Для друга всё не туго

Его Высочество наследный принц, словно драгоценная жемчужина на ладони, четвертое сокровище долгие столетия процветающего королевства Сянлэ, где народ всегда жил в мире и согласии, превозносив своего покровителя, на которого всю его жизнь возлагали грандиозные надежды, государь и государыня лелеяли и баловали молодого принца сверх меры, ни разу не посмея усомниться в том, каким же священным божеством вырастет их любимый сын, каким неугасаемым пламенем будет гореть его слава на все три мира, пламя то будет столь грандиозно, что без разбору выжжет дотла всех несогласных с волей самого Его Высочества, покоряющего людей одним своим спокойным, словно водная гладь в безветренный день, блестящим юным взглядом. Его Высочество стоял на мраморном полу босиком, неприкаянно склонив голову набок, являя всему свету свой божественный облик. Парадные шёлковые одеяния сверкали лихорадочным блеском на зимнем солнце, струились по неприкосновенному телу принца, скрывая собой нежнейшую, цвета белого нефрита, кожу. Его лицо не было скрыто за золотой маской, умиротворённая улыбка красным пионом расцвела на тонких губах, подрагивающие ресницы нисколько не отнимали благородного покоя присущего Его Высочеству. Внешний облик принца сиял и озарял всевозможным богатством и роскошью, как и всегда, и лишь он сам за этим напущенным великолепием мог разглядеть беспокойство, издавна поселившиеся в глубине собственной возвышенной души. Прекрасный белолицый юноша в простых одеждах преклонил перед принцем колено и покорно сложил руки в немой молитве. — Ваше Высочество. — Поднимись, Му Цин, — стоило мягкому голосу Се Ляня прозвучать, как Му Цин мгновенно исполнил просьбу и больше не посмел опускаться при Его Высочестве на колено, пока тот сам не пожелает. Повиновавшейся человек очевидно являлся слугой, однако слова принца прозвучали с таким трепетом и лаской, словно и вовсе не приказом, что любой, кто услышал бы, вполне вероятно засомневался, не держат ли эти двое тайных дружеских связей. — Позвольте же мне… — Конечно, — губы Его Высочества исказились в теплой улыбке, какой умел пленить людей лишь он один. Му Цин согласно кивнул и в следующий миг разжал кулак — на его ладони оказалось несколько тончайших позолоченных колец, украшенных красной яшмой. Каждое из них оказалось на изящных пальцах принца, и Се Лянь не сдержал удивлённого вздоха, наблюдая за ловкостью рук Му Цина. Он не заставил себя долго ждать, продев палец в последнее золотое кольцо, невесомо одарив руку Его Высочества легким поцелуем. За спиной принца раздалось раздражённое цоканье, и Му Цин отвлекся от своего занятия, выглядывая из-за Се Ляня. — Какого хрена? — выругался он, безжалостно разрушая непорочность образа Его Высочества, чью руку Му Цин осторожно придерживал. — Тебе делать нечего? — Мне как раз есть, я отвечаю за безопасность Его Высочества. А вот чем ты занимаешься, я даже вслух не осмелюсь сказать. Как только смеешь? — сквозь сжатые зубы сказал Фэн Синь и отложил в сторону меч, который он так старательно натирал последние полчаса, пока Му Цин одевал принца, то и дело отвлекаясь на не скрытые под одеждой участки светлой кожи. Услышав его слова, у Му Цина гневно вздулись синие вены на лбу, и он собирался уже открыть рот и что-нибудь прикрикнуть в ответ, как на его плечо невесомо легла легкая рука Се Ляня. — Не отвлекайся, Му Цин, продолжай. И он продолжил. Аккуратно вдел в мочки ушей Его Высочества коралловые бусины, расчесал его густые, вьющиеся волосы и вплёл в длинную косу изящную красную ленту, еще раз проверил все украшения на парадном ханьфу принца, пересчитывая драгоценные камни на его поясе, и только когда убедился, что вид Его Высочества наконец идеален и продуман до мелочей, позволил себе облегчённо выдохнуть. Пока Му Цин крутился вокруг него, Се Лянь не смел сделать и вздоха, захваченный его увлеченностью обыкновенным переодеванием принца в праздничные одежды, чтобы они просто могли покинуть пределы стен дворца. Все это время Фэн Синь смиренно сидел за их спинами и больше ничего не говорил, погруженный в свои мысли, и судя по его суровому выражению лица, мысли эти были не из хороших. Когда Му Цин закончил, Се Лянь вежливо его поблагодарил, позволив оставить на себе еще один поцелуй, и обеспокоенно помахал у Фэн Синя рукой перед лицом. Реакция оказалась незамедлительной. Фэн Синь, словно пораженный сотней мечей, схватился за свои глаза и бешено заорал: «Что это за хрень?». Его Высочество удивлённо отпрянул, а в следующий момент обернулся к зеркалу. Да он же сейчас в самом деле был способен ослеплять собой, количество золота и драгоценных камней на его одеяниях превысило представимое! Ему ничего не оставалось, кроме как еще минуту безмолвно смотреть на свое отражение с открытым ртом. За тысячами тренировок вес его одежд не представлял собой никакой тяжести, а за все время, пока Му Цин переодевал принца, доверившись его опыту в этом деле, он даже ни разу не взглянул на себя в зеркало! Вот уж действительно, облик, заслуживающий звания Его Высочества наследного принца, последнего сокровища Сянлэ. С головы до пят он весь так и светился, как будто представляя собой огромный золотой слиток. Ещё бы Фэн Синь здесь не испугался! Впрочем, Му Цин оставался совершенно бесстрастным, а на пораженный взгляд Его Высочества в зеркало как-то нехотя пожал плечами. — Мне показалось, что этот образ полностью олицетворяет Его Высочество. Никто кроме вас не может быть удостоен его. — Ты идиот?! — завопил Фэн Синь, словно желая выдрать свои глаза. Его Высочество ничего не сказал, только неловко покашлял в кулак и потер точку между бровей, поспешив оторваться от созерцания самого себя в зеркальном отражении. — Бесспорно, это так. Но все же попрошу тебя несколько упростить мой образ, если мы не хотим, чтобы людей на торжестве, кхм-кхм, ослепило моей красотой. — Мне раздеть тебя? — нисколько не смущённый двусмысленностью своих слов отозвался Му Цин. Фэн Синь от такой наглости только и мог, что подавиться. — Д-да… То есть, нет, не совсем. Просто избавь мои одеяния от излишеств, вроде украшений на поясе или, может быть, яшмовых колец. — Но я совсем не считаю, что они здесь излишни. — Тогда… Убери то, что сам считаешь ненужным. — Слушаюсь, — и Му Цин вновь оказался подле Се Ляня. Принц не мог видеть, что он делал, но мог представить по исказившемся в отвращении лицу наблюдавшего за ним Фэн Синя. Его Высочество был готов у чему угодно, но каково же было его удивление, когда посмотревшись в зеркало, он, как не старался, не смог заметить изменений. — И что? Ничего же не поменялось! — Я убрал то, что сам считаю лишним. — Коралловые серьги?! Чем они тебе, придурку, не угодили? Это самое меньшее, что ты вообще мог сделать! Ваше Высочество, скажите ему! Лицо Се Ляня в один миг сделалось сердитым, и Му Цин собирался подскочить к нему, чтобы в мгновение ока исправить, но принц только выставил вперёд руки, намереваясь остановить назревающий спор. — Вы оба! Сколько можно? Ведёте себя, как дети малые, в самом деле, ну! — Простите, Ваше Высочество, — прозвучало в один голос с обоих сторон, однако ненависти в их взглядах друг на друга совсем не убавилось. — Решено! Вы останетесь здесь и поиграете в идиомы, пока каждый не выскажет по сто фраз, а я сам выберу себе одеяние и соберусь. — Но, Выше Высочество, как же вы?.. — Возражения не принимаются! Скорее начнёте, раньше закончите. И Его Высочество поспешно скрылся за дверьми своих покоев под обозлённые крики тут же начавшейся игры. Уже после порядка пятидесяти фраз двое утомились. Как бы Фэн Синь и Му Цин не ненавидели эту игру, в ее процессе их пыл друг к другу действительно поутих и теперь был полностью сосредоточен на общем желанием закончить игру как можно быстрее. В один момент они поняли, что во дворце воцарилась удивительно подозрительная тишина, поэтому немедленно помчались на поиски Его Высочества. Благодаря чуткости Му Цина и слуху Фэн Синя, двое обнаружили его достаточно быстро. Се Лянь, почти половину раздетый, полулежал на полу и безуспешно пытался выпутаться из собственных одежд. Принц очевидно не ожидал, что даже снять те, что на нем сейчас, в одиночку окажется так непросто! Фэн Синь, только заметив Его Высочество в подобном виде, закрыл глаза рукой, едва сдерживая смех, а Му Цин мгновенно подскочил к принцу и одним ловким движением высвободил его из многих слоев дорогой ткани. Ему было не впервой видеть Его Высочество обнаженным, в конце концов, именно он, начиная с четырнадцати лет, каждый вечер омывал принца и несколько раз в день переодевал его из одних одеяний в другие. — Почему ты нас не позвал? — запричитал Му Цин, развязывая пояс. — Я вас звал! Правда, вы не слышали… Му Цин только покачал головой и вызвался вновь помочь одеться Его Высочеству, в этот раз без всего того, что могло показаться им чересчур броским. Оставшийся вечер Фэн Синь провел в угрюмом молчании, чему Се Лянь и Му Цин оказались несказанно рады. В результате промучившись до самого вечера, они втроём появились на празднике только когда стемнело. Наблюдая за тысячей фонарей, что одновременно взмыли в небо, освещая ночной простор, Его Высочество вдруг нарушил тишину. — Спасибо вам. — За что ты нас благодаришь? — удивился Му Цин. Се Ляня это неожиданно рассмешило, поэтому он издал несдержанный смешок, а потом вновь сделался серьезным. — За то, что всегда приходите на помощь, даже когда я вас об этом не прошу. Иногда мне кажется, что от меня может отвернуться целый мир — не важно — главное, что вы всегда будете следовать за мной, куда бы я не пошел. — Ты прав, — вдруг подал голос странно молчаливый сегодня Фэн Синь. — Пускай от тебя отвернутся тысячи, десятки тысяч последователей, поднимут восстание, засмеют, выжгут все твои храмы, бросят и забудут, но я никогда не посмею отвернуться от того, на чьей стороне правда, особенно от тебя, Ваше Высочество. –… — Я тоже, — тихо сказал Се Лянь, подняв глаза к мерцающему нескончаемым потоком красно-оранжевых огней небу, — тоже никогда бы не отвернулся ни от одного из вас.