в твоего отца, — признался Феникс. Трюси уставилась на него. — Папа, это худшая отцовская шутка, которую ты когда-либо произносил, — откровенно сказала она ему. В течение секунды он размышлял над тем, чтобы действительно перевести это в шутку, прежде чем решил, что это не заставит ее перестать волноваться. — Это… это не так, — неловко сказал он, затем уточнил: — Не шутка. Ее глаза расширились, а рука подлетела ко рту. — Да, я знаю, — вздохнул Феникс, — это странно, но… — Папочка, это здорово! — воскликнула Трюси и засияла. Он уставился на нее. — Что? — Ты сказал ему? — Эм-м-м... — Вот, подари ему это! — сказала Трюси, доставая из шляпы букет красных роз. Она сунула их ему в руки. — Папа любит красный! — С-спасибо, милая, но… — Слишком красные? Ничего страшного! Есть ещё розовые! — продолжила она, вытаскивая второй букет роз и также пихая их в руки Феникса. — Трюси, тебе не кажется… тебе не кажется это странным? — наконец смог спросить он над букетами двух дюжин огромных роз. Энергичное поведение Трюси немного смягчилось, и она встала на цыпочки, чтобы поцеловать Феникса в щеку. — Нет, папочка, ты всегда был романтиком, — сказала она с улыбкой. — Для тебя это нормально. — она снова надвинула на голову шляпу, которая издала металлический лязг. — Я должна убедиться, что в «Чудо-баре» все готово. Ты придешь на шоу? — Ни за что на свете не пропущу. — Отлично! Удачи, папочка! — Трюси достала из шкафа свой новый, длинный до пола плащ и застегнула его на шее. — Пока! — сказала она, весело махнув рукой. — Пока, — ответил Феникс, держа в руках букеты. Когда дверь закрылась, он остался смотреть на два букета. Трюси всегда быстро справлялась со странными ситуациями, и на мгновение он задумался, переняла ли она это качество от него, или же оно всегда было присуще только ей самой. В любом случае, ему нужно было думать о более насущных вещах, а именно: как он собирается справиться с возвращением Майлза домой и что, черт возьми, он собирается делать с обоими букетами. Один из них можно поставить в вазу, чтобы украсить стол. Но второй... ...Возможно, второй мог бы послужить отвлекающим маневром, если Феникс правильно разыграет свои карты.—
При звуке поворачивающегося в замке ключа Феникс поднял свой газетный щит. — Я дома, — сказал Майлз из коридора. — Добро пожаловать домой, — натянуто ответил Феникс, делая вид, что он очень заинтересован в новых методах фильтрации воды. В гостиной послышались шаги. — Хм? Что это? — сказал Майлз, Феникс взглянул через газету и увидел, что его муж направляется в столовую, где оба букета стояли рядом в двух вазах на столе, и на них падал акцентный свет. Отвлечение сработало. — Цветы, — ответил он. — От Трюси, для нас обоих. — Мило. Мне как раз нужен новый букет в офис, — сказал Майлз. Феникс рискнул еще раз взглянуть на него и увидел, что Майлз отдает предпочтение красным цветам, проводя пальцем по лепесткам. Феникс не смог удержаться от небольшой улыбки - у него было предчувствие, что Майлзу они понравятся больше. Он снова нырнул за газету, когда Майлз начал поворачиваться к нему. — Интересно, по какому поводу? — спросил Майлз. — Понятия не имею, — ответил Феникс, покачав головой. Он неопределенно указал в сторону кухни. — Ужин в холодильнике. — Ты поел? — Ага. Прости, — Феникс начал потеть. Это была самая сложная часть. Они обычно ели что-нибудь вместе, прежде чем отправиться на шоу Трюси, и Майлз почти всегда мог понять, когда Феникс блефует, так что о фальшивом объяснении, почему он рано поел, не могло быть и речи. Феникс не сводил глаз с объявления об установке окон на заказ, молясь всем богам, чтобы Майлз не стал поднимать этот вопрос. — Надеюсь, это не... ах, — голос Майлза прозвучал из кухни со странным эхом, и Феникс вздохнул. — Я ожидал увидеть очередной макаронный шедевр. Но серьезно, что происходит? Сегодня не мой день рождения. Пока нажимались кнопки микроволновки, Феникс задумался, о чем, черт возьми, говорит Майлз, прежде чем ответ ударил его по голове. Он случайно приготовил любимое жаркое своего мужа. Его собственное подсознание. Его собственное подсознание сработало против него. — Э-э? Без причин? — отозвался Феникс, что, в общем-то, было правдой. — Что ж, спасибо, — сказал Майлз, и Феникс чуть не разорвал бумагу пополам — черт бы побрал этого человека за то, что он всегда передвигался так тихо. — Нет пр… — попытался Феникс, но его язык развалился, как вертолет, загоревшийся в небе. Его голова была в огне. Его руки казались онемевшими, холодными и размытыми. Качество текста в газете по необъяснимым причинам упало до 144 пикселей. Возможно, у него был сердечный приступ. Только когда Эджворт отстранился, чтобы забрать разогретый ужин, Феникс понял, что произошло. Его поцеловали в щеку. Вздохнув, он бросил газету на кофейный столик. Ему хотелось закрыть лицо руками. Почему он ведет себя как ребенок? Неужели он не может спокойно быть женатым мужчиной, а не испытывать прелести полового созревания 2.0, но без покрытого прыщами лица? Поцелуй тлел на его щеке. Он потрогал свое обручальное кольцо. Может быть, действительно стоит сказать Майлзу. Его психотерапевт всегда говорил о том, что общение может решить большинство проблем, и, возможно, простое открытое обсуждение поможет улучшить ситуацию — например, снять проклятие с помощью правильных волшебных слов. Хотя Феникс не был уверен, что сказать: "Майлз, каждый раз, когда я смотрю на тебя, я чувствую странный, первобытный страх перед неизвестным, как будто королева школы только что попросила мой карандаш, а потом так и не вернула его" - возможно лучший способ выразить это. В конце концов, то же самое можно сказать и о Ктулху. А может быть, не помешает попробовать. — Майлз, — начал Феникс, собираясь с силами и оглядываясь на мужа. К счастью, его расстановка цветов достигла своей второй цели — Майлз сидел за ними, а его лицо было скрыто массой красных и розовых лепестков. — Да? — рука, мастерски прижимающая соцветие брокколи палочками для еды, остановилась на пути к невидимому рту. — Я, э-э… — было мертвенно тихо. Обычно был включен телевизор, или кто-то чем-то шуршал, или Трюси репетировала для своего выступления, или время от времени раздавались случайные комментарии. Феникс снова схватил бумагу и с ободряющим шорохом поднес ее к лицу. — я люблю тебя, — прошептал он рекламе установки окон на заказ. Тишина. Смутившись, Феникс оглянулся и только успел сдержать вскрик. Майлз вытянул шею из-за цветов и подозрительно глядел на него. — Ты что-то сделал? — спросил Майлз тем ужасающим тоном, который он использовал при допросе подсудимых. — Нет… — сказал Феникс. Это было ошибкой. Ужасной ошибкой. Он только что сделал все намного хуже. — Сначала цветы, затем мое любимое блюдо, и, честно говоря, со вчерашнего дня ты ведешь себя немного странно. Я знаю, что сегодня не наша годовщина. Ты что-то сделал, но я это еще не обнаружил. Что ты сделал? — Ничего я не сделал, — ответил Феникс. — Я просто. — почему газеты были так бесполезны, когда ему нужны были слова? — Я просто. Думал, что… сделаю что-нибудь. — о, нет. — ...Значит, ты что-то сделаешь? — спросил Майлз, выглядя сбитым с толку. — …Ладно, я понял, как глупо это прозвучало, сразу после того, как сказал это, — сказал Феникс. — Но нет, я просто имел в виду… — он вздохнул, закрыл глаза и слепо потянулся в глубины своей души, чтобы сказать что-нибудь, что угодно. — Я просто рад, что ты здесь, Майлз. С нами. Это вышло гораздо мягче, чем он планировал. Вообще, все выходило совсем не так, как он планировал. Ему следовало бы отказаться от планов. Кажется, они никогда не срабатывают. Но это не означало, что то, что он сказал, было неправдой. И когда дело доходило до истины, они всегда находили путь к ней, шаг за шагом. Они оба это знали. — Феникс… — пробормотал Майлз, и скрип отодвигаемого стула и приближающиеся легкие шаги, были едва достаточным предупреждением для Феникса, чтобы вскочить с дивана и сделать вид, что он смотрит на часы. — Нам пора идти… Слишком поздно. Майлз заключил его в объятия, и Феникс закрыл глаза, пытаясь превратить это чувство в то, что он обычно чувствовал. Часть его потрескивала, как бенгальский огонь, острая и яркая, вспыхивающая неудержимой энергией. Но другая часть, та, в которую он погружался уже столько раз, светилась теплом, окутывая его, как теплое одеяло. Он осторожно обнял Майлза. — Нам пора идти, — снова попытался Феникс, обретя дар речи. Майлз вздохнул. — Прости, что набросился на тебя. Я думал, что уже научился не оценивать доброту как признак скрытых мотивов... Что ж, это удивило. Феникс прижался к нему покрепче. — Эй, все в порядке, — мягко сказал Феникс. — Ты понял, что делаешь, и остановился. Ты стал гораздо более внимательным, чем был раньше, я горжусь тобой. Майлз снова вздохнул. — Да, да, и я уверен, что мой психотерапевт тоже с тобой согласится, — сухо сказал он, отстраняясь с самоуничижительной улыбкой. — Но ты прав, нам пора идти. Из чувства самосохранения Феникс намеренно забыл, как Майлз выглядит вблизи. Но когда он оказался в двух шагах от него, свет резанул глазам, неожиданная боль подкосила Феникса и утянула вниз. В ушах раздался шум воды. Термин «изящное старение», должно быть, был придуман для человека, стоящего перед ним. Просто другого объяснения не было. Было видно, что Майлз стареет — складки стресса на его лбу с годами становились все более заметными, а посреди недавно укороченных серебряных волос начали проступать седые пряди. Но, что удивительно, в уголках его глаз теперь, когда они не были скрыты челкой, виднелись морщинки смеха, и хотя глаза Майлза сами по себе были оружием — ясными и острыми, как кремень, — когда-то холодные и твердые, теперь в них была нежность, как зазубренные речные камни, сглаженные годами и превратившиеся в блестящую руду. Одна мысль прорвалась сквозь транс Феникса, и она удивила его как своей интенсивностью, так и неожиданностью: «Мне нужно его нарисовать». Он не думал о рисовании уже много лет. Это было то, чем он занимался в молодости, в колледже, когда был другим. Когда он был мечтателем, когда его внимание еще не было сосредоточено, когда он пробовал на вкус разные мечты и идеи о том, кем он может стать. Когда он был влюблен, и это было похоже на лавину, а не на крепость. Рисование было для него способом раскрасить облака, придать форму и создать путь к чему-то новому. Он никогда не относился к этому так серьезно, как большинство его одногруппников —попытки вбить в голову историю искусств вызывали у него скуку, и ему не нравились почти все картины, на которые он когда-либо смотрел, кроме своих собственных — но просто сам процесс держания кисти, мазка краски на бумагу и творчества приносил ему счастье. Его вторая связная мысль успела проскочить — «Он единственный, кто заставляет меня чувствовать себя таким молодым» — и это заставило его сердце споткнуться о провод, подключенный к его умному мозгу взрослого юриста, и полностью отключить его от сети.—
— Феникс? Майлз смотрел на него, его брови сморщились от беспокойства. Феникс понятия не имел, о чем они говорили. — …Да? — неуверенно отозвался он. — Ты хорошо себя чувствуешь? — спросил Майлз. Это было похоже на вопрос с подвохом. — Почему ты спрашиваешь? — уклонился Феникс. — Ты улыбаешься с тех пор, как мы ушли. Это… немного нервирует. Что ж, это объясняет, почему у него болит лицо… стоп. Феникс резко вгляделся в окружающую обстановку: темнота, повсюду стулья, сцена в одном конце комнаты с логотипом Трюси на занавесе. Они были в Чудо-баре. Каким-то образом. — О, я просто… счастлив быть здесь. Ха-ха-ха, — сказал Феникс, вспотев. Наконец-то это произошло. Все эти годы избегания смерти настигали его и терзали мозговые клетки. Нет, нет, подождите... если он напряжется, то сможет вспомнить детали. Он совершил ошибку, посмотрев прямо на своего невероятно красивого мужа, а не сквозь защитные очки, как умный человек. Затем с его стороны было много улыбок и кивков. Была задействована машина. Теперь он был здесь. Отлично. Майлз сломал его. Это вообще справедливо? Ему нужен был его мозг. Ему не на что было опереться в кризисной ситуации; его муж и дочь купались в бассейнах красоты и природного таланта, а все, что было у Феникса, кроме того, чему научила его Мия, - это волшебный камень, который он носил в кармане. — Ты уверен, что с тобой все в порядке? — спросил Майлз, и Феникс почувствовал, как чья-то рука легла на его руку и слегка сжала. — Да, — выдавил Феникс, устремив взгляд на сцену и решив игнорировать тепло, заливающее его кожу. Как всегда вовремя, зазвучала зажигательная музыка волшебного шоу Трюси, и Феникс вздохнул с облегчением. Еще один отвлекающий маневр, и этот наверняка задержит внимание Майлза дольше, чем цветы. Возможно, это даст ему достаточно времени, чтобы прийти в себя. — Дамы и господа! — раздался из динамиков голос Трюси. — Сегодня вечером у нас для вас особенное шоу! Так что прижмитесь к любимому человеку и приготовьтесь к... Волшебству Трюси Райт! Когда публика зааплодировала, Феникс подозрительно покосился на занавес. Это было необычное вступление. Занавес раздвинулся, и растущий страх в его животе всколыхнулся. Звезды, бриллианты и карточные масти были обычным выбором дизайна Трюси в соответствии с ее наследием Грамари. Но сегодня сцена была усыпана сердцами. Много-много сердец. — Вроде рановато для Дня святого Валентина, а? — заметил Майлз. Шла вторая неделя января. Как его дочь нашла время, чтобы полностью переделать сцену за полдня, было загадкой. Он никогда не сомневался, что она может такое сделать, потому что Трюси была способна на все - это и есть настоящее волшебство. Он был бы более впечатлен, если бы не паниковал. Со вспышкой белого света и клубами розового дыма на сцене появилась Трюси. Даже ее костюм отличался от того, который Феникс видел несколько часов назад - хотя шляпа была такой же, как всегда, теперь на ней была белая юбка и майка. К ее спине была прикреплена симпатичная пара пластиковых крыльев. Почему-то у Феникса возникло ощущение, что он действительно должен был этого ожидать. Трюси широко улыбнулась. — Добрый вечер всем! Я только что упала с неба, и, Боже, у меня так все болит! — сказала она, изображая поглаживание своей спины. — Из чего состоит Земля, из камней?! Зрители добродушно захихикали. — Почему? — спросил ее Феникс одними губами. Она лишь подмигнула и улыбнулась еще шире. — Дома, на небесах, я так называемый купидон, и моя работа заключается в том, чтобы помогать всем милым маленьким существам на Земле найти свою вторую половинку! — продолжила она, взмахнув своей палочкой, которая волшебным образом (конечно же) превратилась в розу. — Я просто занималась своими делами, когда БУМ! — роза превратилась в голубя, который вылетел из ее руки и полетел над аудиторией. — Я почувствовала такую сильную тоску, что меня вдруг потянуло на Землю! Так что признавайтесь!!! Кто из вас притянул меня сюда? — она положила руки на бедра и слегка наклонилась к аудитории, ее язык сосредоточенно высовывался между зубами, когда она издавала преувеличенный звук "ХМ". Кровь отхлынула от его лица, и Феникс начал молиться всеми фибрами своего существа, чтобы его дочь все еще искренне любила его. — АГА! — сказала она, драматично указывая на аудиторию. — Вот виновник! Прожектор остановился на худощавом молодом человеке в очках. — Я-я?! — переспросил он, указывая на себя. Феникс вздохнул с облегчением. Трюси все еще любила его. — Да, вы, сэр! Поднимайтесь! — сказала она, махнув ему рукой. Она подпрыгнула на своих каблуках, когда молодой человек был выведен на сцену одним из помощников Трюси. — Итак, расскажите нам о себе, мистер! — Ух, меня зовут Шон, — ответил он с застенчивой улыбкой. — Я учусь на экономиста. — Итак, Шон, птичка напела мне... — голубь слетел со сцены справа на ее вытянутый палец. — Что вы в кого-то сильно влюбились! Шон приобрел интересный оттенок помидора и почесал затылок. — Эм, ну, я думаю, можно и так сказать... Внезапно Трюси взяла его за руку, а другую приложила к своему лбу, оглядывая аудиторию. — Она здесь сегодня вечером? — спросила Трюси. — О, нет, нет, нет, она, э-э, работает сегодня вечером — не смогла прийти, — сказал Шон немного подавленно. — Ой, продинамила, да? — Трюси надулась, затем резко хлопнула его по спине и усмехнулась, и Феникс увидел проблеск ее биологического отца. — Неудивительно, что вы притянули меня к Земле! Но не волнуйтесь, Шон, я знаю то, что поможет вам почувствовать себя лучше! Трюси резко сняла шляпу, затем сунула в нее руку. — Хм..., — сказала она, неуверенно двигая рукой в шляпе. Заработала автомобильная сигнализация. Шон и половина аудитории вздрогнули. — Ой, упс! — Трюси улыбнулась, повертев рукой в шляпе, и сигнализация замолчала. Она высунула язык, сосредоточившись. — Я знаю, что она где-то здесь. — она засунула руку еще глубже в шляпу, до плеча, и шляпа завибрировала, издала звук кассового аппарата и загудела. — Боже, где ты прячешься? — в отчаянии сказала Трюси, вынимая руку из шляпы. А затем засунула туда лицо. Из глубины зала донесся голос Трюси: — Эй?! Милая девушка?! Аудитория рассмеялась. Феникс даже слышал тихое хихиканье Майлза. Бедная жертва на сцене выглядела так, будто хотела раствориться в полу. — Вот ты где! Блин, чего ты так стесняешься?! — продолжал проецируемый шляпный голос Трюси. — Давай, он ждет тебя! Она вытащила лицо из шляпы и улыбнулась. — Извини за это! Ну что, Шон, вы готовы встретить новую и улучшенную любовь всей своей жизни? Шон немного настороженно улыбнулся в ответ. — Ух, конечно… Трюси повернула голову к аудитории и улыбнулась. — Поприветствуйте… прекрасную девушку Шона! — сказала она, драматично протягивая шляпу. Зеленая кукольная лягушка с розовым бантом высунула голову из шляпы и скептически оглядела зал. Публика смеялась, включая Шона. — Ну что, Шон? Разве она не все, о чем вы мечтали, и даже больше? — сказала Трюси, взволнованно подпрыгивая. — Она милая, — ответил Шон, все еще смеясь. Трюси поднесла шляпу ближе к Шону. — Тогда почему бы вам не поцеловать ее? Лягушка взглянула на Шона, затем зажалась, как будто съела лимон, и покачала головой из стороны в сторону. Шон тоже не одобрил эту идею. — Гм, я… я не думаю, что она этого хочет, — сказал он. — Действительно? — Трюси глянула на лягушка. Лягушка оглянулась на нее и снова энергично замотала головой. Трюси смотрела на лягушку рассерженным взглядом и упрекнула: — Ты серьезно струсила именно сейчас? Внезапно в зале раздался смех. — Я вижу, что она все еще твоя дочь, — выдохнул Майлз. Феникс ничего не мог с собой поделать. Он был горд. — Ты женщина или жаба?! — Трюси отругала лягушку, которая пригнулась и скрылась в шляпе. — Ну же, любовь всей твоей жизни ждет тебя! — сказала она, засовывая руку обратно. Из шляпы выскочила маленькая механическая лягушка и стала быстро прыгать к краю сцены. — Подожди, вернись!!! — закричала Трюси, гоняясь за ней, и как только лягушка приблизилась к свободе, Трюси упала на колени и накрыла её шляпой. — Фух, это было близко, — сказала она, вытирая несуществующий пот со лба одной рукой, пока другая удерживала шляпу на месте. Трюси еще раз улыбнулась Шону. — Попробуем еще раз, хорошо? Шон, вы готовы встретить любовь всей своей жизни? Похоже, он не знал, что ответить, поэтому лишь неловко улыбнулся. Не теряя энтузиазма, Трюси снова улыбнулась публике. — Хорошо, все! Я думаю, нам просто нужно немного подбодрить девушку Шона, чтобы она преодолела свою застенчивость. К счастью, я знаю несколько волшебных слов, которые помогут даже самым нервным возлюбленным выйти из своей скорлупы, и я хочу, чтобы вы сказали их вместе со мной. На счет три повторяйте за мной: «Биббиди-Боббиди-НАРУШЕНИЕ АВТОРСКИХ ПРАВ!» Вы готовы? Три-два-один-Биббиди-Боббиди! — НАРУШЕНИЕ АВТОРСКИХ ПРАВ! — публика поддержала ее. Трюси подняла шляпу с пола, и в этот момент под ней оказалась улыбающаяся женщина с каштановыми волосами. Зрители завопили и захлопали. — Д-Дина! — сказал шокированный Шон. — Привет, Шон, — сказала женщина, на ее щеках с ямочками появился яркий румянец. Шон, улыбаясь и смеясь, подошел к ней, раскинув руки, и быстро обнял ее. — Я думал, ты сегодня работаешь! — сказал он. — Извини, — с улыбкой ответила девушка. — Ну, Шон? — сказала Трюси, встав между ними. — Как насчет сейчас? Разве она не все, о чем вы мечтали, и даже больше? Шон буквально покраснел и только кивнул; Дина рассмеялась рядом с ним, такая же красная. — Тогда почему бы вам не поцеловать ее? — подсказала Трюси, сияя. Зрители свистели и подбадривали. — Ты, э-э, не собираешься снова превратиться в лягушку? — спросил Шон. Дина только рассмеялась и украдкой чмокнула его, и публика зааплодировала еще громче. — Помогите им, ребята! — сказала Трюси, и один из ее помощников начал выводить пару со сцены, пока зрители бурно аплодировали им. — И это еще один успех в моем послужном списке любви! — продолжала она, делая небольшой победный круг. — Как думаешь, кого из них двоих она знала? — пробормотал Майлз ему на ухо, и Феникс чуть не выпрыгнул из собственной кожи. Ему только удалось забыть о присутствии Майлза, природная харизма дочери отвлекла его внимание, но теплое дыхание мужа у его уха и небрежное прикосновение руки к его собственной в темноте зала вернули нервозность в его желудок. — Э-э-э, наверное, девушку, — сумел ответить Феникс. Мальчик казался слишком искренне удивленным и неловким, чтобы участвовать в этом действии. — Я тоже так подумал, — сказал Майлз. Феникс шикнул на него, молча умоляя вернуться на свою сторону подлокотника. Майлз так и сделал. — Похоже, моя работа здесь закончена! — сказала Трюси, смахивая воображаемую пыль со своих рук в перчатках. — Я просто вернусь на небеса и... — она подпрыгнула в воздух и приземлилась обратно на ноги. — Ха, это странно. Надеюсь, гарантия на эти крылья еще не истекла... попробуем еще раз! Я просто... — она выглядела так, словно заряжалась энергией для суперпрыжка. — ...ВЕРНУСЬ НА НЕБЕСА!!! — прокричала она, подпрыгнув в воздух, и ее подбросило почти до самого верха сцены. Затем она зависла, застыв в позе супергероя. Она изобразила публике гримасу Хитрого Койота. — О-о, — сказала она и рухнула на пол. Аудитория ахнула. Сердце Феникса подпрыгнуло к горлу. Он наполовину встал со своего места, когда люк на сцене открылся, и Трюси упала в него, только для того, чтобы тут же выпрыгнуть обратно на сцену мастерским кувырком. Феникс снова выдохнул. — Ого, на этот раз приземление было гораздо мягче! Надо на небеса такие же батуты завезти! — щебетала Трюси. — Но кто тянет меня обратно, а?! Феникс объявил этот трюк вне закона, когда они вернулись домой. Если не ради ее безопасности, то ради его собственной - его кровяное давление и так было достаточно высоким без попыток спровоцировать сердечный приступ извне. Говоря о сердечных приступах, теплая, знакомая рука сжала его собственную. Это слегка потянуло его назад. Феникс вжался в кресло, как кирпич, его пульс стучал в ушах. Майлз снова сжал его руку и пробормотал: — Не уверен насчет этого трюка… Феникс сглотнул, затем покачал головой в знак согласия. Майлз не отпускал его. Рука Феникса горела. — Мои купидонские чувства подсказывают мне, что это кто-то рядом… — говорила Трюси, еще раз осматривая аудиторию. — Но у меня такое чувство, что он застенчивее, чем обычно… Знаешь что, у меня есть идея! — сказала она и потянулась за спину, вытащив из ниоткуда лук и стрелу с сердцевидным наконечником. — Я попрошу своего подручного Афродиту Стрелу найти его! Она закрыла один глаз и высунула язык, потянув за тетиву и нацелившись в аудиторию, перемещаясь слева направо, пока, наконец, не заняла свою позицию, указав прямо на первоклассного адвоката в первом ряду. Феникс знал, что над ним издеваются, и не особо это ценил. Со всей силой, которой наделили его тринадцать лет отцовства, он послал ей свой самый лучший Суровый Отцовский Взгляд. На любого другого подростка, которого он взял под свое крыло, это могло бы подействовать. Но это была Трюси, и он знал, что она знает, что он вспотел, как подросток на выпускном вечере. В этом и заключалась проблема семьи, которая знала, как друг друга обмануть - обманывать друг друга было почти олимпийским видом спорта. На две секунды их взгляды встретились. Она улыбнулась — и незаметно поправила прицел. Стрела полетела, взорвавшись на полу сцены облаком блестящей фуксии. Когда дым рассеялся, мистер Шляпа стоял рядом с ней со стрелой, пробившей его шляпу, и выглядел довольно нервно для деревянной куклы. — Так это был ты, мистер Шляпа! — задохнулась Трюси. — Никогда бы не подумала! Мистер Шляпа скрестил большие пальцы. — Даже джентльмены влюбляются, мисс Трюси… — сказал он. Феникс тихо вздохнул, пульс все еще прыгал, как у бегущего кролика. Майлз все еще не выпустил его руку - более того, он снова наклонился ближе, сжимая их руки от ладони до плеча. С некоторым ужасом Феникс осознал, что их пальцы тоже переплелись. Он подумывал о том, чтобы тихонько отгрызть себе руку, но он словно застрял в мутном сонном стазисе, наблюдая за собой со стороны. К счастью для него, его дочь не была жестокой по натуре. Время от времени она немного капризничала, но все дети в той или иной степени капризны, и Фениксу хотелось думать, что, несмотря ни на что, он воспитал ее Райтом. Она перестала откровенно издеваться над ним, но наблюдать за остальными участниками ее шоу было просто нереально. Любовный интерес мистера Шляпы был почти такой же деревянной куклой с перевернутой цветовой гаммой и обилием оборок - параллель заметил даже Майлз, пробормотав себе под нос: — Это мое жабо? У Феникса возникло искушение сказать, что это не мог быть кто-то другой, но вместо этого он лишь слабо усмехнулся. Наблюдая за нервными выходками мистера Шляпы, когда купидончик Трюси совершала все более диковинные исчезновения и повторные появления, пытаясь свести их вместе, он на личном уровне понял, что должен был чувствовать король Клавдий, наблюдая за тем, как Гамлет инсценирует его преступления. Большой палец Майлза, поглаживающий тыльную сторону его руки, был как бы подтверждением того, что он, а возможно, и все остальные в баре, точно знали, на что они смотрят. Однако в финальном акте произошло нечто поистине волшебное. — Дамы и господа, вы все были фантастической аудиторией — для меня было честью быть вашим помощником в этот вечер, — сказала Трюси, добавив формальный поклон, который она явно скопировала у Майлза. Она улыбнулась под аплодисменты публики, а затем приняла геройскую позу. — Теперь, я думаю, что у меня почти достаточно любовной магии, чтобы вернуться на небеса, но мне нужна вся ваша помощь для последнего толчка! — Вот что мне нужно, чтобы вы сделали: видите человека справа от вас? — продолжала Трюси. Фениксу не нужно было видеть того, кто был справа от него, но человек слева, который смотрел в его сторону, был пожилой женщиной, которую он видел раньше время от времени на представлениях Трюси. Он вспомнил, что ее зовут Антония. — Мне нужно, чтобы вы все — да, каждый из вас — взялись за руки с человеком справа от вас и крепко держались! Не стесняйтесь, мы здесь все друзья! — сказала Трюси. Феникс бросил полувзгляд на Майлза, с которым он уже довольно крепко держался за руку, и почувствовал, как его сжали; он тоже послушно взялся за руку со своей соседкой. — Теперь я хочу, чтобы вы все подумали о самом дорогом для вашего сердца человеке. Вспомните, как он впервые улыбнулся вам. Это было в четвертом классе, и он только что рассказал Майлзу анекдот - он уже не помнил, что это был за анекдот, но Майлз смеялся так сильно, что ему было трудно перевести дыхание, и Феникс вспомнил, как было удивительно, что серьезный, тихий Майлз мог так смеяться. — Вспомните момент, когда вы поняли, что любите его. Ему было двадцать девять, и он наблюдал, как Трюси очаровывает пожилого бельгийского шоколатье, который считал ее самым милым ребенком на свете. Майлз был рядом с ним, неловко разговаривая с шоколатье по-французски, и хотя Феникс не знал больше нескольких французских фраз, по румянцу, появившемуся на лице Майлза, он понял, что шоколатье считает Трюси их дочерью, и Феникс не услышал от Майлза ни одного отрицания по этому поводу. Именно в этот момент он без всяких сомнений понял, что хочет проводить с Майлзом такие дни до конца жизни. Майлз снова сжал его руку, и это послало небольшой толчок прямо в его сердце, и Феникс задумался, каким был для него этот момент. — Хорошо. Я хочу, чтобы вы продолжали думать об этом человеке, обо всех радостях, которые он принес в вашу жизнь, и продолжали держаться за руку своего соседа. — Трюси подняла свои руки и соединила их вместе, выражение ее лица было серьезным. — Независимо от того, находится этот человек сегодня здесь с вами или нет, мы несем эту любовь с собой, куда бы мы ни пошли, и величайший дар, которым люди могут поделиться друг с другом — это любовь — эта энергия разделяется каждым из вас сегодня в этом баре, и вы создаете что-то новое. После многозначительной паузы Трюси кивнула. — Думаю, я почти готова отправиться домой. Итак, на счет три, я хочу, чтобы вы отпустили руку своего соседа, и когда вы это сделаете, вся ваша сила поднимет меня на небеса! Вы готовы? Аудитория пробормотала в знак согласия. — Хорошо! — Трюси переместилась и согнула ноги, готовясь к прыжку. — На счет три, все! Раз... два... три! И она взлетела в воздух. Раздался громкий хлопок, и в невероятной вспышке света Трюси каким-то образом превратилась в стаю белых голубей, которые взлетели над головами ошеломленных зрителей. Когда Феникс отпустил руки обоих своих соседей, между их ладонями возникло странное, трепещущее ощущение, и он с удивлением посмотрел вниз, обнаружив, что каким-то образом... в их руках оказались цветы. Он не узнал розовый цветок, выпавший из руки его соседки, но в его и Майлза руках была большая красная роза. — Так вот почему у нее их сегодня столько... — пробормотал Феникс и совершил ошибку, подняв глаза на Майлза. Он выглядел таким же ошеломленным появлением цветка, но когда он встретился взглядом с Фениксом, на его лице появилась нежная сияющая улыбка, а у Феникса перехватило дыхание. Вот и еще один бесценный момент их совместной жизни врезался в его память. В такие моменты он мог опасно потеряться, а судя по тому, как Майлз смотрел на него... — К-Камелия, — икнул голос рядом с ним, и Феникс резко освободился от заклинания, под которое попал, когда повернулся к своей соседке слева. Она держала в руках розовый цветок, и он с удивлением заметил, что она плачет. — С-с вами все в порядке, мэм? — спросил он, когда зажегся свет. Она поспешно вытерла глаза одной рукой. — Д-да, извините. Не возражаете, если я оставлю это себе, мистер Райт? — спросила она. Он был несколько удивлен, что она знала его имя, но опять же, она была постоянным посетителем, так что он решил, что это не было неожиданностью. — Н-нет, пожалуйста, оставляйте. Но вы уверены, что с вами все в порядке? — спросил Феникс, обеспокоенный слезами, которые продолжали наворачиваться её на глаза. Женщина вздохнула, прижимая цветок к сердцу. — Мою дочь звали Камелия, — грустно сказала она, но затем на ее лице наконец появилась задумчивая улыбка, когда она слегка похлопала его по запястью. — Ваша маленькая девочка особенная, мистер Райт, надеюсь, вы это знаете. — Конечно, — тихо ответил Феникс, слегка улыбнувшись в ответ. — В конце концов, она помогает скрасить дни людей. — Это так, — кивнула леди, вставая. Она выглядела немного крепче, свет вернулся в ее глаза. — Спокойной ночи, джентльмены. — Спокойной ночи, — ответил Феникс и услышал, как Майлз пробормотал то же самое рядом с ним. Когда она вышла из прохода, он обернулся к Майлзу, все еще несколько ошеломленный тем, что только что произошло. — Ну что ж, — нежно сказал Майлз. — Пойдем заберем нашу дочь? — Да, — ответил Феникс с улыбкой.—
— Да, я подслушала, как она пару недель назад разговаривала с помощником о своей дочери, — говорила Трюси. Она потягивала чай, сидя со скрещенными ногами в кресле в гостиной. — Она потеряла ее несколько лет назад примерно в это время года. Я давно работала над этим выступлением, и вот подумала... не знаю, может быть, это поднимет ей настроение, если я немного внесу коррективы. Если магия не может поднять настроение, тогда для чего она нужна, верно? Феникс моргнул. Он подозревал, что помимо связи с биологическими родителями, Трюси любит магию просто потому, что она делает людей счастливыми... но она никогда раньше не говорила об этом. Это было что-то новенькое. — Это очень мило с твоей стороны, Трюси, — сказал Майлз, ставя свою чашку. Она просияла. — Значит, сработало? Я немного волновалась, что это наоборот её расстроит… — Нет, сработало, милая, — сказал ей Феникс. — Я думаю, она оценила. — Супер! — сказала Трюси, отставляя чашку и потягиваясь. — Ну, папочки, пойду спать, я устала, — продолжила она, зевнув. — У меня куча домашнего задания, так что завтра я встану пораньше, чтобы поработать над ним перед уроком. С каких пор она стала такой взрослой и ответственной? Неужели он моргнул и пропустил это? Феникс внимательно наблюдал за ней, когда она встала и начала относить свою чашку на кухню. — Милая, — сказал он, пока она не ушла слишком далеко. Она остановилась и посмотрела на него с любопытством. — В чем дело, папочка? Это было немного пугающе, потому что за эти годы Феникс довольно точно изучил ее, но в тот момент он, честно говоря, не мог сказать, скрывала ли она что-то от него. — Знаешь, милая... тебе ведь тоже можно делать что-то для удовольствия, правда? Это не обязательно должно быть связано с тем, насколько ты "полезна". Она моргнула, затем подскочила к нему и поцеловала в щеку. — О, папочка, конечно, я знаю это! Но это не значит, что я не могу делать и то, и другое, верно? Феникс вздохнул с облегчением. — Вот это настрой, детка, — сказал он, похлопав Трюси по спине, когда она обняла его одной рукой. — Я горжусь тобой, ты отлично поработала сегодня. — Мы оба гордимся, — добавил Майлз. Феникс улыбнулся Трюси в плечо. — Хе-хе, спасибо, папы, — сказала она, отстраняясь, чтобы также поцеловать Майлза в щеку на ночь. — Спокойной ночи! — Сладких снов, — сказал Майлз. — Вам тоже! — с этими словами Трюси взяла свой телефон с журнального столика и отправилась на кухню, а затем в ванную, чтобы смыть макияж с лица. В доме было тихо, не считая гула рекламы, играющей в перерывах между новостными выпусками. Феникс вздохнул, в нем поселилось чувство пустоты. — Майлз, останови ее, — сказал он наконец. — А? — Она взрослеет, и мне это не нравится. Майлз лишь тихонько усмехнулся. Предатель. Ворча, Феникс взял с кофейного столика утреннюю газету и начал ее пролистывать. Майлз скрестил ноги рядом с ним. Телевидение начало репортаж о том, какую политику может попытаться провести новоизбранный президент после вступления в должность. — Интересно, переписывается ли она с тем парнем из пиццерии, — ни с того ни с сего заметил Майлз. Газета сильно смялась в руках Феникса. — С чего ты это взял? — пробормотал он. — Она более ранняя пташка, чем ты, но это время сна рано даже для нее. Похоже, на типичную тактику уединения. Вместо ответа Феникс бросил взгляд на раздел гороскопов. Разве он только что не дал понять, что не хочет говорить о том, что его маленькая девочка вылетает из гнезда? Грубый придурок. Майлз улыбнулся. — Тебе не кажется, что ты слишком опекаешь? — Я опекаю ровно столько, сколько нужно, — возразил Феникс. — У нее было достаточно проблем в жизни без добавления какого-то случайного сопляка. — Возможно. Но если ей не позволять принимать собственные решения, она ничему из них не научится, — сказал Майлз, а затем добавил немного мягче: — Я знаю, что тебе не нравится думать об этом, но даже ты понимаешь, что она уже взрослая. Феникс вздохнул. Поверьте, у Майлза всегда найдется хороший аргумент. — Я знаю. Но я никогда не пытался помешать ей делать то, чего она действительно хочет - она всегда была достаточно умна, чтобы позаботиться о себе. Мне просто... не нравится этот парень. Еще один мягкий смешок. — Ты когда-нибудь разговаривал с ним? Если не считать фразы «Здравствуй, я отец Трюси Райт» и свирепого взгляда, на самом деле нет. — Неа. — Он довольно серьезный. Кажется, он предан своей работе - он говорил мне, что планирует поступить в кулинарный колледж, когда накопит достаточно денег. Он немного напоминает мне тебя, когда ты был моложе, — сказал Майлз. В ответ на это неприкрытое предательство Феникс бросил газету на колени и резко повернулся к нему. Это была ошибка. Майлз улыбался, явно сдерживая смех, его руки были раскинуты вдоль спинки дивана так, что его тело выглядело настолько открытым и привлекательным, что у Феникса пересохло во рту. — Как ты смеешь? — прошипел Феникс, но это было не совсем то, что он хотел сказать. Он должен был злиться на него, черт возьми. — Это не было оскорблением. — Ты говорил с ним?! — продолжал Феникс, отводя глаза в сторону, пока не лишился чувств, снова поглядев на Майлза. Ему пришло в голову, что, возможно, у него это получается - снова разговаривать со своим мужем. На этот раз ему действительно удавалось поддерживать приличный диалог. — Почему бы и нет? Мне было интересно узнать, что он из себя представляет, раз уж они с Трюси познакомились. Легче понять человека, если с ним поговорить, а не напугать до полусмерти, — мягко упрекнул Майлз. — С каких это пор я страшный, мистер Главный прокурор? — пробормотал Феникс. Майлз ответил не сразу, так что Феникс рискнул бросить взгляд. Он выглядел задумчивым, глядя куда-то вдаль. — Возможно, с тех пор, как ты стал отцом, — сказал он наконец, посылая Фениксу быструю улыбку, которая заставила того сжать челюсть и сглотнуть. Внезапно к его плечу прикоснулись - всего пара пальцев, и когда это Майлз успел подкрасться так близко? Но этого было достаточно, чтобы запустить все внутренние сигналы тревоги Феникса и заставить его раскраснеться. — Что ж, думаю, у нее правильная идея насчет сегодняшнего вечера, — сказал Майлз, — я, пожалуй, пойду в постель. Ты идешь? О Боже. О, нет. Эта фраза, исходящая от Майлза, была практически эквивалентом стриптиза. — Через... через минуту, — прохрипел Феникс, — есть одна статья, которую я хочу прочитать. — он отчаянным жестом указал на газету. — И свет. Свет здесь... лучше. Майлз изогнул бровь, и что-то внутри Феникса перевернулось, как недожаренный блин, и угрожало сложиться само по себе. — Ладно, — сказал он, вставая с дивана. — Тогда увидимся через минуту. Обойдя диван, Майлз провел пальцем по одному из шипов Феникса и, не останавливаясь, направился в их спальню. Феникс испытывал все температурные режимы, какие только могло выдержать человеческое тело. Еще не поздно. Он мог убежать в лес, если бы украл такси. Он мог инсценировать свою смерть. Он мог начать новую жизнь в Швеции. Феникс закрыл лицо руками, заставляя себя дышать. Его ладони вспотели. Он так не нервничал с самого первого дня в суде. Бросив взгляд на лестницу, затем на обручальное кольцо (вероятно, его нужно будет отполировать в ближайшее время), он решил, что лучший вариант - принять душ. Все его лучшие идеи и выигрышные аргументы приходили, когда он был в душе. Как минимум, это позволит ему выиграть время и привести в порядок волосы. В идеале, он мог бы поскользнуться, получить сотрясение мозга и вообще избежать принятия решения. Минусов нет! Поэтому он выключил телевизор и крадучись направился в их ванную комнату, благодарный за то, что есть проход через коридор, так что не придется пробираться через пресловутое львиное логово. Его встретил знакомый запах чистящего средства "Мисс Безупречная", и один из узлов в его животе развязался. Тяжело слишком беспокоиться, когда плитка в душе блестела, а зеркало сверкало - некоторые мужчины, как Король-ботаник, за которого он вышел замуж, делали в своих домах святыни для любимых вещей (Феникс уже давно смирился с уголком Стального Самурая в их спальне), но для него самого именно чистая ванная комната была предметом гордости. Это было похоже на дзен-сад из плитки и отбеливателя. Шипение воды в душе развязало еще один узел, и к тому времени, когда он шагнул в душ и намочил волосы, казалось, что остался только один. Он снова мог думать. Что с того, что Майлз без предупреждения стал еще горячее? Это не должно было иметь значения. Это не имело значения. Это абсолютно ничего не меняло. Если бы Майлз вдруг решит носить бумажный пакет на голове до конца своих дней, Феникс все равно будет его любить. Это было так просто. Никаких проблем. Он просто пойдет туда и... Феникс сделал паузу, продолжая расчесывать волосы руками. Может быть, он просто... смоет и повторит. Ведь так написано на бутылочке, верно? Верно. Повторить. Почему он так нервничал? Не может же это быть просто из-за влюбленности? Он не мог припомнить, чтобы его предыдущие влюбленности были настолько нервными. Конечно, он немного нервничал, но ничего настолько серьезного. Кроме того, это был Майлз. Он уже увидел все, что можно было увидеть, сделал все, что можно было сделать. Никаких сюрпризов не осталось - не то чтобы они не учились друг у друга, это было в порядке вещей в их браке, но сюрпризы они оставили в тех днях, когда противостояли друг другу в зале суда. И ему это нравилось, честно говоря. В некоторые дни его работа была похожа на бурный водоворот, и было приятно знать, что он находится с кем-то, что в конце дня у него есть кто-то, с кем он может успокоиться, а не подвергаться перекрестному допросу. Он дорожил этим чувством. Но как насчет Майлза? Эта мысль внезапно поразила его, и он уставился на кафель душа, когда вода во второй раз ополоснула его волосы. Он был настолько сосредоточен на собственных чувствах, что не подумал о том, почему человек, который не менял прическу тридцать лет, решил сделать так внезапно. Феникс задумчиво постучал пальцем по подбородку. Он прокрутил ту сцену в голове. Майлз вернулся домой. «Я подумал, что, возможно, пришло время для перемен.» Он хотел встряхнуть рутину? «Что-то более подходящее для Главного прокурора.» Чувствовал ли он себя не в своей тарелке на работе? Феникс отчетливо помнил, как на лице Майлза появилось что-то похожее на неуверенность. — «…Меня это не слишком старит?» Он чувствовал себя… старым? Феникс фыркнул, затем улыбнулся. У Майлза Эджворта был кризис среднего возраста. В это было почти невероятно поверить, учитывая, что с девяти лет он обладал разумом тридцатилетнего. Хотя, если прибавить дополнительные моральные годы после девяти, то ему сейчас было бы пятьдесят или шестьдесят, так что, возможно, в этом есть смысл. Но все же... беспокойство о возрасте и скука были настолько вне сферы Эджворта, что казались почти чуждыми. Внутри него зажегся свет. — Подожди... — пробормотал Феникс, обращаясь к душевой насадке. Неужели это оно? Может быть, он не страдал от влюбленности, а чувствовал что-то внутренне неладное в своем муже, и это заставило его самого сходить с ума? ...Это имело смысл. В прошлый раз, когда одна из его девушек (вроде того) резко изменилась, пыталась подставить его в убийстве, и убить. Может быть, это просто его инстинкты выживания перешли в режим повышенной готовности. Он прищурился и рефлекторно снова потянулся за шампунем. Это было несправедливо. Он уже пережил свой собственный кризис четверти жизни, а Майлз втягивает его в еще один вместе с собой. Жестоко. Феникс моргнул, понюхал воздух, затем посмотрел на бутылки с шампунем на полке. В третий раз он случайно взял шампунь Майлза. Отлично. Теперь его волосы пахнут каким-то странным растительным маслом. Ворча, он поспешил закончить принятие душа и вышел из него с подстриженными ногтями. Почистив зубы, он посмотрел на часы, лежавшие на стойке. Его глаза вылезли из орбит. Каким-то образом ему удалось провести там больше часа. Феникс погрыз ручку зубной щетки. Майлз, скорее всего, уже заснул. В каком-то смысле это было облегчением. Ему не пришлось бы сразу разбираться со всеми странностями в их чувствах, и он сможет нормально выспаться. Но с другой стороны... он наконец-то понял, в чем дело, но проблема ускользнула из его рук и перешла в другой день. Он вздохнул. И на что Майлз вообще рассчитывал? Если его муж пересматривал себя, то пересматривал ли он другие аспекты своей жизни? Свою работу? Свою машину? Феникса? Феникс сильно хрустнул зубной щеткой, послав своему отражению неуверенный взгляд сквозь пар, собравшийся на зеркале. Он сам не был Адонисом. Он был на пять или шесть килограмм тяжелее, чем в свои двадцать с небольшим - лучше, чем когда были только он и Трюси, но все же... Что ж, они смогут разобраться с этим завтра. Он прополоскал рот, сплюнул, закрепил полотенце на талии и осторожно открыл дверь в их спальню. ...Там был прерафаэлит. Одна из тех картин, что с длинной линией обнаженной шеи и подчеркнутой штриховкой вдоль острой челюсти, глаза мягко закрыты в безмятежном изяществе. Картина была окрашена в теплые тона прикроватной лампой на стороне кровати Феникса, которая была предусмотрительно оставлена включенной. Одна рука лежала поверх одеяла, пальцы касались нижнего края подушки Феникса. Грудь мягко вздымалась и опускалась. Феникс вернулся в ванную и закрыл дверь. Это была ловушка. Это определенно была ловушка. Его одежда лежала кучей на полу у раковины, и он надел ее на себя, включая носки и галстук. Он не собирался возвращаться туда без доспехов. В их постели лежал Странный Эджворт, переживающий кризис среднего возраста, который без труда изображал во сне околдовывающую прерафаэлитскую фею. Обычно спящий Майлз выглядел так, словно пытался вглядеться в свои веки. У Феникса были годы, чтобы понять, когда нужно быть осторожным рядом с другим мужчиной. Сейчас был один из таких моментов. Глубоко вздохнув, он снова открыл дверь и на цыпочках подошел к своей стороне кровати, не спуская глаз с Майлза на случай, если тот сделает какие-нибудь внезапные движения. Но даже после того, как Феникс без происшествий добрался до своей прикроватной тумбочки, уже возникла проблема. Он потратил столько усилий, чтобы снова одеться, но если он хочет притвориться, что все в полном порядке, ему придется переодеться в пижаму. Он покосился на мужа. Своего подозрительно ангельского мужа. Кого он обманывал? В этом не было ничего нормального. Он осторожно лег на их кровать, полностью одетый, поверх одеяла, и, выключив лампу, с мрачной решимостью уставился в потолок. Как по команде, рядом раздался сонный вздох, шевеление, и рука Майлза скользнула по его груди, как якорь, оседающий на песок. — Ты там заблудился? — пробормотал Майлз ему в плечо. Пока Феникс не смотрит на него, возможно, он сможет это сделать. — ...Вроде того, — пробормотал он. — Я думал. — Хм? — Майлз уткнулся ему в шею, затем растерянно хмыкнул. — Это мой шампунь? Феникс боролся, но не смог подавить дрожь. Его дыхание было таким теплым, а рука тяжелой на груди. — Угу, да, может быть. Извини. — Хм, — Майлз поцеловал его в плечо. Очередной озадаченный гул пронесся по руке Феникса. — Ты все еще одет? — Эээ… да. Так и есть… — большой палец Майлза потянулся к галстуку, осторожно впиваясь в ткань. Феникс сглотнул. Пульс стучал в ушах. — Я… я еще не устал. Улыбка Майлза проступила сквозь хлопок рубашки, словно чернильное пятно. — И я нет. Ой. О, нет. Он вспомнил. Майлзу нравилась одежда. — Т-ТАК Я ДУМАЛ, — взвизгнул Феникс, сжимая трясущейся рукой руку Майлза, которая потянулась к пуговицам. — Я ДУМАЛ… ЧТО ЕСЛИ… МЫ ПОСТАВИМ НОВЫЕ ОКНА? — Это то, о чем ты там думал? — сказал Майлз, к счастью, неподвижный. — Д-да! Я имею в виду, что в связи с глобальным потеплением мы должны... уменьшить наш углеродный след! И там была статья о новых видах окон - ты знаешь, что делают окна, которые работают как солнечные батареи? Так что они не только энергосберегающие, но и могут питать нашу электронику! — Значит, ты думал о том, как уменьшить наш углеродный след, пока час тратил воду в нашем штате, страдающем от засухи и пожаров, — сказал Майлз, постукивая пальцем по животу Феникса. Черт, конечно же, Майлз на это не купится. Но знаете что, здесь не было судьи. Все, что ему было нужно, это отвлечь Майлза, пока сердцебиение не придет в норму. — Это… это не все, — продолжил Феникс. — Я еще подумал - они писали, что есть такие окна, которые могут действовать как односторонние зеркала. То есть мы можем смотреть наружу, но люди снаружи не могут заглянуть внутрь. Это может быть полезно, не помешает дополнительная безопасность. – Мммм, – сказал Майлз, целуя воротник его рубашки. Феникс вздрогнул. — А ты знаешь, что есть даже способ контролировать, сколько солнечного света попадает в комнату? С помощью пульта. Нам бы не пришлось беспокоиться о бликах на телевизоре. — Мммм, — еще один влажный поцелуй на линии между рубашкой и кожей. — МОЖНО ПРОСТО ДРЕМАТЬ ГДЕ УГОДНО, ГДЕ ЕСТЬ ВСТРОЕННЫЙ ЗАТЕМНЯЮЩИЙ ЭКРАН. Рот Майлза прижался к уголку челюсти Феникса с едва заметным намеком на всасывание. — М-мой офис — можно — ты меня не слушаешь, да? — простонал Феникс. — Не совсем, — признал Майлз, проводя рукой по талии Феникса и рисуя круги большим пальцем. — Я привык не обращать внимания на твой блеф, — он ободряюще провел губами по линии подбородка и пробормотал: — Хотя, наверное, мне это даже нравится. Феникс старался не вибрировать. Странный привлекательный инопланетянин с кризисом среднего возраста или нет, Майлз все равно был королем двойных комплиментов, и каким-то образом это все еще заставляло Феникса сходить с ума, даже когда он разочарованно вздохнул. Мизинец Майлза наткнулся на ремень, и он потянул его. — Правда? Даже так? Феникс снова поймал его руку и сжал ее слишком сильно. — Майлз, — сказал он, удивив даже самого себя, насколько сурово это вышло. Томное тепло Майлза рядом с ним внезапно застыло. — В-в чем дело? Феникс медленно вдохнул и выдохнул. Его сердцебиение все еще глухо стучало в ушах, но, возможно, просто… замедлить его на мгновение поможет. — Феникс? — Прости, — пробормотал Феникс, потирая тыльную сторону руки Майлза. — Я не хотел тебя напугать. Просто... — с чего бы начать... — ...все в порядке? — наконец спросил он. — Что ты имеешь в виду? — Ну... — сейчас был момент вспомнить о своих навыках мужа. У него за плечами было пять лет практики. — Ну, я имею в виду... с тобой. Ты в порядке? — …Кажется, что я должен спросить тебя об этом, — ответил Майлз. Было ощущение, что Майлз слегка отводит руку, возможно, подсознательно. Феникс продолжил держать ее. — Ты уклоняешься от вопроса, дорогой, — мягко сказал Феникс. — Почему ты спрашиваешь? — Майлз попытался снова. — Уклоняешься от вопроса, дорогой. — Думаю, я имею право получить ответ. — Я первый спросил. — Технически, я спросил первым. — Майлз. Майлз хмыкнул, но больше ничего не сказал. Его пальцы, зажатые на месте, барабанили по животу Феникса. Феникс вздохнул, и его тонкая, как яичная скорлупа, неуверенность, с которой он ходил последние два дня, укрепилась. Хоть куда-то двигались. Он задумчиво постучал пальцем по руке Майлза. — Это что-то на работе? — подсказал Феникс. — Как ты это делаешь? — прошипел Майлз. — Что делаю? — Это. Просто делаешь выводы из ниоткуда! Феникс полуулыбнулся про себя. — Магия? — Хмф. Я бы поверил, — проворчал Майлз. После еще одного затянувшегося молчания Феникс подтолкнул: — Давай. Расскажи мне, что случилось. Майлз вздохнул, прижавшись носом к плечу Феникса. — На самом деле, ничего особенного, — ответил он. — Мне трудно в это поверить. — Ну, не больше, чем обычно, — сказал Майлз. — Странные дела? — сочувственно сказал Феникс. Таких случаев было достаточно, и они были способны вывести из себя любого. — Угу, — ответил Майлз, но это прозвучало неуверенно. Феникс воспользовался моментом тишины как возможностью сменить позицию, просунув руку под шею Майлза и побуждая мужа положить голову на него. Устроившись как можно лучше, Феникс по-прежнему лежал поверх одеяла, и они позволили звуку своего дыхания сравняться. Феникс начал проводить пальцами по волосам Майлза, несколько удивляясь каждый раз, когда резко подходил к концу укороченных прядей. — Я думаю… — сказал Майлз через несколько минут. — …мало странных дел. Феникс сделал паузу, его брови взлетели так высоко, как только могли. — А? Он ведь пошутил, да? — Майлз, ты Главный прокурор. Ты ведешь все дела, — сказал Феникс. — Я контролирую все дела, — мягко поправил Майлз. — Мои подчиненные ведут большинство из них. — Но все же… в любом случае, Майлз. Мы в одном из самых криминальных городов страны. — Да, ну… — вздохнул Майлз. — Я полагаю, что офисная работа не всегда интересна. Майлз Эджворт, читавший юридические книги с девяти лет — Майлз Эджворт, ходячая юридическая энциклопедия, устал от своей офисной работы? — Ты всегда можешь… назначить себе больше дел, да? — неловко предложил Феникс. — Я назначаю себе дела, — сказал Майлз. — Но я должен следить за тем, чтобы мои подчиненные тоже имели соответствующую нагрузку - я не могу оставить их без работы. Кроме того, ты обычно защищаешь самые интересные дела, так что я все равно не могу ими заниматься. Феникс вздрогнул. — Ах. — Угу. Феникс пожевал губу. — Я мог бы отказаться от некоторых? — предложил он. Майлз фыркнул. — Как будто ты добровольно откажешься от того, кого считаешь невиновным. — Э… верно. — Угу. Ну, теперь он чувствовал себя просто ужасно. Он непреднамеренно убирал интересные моменты из работы своего мужа - и ни для кого не было секретом, что Майлз больше предан и увлечен самим расследованием. Несомненно, Майлз мог справиться со всем, что ему подбрасывала ему работа, но то, что этот блестящий юридический ум был заперт в рутинных делах и бумажной волоките, было практически преступлением. Майлз вздохнул в его рубашку и ткнулся носом. — Не надо, — мягко упрекнул он. — Я слышу, как ты обесцениваешь себя. — Иногда трудно удержаться, — проворчал Феникс, проводя большим пальцем по плечу Майлза. — Если бы не ты, я бы не был здесь сейчас, — напомнил ему Майлз. — Вся правовая система не была бы такой как сейчас без твоей помощи. — Хм. — Правда. — Майлз положил руку на сердце рядом с медальоном. — Я мог бы уйти на пенсию, — предложил Феникс. — Не смей, — категорично сказал Майлз. — Почему нет? — Потому что ты нужен мне на той стороне. — Майлз вздохнул и схватил ткань рубашки Феникса, его затупившиеся ногти зажгли каскад мурашек от груди Феникса до бедер. — По правде говоря, мне кажется, что я скучаю не столько по странным делам, сколько по тебе. Слова чиркнули спичкой о его щеку — резко, внезапно, вспышка жгучего удивления. — П-правда? — Почему это так удивительно? Феникс почесал щеку, нервы напряглись. — Я имею в виду... то есть, ты... до того, как мы стали... дело в том, что ты семь лет прекрасно обходился без меня в Европе? Так почему это должен быть я? Откуда ты знаешь, что это не... ну, не знаю, потребность в смене обстановки? Или изучении нового? Майлз застонал, вырываясь из рук Феникса и щипая себя за переносицу. Он вздохнул. — Боже мой, ты идиот. — Что? — Почему, по-твоему, я продолжал летать с тобой за свой счет? — прошипел Майлз. — Ну... номинально, чтобы я мог вместе с тобой изучать правовые системы, но я полагал, что ты просто пытался занять меня, чтобы я не сошел с ума, — пробормотал Феникс. — Но это не значит, что мы были... мы еще не... — в темноте их спальни Феникс увидел, как напрягся силуэт плеч Майлза. Его челюсть упала. — Серьезно? Ты действительно... с тех пор?! Я?! С тяжелым вздохом Майлз перекатился на свою сторону кровати. — Спокойной ночи, Райт. Упс. — М-Майлз. — он осторожно положил дрожащую руку ему на плечо. — Спокойной ночи, Райт. Хорошо, это было страшное кошачье шипение. Феникс убрал руку. — Майлз, я не знал, что ты... с тех пор? — он издал вздох, почти похожий на смех, затем покачал головой, улыбаясь. — То есть, я догадывался, но не знал наверняка. Ты никогда ничего не рассказывал о тех временах. Но тогда... тогда я тоже понял это для себя. Что я люблю тебя. — он окинул осторожным взглядом фигуру Майлза, которая оставалась упрямо неподвижной. — И до сих пор люблю, знаешь, — добавил он мягко. Это было едва заметно, но сутулость плеч Майлза немного расслабилась. — Спокойной ночи, Райт. Стало немного лучше. — Мы что-нибудь придумаем, как всегда. Может быть, завтра, — сказал Феникс. Майлз издал соглашающийся звук. Феникс был уверен, что это, вероятно, самое большее, что он сможет вытянуть из Майлза до следующего дня - и, возможно, это было к лучшему. Это давало им обоим возможность обдумать что-то более конкретное, пока они не придумают план. Тем временем ему нужно было решить, переодеться в пижаму или спать в рабочей одежде. Он решил переодеться и свесил ноги с кровати. — Райт. Феникс замер. Он посмотрел через плечо. — Да? Майлз по-прежнему лежал к нему спиной. — Останься, — сказал он через мгновение. Феникс моргнул, тяжесть свалилась с его плеч. Он выдохнул. Он вставал только для того, чтобы переодеться, и он мог бы сказать Майлзу об этом. Он также мог бы сказать, что ни за что не уйдет. Он мог бы сказать ему, что скорее отдаст свой значок, чем откажется от того, что у них было, - и все это было бы правдой. Но в тот момент он хотел получить ответ на свой вопрос. Просто чтобы убедиться. Поэтому вместо этого он сказал: — Ты правда хочешь? — Конечно, — ответил Майлз легко и твердо. Улыбка появилась на губах Феникса, как восходящее солнце, так же естественно, как и все остальное. — Хорошо. — он снял ремень и галстук и лег на спину, затем осторожно передвинул руку так, чтобы часть ее прижалась к спине мужа. Напряжение спало с плеч Майлза, словно осыпался склон холма. Им стало легче дышать. — Спокойной ночи, Майлз, — сказал Феникс. — Спокойной ночи, Феникс.—
Феникс не мог найти свой галстук. Неважно, что он снял его и бросил на пол перед сном, что должно было облегчить его поиск на следующее утро, но нет, скорее всего, его съели комочки пыли. Он не мог искать его вечно. Он уже пообещал себе прийти сегодня на работу пораньше, так что придется заняться поисками в пятницу. Оставшаяся ваза с розовыми розами ждала его в столовой — и тут же воспоминания о прошлой ночи стрелой вонзились в сердце. Феникс болезненно икнул. Может быть, сегодня все будет не так плохо. Вчера ему удалось провести по крайней мере два полноценных разговора с Майлзом - один, избегая его взгляда, и один в темноте, - но у них что-то получалось, и он обещал, что вместе они что-нибудь придумают. Итак, цели на сегодня были таковы: добраться до офиса вовремя, чтобы он смог помочь Афине разобрать новые улики по делу, а затем найти решение проблемы, из-за которой Майлз скучает на работе. Если повезет, его собственная уникальная проблема разрешится сама собой, когда все эти вопросы будут решены. Все супер. На его телефон пришло сообщение от Трюси. Он проверил его, пока чистил зубы. > Папочка, что ты сделал?!?! О-о. Он замешкался, затем набрал ответ одной рукой: > Что ты имеешь в виду? Ответ был почти мгновенным. > Папа меня пугает!!! Камень с глухим стуком упал ему в живот. Он мог бы поклясться, что прошлой ночью они пришли к какому-то пониманию, но… > Он сошел с ума? Феникс уставился на экран телефона. Прошла минута. Потом еще минута. Он сплюнул зубную пасту в раковину и снова уставился в экран. > Трюси? Пришло сообщение от Афины. > Придешь сегодня на работу, босс? Вот чёрт. > Ага, на моем в Внезапно сообщение от Трюси. > Не уверена. Он что-то бормочет про себя и продолжает говорить "Райт". Он также не отвечает мне, когда я с ним разговариваю. Это было тревожно. Действительно тревожно. У него могут быть проблемы хуже, чем он думает. > Продолжай > Это "нет", босс? Феникс проверил свои часы. Если он отправится прямо сейчас, то успеет вовремя. Он нажал кнопку "Отправить" на черновике сообщения Афине, затем вернулся к сообщению Трюси и случайно отправил и его. Он вздохнул. > хорошо папочка Благослови ее за понимание. > Босс, не пишите во время вождения. >_< Феникс нахмурился. > Ты знаешь, что я не могу. > Если бы вы попросили мистера Эджворта подвозить вас, мы бы не обсуждали это каждое утро. Да, они пробовали это в течение недели, прежде чем перестали верить, что Феникс когда-нибудь станет жаворонком. По пути к выходу он взял ключи от дома и портфель со столика. После того, как он успешно догнал автобус, который вот-вот должен был отъехать, и занял место, он напечатал еще один ответ своей помощнице. > Перестань вставать рано. Ты молодая. Будь молодой. Высыпайся. > Неа. :P Вы старый человек, мистер Райт. Будьте более ответственным. Чем кормят детей в наши дни, что они стали такими дерзкими? Не то чтобы он был против - в конце концов, кроткий адвокат - это не очень хорошо. Пришло еще одно сообщение от Трюси, и он быстро открыл его. > Папа, я думаю, тебе лучше быть осторожнее... > Я пыталась отвлечь папу разговором о своем групповом проекте, а он так странно на меня посмотрел... > Кстати, я сейчас в школе > Он уехал ужасно быстро > Как странно, Трюс? Автобус наехал на ту же кочку, что и всегда. Скоро будет его остановка. > Трюси? Скорее всего, она сейчас спешила на занятия или разговаривала с подругами, но все же... оставить собственного отца в таком подвешенном состоянии... значит ли это, что ему придется достать амулет против сглаза Эджворта для Агентства? Он вышел из автобуса, чувствуя, как его охватывает ужас. Это был не просто обычный злой Эджворт. Это был безумно привлекательный злой Эджворт с кризисом среднего возраста. Это был совершенно новый уровень пугающего и непредсказуемого. Он может превратиться в отбивную Феникса, если не будет осторожен. Когда он открыл дверь Агентства и пробормотал "Привет, Афина", она зажала уши руками. — Ай, босс, что теперь?! Это хуже, чем вчера! Феникс поморщился. — Прости, прости, — сказал он, проходя мимо нее к своему столу. — Просто... у меня могут быть проблемы. — он открыл самый нижний ящик и достал свернутый плакат, затем медленно начал разворачивать его. — Можешь помочь мне повесить это на дверь? Ее глаза расширились, а экран Виджет округлился и пожелтел в удивлении. — Серьезно, босс? Так плохо? Что, черт возьми, вы натворили? Феникс тоскливо вздохнул. — Я не знаю, так ли все плохо, но, возможно, я случайно немного задел его чувства, — объяснил он. — Я думаю, лучше перестраховаться, чем потом пожалеть. — Ура! — чирикнул Виджет, а Афина взяла скотч и сказала: — Конечно, босс. После того как они надежно приклеили плакат с автографом Стального Самурая на дверь в Агентство, Афина осторожно спросила: — Думаете, этого будет достаточно? Феникс задумчиво постучал пальцем по подбородку, внимательно изучая плакат. На нем был изображен Стальной Самурай, конечно же, с подписью Уилла у его ног, а Розовая Принцесса и Железный Младенец стояли по обе стороны от него в своих типичных боевых позах. На фоне Нео Олд Токио в свете полной луны над городом нависала тень Злого Магистрата. Логотип шоу был напечатан в правом нижнем углу. Этого не было видно, но Феникс попросил Майю на всякий случай написать на обратной стороне заклинание против злых духов. Обычно он запасался примерно пятью новыми плакатами каждый год, и хотя было еще рановато доставать первый, ничего не поделаешь. — Хм… я знаю, что задержит его еще немного, — сказал Феникс, решительно кивнув. — Можешь принести мне ручку? — Bien sûr, Шеф! — сказала она, вбегая внутрь и возвращаясь с ручкой. Он взял у нее ручку, затем присел на корточки, и, высунув язык между зубами, очень, очень осторожно начал вырисовывать подпись Розовой Принцессы у ее ног. Афина смотрела на это с удивлением и недоверием. — И давно вы это практикуете, босс? — спросила она. — Я человек многих талантов, — загадочно ответил Феникс, затем пробормотал про себя: — Думаю, это должно быть так, — и поставил точки над i в подписи Розовой принцессы: сначала сердце, затем цветок вишни. Он встал, довольный своей работой. — Это должно выиграть нам четыре минуты. Он сделал все, что мог на данный момент, и не было никакой гарантии, что Эджворт придет, поэтому он повернулся к своей помощнице и спросил: — Итак, как продвигается работа? Остаток утра он потратил на то, чтобы помочь ей доставить новообретенные улики в здание суда на общественном транспорте (пара велосипедов и огромные, тяжелые, антикварные каминные часы... его спина не скажет ему спасибо), затем он стоял рядом с ней в суде и наблюдал, как она разгромила версию обвинения в пух и прах. Он был горд. Угостив ее обедом, Феникс тут же оставил ее разбираться с хлопотами по оформлению документов и провожать клиента, после чего вернулся в Агентство и отправился вздремнуть. Где-то около четырех часов его разбудил ChatYu. Он открыл приложение и вздрогнул. Майя прислала ему недавнюю фотографию Эджворта с куском пиццы, только она нарисовала поверх нее красный запретительный круг с надписью "НЕЛЬЗЯ НАБРОСИТЬСЯ" внизу. Он вздохнул. > Спасибо Майя > Всегда рада показать свои таланты <(￣∇￣)ゞ > Ну, как дела, Ник? (^_-)☆ > Наблюдаем > На всякий случай достали плакат > …что ты сделал? Феникс закусил губу. Пока что от Эджворта ничего не было слышно, и он не был уверен, считать ли это хорошим или плохим знаком. > Гипотетически > Ты бы разозлилась, если бы я намекнул, что ты помогаешь мне из жалости, а не из любви? > я помогаю тебе из жалости Он нахмурился. > Ага, спасибо, Майя > Я ШУЧУ Ник ヾ(_ _*) ты знаешь, что это потому, что я люблю тебя. > Думаю, я бы немного разозлилась? но не думаю что НАСТОЛЬКО сильно > ты не пытался сказать, что он НЕ любит тебя, а? > Нет. > Не совсем. > Очевидно, он любит меня примерно с тех пор, как у меня появилась Трюси. > А может и раньше? > Не знаю. > (ლ‸－) как вы 2 ВООБЩЕ поженились? > Для пары юристов вы очень глупы > Честно говоря, для меня это тоже иногда загадка Без предупреждения зазвонил его мобильный. У него пересохло во рту. Входящий звонок: Майлз. Он быстро набрал Майе «позже», глубоко вдохнул и ответил. — Это срочно! — рявкнул Майлз. — Извини. Эм… что случилось? — спросил он, потягиваясь и вставая с клиентского дивана, чтобы пройти в свой кабинет. — У меня появилась идея! Феникс моргнул, остановившись на полуслове. В его голосе не было злости - если не сказать больше, он звучал взволнованно. — А? — У тебя сейчас есть дело? — спросил Майлз. Феникс подозрительно прищурился. — Нет? Мы сегодня утром одно закрыли. — Отлично. Его лицо потеплело. Это был не совсем... профессиональный тон Майлза. — Эм… — Я подумал, что ты мог бы помочь мне расследовать одно дело - может быть, выступить в качестве моего юридического консультанта, если тебе позволяет график. Что скажешь? — продолжил Майлз. — Эээ… — сказал Феникс, и его сердцебиение начало учащаться. Это была неплохая идея. — Это законно? — Ты уже делал это раньше. И я делал это для тебя. — Да, но это было, когда меня лишили адвокатского статуса, потом еще раз, когда мы были в другой стране. И тот третий раз был, э-э... — Это всё не то, — пренебрежительно сказал Майлз. — Я изучал это с самого утра. Очевидно, я не могу помочь тебе, пока мы находимся в юрисдикции этой судебной системы, но я не понимаю, почему ты не можешь помочь мне, если твоё Агентство не связано с рассматриваемым ответчиком. — Ты уверен? — Да. Что думаешь? Феникс прикусил губу. Он действительно был взволнован этим. — Нет... то есть не "нет", но ты действительно уверен, что хочешь, чтобы я занимался расследованием вместе с тобой? Я не умею думать, как прокурор. Я просто буду указывать на все недостатки в твоих аргументах, пока ты будешь пытаться что-то найти. — По мне, так это похоже на прокурора, — ответил Майлз, и Феникс не смог сдержать удивленного смешка. Он действительно сильно пересмотрел роль прокурора, а? — Кроме того, — продолжил Майлз, разрывая пузырь воспоминаний Феникса, пока тот не забрался слишком глубоко, — я обнаружил, что работаю более эффективно, когда кто-то отражает мои аргументы. Тепло разлилось по его груди, и он беспомощно улыбнулся, опустив плечи. Именно такие вещи напоминали ему о том, почему они так хорошо работают в паре. Когда они вместе проходили через ад, то выходили из него еще сильнее, чем прежде. Связать себя узами брака было лучшим, что они когда-либо делали. — Ладно, звучит весело, — мягко сказал Феникс. — Отлично, сейчас поднимусь. Его сладкий маленький шарик нежности взорвался. Феникс бросил безумный взгляд на окно своего кабинета. — Ты… ты что? — Я на улице. Феникс метнулся к окну и взглянул сквозь жалюзи. Майлз вылезал из машины с папкой под мышкой и махал рукой, прижимая плечом телефон к уху. Феникс почувствовал, как его горло сжалось. На ярком нефильтрованном калифорнийском солнце Майлз выглядел как юпитерианская вспышка молнии, что даже не имело смысла как метафора, но он слишком паниковал, чтобы придумать лучше. — О, — выдавил Феникс, отшатываясь от окна. Мягкий смешок, переданный прямо ему в ухо, был незаконным и требовал судебного запрета. — Увидимся через минуту. После щелчка телефона Феникс выплюнул все ругательства, которые запрещал себе произносить при Трюси. Чары на двери не смогут его долго удерживать, а у Феникса не было Афины, за которой можно спрятаться. Похоже, это конец. Но он не собирался сдаваться, особенно когда Чарли осуждающе смотрел на него. Ему нужно было что-то придумать, быстро, что-нибудь, чтобы выиграть время, пока ситуация не развернётся в его сторону. Что угодно. Он мог бы забаррикадировать дверь. Вот только дверь открывалась наружу, а не внутрь. Он мог спрятаться. Но где было прятаться? За потолочными плитками? Времени мало, а он не был настолько проворным или скрытным, чтобы избежать обнаружения. Он снова перевел взгляд на окно. Это был единственный выход. Дрожащими руками и отчаянными толчками он распахнул одно из окон, затем посмотрел на тротуар внизу и почувствовал, как его желудок перевернулся. Сколько Феникс себя помнил, он до ужаса боялся высоты. В соседней комнате открылась дверь, и Феникса прошиб холодный пот. Прошло всего три минуты. Что-то пошло не так с плакатом. Сейчас или никогда. Он положил руку на подоконник. — Хорошая попытка, Райт, но Розовая Принцесса ставит точки над i сначала цветком, а потом сердечком, однако... что ты делаешь? — Майлз вошел, даже не потрудившись постучать. — АХАХАХА, СЕГОДНЯ ТАКОЙ ПРЕКРАСНЫЙ ДЕНЬ, ПОНИМАЕШЬ? Я ПРОСТО ПОДУМАЛ, ЧТО НЕМНОГО СВЕЖЕГО ВОЗДУХА НЕ... — Феникс ударился затылком о раму, поспешно пытаясь вернуть голову обратно внутрь. Звезды расцветали перед его глазами ярким полем огненных ошибок. — Феникс! — крикнул Майлз, и вдруг на спину Феникса легла рука, он никогда в жизни не чувствовал себя глупее. Майлз вздохнул. — Ты не можешь быть осторожнее? Ты мог серьезно пораниться. — Угх… откуда ты знаешь, что этого не произошло? — пробормотал Феникс, слегка потирая череп, когда он осторожно вернулся обратно. Он зашипел, когда пальцы коснулись больного места. Майлз потер плечо. — Ну, когда у нас годовщина? — 8 Марта. — Тогда, я думаю, ты в порядке. — Какой заботливый муж, — проворчал Феникс, оборачиваясь. Майлз. На его лице была одна из его полудразнящих улыбок. — Если бы я не был уверен, что ты почти неуязвим, я бы больше беспокоился, — сказал он легкомысленно. Это была ложь. Если бы призрачный лязг скрытого психозамка уже не сказал ему об этом, Феникс понял бы, что это ложь, основываясь только на прошлом опыте общения с этим человеком. Майлз выражал беспокойство действиями, а не словами, поэтому его рука все еще лежала на плече Феникса. Должно быть, из-за резкой боли, все еще отдававшейся в затылке, смотреть на Майлза было легче. Тонкая металлическая оправа очков подчеркивала его глаза, даже в плохом, нелестном, флуоресцентном свете офиса. И странно, что он не задумывался об этом раньше, но форма рта Майлза выглядела почти так же, как у его отца - углубляющиеся морщины в уголках рта делали его старше и серьезнее, но в этом было определенное достоинство. Стрижка придавала ему профессиональный вид. Феникс Райт в очередной, уже в десятый раз понял, что он счастливый человек. Майлз прищурился. — Феникс? С тобой действительно все в порядке? — Я всегда Райт, — пробормотал Феникс, опустив взгляд вниз, а затем уперся в основание горла Майлза. Это было неправильно. Крайне неправильно. Он растерянно моргнул. — Это... это мой галстук? Майлз вздрогнул, но тут же принял то напыщенное лицо, которое так часто носил в суде. — И где доказательства? — ответил он. — Ты не носишь галстуки! — крикнул Феникс, отшатываясь от него. Майлз ткнул пальцем. — Неверно. На самом деле у меня есть несколько галстуков; если я редко их ношу, это не значит, что я их никогда не ношу, — возразил он, ухмыляясь. Феникс уставился на него. — Все твои галстуки черные! Майлз пожал плечами. — Тогда считай это расплатой за использование моего шампуня. Их взгляды встретились. Феникс смотрел в разрушительные глаза своего странно привлекательного мужа-самозванца и готов был поклясться перед самим судом, что видел в них болтающиеся крючки с наживкой. Он бросился к своему столу и схватил дорогой фиолетовый степлер Мии, держа его между ними как странный угрожающий щит. — Кто ты? — прошипел Феникс. — О, ради всего святого, — вздохнул Майлз, бесстрашно шагнув к нему. — Зачем ты украл мой галстук?! — Феникс махал степлером взад-вперед, пытаясь отогнать его. Майлз сложил руки и нахмурился. — Если тебя это так беспокоит, то забери его обратно! Слова потрясли его прежде, чем успели полностью усвоиться. — А? Майлз сделал еще один шаг, и Фениксу показалось, что он стоит слишком близко к открытому огню - вся его передняя часть и кожа лица пылали. Задние части его ног ударились о стол. Майлз слегка наклонил голову, в его глазах заплясали висячие крючки. — Если тебе так нужен твой галстук, забери его обратно, — спокойно повторил он, не делая абсолютно никакого движения, чтобы снять предмет одежды с себя. Слова прозвучали глухо. Феникс сжал степлер, как спасательный круг. Слово "притягательный" никогда не подходило для описания Майлза Эджворта - до сих пор. В тишине офиса повисло мощное заклинание. Его хватка на степлере начала дрожать. Нельзя сказать, что Майлз никогда раньше не инициировал что-либо; но обычно он был более тонким, более косвенным и позволял Фениксу задавать темп развития событий. Однако, данном случае косвенность была с зубами, намерениями и предложением ужина, а филе Феникса было жирными буквами написано на фирменном блюде шеф-повара. Фениксу никогда не нравилось быть загнанным в угол. Его инстинкты кричали: «Беги, уклоняйся, возражай, парируй», а он просто стоял, дрожа и краснея, как идиот. Теперь был момент, чтобы изменить ситуацию. Но мог ли он сделать это сейчас? …Он вообще хотел? У него болела голова. Пот выступил на поверхности степлера в его руках. Майлз подмигнул ему, и крючки в его глазах качнулись в такт вполне определенному вопросу. В животе у него что-то дрогнуло. — Гм, — начал Феникс мягко и тихо. Ветер ворвался в открытое окно и сдул что-то бумажное с декоративного столика у двери. Его глаза метнулись туда. Папка, которую Майлз принес с собой, раскрылась, и два верхних листа упали на пол, а свернутый плакат плавно перекатывался взад-вперед по оставшимся бумагам. Теплое, водянистое чувство, пронизывающее Феникса, резко замерло. — Гм, все в порядке, — кротко сказал он. — Ты можешь… ты можешь надеть его сегодня… Он пожалел, что сказал это, как только слова слетели с его губ. Он снова чувствовал себя твердым, устойчивым, но это ощущалась так, будто его внутренности вырыли гигантским ковшом. Майлз вздохнул. — Как я и думал, ты просто поднимаешь шум из-за пустяков, — холодно сказал он, но краем глаза Феникс заметил, как разочарованно поникли его плечи. Чувство вины пронзило его глубоко под грудью. Прежде чем Феникс успел что-либо сказать, Майлз подошел к разлетевшимся бумагам и нагнулся, чтобы поднять их. Феникс отвел взгляд и с несчастным видом уставился в открытое окно. — Это дело, которое я думал, мы могли бы расследовать вместе, — заявил Майлз, перетасовывая бумаги по порядку и закрывая папку. — Или, по крайней мере, то, что я могу передать тебе на данный момент. — он снова подошел к Фениксу и слегка шлепнул его папкой по лицу. — Взгляни, когда представится возможность. Феникс схватил папку. — Д-да, конечно. Наступила пауза, и Майлз излучал предвкушение рядом с ним. Феникс листал папку, мучительно соображая. Наконец, Майлз снова вздохнул и сказал: — Ну, я не могу ждать весь день, пока ты это прочтешь. У меня есть дела в офисе. — А, э-конечно, ладно, — сказал Феникс спине Майлза, пробираясь к столу. — Спасибо, что зашёл. — Я заберу это, — раздраженно заявил Майлз, хватая плакат. — Увидимся позже. — Увидимся, — пробормотал Феникс хлопнувшей двери. Через открытое окно с улицы внизу донесся рев двигателя, и машина с визгом понеслась по дороге. Феникс рухнул на стол. Его зрение поплыло. Дрожа, он достал свой телефон. > Майя, он меня убьет > Я разозлил его еще больше > Он забрал плакат > Он украл мой галстук > Что? > ОН УКРАЛ МОЙ ГАЛСТУК > Ник ты в порядке? > НЕТ > Ник?? Разочарование нахлынуло на него, он швырнул телефон через всю комнату и провел пальцами по волосам. — Что же со мной не так, — простонал он, внезапно разгораясь от гнева. Это должно быть легко. Он был женат на этом человеке, черт побери, был влюблен в него дольше, чем мог вспомнить. Это должно быть легко. Это не должно быть похоже на вырывание зубов. Это не должно причинять боль Майлзу, который уже переживал кризис среднего возраста. Почему же он чувствовал себя таким зажатым? С ковра раздался рингтон "Стального самурая", Феникс снова застонал и подошел к нему. Подняв телефон, он вслепую нажал "Принять вызов" и прорычал: — ЧТО?! — Ух ты, Боже, Ник, разве можно так приветствовать своего старого приятеля? — сказал Ларри. Голова Феникса пульсировала. — Не сейчас, Ларри. — Да ладно! Я вернулся в город на месяц, чувак! Я подумал, что мы могли бы выпить или что-то в этом роде. — Не сейчас, Ларри, — повторил он, пощипывая переносицу. — Ты уверен, Ник? Мне кажется, тебе это нужно, — сказал Ларри. — Не с… — он осекся и на секунду задумался. Выпивка действительно звучала сейчас идеально. — Когда? — спросил он вместо этого. — Не знаю, наверное, сегодня вечером? Там же, где и обычно, — сказал Ларри непринужденно, а затем более взволнованно. — Эй! Можешь уговорить Эджи тоже прийти? — НЕТ, — выпалил Феникс, затем провел рукой по лицу. — Нет, он очень занят сегодня вечером. — Боже, этот сноб никогда не меняется, да? — Хаха... да..., — ответил Феникс, бросив настороженный взгляд на дверь на случай, если Майлз решит внезапно вернуться. — Ладно, чувак, увидимся позже! — чирикнул Ларри, как всегда рассеянный. — Пока. — Феникс со вздохом повесил трубку. Его ChatYu показывал несколько уведомлений, но ему пока не хотелось отвечать. Было всего 16:30. Он уже был истощен. Майлз занял 98% его мозга за последние 36 часов, и ему хотелось просто попытаться еще раз заснуть. Вместо этого он написал Трюси и предупредил ее, что может быть сегодня придёт поздно.—
— Вау, Ник, ты выглядишь дерьмово, — заявил Ларри, когда Феникс опустился на барный стул рядом с ним. — Спасибо, Ларри. Бар в тот вечер был переполнен людьми, которые только что ушли с работы. Некоторые пришли большими группами, некоторые по двое, некоторые поодиночке. Свет еще не погас, но с наступлением вечера здесь становилось все оживленнее и громче - сегодня будет бейсбольный матч. Заказав для них по паре кружек пива, Феникс задал обязательный вопрос: — Так чем ты занимался? — Только что получил контракт на новую книгу Женевьев ЛаПлам! — заявил Ларри. — Это действительно что-то, Ник, ты должен прочесть, когда она выйдет. — ЛаПлам, да? Звучит знакомо. — Чувак, серия книг «Принцессы не умеют», помнишь? Я знаю, что ты покупал их для Трюси, — сказал Ларри, выглядя почти обиженным. — О, подожди, да! «Принцессы не умеют колдовать», она ее обожала. Ей и Перл тоже нравилась книга «Принцессы не умеют водить самолет», — вспоминал Феникс с нежностью. — У нее выходит новая книга? — Да, «Принцессы не могут быть футболистами». Принцесса Таша из Ферни Делл открывает для себя футбол и решает, что хочет создать королевскую команду для участия в ежегодном турнире королевства, но все ее советники говорят, что она не сможет. Она все равно это делает, замаскировавшись под загадочного новичка Эша ван Рукерсберга, и ее команда выходит на первое место — и она раскрывает, кто она на самом деле, вместе с остальной частью своей команды, состоящей из ее служанок, — рассказал Ларри с сиящим взглядом. — Женевьев всегда сочиняла хорошие истории, но сейчас у нее действительно творческий период, который наверняка выведет ее на международный уровень! — И ты иллюстрируешь эту книгу? — Да! Это довольно сложно, так как я не очень разбираюсь в спорте, и мне нужно сохранить стиль, соответствующий остальным, и это очень трудно, но это круто, понимаешь? — Ларри гордо выпятил грудь. — Мое искусство будет вдохновлять множество людей! Феникс не мог не улыбнуться чуть шире. Ларри, каким бы раздражающим он ни был большую часть времени, обладал энтузиазмом и жизненной энергией, которые всегда были заразительны. — Это отличные новости, Ларри, я рад, что твои работы все чаще выходят в свет, да еще и в такой хорошей серии. Ларри улыбнулся и почесал затылок. — Ха-ха-ха, спасибо, Ник. Они выпили. Ларри поставил локоть на стойку и подпер подбородок рукой. — Так что с тобой происходит? Феникс вздохнул и начал крутить с подставкой. — Не спрашивай. — Это Эджи, да? Феникс напрягся и сделал долгий, осторожный глоток. — Почему ты так думаешь? — Чувак, у тебя это всегда Эджи, — сказал Ларри, закатывая глаза. — Нет. Иногда это Трюси. — Ниииииииииииииииииик, — Ларри несколько раз ткнул его в щеку, пока Феникс не отмахнулся от него. — Ниииииииииииик, ты опять что-то натворил? Феникс нахмурился. — Нет … По крайней мере, я так не думаю. С чего ты взял, что это моя вина? — Потому что Эджи - хороший парень, а ты - Ник. — Что это значит?! Его телефон зазвонил. К сожалению, это было сообщение от Гамшу. > Эй, приятель, что ты сделал с мистером Эджвортом? — О, нет. Ларри сильно ударил его по спине и подал знак бармену. — Йоу, еще одну для моего приятеля. Феникс послал ответ, когда еще одно пиво появилось рядом с первым. > Сегодня днем он был очень страшным... > Сегодня утром он был немного не в себе, но выглядел счастливым, понимаешь? > А потом он виделся с тобой и вернулся злой как черт. > Я пытался спросить его об этом, а он просто урезал мне зарплату!!! Феникс вздохнул. > Я поговорю с ним, Гамшу Хотя сейчас он действительно этого не хотел… > тебе лучше это сделать, приятель > ради всех нас… Внезапно из кармана Ларри раздалось чрезвычайно громкое «ТЫ ПОЛУЧИЛ СМС, ЧУВАК!!!» голосом Ларри Батца. По меньшей мере пять других посетителей подпрыгнули, включая Феникса. — Неужели нельзя поставить нормальное оповещение, Ларри? — спросил Феникс, извиняюще махнув рукой в сторону других посетителей, которые все еще смотрели на них. Ларри проигнорировал его. — Оооо, это, наверное, моя Тифф-Тифф!!! Она всегда беспокоится обо мне, знаешь, когда мы не вместе, она всегда спрашивает, когда я вернусь домой и... — Ларри прервался, прочитав сообщение, затем молча набрал короткий ответ. — …Все в порядке? — спросил Феникс. Это будет не первый раз, когда девушка расстается с Ларри по смс. Ларри показал ему язык. — Эджи говорит, что мне нельзя отправлять тебя домой пьяным. Феникс застонал. — Боже, мне уже не двадцать лет. Я знаю свои пределы. Почему он вообще пишет тебе? «ТЫ ПОЛУЧИЛ СМС, ЧУВАК!!!» — сообщил телефон Ларри. Ларри посмотрел на экран. — Эй! — крикнул он в аппарат. — КОГО ТЫ НАЗЫВАЕШЬ ПЛОХИМ ВЛИЯНИЕМ?! Феникс фыркнул в ответ. — Боже, этот парень... — Ларри вздохнул, снова убирая телефон в карман. — Он мог бы просто встретиться с нами, если бы собрался быть занудой. Телефон Феникса снова пискнул. Он побледнел, прочитав сообщение. > Жду тебя дома к 11. Значит, все еще злится. Впрочем, Феникс не собирался задерживаться в баре так долго - возможно, после того, как он напоит Ларри, он заглянет в магазин на углу и попробует найти что-нибудь примирительное. Он набрал ответ: > Понятно > Нам нужно что-нибудь в магазине? Думаю зайти по пути домой После продолжительной паузы последовал ответ: > Мыло. > Ты уже просмотрел дело, которое я тебе дал? Нет. Остаток дня прошел непродуктивно, если не считать того, что в конце концов он написал Майе ответное сообщение и отбился от ее любопытных вопросов. Возможно, он также избегал темы своего мужа. > Ага. Выглядит запутанно > О, это правда. > Как зовут подсудимого? Чёрт. > позже они забили тачдаун Это был выход для труса, и Феникс знал это, но, да поможет ему бог, он не хотел чувствовать себя еще более виноватым, чем уже чувствовал. Положив телефон лицом вниз на барную стойку и игнорируя следующий сигнал, он медленно осушил первое пиво и потянулся за вторым. — Так что ты сделал на этот раз, Ник? — снова спросил Ларри, безучастно глядя на бейсбольный матч по телевизору. — Почему все думают, что это я виноват? — пробормотал Феникс. — Я даже ничего не сделал. — он потянулся к миске с кренделями и засунул горсть в рот. — Что-то, чего ты не сделал, да, — сказал Ларри, скрестив руки и нахмурившись в раздумье - он всегда выглядел как странная карикатура на Эджворта, когда делал так. Внезапно в глазах Ларри загорелась лампочка, и он наклонился, чтобы прошептать Фениксу на ухо: — Ты знаешь, что для таких вещей есть врачи, чувак. Феникс чуть не подавился крендельками. Он отпихнул его назад. — Дело не в этом, Ларри, — прошипел он, краснея. — А? Тогда ты забыл о его дне рождения или что-то в этом роде? — Нет, конечно, нет! Ларри выглядел недоверчиво. — Ты хочешь сказать, что это Эджи что-то сделал? Феникс вскинул руки вверх. — Да! — он сделал паузу. — Нет? Может быть??? — он провел рукой по лицу. — Уф, я не знаю. Ты видел его в последнее время? — Эджи? Не-а. Я не видел его с... Дня благодарения? — с сомнением ответил Ларри. — Чувак, мы должны почаще его вытаскивать. — Тогда ты понятия не имеешь, с чем я имею дело. — он снова поднял телефон, осторожно перешел в профиль Трюси на Klicka и сунул телефон Ларри вдоль барной стойки. — Погляди. Ларри взял телефон. Его глаза расширились. Затем обе его брови поднялись вверх. Его челюсть слегка отвисла. Он медленно повернул голову к Фениксу. Они уставились друг на друга. — … Чувак, — наконец сказал Ларри. Феникс хлопнул ладонями по поверхности стойки, и все стаканы на нем зазвенели. —Теперь ты понимаешь???!!! — Чувак, он всегда был симпатичным парнем, но это что-то другое, — согласился Ларри, снова взглянув на фотографию. Он зажал подбородок между большим и указательным пальцами. — Знаешь, он похож на одного из тех горячих профессоров, от которых девчонки всегда падают в обморок. — Он что, — сказал Феникс, выхватывая телефон и глядя на экран. Его лицо окрасилось в яркий, жгучий красный цвет. — О боже, — застонал он. — О боже. Я не могу в это поверить. Ты на самом деле прав. Ларри нахмурился. — Что значит "на самом деле"?! Феникс оттолкнул телефон от себя и зарылся головой под руки на барной стойке. — Отлично. Теперь я не могу это развидеть. Что если я случайно назову его 'сэр'? — Разве ты уже это не делаешь? — Заткнись, Ларри, — сказал Феникс, глядя на него из-под бровей. — Не понимаю, чего ты расстраиваешься, — сказал Ларри, сделав глоток своего напитка. — Разве у женатых парней обычно не бывает противоположной проблемы? Потеря интереса, например? Как будто Эджворт мог когда-нибудь "потерять интерес" - этот человек был настолько верен своим привычкам. Если уж на то пошло, то именно у Феникса был этот недостаток. Он вздохнул. — Дело не только в... новой внешности. Он также переживает кризис среднего возраста или что-то в этом роде. Это странно. Обычно он довольно независим, но в последнее время он как будто... — воспоминания пронеслись через Феникса - неуверенный, настороженный взгляд Майлза, когда он впервые пришел домой с новой стрижкой, спрашивая его мнение; подсознательное отдергивание его руки вчера вечером, после того как Феникс точно определил мотив его явно инсценированной попытки соблазнения; почти щенячья энергия, с которой он предложил свою идею расследования, прежде чем она полностью улетучилась из него, вернувшись к той холодной, профессиональной дистанции. — ...Как будто он отчаянно пытается получить мое одобрение. Я имею в виду, мы женаты, не то чтобы мы не делали ничего вместе - мы всегда были командой. Но раньше такого не было. Мне кажется, что за мной охотятся. Я просто застываю, как олень в свете фар, когда он что-нибудь делает. — Хм, — красноречиво ответил Ларри, сложив руки на барной стойке и опустив на них подбородок, встретившись взглядом с Фениксом. Феникс вздохнул. — Хуже всего то, что я чувствую, что со мной что-то не так. И я причиняю ему боль этим. — Хм, — снова сказал Ларри. Его взгляд вернулся к игре с мячом. Феникс потянулся к своему стакану и молча отхлебнул из него. Ларри изучал бейсбольный матч со стеклянным взглядом первокурсника на лекции в восемь утра. Но, видимо, что-то прояснилось, потому что после двух минут молчаливого потягивания пива он вдруг сказал: — О, теперь я понял. — А? — спросил Феникс. — Он пытается понять каково "это". Феникс непонимающе смотрел на него. — А? — повторил он. — Знаешь, сможет ли он тебя соблазнить. Феникс прищурился. — Ну, такое уже бывало, Ларри. — Нет, Ник, я имею в виду… — он взволнованно высунул язык и скрестил руки на груди. — Хорошо, так кто из вас первым пригласил другого на свидание? — Я. — Да, и кто из вас сделал первый шаг? — продолжил Ларри. — Я сделал. — А кто сделал предложение? — Я, — сказал Феникс, нежно улыбаясь при воспоминании. — До сих пор не могу поверить, что он сказал «да». — Да, и кто изменил всю свою жизнь только для того, чтобы найти этого парня? — прямо спросил Ларри. Феникс побарабанил пальцами по стеклу. — ...К чему ты клонишь? — Понимаешь, у Эджи тоже есть гордость? — сказал Ларри. — Ты за ним постоянно бегал. Он пытается взять инициативу на себя для разнообразия. Феникс поднял голову с барной стойки. — Хм, ну, когда ты так говоришь, это приобретает смысл... Ларри усмехнулся и показал ему большой палец вверх. — Вот почему я эксперт по любви, Ник! Чувство глубокого ужаса охватило Феникса. — Я принимаю любовные советы от Ларри Батца, — прошептал он. Ларри обхватил его шею и неаккуратно притянул к себе. — Да, я лучший! Ларри Батц: Спаситель брака! Сможет ли его семья снова смотреть ему в глаза, если узнает об этом? Еще не поздно было присоединиться к Йети в горах, верно? Такси еще ходят. Он оставил бы записку и все объяснил. Майлз поймет. Майлз, возможно, сразу же разведется с ним. А может и нет. Майлз иногда бывал ужасно упрям в романтических вопросах. Тогда всё вернется на круги своя. Феникс встряхнулся и вышел из ступора. — Подожди, как это объясняет моё поведение? Ларри пожал плечами, его рука все еще лежала на шее Феникса. — Ну, ты же тоже парень. Может быть, ты просто не привык к тому, что к тебе подкатывают. Это как в танцах, понимаешь? Если вы оба попытаетесь вести одновременно, то в итоге будете наступать друг другу на ноги. Становилось все хуже. Слова Батца имели смысл. Феникс сделал мысленную пометку проверить голову. — Ч-что мне тогда делать?! Ларри наконец отпустил его. — Я не знаю. Просто позволить ему? Феникс прижал ладони к глазам. — Не могу поверить, что веду этот разговор с тобой. «ТЫ ПОЛУЧИЛ СМС, ЧУВАК!!!» Феникс чуть не упал с барного стула. Ларри спокойно проверил свой телефон и завизжал, увидев отправителя. — ЭТО МОЯ ТИФФ-ТИФФ!!! Видишь, Ник, я знаю, о чем говорю, она хочет снова увидеть меня на набережной!!! Блин, я выиграю для нее самого БОЛЬШОГО единорога, который у них есть, — сказал он, весело спрыгивая с барного стула. Он сжал руку Феникса в диком рукопожатии. — Пожелай мне удачи, Ник!!! — Э-э, удачи, — сказал Феникс, стараясь не упасть с табурета во второй раз. Ларри одарил его огромной улыбкой, сильно хлопнул его по плечу и выскочил из бара, как влюбленный баран, оставив Феникса оплачивать счёт, как всегда. Хотя Ларри, вероятно, нуждался в любовной удаче, у Феникса было ощущение, что он нуждается в ней больше.—
Майлз не уточнил, какое мыло им нужно - для рук или для мытья тела, поэтому Феникс поступил разумно и купил оба. Обычно они обходились антибактериальным, но Феникс заметил одно из ароматических, к которому Майлз питал определенную слабость - "Белый чай и имбирь" - и взял его. Затем он взял шампунь, потому что почему бы и нет, он был в продаже, и это возместит то количество, которое он использовал вчера. Майлзу также нравился цитрусовый лосьон для рук, поэтому он купил и его. Затем он купил горсть мини-дезинфицирующих средств для рук с вкусными ароматами, потому что он решил сделать подарочную корзину из всего. И наконец, он взял сердитую резиновую уточку, потому что она была немного похожа на Майлза. Идя с этим объемистым пакетом банных принадлежностей, Феникс решил, что просто вывалить все это на колени Майлза - не лучший способ вернуть его расположение. У Трюси в Агентстве было припрятано множество реквизита и декораций; где-то там должны были быть корзина и лента. Было только девять часов - достаточно времени, чтобы еще раз заглянуть в офис, разложить банные принадлежности в некотором подобии подарка и успеть домой к одиннадцати. Входить в Агентство в это время суток всегда было немного сюрреалистично. Не страшно, но когда он открывал дверь, на полсекунды всегда возникало ощущение, что он ненадолго вернулся в прошлое. Сегодняшний вечер ничем не отличался. Включив свет, Феникс моргнул и покрутил головой. Стол Афины стоял на прежнем месте, дверь в его собственный кабинет была закрыта. В воздухе витала странная энергия ожидания. — Опять я, Шеф, — пробормотал Феникс, оглядывая кабинет. Однажды Майя рассказала ему, что даже если дух ушел в мир иной, он все равно любит время от времени навещать свои любимые места и людей. В этом был смысл. Феникс бросил пакет на диван для клиентов и осторожно открыл шкаф для хранения вещей. Все высыпалось наружу каскадом хлопков, лязга и грохота. Феникс нахмурился, глядя на беспорядок из старого или сломанного реквизита его дочери, вздохнув, присел на корточки и начал копаться в нем. — Извините за то, что произошло ранее, если вы это видели, — продолжил он, потому что было бы невежливо не поговорить с ней, если она действительно была здесь. — Мы немного странные в последнее время. Я купил ему кучу принадлежностей для ванны, так что я ищу корзину или что-то вроде того, чтобы положить всё в виде подарка. Есть идеи? Он нашел ярко-красную ленту и выдернул ее из беспорядка. Она появилась с облаком блесток. Когда он встал, чтобы положить ее рядом с пакетом, пока он не потерял всё из виду, тихий щелчок слева заставил его повернуть голову. Дверь в его кабинет была приоткрыта. Прищурившись, Феникс на цыпочках подошел и просунул голову внутрь. — Шеф? Свет в кабинете был выключен, но в свете уличного фонаря, проникающего через окно, он увидел, что папка, которую оставил ему Майлз, лежит открытой на столе. Если подумать, ему следовало бы убрать ее получше - хотя бы в ящик, чтобы посторонние глаза не могли так легко ее найти. Хотя он мог поклясться, что перед уходом запер свой кабинет на ключ - хотя бы ради безопасности Чарли. Вздохнув, он полностью открыл дверь и вошел внутрь, взял папку и обошел стол, чтобы положить ее в один из незапертых ящиков. Уголком глаза он заметил на полу лист бумаги рядом с цветком. — Легкое чтение перед сном, Чарли? — спросил Феникс, подойдя, чтобы поднять листок. Это был верхний лист из папки; в правом верхнем углу стоял тот же номер. Феникс вдруг почувствовал запах ладана, а под ним легкий запах чего-то цветочного - духов Мии. Он вздохнул. — Вы действительно думаете, что это важно, да? — спросил Феникс. — Да, не помешает просмотреть его… на случай, если Майлз решит снова опросить меня. Он включил свет и сел за свой стол, доставая папку из ящика. Почти сразу он увидел, что что-то не так. Подсудимая обвинялась в убийстве своего бойфренда с помощью дротика с ядовитым наконечником (творческий подход, к слову), но чрезвычайно заметная толщина ее очков вызывала у него сомнения, и, судя по показаниям свидетелей, они были счастливой парой. Он обвел ее очки ручкой, а затем задумался, разрешено ли ему вообще делать пометки в этих бумагах. Ну и ладно. Теперь уже поздно. Он перелистнул на следующую страницу. Потом на следующую. Информация, которой он располагал, была скудной, но из того, что он прочел, следовало, что никто, кроме обвиняемой, не мог иметь возможности совершить убийство; мотив тоже оставался под вопросом, но Феникс знал достаточно хорошо, что он, вероятно, будет раскрыт в ходе расследования. Однако главный вопрос заключался в том, как она могла это сделать, и именно на этом, очевидно, и застряло обвинение в данном деле: где она взяла яд, откуда взялся дротик, хватало ли у нее меткости, чтобы прицелиться и попасть точно в цель (прямо в сонную артерию) на таком расстоянии (боже мой, шесть метров)? Защита разгромит эту версию, если полиция не сможет придумать что-то более существенное, чем "в комнате во время убийства никого не было, а на дротике были отпечатки ее пальцев". Феникс пожевал конец своей ручки. Вероятно, им придется сильнее нажать на свидетелей. Это всегда казалось слабым местом обвинения - они слишком доверяли показаниям очевидцев, всегда где-то была человеческая ошибка. Он записал несколько заметок и напоминаний, а затем потянулся. Атмосфера снова стала спокойной. Феникс слегка улыбнулся. Должно быть, она вернулась... туда, куда уходят духи, когда успокаиваются. Он проверил свои часы. — ЧЁРТ!!! Как это было уже 23:30?!?!! Он еще даже не нашел корзину! Ругаясь, он запихнул папку в ящик и бросился в соседнюю комнату, прихватив свой пакет с покупками и ленту. Взгляд на содержимое шкафа уловил ничего не подозревающую коробку из-под обуви, наполненную швейными и вязальными спицами. Извинившись перед своим будущим "Я", Феникс вывалил содержимое коробки на пол, бессистемно разложил в ней банные принадлежности и завязал ленточку. Он побежал к двери. — Спокойной ночи, Чарли! Спокойной ночи, Шеф! — крикнул он, захлопнув за собой дверь и заперев ее на ключ, а затем помчался по лестнице. После его ухода по комнатам пронеслось тихое хихиканье, и свет погас.—
Тот факт, что Майлз не ждал его в одном из кресел, спрашивая, где он был, вызывал глубокое беспокойство. Феникс опоздал на последний автобус, так что ему пришлось пройти несколько кварталов, чтобы добраться до улицы, где можно было поймать такси. Конечно, на него бросали взгляды - в Лос-Анджелесе после наступления темноты всегда царит жуткая атмосфера, - но он привык внимательно следить за своим окружением, и он провел более десяти лет в этой части города, так что люди знали его. Ограбление известного адвоката (который, кстати, был женат на Главном прокуроре города) входило в список невероятно глупых поступков, так что по большей части он был в безопасности, но это не означало, что Майлз не оторвет ему голову за то, что он стал такой легкой мишенью для наемных убийц и похитителей. Феникс пробрался в главную ванную и поставил подношение на раковину со стороны Майлза. Он почистил зубы и умылся. А затем бесшумно распахнул дверь в спальню. Ох. Он даже не оставил включенной лампу. В тоненькой полоске света, льющегося из ванной, Феникс разглядел серебристый комок на стороне кровати Майлза. Была вероятность, что на ночь его прогонят на диван, но он должен был извиниться перед Майлзом, если тот проснулся, чтобы это услышать. Он выключил свет. На цыпочках подошел к кровати. Пока все хорошо. С осторожностью хирурга он достал из-под подушки пижаму, надел ее и откинул одеяло, внимательно прислушиваясь. Дыхание Майлза было... не настолько мягким, чтобы быть спящим, но с точностью того, кто притворяется. Впрочем, он пока ничего не сказал, так что, возможно, все было в порядке. Феникс медленно забрался в постель и стал ждать. — Ну, по крайней мере, ты вернулся домой, — сказал Майлз. Феникс вздрогнул. У Майлза был уникальный тон голоса, который лучше всего попадает под описание "морозный ожог", и он использовал его только в особых случаях, которые заканчивались тем, что Феникс вновь знакомился с диванными подушками. — Прости, — вздохнул Феникс. Преувеличенное сопение вырвалось из холодного комочка рядом с ним. — И ты также не пьян, что обнадеживает. — Нет, я заскочил в офис за чем-то в последнюю минуту и потерял счет времени. Ты получил сообщение, которое я отправил из такси? — Да. Ах, так вот почему его еще не выгнали из постели. Феникс сжал пальцы и закусил губу. Майлз оставался неподвижным рядом с ним. — Кристи Клэр, — сказал Феникс. — Что? — Имя подсудимой. Кристи Клэр, — сказал он. — Ты действительно думаешь, что меня это сейчас волнует? — огрызнулся Майлз. — Да, — сказал Феникс и добавил: — Не сейчас, но тебя это тоже волнует. Прости, если показалось, что я тебя обманул - я не хотел. Майлз пробормотал что-то слишком тихое и неразборчивое. — Что? — переспросил Феникс. — Ничего. Феникс осторожно протянул руку и коснулся его. Это было разрешено. Он успокаивающе погладил его руку. — Прости, что заставил тебя волноваться. Майлз вздохнул, и Феникс почувствовал, как с него уходит напряжение. — Главное, что ты благополучно вернулся домой, — ответил он. — Ты запер дверь? — Ага. — Хорошо. Феникс взглянул на прикроватные часы. Было двадцать минут первого. Учитывая, как рано Майлз вставал, он, вероятно, был более измотан, чем мог показаться. Он в последний раз похлопал его по руке и отстранился. — Спокойной ночи, Майлз. — Спокойной ночи. Феникс перевернулся и начал устраиваться поудобнее. Они прислушивались к дыханию друг друга, ожидая, кто уснет первым. — …Мне жаль, что я украл твой галстук, — пробормотал Майлз. Феникс вздрогнул, внезапно вспомнив образ Майлза того дня - все четкие, ясные, профессиональные линии и взгляд его глаз, который мог бы украсить обложку романтического журнала. Кровать казалась слишком теплой. Он слегка отодвинул одеяло. — Все... все в порядке. Я имею в виду, он... он хорошо на тебе смотрелся, — пробормотал Феникс в ответ. — Правда? — Майлз казался искренне удивленным. — Ну… да, — красноречиво ответил Феникс. — Хм. Майлз заерзал рядом с ним, и Феникс изо всех сил старался не запаниковать. Рука обвилась вокруг его талии, и Майлз задышал ему в шею. Ноги Феникса подергивались, как будто они были готовы начать бежать сами по себе. — Что ж, в следующий раз я спрошу разрешение, прежде чем взять твой галстук, — сказал Майлз сквозь зевок. — О… ладно, — пропищал Феникс. — Спокойной ночи. — …Л-ладно. В конце концов Майлз уснул первым. Феникс, пойманный в ловушку под тяжестью его руки, прислушивался к своему бешенному сердцебиению, пока оно не синхронизировалось с ритмом сердца его возлюбленного, а затем он тоже уснул.—
Утренний свет был слабым - пасмурным, с вероятностью холодного дождя. Феникс закутался в мягкие одеяла и глубоко вдохнул. В такое утро невозможно было проснуться. На улице было слишком тускло, слишком холодно, а ему было уютно. Он с удовольствием впал бы в спячку до следующего солнечного дня, если бы сотрудники и супруг позволили ему это. Говоря о… Он вслепую перевернулся, чтобы врезаться лицом в подушку Майлза, как он обычно делал в дни спячки, пытаясь уловить остатки его тепла и запаха — только чтобы обнаружить, что она намного теплее и намного плотнее, чем обычно. — Гхк, — сказала подушка с болью. Феникс отпрянул и растерянно моргнул. Майлз был там, потирая ушибленный нос и обладая несправедливо внушительной утренней щетиной. Они сонно переглянулись. Майлз первым улыбнулся. — Не так я бы предпочел проснуться... но доброе утро. Феникс снова моргнул, прищурившись. Майлз был ужасно спокоен для человека, который никогда не пропускал работу... если только у него не было работы... что объясняло бы, почему он все еще в постели... что означало... СЕГОДНЯ СУББОТА. Глаза Феникса распахнулись. Майлз тихонько хихикнул. — Да, дорогой, доброе утро, — повторил Майлз, потирая большим пальцем тыльную сторону руки Феникса. — Тебе ведь сегодня никуда не нужно, правда? — он положил свою руку поверх руки Феникса, мягко глядя ему в глаза. Его рука была теплой, такой теплой, как зажженная спичка, и у Феникса было непреодолимое чувство, что он вот-вот загорится. Майлз с улыбкой повернулся к нему, и Феникс понял, насколько пересохло его горло. Он открыл рот. Он закрыл рот. Он попытался сглотнуть. Майлз подозрительно покосился на него, утренняя дымка в его глазах превратилась во что-то более расчетливое. Феникс сбросил одеяло с кровати и попытался вырваться. Далеко уйти ему не удалось. Майлз бросился к нему и сумел обхватить руками торс Феникса, оттаскивая его назад. Феникс вскрикнул и оттолкнулся от его рук. — Отпусти! — Нет! Нет, пока ты не скажешь мне, что, черт возьми, я делаю неправильно! — завопил Майлз, приглушенный плечом Феникса. — Ты… ты не… просто дай... АЙ! Майлз неожиданно резко дернул его назад и толкнул на кровать. Хотя Майлз и не отличался ловкостью, он воспользовался временным оцепенением Феникса, чтобы забраться сверху и сесть на его бедра. Майлз скрестил руки на груди, переводя дыхание и глядя на Феникса сверху вниз. Феникс покраснел и попытался отползти назад, в изголовье кровати, но безуспешно. — С-СЛЕЗЬ, — пискнул Феникс. — Нет, — спокойно сказал Майлз. — Ты еще даже не поздоровался со мной. Нам нужно поговорить. — ЭТО МОЖЕТ ПОДОЖДАТЬ? — глаза Феникса метались во все стороны, пытаясь найти путь к отступлению. Сердцебиение стучало в ушах. Модные штаны Майлза для сна неприлично гладко лежали на его бедрах. — Нет, — повторил Майлз. Он постучал пальцем по своему бицепсу, его бровь поднялась. — Ты избегаешь меня последние три дня и ведешь себя не как обычно. Я беспокоюсь. Феникс закрыл лицо руками и застонал. Так вот как он должен был умереть? Пойманный Майлзом Эджвортом в ловушку, когда он признается в своем самом темном секрете? Возможно, есть худшие способы. Но Феникс не думал, что это будет так скоро. Он надеялся, что по крайней мере проведет Трюси к алтарю, прежде чем это случится. — Пожалуйста, я хочу жить, — заныл Феникс. — Что? Феникс не хотел произносить это вслух. О Боже, это уже произошло. Он прикусил губу. Где-то над ним Майлз вздохнул. — Ладно, давай начнем сначала: Доброе утро, Феникс. Может быть, если он не будет смотреть на него, все будет в порядке. До сих пор эта стратегия работала достаточно хорошо. Даже если тяжесть его тела невероятно отвлекала. — Привет, — сказал Феникс, прикрываясь руками. — ...Феникс, я не собираюсь обсуждать это с тобой в таком виде, — сказал Майлз, ущипнув Феникса за руку. Феникс вздрогнул и попытался отстраниться от его руки. Майлз снова вздохнул. — Может, мы поговорим как взрослые люди, пожалуйста? О, он просто обязан был применить к нему слово на букву "В", да? Феникс глубоко вздохнул и оторвал руки от лица. А вот и Майлз. Такой же, как и в любое другое субботнее утро. Вот только выглядел он наполовину так, будто давал вступительное заявление перед судом, а наполовину так, будто снимался в рекламе дорогого матраса. Конечно, щетина была неуместна в этом сценарии, как и взъерошенные во сне пряди волос, но это было не главное. Главное, что Майлз выглядел по-другому - в уединении их совместной жизни Майлз склонялся к тихой безмятежности, но здесь он словно... словно излучал энергию, которая была в суде, как черный чай, заваривающийся в воде. Феникс раньше рисовал чаем? Он не мог вспомнить. Но все когда-то случается впервые, и именно так он бы нарисовал Майлза - оттенки цейлонского чая, улуна и ройбуша. Текучесть акварели и аромат заваренного листа, с ноткой кофеина во вкусе. — Ну вот, уже немного лучше, — сказал Майлз, потянувшись в сторону, чтобы достать свои очки. Они легко опустились на его нос. О, нет. Очки сделали из его лица центральный элемент. Все вокруг необъяснимо заострилось, как вспышка отраженного света. — Итак, здравствуй, Феникс. Кстати, я все еще жду, — сказал Майлз. — Здравствуйте, сэр, — ответил Феникс. Пауза. Брови Майлза взлетели вверх, а его голова слегка откинулась назад. Феникс почувствовал, как адский ад поглощает его, и с болезненным криком потянулся к подушке Майлза, закрыв ею собственное лицо. — Эм, — сказал Майлз. — М-может быть, если мы... попробуем еще раз... Феникс крепче вцепился в подушку и яростно затряс головой. После этого возврата уже не было. Игра окончена. Он умер субботним утром. — Позаботься о Трюси вместо меня, — сказал Феникс сквозь подушку. — О чем вообще ты говоришь? — воскликнул Майлз, вырывая подушку. Феникс вцепился в нее со всей силой трупного окоченения. Майлз вздохнул. — Феникс, ты ведешь себя как ребенок. Ребенок или нет, он не двигался. Его могила была уютной и тёплой, а тут еще ужасно симпатичный вдовец стучал по надгробию, угрожая нарушить покой мертвых, которые не хотели заново переживать ужасно неловкий момент своей смерти. — Ладно, если ты собираешься так себя вести, — прошипел Майлз. — Я даю тебе пять секунд, чтобы передумать. Пять... Пять секунд на что? Что еще он мог сделать? Феникс был уже мертв, это не имело значения. — Три… Майлз не блефовал в этой семье. Он только лаял и не... ну, может быть, кусался, но не очень сильно. — Один. Не говори, что я тебя не предупреждал, — Майлз закончил отсчёт, и вдруг подушка вжалась в лицо Феникса. Феникс вскочил, отпустил подушку, чтобы схватить Майлза за запястья. С триумфальным "Ха!" Майлз вырвал подушку из рук Феникса и швырнул ее в дальнюю стену. Феникс уставился на него широко раскрытыми глазами, переводя дыхание. — Ты пытался меня убить, — недоверчиво прошептал Феникс. — Нет, я пытался помешать тебе задохнуться, идиот, – возразил Майлз, снова скрестив руки на груди и нахмурившись. — Хватит об этом. Поговори со мной. Феникс медленно потянулся к своей подушке. С легким рычанием Майлз вырвал ее из его рук, и она присоединилась к другой, уже лежащей на полу. — Феникс Райт, мы прошли курс семейной терапии не для того, чтобы закончить вот так, — сказал Майлз. Внезапно он вздохнул, и вся сила, казалось, покинула его плечи. — Пожалуйста, просто... скажи мне, что я сделал не так, чтобы я мог это исправить. Мне невыносимо видеть, как ты боишься меня. Это нашло способ пробить его инфантильность, и Феникс вздохнул, накрыв глаза одной рукой, а затем переместив руку так, чтобы он мог смотреть на мужа хотя бы одним глазом, все еще прикрывая половину своего пылающего лица. — Я не боюсь тебя, Майлз, не так, как ты думаешь, — сказал он. — Ты просто… заставляешь меня нервничать. Майлз серьезно посмотрел на него. — Что? — О боже, разве ты не видишь? — простонал Феникс, снова закрывая лицо. Он почувствовал, как Майлз осторожно потянул его за одно из запястий, и позволил отдернуть руку. — Феникс, вот почему мы прошли терапию, — напомнил ему Майлз. — Чтобы мы могли говорить о вещах вместо того, чтобы постоянно пытаться волшебным образом понять друг друга. Что ж, он прав. — Я влюблен в тебя, — пробормотал Феникс. — Я понятия не имею, что делать с собой, когда смотрю на тебя. Как будто я просто забываю, как функционировать. Майлз одарил его пустым взглядом. — А? — Что значит "а"?! — огрызнулся Феникс. — Ты внезапно приходишь домой в образе Сексуального Мистера Секса, даже не предупредив меня, а потом начинаешь делать все эти поползновения в мою сторону, и что я должен делать?! Брови Майлза нахмурились от беспокойства. — …Я сделал это неправильно? Боже, как же ему хотелось снова спрятаться за подушкой. Вместо этого Феникс провел рукой по волосам. — Нет, это сработало... может быть, слишком хорошо? Подумай об этом... что бы ты почувствовал, если бы я вдруг вернулся домой волшебным образом более сексуальным и начал приставать к тебе новыми странными способами без всякой причины? — Хм, — сказал Майлз, приложив палец ко рту, чтобы обдумать это. — Полагаю, я бы забеспокоился, что с тобой что-то не так, особенно если бы это случилось внезапно. Это было бы немного тревожно. — Видишь? — с облегчением спросил Феникс. — Не... совсем, но, кажется, начинаю, — сказал Майлз. Он наклонил голову, в его глазах появился блеск. — Ты влюбился в меня? Феникс повернул голову в сторону, его румянец почему-то усилился. — Это теория Майи, — пробормотал он. — Что я влюбился в тебя не по правилам. — Я бы не удивился, раз уж это ты, — небрежно сказал Майлз. — У тебя нестандартный подход к делу. Феникс задумался, что он имел в виду - оскорбление или комплимент. Майлз вздохнул, некоторые тревожные морщинки на его лице разгладились. — Что ж, я рад, что мы это уладили. Как бы то ни было, я скучал по тебе. — он начал расстегивать свою ночную рубашку. Феникс автоматически напрягся, его глаза вылезли из орбит. — В-возражение… — слабо произнёс он. Майлз сделал паузу. — В чём дело? Феникс с трудом подбирал слова. — Я... я... ты... — Ты все это уже видел, дорогой, — сказал Майлз, удостоив его легкой улыбкой. Но он все равно сжалился над ним и пока отпустил последнюю пуговицу. Вместо этого он сжал его ладонь, взгляд Майлза стал застенчивым, а на щеках выступил румянец. — Хотя я думаю… на прошлой неделе я думал… ну, с чего все это началось… — он прочистил горло и, казалось, заставил себя установить зрительный контакт с Фениксом. — Я понял, что во многих отношениях ты всегда был сильным ради меня, и ты провел меня через многие трудности в моей жизни. И я… ну, я просто хотел попробовать быть сильным ради тебя, если… если ты этого хочешь. По лицу Майлза разлилось такое тепло и нежность, что Феникс не мог не вздрогнуть, хотя бы чуть-чуть. Только Майлз смотрел на него так. Только он. — Майлз… — пробормотал Феникс. — А вот и ты, — пробормотал Майлз в ответ, и это было невозможно - это должно было быть невозможно - но его улыбка смягчилась еще больше. Он положил руку на грудь Феникса, где его сердце трепетало, как птица, пытающаяся вырваться из клетки ребер. Феникс опустился на матрас, напряжение, в котором он пребывал, внезапно спало. Его кожа была теплой, еще теплее было там, где ноги Майлза прижимались к его собственным. В его голове раздался гул. Майлз наклонился ближе к нему, серые глаза блестели. — Доброе утро, — сказал он, и слова, прозвучавшие в его устах, сами по себе были как поцелуй. — Доброе утро, — прошептал Феникс, и на этот раз, когда их рты наконец встретились, комната озарилась сиянием: солнце наконец-то пробилось сквозь затянутое облаками небо.—
Трюси уже встала, делая за завтраком своё домашнее задание по немецкому языку. Она оживилась, когда Феникс вошел, спотыкаясь. — Доброе утро, папа, — сказала она, делая глоток кофе. — Клшгиух, милая, — пробормотал он, направляясь к кофеварке. — Ты точно выспался, — заметила она. Он силился вспомнить, как работает кофеварка. Это была супер навороченная китайская кофеварка, которую Майлз подарил ему на Рождество, и она имела столько настроек, что могла бы быть трансформером. Была даже настройка для супа. Он не знал, зачем понадобилась настройка для супа. Он достал миску для хлопьев и ложку, пока кофе заваривалось. — Папа в душе, — сказал он ей. — Он выйдет через минуту. — Такими темпами он пропустит свое шоу, — сказала она, склонив голову в сторону гостиной, где можно было услышать обычный звук субботних утренних мультфильмов на малой громкости. Феникс пожал плечами. — У нас есть функция записи. — протирая глаза ото сна, он насыпал подушечки в тарелку и отставил ее в сторону, ожидая, пока кофе доварится. —Сегодня немецкий, да? — Да-да, хотя на этой неделе у нас не так много заданий на произношение. Кофеварка звякнула, что обычно означало, что кофе готов. Он поставил свою тарелку на стол и потрепал ее волосы. — Тогда он может проверить твое правописание, — зевнул Феникс, садясь на стул напротив Трюси. Она покосилась на его тарелку. — Папочка… Он тоже посмотрел вниз. Его подушечки плавали в кофе. Он вздохнул и поднял ложку. — Просто... пробую что-то новое, — пробормотал он, засовывая ложку в рот. На вкус это был хрустящий, хрустящий мокко. — Хм, — сказала Трюси, выхватив у него ложку и попробовав сама. Она встала и достала молоко из холодильника, затем налила немного в миску с хлопьями. Она снова попробовала, потом кивнула сама себе и вернула ложку Фениксу. — Ну вот, уже лучше, — зарезюмировала она. — Спасибо, милая, — сказал Феникс и попробовал еще раз. На вкус это был хрустящий, хрустящий мокко латте. Для полноты вкуса не хватало только взбитых сливок. — Рада, что тебе лучше, папочка, — сказала она. Феникс прищурился на нее. Она бесхитростно посмотрела на него в ответ - так ему хотелось думать. Их комнаты находились в разных концах дома не просто так, но Трюси читала людей так, словно была самым лучшим в мире психологом, и если у нее появлялась возможность немного подразнить его, она ею пользовалась. Однако она никогда не имела в виду ничего плохого, и у него было ощущение, что она просто счастлива от того, что ее семья счастлива. — … Вернемся к заданию, малыш, — ответил он, потягивая свой хрустящий кофе. Она улыбнулась ему. Майлз ворвался на кухню в облаке различных ароматов. — Доброе утро, Трюси, — сказал он, останавливаясь у кофеварки. — Доброе утро, папа. — Получается домашнее задание? — спросил он. — Почти готово. Я просто хочу, чтобы ты проверил орфографию и грамматику. — Хорошо. Кофейная чашка и тарелка с хлопьями "Стальной Самурай" появились на месте между Фениксом и Трюси. Феникс почувствовал поцелуй на лбу. — Спасибо за подарок, дорогой, — сказал Майлз. — Мм, — ответил Феникс, слегка улыбаясь. Когда Майлз занял место между ними, он бросил обеспокоенный взгляд в тарелку Феникса. — Это что? — спросил он. — Это кофейные хлопья быстрого приготовления, — невозмутимо ответил Феникс. — Новый модный тренд у студентов, верно, Трюси? — он бросил быстрый взгляд на дочь, и она театрально просияла. — Верно, папочка! Майлз покачал головой, на его лице появилась задорная улыбка, и он повернулся, чтобы просмотреть домашнее задание Трюси. Вскоре зазвучала песня к фильму "Стальной самурай: Перезапуск", и Феникс спокойно слушал, как его муж и дочь рядом с ним отрабатывают простые немецкие фразы. Его медальон покоился на груди, и он улыбался, размешивая ложкой хрустящий кофе.