Кафе находилось на окраине города. Прекрасное место для людей уставших от городской суеты и жаждущих тишины и покоя.
Аня сидела, озадаченно глядя на раскрытый блокнот перед собой. Её взгляд скользил по исписанным страницам, а пальцы сжимали ручку.
— Уже выбрали, что будете заказывать? — подошел к ней официант.
— Нет, я кое-кого жду, мы потом вместе закажем, — даже не оторвав взгляд от блокнота, произнесла брюнетка.
Парень отошёл, а Аня глянула на циферблат часов. Алёна всегда была излишне не пунктуальна, поэтому обычно Щербакова не удивлялась её опозданиям. Хотя сейчас это уже и переходило границы.
Алёна:
— Прости, не смогла прийти, куча работы. Ты можешь передать флешку через мою подругу. Она скоро подойдёт. Её Камила зовут
Аня:
— Я тебя убью. Я тут уже час сижу.
Алёна:
— Я тоже тебя люблю. Заранее спасибо)))
Аня вздохнула, вновь отпустив взгляд на свой блокнот. Ей хотелось побыстрее попасть домой, чтобы уже завершить сцену, которую она писала больше недели. Каждый раз приходилось её переписывать, ведь чего-то раз за разом не хватало. Она сунула свою красную записную книжечку в рюкзак и стала ждать.
— Ты Аня? — стул напротив отодвинулся, а перед взором Щербаковой предстала невысокая девушка с шоколадными волосами и ослепительно- сияющей улыбкой.
— Да, — чуть запоздало кивнула шатенка, отведя взгляд.
— Готовы сделать заказ? — к столику тут же подошёл официант.
— Латте, — в один голос отозвались обе и тут же Аню окутало ощущения тепла при звуке такого детского и искреннего смеха.
— Что-нибудь ещё? — улыбнулся паренёк.
— Круассан с карамелью, — тут же добавила Валиева.
— Нет, спасибо, — вежливо отказала Щербакова.
— Алёна говорила что-то на счёт флешки, — как только официант удалился, начала девушка.
— Да, — Аня кинула, пытаясь отыскать названный предмет в своем рюкзаке. Как назло тот укатился на самое дно, поэтому приходилось вытаскивать всё содержимое. — Наконец-то, — под тихий смешок Валиевой, брюнетка всё же вытащила флешку.
— Ты писательница? — спросила Камила, а её заинтересованный взгляд скользнул на раскрывшийся блокнот.
— Да, начинающая, — смущённо пролепетала Щербакова, захлопнув записную книжку.
— А почему в блокноте? Компьютеры вроде бы давно изобрели. Всё-таки в двадцать первом веке живём. Технологии и всё такое, — Аня нахмурилась, видимо особой тактичностью эта особо не отличалась.
— Мне так нравится больше, — произнесла она, сложив все вещи обратно в рюкзак.
Камила лишь пожала плечами, откинувшись на спинку стула. Тишина затягивалась, продолжаясь в плоть до момента, пока официант не принёс им заказы.
Аня обвила руками свою чашку, глядя на то, с каким детским восторгом Камила принялась за свой круассан.
— Боже, это прекрасно, — закатив глаза, прокомментировала она.
— Приятного аппетита, — спрятав улыбку в чашке, сказала Щербакова.
///
Кажется обычная встреча не могла закончиться чем-то большим, чем просто мимолетное и не особо важное воспоминание в кромке сознания. И всё же всё обернулось с точностью да наоборот.
Камила не просто стала частью жизни Ани, она прочно вплелась в каждый её аспект.
По утрам Щербакова не представляла другого варианта кроме как покупать два латте, круассан, обязательно карамельный, а потом мчаться через пол Москвы, дабы самостоятельно отвезти Камилу на работу. В каждой героине своего романа так или иначе скользили черты Камилы, обязательно самые положительные. Вечером они часто ехали домой к Ане и в этом писательском беспорядке, сидя на кухне среди кипы бумаг, писательница чувствовала себя как никогда уютно.
— Поедем ко мне? — это не несло под собой никакого подтекста, просто очередные поздние посиделки на кухне за обсуждением всевозможных тем.
— Непременно, — согласие моментальное и вот они уже мчат к многоэтажке в самом центре.
Аня бросила ключи на комод, вешая пальто на крючок. Она сразу же прошла в кухню, ставя завариваться чайник.
— Чёрный или зелёный? — спросила, уже доставая фруктовый, потому что ответ никогда не менялся.
— Как обычно, — Камила села на стул, закинув ногу на ногу. — Мне кажется или ты прибралась тут?
— Мама приезжала, пришлось немного убраться, — кивнула хозяйка дома.
Спустя пару минут две дымящиеся чашки уже стояли на столе.
Вечер стремительно перетекал в ночь, а разговоры совершенно не хотели кончаться.
— Оставайся, — сказала Аня, перехватывая руку Камилы, когда та уже собиралась уходить.
— Поздно, — покачала головой девушка.
— Но завтра выходной, оставайся, — уперто повторила она, крепче стискивая в ладони тёплые пальцы.
— Ань, это не закончится ничем хорошим, — мягко улыбнулась Валиева, пытаясь высвободиться из цепкой хватки.
Аня мотнула головой, не отпуская руку девушки.
— Пусть, пусть не заканчивается хорошо, пусть вообще не заканчивается. Пусть будет длиться бесконечно. Оставайся. Оставайся сегодня, завтра, всегда. Оставайся со мной всегда, — произнесла она, бегая взглядом по идеальным чертам лица напротив.
Камила грустно усмехнулась, отпустив голову.
— Отношения со мной не принесут тебе ничего хорошего.
— Они уже приносят. Ты не понимаешь, — Аня судорожно сглотнула. — Ты уже во всём. В каждом миллиметре этой квартире. В моих предпочтениях. В книгах, которые я пишу. В героинях, которых создаю. В кофе, которое я пью. В духах, которыми я душусь. Везде. Ты приносишь мне очень много хорошего, Ками, больше чем можешь представить.
И кажется получи она отказ, то точно бы разбилась. Разлетелась бы на сотню осколков и больше себя бы не собрала. Когда ты раскрываешь душу и сердце, то оно особо уязвимо, но Камила не разбивает. Она наоборот тянется к Ане и целует. Мягко, нежно и слишком прекрасно для реальности.
— Я останусь, только с условием, что ты будешь продолжать таскать мне кофе и круассаны каждое утро.
— Договорились.
///
Аня жила в своих работах. Каждая из них несла в себе частичку её души. Частичку её самой. Ты не напишешь хорошую работу, не прожив её вместе с героями. Не напишешь шедевр, если не прочувствуешь боль каждого персонажа.
— Ань, ты тут? — Камила приоткрыла дверь, заходя в комнату с непривычно серьезным лицом.
— Кончено, тут, а где мне ещё быть, — Щербакова закрыла блокнот, отодвинув его в сторону и подошла к своей девушке, целуя её в губы.
— Где ты была днём? Когда я приходила тебя не было, — настороженно поинтересовалась Валиева.
— С друзьями встретилась, — отмахнулась Аня.
— С какими? — пуще прежнего нахмурилась Камила.
— Обычные друзья, Ками, что-то случилось?
Камила выглядела задумчивой, а ещё обеспокоенной, что от внимательного взгляда Ани ускользнуть не могло.
— Тебя что-то тревожит? — спросила она, переплетая их пальцы и проходя к дивану.
Разговоры всегда шли лучше в положении сидя.
— Ты всегда можешь мне рассказать. Ты же знаешь, что все проблемы можно решить разговорами.
— Знаешь, я тут подумала, — Камила отпустила взгляд на их переплетенные руки, облизав в миг пересохшие губы, — все писатели ведь всегда были теми ещё мудаками в жизни. Вечно изменяли, по сто раз женились, бросали, плохо обращались… Вторые половинки ведь для них были музами, а как только эти музы переставили приносить им вдохновения, то и интерес пропадал.
— К чему ты ведёшь, Ками? — нахмурилась Аня.
— Как только я тебе надоем и перестану приносить вдохновение ты ведь тоже меня бросишь.
— Кончено, нет, — возразила Щербакова, получив в ответ лишь недоверчивый смешок. Аня тяжело вздохнула, чуть улыбнувшись. — Ками, во первых, я лучше сброшусь, чем брошу тебя. Я слишком тебя люблю и это не изменится никогда. Чтобы не случилось, — она выдержала недолгую паузу, а затем продолжила. — Во вторых, выкинь это всё из головы. Это бред. Я с тобой. Сейчас. Завтра. И всегда. Чтобы не случилось. А если говорить о писателях, то поверь, я буду как Блок, любить всю жизнь тебя одну.
Камила подняла голову и в её глазах море после утихшей бури. Невероятно красивое и завораживающие море, на дне которого Аня уже давно утонула.
///
Аня размашистым почерком заполняла пустые страницы, не акцентируя внимания на чистоте. Во время таких вот порывов главным было, чтобы успеть всё записать. И Аня писала, игнорируя боль в руке и тянущее чувство в затекших мышцах.
— Ань, будешь кушать? — Камила появилась в дверях, но Щербакова даже не повернулась.
— Нет, Ками, давай потом, — отмахнулась она.
— Ты со вчерашнего вечера не ела. Заперлась тут и даже не выходишь, — нахмурилась Валиева.
— А уже утро? — Аня перевела рассеянный взгляд в окно.
— Поешь. Я тут твой любимый омлет сделала, — вновь предприняла попытку Камила.
— Потом, потом.
Дверь закрылась. Аня перевернула страницу, стараясь вылить на бумагу как можно больше своих мыслей. Писать романы никогда не было лёгким делом, но Аня верила, что именно это её произведение взорвёт читательский мир.
Вот только излишне погрузившись в выдуманный сюжет, не стоило забывать, что за страницами книг есть ещё и настоящий мир, где люди так же нуждаются в поддержке и внимании.
Это было первое утро, где Аня не поехала за кофе и круассанами.
///
— Где ты была? — Аня сложила руки под грудью, хмуро глядя на Камилу.
— Гуляла, — отмахнулась та, не переставая улыбаться.
— Ты пьяна? — то ли вопрос, то ли утверждение. В последнее время поведение Камилы было для Ани совершенно непонятно. Вечные вечеринки, гулянии и пьянки. Это всё уже порядком начинало надоедать.
— Ну допустим, — кивнула Камила. — И что с того?
— Да хотя бы то, что у тебя завтра важное совещание, — поймав девушку, когда та уже хотела упасть, процедила Аня.
— Ведёшь себя так, будто это твои проблемы, — хмыкнула Валиева.
— Конечно мои, ты моя девушка, и я не хочу, чтобы тебя уволили, — зло произнесла Щербакова.
— Вспомнила наконец, что я твоя девушка, — мрачно усмехнулась младшая. — А где ты была все эти недели?
— Ками, ты пьяна, я не хочу разговаривать с тобой, когда ты едва ли стоишь на ногах.
— Вот и прекрасно, потому что я тоже не хочу с тобой говорить, — она вырвала свою руку из хватки Щербаковой и, всё так же покачиваясь, направилась в спальню.
Аня тяжело вздохнула, взъерошив волосы. Она постояла в коридоре ещё несколько минут, пытаясь собраться с мыслями. Она понимала, что и сама виновата в том, каком состоянии теперь были их отношения. Но она знала, что не поздно всё изменить. Она всё ещё безумно любила и верила, что и Камила любит её так же сильно.
Брюнетка тихо вошла в комнату, улыбнувшись, когда перед ней открылась картина спящей Камилы, которая не удосужилась даже каблуки с ног стянуть. Аня проделала это самостоятельно, а затем аккуратно присела на край кровати. Её пальцы коснулись лица Камила, убрав несколько прилипших прядей, а затем невесомо провели по щекам, опустившись к шее. На секунд Ане показалось, что мир вокруг замер. Она судорожно зажмурилась, а затем вновь открыла глаза. Вот только картина не поменялась, и на шеи Камилы всё так же красовался засос, а на воротнике следы от чужой помады.
Аня дёрнула воротник вверх, вскочила на ноги и решительно тряхнула головой.
Ей показалось.
Она зажмурилась и вновь покачала головой. Она забудет. Сделает вид, что этого не было.
Аня сжала руки в кулак и сделала глубокий вдох. Она продолжала верить, что всё ещё наладиться. Верила, что они вернут их отношения. Верила, что всё обязательно будет хорошо. Камила всё так же её любит, и Аня всё так же любит в ответ.
///
Аня встала рано утром. Если вообще можно было сказать, что она спала. Вчера Камила в очередной раз вернулась после полуночи. Они даже больше не пытались делать вид, что всё хорошо. Потому что всё было плохо. Настолько плохо, что смысла врать ни себе ни друг другу больше не было.
Утренняя Москва была по-своему прекрасна. Осень Аня всегда любила, но в этом году она совершенно не принесла ей счастья. Ни на писательском фронте, ни на личном. Книга, которую она писала так долго, была выпущена, раскритикована и отправлена под шаблон «ничего интересного». О личной жизни и говорить не стоило, всё и так было на поверхности.
— Можно карамельный круассан и два латте, — попросила Аня, оглядывая когда-то любимую кофейню. Ведь именно здесь они познакомились.
— Давно вас тут не было. Несколько месяцев уже, — официант улыбнулся ей, протянув заказ.
— Да, — кивнула Аня.
— Но ваши предпочтения видимо совершенно не поменялись, как и вашей второй половинки.
— Не поменялись, — подтвердила Щербакова, а затем расплатившись, вышла, чувствуя, как больно сдавило грудную клетку. Она чувствовала себя так, будто какую-то часть от неё оторвали. Самую важную и любимую часть вырвали заживо. Их предпочтения единсвтенное, что не поменялось. Все остлаьное переменилось до невозможности.
Девушку села за руль, сжав его до побеление. Как же было больно. Чувство, что грудь распороли и вынули оттуда сердце.
Аня хлопнула входной дверью, бросив ключи на комод. Она прошла на кухню, оставив на столе кофе и круассан. Свой она уже допила по дороге.
— Доброе утро, — Камила вошла в комнату, сразу проходя к столешнице, дабы налить себе воды. — Голова раскалывается. Кажется я просто умру.
Аня сжала руками край стола, отпустив голову.
— Я хочу поговорить, — произнесла она, поглотив ком в горле.
Валиева шумно поставила стакан на столешницу, обернувшись. Её взгляд упал сначала на стол, а затем метнулся к лицу пока ещё своей девушки.
— Ты купила круассан? — каким-то потерянным голосом спросила она.
— И кофе, — кивнула Аня, садясь за стол.
Камила села напротив неё. Щербакова смотрела на неё, вспоминая, как всего два года назад они так же сидели в тихой кофейни на окраине, ещё будучи совершенно незнакомы. Потом спустя год они сидели там, уже будучи парой. Счастливые и безумно влюблённые. А теперь они сидели напротив друг друга полные разочарований, боли, горечи и недосказанностей. Обе понимали об обречённости этих отношений. Просто оттягивали этот момент неизбежности.
Аня обещала быть Блоком, но не смогла. Тот ведь прощал своей возлюбленной все измены, но Щербакова была другой. Она всё ещё любила, и сердце продолжалась отчаянно биться в груди, но продолжаться это всё больше не могло. Эти отношения убивали их обеих.
— Это конец? — спросила Камила, нарушая тишину.
— Помнишь, ты говорила, что это не закончится хорошо? А я тогда сказала, что пусть тогда вовсе не заканчивается, — Аня болезненно улыбнулась, чувсвуя, как медленно крошится ее сердце в груди. — Ты оказалась права.
Глаза наполнились слезами, которые девушка даже не пыталась стереть, позволяя им скатываться по щекам.
— Это конец, Ками, наш с тобой несчастный конец.
///
— Рада, что ты вернулась к нормальному режиму жизни, — Алёна похлопала Камилу по плечу, счастливо улыбнувшись.
— Да, я тоже, — кивнула брюнетка, отпустив голову.
— Ты не выглядишь особо радостной, — проницательно заметила Косторная.
Вот только Камила её уже не слышала. Она медленно подошла к витрине, замерев перед ней.
— Что ты там увидела? — Алёна подошла к ней, уставившись на книгу. И только, когда взгляд её вычитал имя автора всё стало на свои места.
— Пойдём, Ками. Надо в офис, — она попыталась оттащить подругу, но та наоборот уверенно вошла внутрь книжного магазинчика.
Алёна со вздохом последовала за ней.
— Почти год с лишним ты выходила из этой депрессии , а теперь хочешь купить книгу своей бывшей. Ты думаешь это хорошая идея? — пыталась вразумить подругу Косторная.
Вот только Камила совершенно её не слушала. Она обхватила руками книгу, уже направляясь к кассе.
— Это добром не закончится, — под нос себе пробубнила Алёна.
— Хороший выбор, — одобрительно протянул продавец. — Все очень хвалят эту книгу, хотя предупреждаю, она будет не из лёгких. Очень уж грустная. Можно даже сказать душераздирающая.
Камила вошла к себе домой, почти сразу же пройдя в комнату. Она вынула книгу из пакета, вновь перечитав название.
Анна Щербакова
“Я буду как Блок”
Дрожащими пальцами Камила открыла первую страницу. Глаза тут же наполнились слезами. Невыносимая тоска затопила сердце, стоило ей только прочитать первые строчки посвящения.
”Самому дорогому человеку в моей жизни,
который пусть пробыл в ней не так уж и долго,
но навсегда остался в моём сердце.
Я люблю тебя и всегда буду”
