Sexual tension

— Ну и вот, а потом она выгнала Катю из класса. Я лежала у тебя на коленях и слушала рассказы обо всем, а твоя рука поглаживала мои волосы, иногда заводя их за ухо. Ничего не предвещало того, что я сделала дальше. Мои глаза вдруг загорелись хитрым огоньком и я резко поднялась. Ты посмотрела на меня вопросительно: «Ты куда?». В ответ я промолчала. Через секунду я уже сидела на твоих коленях, смотря тебе прямо в глаза. Ты уловила мое настроение и грубо притянула к себе за задницу. Я наклонилась к твоему уху и в шутку начала стонать. — Блять.ты ведь не остановишься на этом? И я, конечно же, не остановилась, а развязала свой шёлковый халат, и он скатился с плеч, открывая вид на твой любимый комплект нижнего белья — чёрного кружевного. Ты помогла халату упасть окончательно, а за ним, на пол полетел и лифчик. Ты сразу жадно схватила меня за грудь, а из моих уст послышался громкий вдох, который ты прервала поцелуем. Я последовала твоему примеру, и, стараясь не отрывать свои губы от твоих, торопливо сняла с тебя майку. Как же хорошо, что под ней ничего нет. И все же, мне пришлось разорвать поцелуй, чтобы прикоснуться влажным и горячим языком к твоим соскам. Поднявшись выше, я начала целовать твои ключицы и шею, засасывая кожу, которая через секунду уже стала багровой. — Стой, сейчас принесу кое-что, — немного запыхавшись сказала я и ушла на кухню, ловя твой выжидающий и заинтересованный взгляд. Долго ждать меня не пришлось. Я вернулась с красной свечой в одной руке и со стаканом льда во второй. — Скажи, если будет слишком больно, мы остановимся, — зажигая свечу, бросила я, но в душе была уверена, что такого не произойдёт. Первые капли воска перекрыли засосы на ключице. Ты вздрогнула от боли, но сдержала крик, а вместо этого сказала: «Продолжай». Не спеша по одной капельке, на твоём теле — от шеи до пупка — образовалась красная дорожка из воска. Теперь пришло время холода: я взяла в зубы один кусочек льда и начала водить по обожженным местам. Не оставила без внимания и твою грудь — от холодных прикосновений ты простонала. От этих махинаций соски стали более чувствительными к ласкам языка, и вот твоё тело начало изгибаться навстречу мне, как бы говоря «Возьми меня». Я сама, уже сгорая от нетерпения, ужасно хотела наконец трахнуть тебя, поэтому просить не пришлось — моя рука уже скользит к резинке твоих трусиков и стягивает их, как бы невзначай касаясь кожи лобка, а потом и бёдер. Я вставляю в тебя не средний и безымянный пальцы, как обычно, а средний и указательный, чтобы было чуть толще. Третий палец оставлю, пожалуй, на следующий раз. Я постепенно начала увеличивать темп и вталкивать пальцы глубже. На мои действия ты отзывалась то стонами, то хныканьем. Взяв меня за волосы и притянув ближе к лобку, ты хотела показать, как хочешь ощутить мой язык на клиторе, но меня твоё своеволие не устроило. Я поймала тебя за руку, которая секунду назад держала мои волосы, наклонилась к тебе и смотря в глаза грубо сказала: «Знай своё место, сучка». Последнее слово я произнесла сквозь зубы, а затем укусила и с силой оттянула твою нижнюю губу. Но я тут же смягчилась и начала целовать место укуса. В это время ты уже была близка к разрядке. Все это время я трахала тебя своими пальцами, не сбавляя темпа. Вот твоё заветное «Я сейчас кончу», последний протяжный громкий стон и дрожь по всему телу известили меня о том, что в твоей голове, вероятно, только что взорвались тысячи фейерверков. Держа пальцы пистолетом у твоего рта, я как бы намекала на то, чтобы ты взяла их в рот. И ты (какая же хорошая девочка) поняла меня и облизала их. Теперь уже нежно я поцеловала тебя, гладя твои щёки и подбородок. — Ты была прекрасна, — ничуть не льстя, сказала я тебе, — Люблю тебя.