инь да ян.

— Да блять, я не хочу никуда идти, — тянет устало Хосок, не отрываясь от ленты Инстаграм. — Ты сам не можешь, хён? Или не дорос? — хмыкает, когда слышит, как Юнги цокает языком. Как же всё-таки надоело слушать эти просьбы сходить погулять. Зачем? Хосоку и тут хорошо, дома. На любимом диване, с любимыми подушками и чипсами, с любимым пивом. С любимым собой, в конце концов. Но нет же, Юнги, его, к сожалению, лучший друг, решил пригласить его на какой-то фестиваль в центре города. Какой нахрен фестиваль в середине июля? Поесть сладкой ваты и зажариться под солнцем? Хосоку такое не нравится. Нет уж, извольте. Тем более, вышла новая серия любимого сериала о расследовании убийств. Поинтереснее мороженого на тридцатиградусной жаре, знаете ли. — Окей, — как-то подозрительно быстро сдаётся Юнги, двигаясь к прихожей. — Тогда билет на концерт покупать будешь сам, — сладко тянет старший, хитренько улыбаясь, пока его не видят. Хосок сразу чуть не подскакивает с дивана, навострив уши. Его глаза, накрашенные тёмными тенями и кучей подводки, становятся размером с пять копеек. Концерт? Ему не послышалось? — Стой, — почти рычит Чон, подбегая к Юнги, который уже умудрился обуться. — Да стой же ты, — языком цокает недовольно. — Что? — глазки строит такие, словно ничего не произошло. Хосок дышит глубоко, пытаясь собраться с мыслями. Он давно уже мечтает попасть на концерт своей любимой метал-группы, но денег не так много. Зарплата не скоро, а концерт уже на следующей неделе. Юнги же богаче намного, у него есть возможность купить чуть ли не половину зала, а потом ещё и автографы от каждого участника. Поэтому, зажмурившись, как от лимона, Хосок бормочет быстро: — Хорошо, я пойду с тобой. — А? Что? Не расслышал? Юнги явно издевается, заставляя младшего глаза закатить, мысленно считая до десяти. Не хватало ещё вспылить тут. — Я согласен пойти с тобой на фестиваль, но, — сразу же выделяет. — Но с тебя билет. Юнги кивает, почти мурча, словно довольный кот. Наконец-то. Наконец-то у него получилось. Там, внизу, под подъездом, стоит его хороший знакомый, который заинтересовался Хосоком из-за рассказов (читать как: жалоб) Юнги о панке-готе-дебиле-в-чёрном. Что, в принципе, не странно. Сам Тэхён, знакомый этот, полная противоположность Хосоку. Весь такой белый, в прямом смысле, кстати, пушистый и милый. Они ведь наверняка являются соулмейтами. Просто потому, что нельзя в мире найти больших противоположностей, чем эти двое. Ну просто инь да ян. Чёрное и белое. Шах и мат. Ну, вы поняли. Поэтому, спускаясь по лестнице с третьего этажа, Мин почти лапки потирает, словно муха на навозе, и хихикает с улыбкой похлеще, чем у Гринча. — Ой, хён-и, ты так долго, — сразу подлетает к ним Тэхён, надувая губки. — О, — и застывает, увидев Хосока. Тот, к слову, тоже мумией стоит, сглатывая тяжело. Этот паренёк кажется ему ангелом с небес, не меньше. Сердце стучит, словно бешеное, ладони потеют, а запястье начинает жечь, как и у Кима. Парни шипят, вглядываясь в покраснения, и выпадают из мира сего. У них появились метки. То есть… Хосок — соулмейт Тэхёна. А Тэхён — Хосока? Юнги почти подпрыгивает, крича «Йес!», но вовремя сдерживает радостные порывы. Его мысли оказались прямо в точку. В яблочко. В самое сердце, на поражение. Ну, вы поняли! — А, привет? — почти мурлычет Тэхён, смущённо улыбаясь. — Мы это, ну… Соулы? Я Тэхён! — Хосоул, ой, то есть Хосок, — улыбается широко, заставляя Юнги почти упасть. Тот никогда не видел подобного выражения лица у друга. — Пойдёмте на фестиваль уже? Там всё давно в полном разгаре! — Мин хватает двоих статуй за руки и ведёт в сторону праздника. Стоит ли говорить о том, что уже через семь минут Юнги стал третьим лишним, пока двое влюблённых голубков раскидывались феромонами любви на всю округу, светясь от чувств. Ну, зато Юнги хорошо наестся сладкой ваты. И, возможно, встретит одного высокого, красивого и очень-очень сексуального жонглёра, но это уже совсем другая история.