Оба.
— Домой потом? — спрашивает Тэхён. Чонгук кивает, задумываясь. — Мы же ничего не забыли? — Пропустить драмкружок Ванды по расписанию. Нет, ничего, — отвечает Чон с улыбкой. — О нет, — тот только сейчас вспоминает, что сегодня день, когда они посещают актовый зал для подруги. — Хотя… мы помогали и в прошлый раз. — Да. Поэтому условились пропустить разок. Не убудет же, — Чонгук говорит, понизив голос, чтобы скопировать тембр Тэхёна. — Это была прямая цитата. Ты сам говорил. — Я сам говорил, — Тэхён заканчивает вместе с ним. Слово в слово. — Тогда домой? Заберём скейты. Сразу в парк потом. — Естественно. Это мы тоже планировали, — Чонгук закатывает глаза. — Я напоминаю! Вы являетесь лучшими друзьями, когда доверяете друг другу откровенные вещи, когда проходите вместе испытания, когда можете уверенно называть друг друга опорой, когда обнять бро — не проблема. Не то чтобы Чонгук позиционировал их отношениями в таком ключе. С Тэхёном у них не бывает странного напряжения, когда наступает тишина и почему-то глаза разбегаются по всему лицу друга и финишируют на губах, нет. У них не так. Чонгуку с Тэхёном комфортно. У них светлое общение о милом, хорошем, весёлом. Чонгук не доверяет ему свои слёзы, он не доверяет ему проблемы, он не хочет Тэхёна расстраивать или беспокоить, поэтому не делится чем-то тяжёлым. Да и, честно говоря, Тэхён тоже на вопросах о «лучших друзьях» имя Чонгука не называет. Никогда. Расстраивает ли это Чонгука? Нет. Расстраивало ли вообще? Да. С одной стороны — хочется, чтобы Тэхён с ним не строил дружескую зону комфорта, с другой — ближе быть всё равно хочется.Но этот мир почему-то всё ещё построен на правилах магнитных полюсов.
— Сложно? — Чонгук садится за переписывание. — Списывать сложно? Нет, конечно, — Тэхён смеётся. Он отходит от тетради с законченными записями, побежав по рампу со скейтбордом. Чонгук в это время ложится на животе. Он списывает у Ванды задачку домашнего задания и конспект. Конспект, кстати, завтрашний. Ванда у них гений. — Послушаем что-нибудь? — кричит издалека Тэхён, показывая на уши, намекая на наушники. — Хотя… я, наверное, помешаю. — Мешаешь, — Чонгук произносит одновременно с последним словом друга. Тэхён катится к нему на скейте, притормозив, когда приближается. Он бросается вперёд, побежав, чтобы достичь точки спуска рампа, где и лежит Чонгук. Тэхён опускается спиной, прикрыв тетрадь Ванды волосами. Чон ничего не говорит, наблюдая за тем, как переливается в закатном цвете загорелая кожа. — Мы, наверное, прокляты, — начинает говорить Тэхён. — С чего ты так решил? — Чонгук улыбается. — Все наши друзья сейчас тусуются на свиданках, а мы застряли с Вандой и во время обеда обсуждаем физику со Шреком. Мы точно прокляты. — Думаю, это хорошее проклятье. Чонгук дописывает предложение, поднимая голову, чтобы посмотреть в тетрадь. Волосы Тэхёна мешают рассмотреть рисунок. Он поджимает губы, думая, что делать. Конечно, не страшно поднять руку и подцепить голову, чтобы на секунду поднять и рассмотреть. Но Чонгук боится увлечься — коснуться волос и зарыться пальцами. Впрочем, ему простительна такая слабость, у Тэхёна слишком манящие кудри. — Бывает ли хорошее проклятье? Ты совсем не хочешь любви? — Тэхён спрашивает с улыбкой. — Я вот хочу. Аж взорваться от неё хочу. — Кто бы сомневался, — Чонгук закатывает глаза. Он знает. Он понимает. Ведь он такой же. — С какой стороны посмотреть на проклятье, — Чонгук касается волос пальцами, наклонившись. — Я бы, например, согласился поспать тысячу лет, как Аврора. Прямо сейчас уж точно. — Если потом принц прискачет и устроит харрасмент, нарушив сон — это точно проклятье. — Зато какая-то половина проклятья была удовлетворительной, — Чонгук улыбается. Тэхён поднимает голову. Он переворачивается на живот, смотря на друга. «Принц», — думает Чонгук. «Он сказал, что это мог бы быть принц», — повторяет в мыслях. «Парень», — заканчивает думы. Чонгук знает Тэхёна практически два года. За это время он ни с кем не встречался, на свой типаж отвечал размыто, а об ориентации вообще ничего не говорил. По таким моментам Чонгук делает выводы, что они могут быть и в этом похожи. Тэхён не выказывает ни к гетеросексуальному, ни к гомосексуальному отношениям расположение. Могут ли они хоть в этом отличиться? Конечно, не очень хочется, чтобы минусом и плюсом их взаимоотношений были взгляды на такие вещи. — Тебе так скучно сейчас? — Чонгук спрашивает тихо. — Нет. — А почему хочется отношений? — Романтика вырастает не из-за скуки, балда. — Так зачем в семнадцать заниматься пиздостраданиями? Лучше бы ты так все скейт-парки в Сеуле объезжал, чем… — Ох, зачем мне в романтике страдания, Чонгук? — Тэхён спрашивает удивлённо. — Я хочу комфортно и зефирно. Я бы с партнёром говорил о всяком. — Да, — Чонгук соглашается, кивая, — но… — И на свидания бы водил. Спрашивал бы, что не так. Я бы не переступал границы. А, — он задумывается, — хотя… я бы установил границы ещё в начале, чтобы потом постепенно спрашивать, можно ли нарушить, если ситуация позволяет. — Конечно. Чонгук согласен. Чонгук тоже хочет, чтобы комфортно и мило, чтобы зефирно было, чтобы спрашивали и направляли, чтобы искали с ним пути преодоления проблем. Загвоздка в том, что Чонгук уже знает, с кем всё это хочет. Проблема в том, что Тэхён хочет того же, но не знает, с кем именно. — Однако противоположности порождают конфликты. В любом случае, — Чонгук качает головой. — Нельзя с человеком установиться, как частички пазла. — Мы-то с тобой ладим. — Тэхён, — Чонгук вздыхает, вернувшись к конспекту, — мы одной грозди виноградинки. Виноградинки не кушают друг друга. Их едят другие. — Очень странная параллель, — Тэхён хмурится. — Непонятно, к чему ты клонишь. — Ладно, — Чонгук кивает. — Допустим, что это олень и волк. Два оленя вряд ли… — Говоришь так, будто волк с оленем спаривается. Отношения — это ведь не про поедание. А два оленя могут быть вместе, если у них гомосексуальное поведение. — Плохой пример, — Чонгук останавливает запись. — Ладно. Хорошо. Это, например, мы, — на этих словах он резко выдыхает. — Мы… — и поднимает медленно голову, смотря в глаза заинтересованного примером Тэхёна, — мы и Ванда, — заключает. Даже представлять их вместе на словах странно. Сердце скоро взорвётся. — Со мной у тебя вряд ли будет эмоциональная привязка, ведь я спорить не стану, когда встанет вопрос о просмотре любимого фильма. Мы оба, чёрт подери, включили бы рандомный сериал и говорили бы о всяком глупом и неважном. С Вандой так не будет. С Вандой надо состыковаться. А когда огласишь ей вкусы, она огласит свои — у вас будет что-то новое в отношении друг друга, — Чонгук показывает на пальцах, как бы это было. — Ты же согласился с этим недавно. Противоположности притягиваются. Я к тому, что мы одного поля ягоды. Нам суждено быть… друзьями, — на этих словах он останавливается, так как Тэхён резко вдыхает. — Нет, — друг улыбается, качая головой. — Нет, конечно. Боже, Чонгук, нет, — машет рукой в стороны, выпрямляясь. — Ты серьёзно? — Тэхён поднимает брови. — Да?.. — Чонгук немного сомневается, но решает не отступать. — Но мы были бы комфи бойфрендами. Мне кажется, что мы бы… — он указывает на них, — очень поладили в этом плане. — Думаешь? — Чонгук хмыкает, опуская взгляд. Это простая аналогия. Они пробуют эти роли на словах. Конечно, сердце Чонгука содрогается только от того, что Тэхён представляет их встречающимися на том самом идеальном уровне, что можно назвать комфортным взаимоотношением. Конечно, сердце Чонгука сумасшедше бьётся только из-за того, что Тэхён так уверенно это роняет. Это не то чтобы откровение между ними. Простое оглашение отношения к вопросу «встречался бы ты с этим другом?». Такое ведь бывает. Друзья это обсуждают. — Да, думаю, — Тэхён пожимает плечами. — Не неловко? — В плане? — Чонгук закрывает тетрадь. — Я думал о тебе, как о бойфренде. Не неловко? «С чего бы мне должно быть неловко из-за подобного?» — думает Чонгук. «Я сам постоянно думаю об этом», — дополняет. — Нет, — Чонгук садится ровнее, вздохнув. — Как бы… — он пытается выразить чувство внутри себя, — волнительно, — находит нейтральное слово, — но не то чтобы неловко. Не говорить же ему, что мыслями он уже где-то на третьем сальто вокруг импровизированной высокой рампы на зефирном скейтборде. Они сидят некоторое время в тишине. Между ними странное молчание, которое длится всего тридцать секунд. Чонгук собирает вещи. — Ладно, — Тэхён опять первым нарушает тишину. — Пошли домой.Они смежные.
Им нравится фотографироваться и фотографировать. Тэхён и Чонгук оба состоят в пресс-службе школы, как операторы. Из-за этого же они и снимают драмкружок для различных конкурсов. Они первыми на вечеринках приносят камеры. Они первыми порываются найти удобный ракурс для всех. После сидят в классе с ноутбуком, рассматривая в мельчайших подробностях снимки. Им нравится рисовать. Рисуют они в разных стилях, но оба уважают взгляды друг друга и никогда не конфликтуют на этой почве. Хоть в этом они и разные, Чонгук всё равно считает, что у них схожее отношение к искусству. Им нравится смотреть фильмы дома, чтобы открыто смеяться, плакать или возмущаться. Чонгук и Тэхён из тех самых друзей, которые настырно спрашивают во время просмотра, что происходит и почему герои так поступили. Оба они так же настырно липнут друг к другу во время просмотра, обсуждая, что пропустили или что именно не поняли. Им нравится читать фанфики по фэндому Бродячих псов. Они нечасто это обсуждают, но оба знают, что популярные любимые истории у них одни и те же. Неловко обсуждать, потому что иногда проскальзывает слэш, а как на него реагировать — ни Тэхён, ни Чонгук не знают. Им нравится баскетбол. Им нравится обсуждать, на что похожи те или иные ощущения. Им нравится вспоминать моменты из диснеевских мультфильмов. Им нравится представлять, что бы они делали в тех или иных мирах. Им нравится, когда они оба выбирают близких персонажей для косплея. Им нравится, когда Ванда уходит в научные объяснения, а они превращают их в смешные. Им нравится, что они думают о взаимодействии друг с другом в комфортном смысле, выделяя, что, возможно, были бы милыми встречающимися парнями. Однако их взаимоотношения до сих пор похожи на проклятье. Чонгук не понимает даже, за что ему Тэхён так сильно нравится. С противоположным ему человеком он бы вставил тут аргументы, мол, заставил посмотреть на некоторые вещи иначе, познакомил с чем-то незнакомым, очаровал тем, что в других и в себе Чонгук никогда бы не встречал. А тут — Тэхён. Тэхён, который похож на его потерянного брата-близнеца, его собрат-протон, положительный, такой же плюс. Чонгук не знает, что бы назвал в нём выделяющейся хорошей чертой. Ему нравится, что Тэхён говорит, что они прокляты, что он может смело сказать, мол, ты был бы мне хорошим бойфрендом. Чонгуку нравится, что Тэхён открыт для всего, что Тэхён поддерживает его во многих вопросах. Тэхён запросто бы стал для него опорой, если бы Чонгук хоть на секунду «захромал». Однако Чонгук сам не то чтобы закрыт, он тоже из той категории, что бросится быть опорой, Чонгук тоже открыто может сказать, что Тэхён — комфи бойфренд. Это не странно, но стыкование подобных личностей в голове не укладывается.Казалось бы, а как дальше существовать вместе, если всё ты о человеке знаешь? Сразу рутина?
Чонгук в утро воскресенья только чистит зубы, когда к нему заявляется Тэхён. У них сегодня днём Ванда и драмкружок. Потом ребята должны будут гонять балду, так как у брата Чонгука домашнее свидание, а у Тэхёна дома чаепитие матери с подругами. Гонять балду они решили обоюдно. Молча. Как-то так вышло, что они просто написали друг другу: «Брат на выходных свиданку хочет здесь устроить».«А у меня мама».
Всё. Вот так вот просто. Никаких двадцати дополнительных томов до предложения вместе погулять. — Что наденешь? — спрашивает Тэхён, попав в его комнату. — Что-то удобное, — Чонгук держит в зубах щётку, открывая шкаф. — Мы скейты заберём с собой? — Хочешь? — Честно, — он опускает взгляд, — не особо. — Я тоже, — Тэхён пожимает плечами. — Оставим тогда. Чонгук начинает рассматривать по очереди вещи, бросая их в кучку, стоит рассмотреть повнимательнее. — Ты миленький в том белом худи с ушками на капюшоне, — показывает на вешалку. — Я его с Вандой по приколу купил. Нет, — Чонгук качает головой. — А мы что по приколу покупали? — Носки, потому что мы оба были бедными, — смеётся. — Ты помнишь же. Почему спрашиваешь? — Я проверяю, — Тэхён кивает. — Надень их. — Мы серьёзно сейчас обсуждаем лук на выход? — Почему бы и нет? Мне нравится выбирать тебе одежду, — Тэхён тепло улыбается, наблюдая за Чонгуком, который застывает с улыбкой менее широкой, но по-особенному трепетной. Они смотрят друг на друга. Просто смотрят. Эти взгляды длятся дольше трёх секунд, финишируют на губах. Вслух никто не говорит «давай». Воспринимается взаимодействие, как что-то само собой разумеющееся. Это из-за того разговора о том, что они прокляты? Почему-то оба прокляты. Почему-то считают друг друга подходящими себе парнями. Почему-то огласили это. И почему-то ещё не попробовали узнать, насколько они правы или неправы. — Нечестно. Я тоже хочу выбрать тебе лук. — А? Я зря постирал этот свитер под утро? — Тэхён касается ворота. — Чонгук. — Да, зря. — Жестоко, — Хосок проходит мимо комнаты. Он останавливается. — Ванная комната свободна? Чонгук поворачивает к нему голову. Он поднимает руку, касаясь подбородка Тэхёна, потом щеки. — Пока нет, — говорит брату. — Тэхён сейчас пойдёт и намажется увлажняющим кремом. — Ты жирно намажешься и я притрусь к твоему лицу своим. Не задерживай Хосок-хёна, — прямо так и говорит. — Эм… — Хосок поднимает руку. Он закрывает рот, заметив, что ребята сверлят друг друга странными взглядами. — Ладно, — отходит от двери, направившись дальше, почувствовав себя третьим лишним. Чонгук чувствует себя энергичным, когда потирает лицо Тэхёна увлажняющим кремом, когда натягивает на него свою толстовку, когда они зашнуровывают ботинки, когда потом оба играют в камень-ножницы-бумагу, стоит понять, что оставили в комнате телефоны и одному надо за ними пойти, сняв обувь. Признаться честно, он не чувствует себя проигравшим, когда возвращается с телефонами, а Тэхён зашнуровывает ему ботинки, стоя на коленях. Чонгук чувствует себя энергичным, когда они проверяют потом камеры по пути, снимаясь в разных местах. Чонгук ощущает себя довольным, когда им приходится остановиться в супермаркете и покушать у окна снеками, рассматривая снимки. — Мы похожи на братьев, — Чонгук улыбается, поднимая взгляд. В прозрачном отражении окна они смотрятся странно в худи одного фасона, но разного цвета. У Чонгука таких вещей много. Удобную одежду лучше приобретать не в одном экземпляре. — Ну… — Тэхён делает паузу. — Когда это высокие парни, совсем непохожие друг на друга… — и снова. — Они… — Чонгук передаёт возможность сказать ему, тоже делая интригующую паузу. — Похожи… — На… — Встре-… — Тэхён, серьёзно. — Я разделил по слогам, чтобы было легче. Давай. Тэхён смотрит на него, хлопая глазами. Он поджимает губы, улыбнувшись так. Неловкая улыбка. Она не странная, не глупая. Говорящая. Чонгук ощущает в такие секунды волнение. Ему приходится шумно выдохнуть, облизнув и свои губы. — Опоздаем к Ванде, — шепчет Тэхён, приподнимаясь, чтобы столкнуться кончиками носов. Так целуются животные. — Ты не закончил, — Чонгук тоже шепчет. — Не закончил, — тот утверждает в ответ. Чонгук вздыхает, сдаваясь. Он поднимает руку, мол, белый флаг поднят. Тэхён встаёт, откусывая остаток снека Чонгука, довольно улыбнувшись, когда друг в ответ суёт всё в рот, чтобы начал давиться. Ванда встречает их по отдельности, так как парни делятся на две разные группы с камерами. Одни снимают в актовом зале, другие — во дворе. В редкие минуты встреч они… внезапно… обнимаются. Чонгук отчётливо помнит, как это начал он же сам. Внутри него слишком много положительных ответов на утверждение о том, что Тэхён против такого взаимодействия не будет. Он уверен в этом, когда хватает Тэхёна за руку, осторожно обнимая за талию, смотря в глаза, чтобы проверить реакцию. Конечно, легко сделать это будничным делом вашей дружбы, когда вы обговариваете тактильный контакт, а тут у Чонгука даже с отговариванием на объятиях между всей компанией друзей сердце так бешено бьётся, что приходится дышать через раз. Тепло в груди заставляет вздрогнуть, когда Тэхён отвечает на объятие. — После такого активного дня мы не пойдём в шумное место, — шепчет Тэхён. Он снова наклоняется, касаясь кончика носа своим. — Купим по энергетику и посидим где-нибудь. — Я хочу полежать, — обнимает крепче, начиная двигаться в сторону, куда шёл. С ним. — Тэхён, мне нужно на склад. — Пойдёшь, когда найдут. — Ну, нет, — Чонгук улыбается, начиная смеяться. — Эй. Тогда пошли на склад. Пойдёшь к своим, когда найдут. — Чонгук, — Тэхён широко улыбается. Они заканчивают к вечеру, прощаясь с ребятами, которые остаются снимать декорации. Чонгук несёт их сумки с камерами к выходу. Он ждёт совсем недолго, думая о том, куда бы пойти. Тэхён спускается с ребятами, заталкивая в склад ящик с реквизитами. Он тут же бежит в сторону Чонгука, прощаясь со всеми. В супермаркете Тэхён под странным предлогом покупает одну ароматическую свечку. Вот так они и сидят в конце вечера в скейт-парке без скейтбордов: зажигают у прохожего свечку, беснуются о мемах дня, звонят Ванде по фейстайму, показывая, что они прямо сейчас рандомно с баночками энергетика и романтикой в виде странной покупки. Это не что-то привычное для них обоих. Чонгук чувствует, как выходит из зоны комфорта, но он ясно видит, что это делает и Тэхён. Чонгук знает этого парня два года. С пятнадцати лет. Тэхён ни для кого никогда так не делал. — Обычно в фильмах один из дуэта знает секретное место с прекрасным видом на город, — Чонгук перемешивает энергетик на дне баночки. — И что там делать? — Где? — В месте, где прекрасный вид на город. — Ну, — Чонгук думает, — смотреть на город. Это же романтично. — Не знаю. Я тот тип, который вместо города будет пожирать глазами партнёра, — Тэхён задумчиво смотрит на него. Чонгук тоже смотрит. — Живо отвернулся. Я первым сказал. Это моя роль. — Ты серьёзно, — смеётся, всё же отворачиваясь. Вот так вот странно и просто. Они не обговорили момент начала флирта. Граница между дружбой и отношениями начала шататься как-то внезапно и с одним шатанием отчего-то стена сразу же упала, словно держалась на ниточке. Чонгук гадал раньше, почему они не могут найти своих электронов, почему не могут допустить мысль о том, что может быть с кем-то получше бабочкового чувства внутри. Может, и Тэхён задавался этим вопросом, когда они оба подошли к определённому тупику, стоило осознать, что их черты не порождают конфликты, на основе которых можно было бы взаимодействовать. Они не сдвинулись с точки дружбы, не обговорив детали. Вышло не киношно, когда они просто взяли и на этом же месте в скейт-парке решили, что хоть виноградинками и оленями были бы милой парой. — Тебе понравилось? — спрашивает Тэхён. — Что именно? — Вообще. Сегодня. — Понравилось ли мне «сегодня»? Этот день? — Да, — Тэхён кивает, подтверждая свои слова. — Я представлял себе это более пафосно, но… с тобой мне весело, так что я не объективен. — Не говори так, будто устроил здесь всё свидание, — Чонгук закатывает глаза. — Это я купил энергетики. И одевались мы с моей подачки. — Что ж, — Тэхён смеётся, — тогда с моей подачки разденемся? Чонгук закрывает рот ладонью. Тэхён делает то же самое. Они смотрят друг на друга, начиная смеяться. Этот смех такой особенный сейчас, ведь они больше не ищут глазами друг друга, чтобы проверить реакцию, полюбоваться на улыбку. — Мне понравилось, — Чонгук всё же отвечает. Он чувствует, как с каждым сказанным словом становится ближе к Тэхёну. — Очень понравилось, — улыбка становится шире. — Я думал, что нам будет скучно в романтическом плане, но… мы что-то изучали. Вместе. Это было не скучно. Для нас двоих сразу, — пытается объяснить. — По идее ведь мы должны были оттолкнуться, как одинаковые полюса магнита. — Чонгук, опять ты за это, — Тэхён смеётся. — Ванда сказала мне, что ты дурачок. Магнит при нагреве теряет свои свойства. Считай, что если магнитик влюбляется — ему похуй, каким полюсом притянуться, — он поднимает руку, погладив по голове его. — А про электроны и протоны что сказала? — Ничего, — Тэхён качает головой. — Мы можем быть атомными геями. Не думаю, что есть гомофобные молекулы. — Атомные геи звучит так, будто мы — оружие… — Чонгук смеётся, выпрямляясь. Тэхён наклоняется к нему, снимая капюшон худи. Ладонь на голове Чонгука он перемещает на шею, притягивая к себе, чтобы уткнуться носом в его, тут же выдыхая. Чонгуку приходится закрыть глаза. Он не видит, что делает Тэхён. Тот выдыхает ещё тяжелее. — Не знаю, как целоваться. — Будто я знаю, — Чонгук улыбается. — Носы мешают, оказывается. — Наверное, поэтому люди наклоняются немного, — Чонгук пробует наклонить голову набок. Они тут же касаются губами, поджимая их от неожиданности. Странное ощущение, когда губ касается что-то столь же мягкое. — Утром ты… — Да. Хотел. — И днём, когда носами столкнулись? — Тоже, — Тэхён выдыхает. Он шепчет эти слова. — Давай осторожно. — Это же не капкан какой-то. Какая осторожность? — Чонгук смеётся, порываясь опустить голову. Тэхён удерживает его на месте. Он всё же, выдав смешок, целует. Поцелуй выходит очень невинным, неумелым и трепетным. Чонгук помнит, как вцепился в руки Тэхёна, сжимая пальцами ткань рукавов, плотно закрыв глаза, прежде чем приоткрыть губы. Они просто касаются губ друг друга своими, однако с раскрытием Чонгука Тэхён делает то же самое и они выдыхают вместе, пробуя повторить то, что они так часто до этого смотрели в фильмах. Простительно то, что они оба с визгом отходят друг от друга, стоит языкам соприкоснуться. Заходить дальше неловко. — Я вдруг понял, — Чонгук нарушает тишину, начиная смеяться, — что ни в одном мультфильме не было в подробностях поцелуя и кадров движения их языков. — Да, это именно то, что говорят после первого поцелуя, — Тэхён закатывает глаза, но тоже смеётся, обнимая Чонгука. Он целует в висок. Чонгук качает головой, шепча: — Слишком банально признаваться в симпатии после поцелуя. Тэхён выдыхает, будто смеётся. Наверняка так и есть. — Переночуешь у меня? Помоемся, поедим остатки торта с маминого чаепития и заснём. Хочу завтра проснуться с тобой, — он говорит, а плавится Чонгук. — Хорошо, — он соглашается, а плавится Тэхён. Идеальное свидание. Милый первый поцелуй. Странное предложение отношений. Чонгук, лёжа ночью на кровати Тэхёна, смотря в его глаза, вдруг понимает, что никогда ни в чём не нуждался от него. Чонгуку не нужен был друг, когда они впервые соприкоснулись как два положительных человека. Чонгуку не нужно было восполнять что-то в себе, он не искал новые знакомства, он не маркировал для себя категории друзей, он не хотел, чтобы Тэхён был для него каким-то. Чонгук просто встретился с Тэхёном, очень похожим на него самого. С Тэхёном, который понимает. С Тэхёном, который знает о его вкусах и не осуждает. С Тэхёном, с которым не надо переступать через себя или что-то прощать. Такие сложные процессы взаимодействия Чонгук оставляет на будущее для кого-то другого. С Тэхёном у него хоть виноградинками, хоть оленями, волками, атомами, протонами, нейтронами, о чём они там ещё говорили. С этим Тэхёном, именно таким, какой он есть, Чонгук вдруг понимает, что они перешагнули стадию «состыкования» друг с другом, начиная познавать что-то новое в этой жизни. Вместе. «Ах, вот оно как», — думает Чонгук. — «Быть парой».