Девушка мечты

Осень в городе пахла по-особенному. Совсем не так, как сады вокруг дома, не так, как роща неподалеку от реки — холодом, землей и влажной травой. В их поместье, «в дали от всякой цивилизации», как любил повторять папа, с наступлением осени становилось не так весело, как летом, гулять по тропинкам, вытоптанным кем-то далеким и неизвестным в ее любимом молодом лесу, по мощеным гладким серым камнем дорожкам, по многочисленным балконам, затейливо соединенным друг с другом множеством узких, спрятанных в стенах проходам. Становилось сыро и зябко, но деревья горели рыжим огнем, а редкое солнце превращало их листья в настоящее золото, и Пэнси никогда не могла вдоволь насмотреться на это буйство, агонию природы перед неизбежными холодами. В школе она не обращала внимание на природу. Горы, Черное озеро, Запретный лес — что такой маленькой хулиганке, как она, было до красот Хогвартса? С возрастом Пэнси начала ценить неторопливый круговорот вот уже тысячи лет сменяющихся в едином порядке времен года. Ей нравилась неизменность, с какой природа каждый год обновлялась, рождая саму себя; тающий, трескучий лед в конце зимы, зелень и цветы, жар солнца, гнездо ласточек за барельефом на крыше — прямо над окном ее спальни, и, наконец, серое небо осени и красный, оранжевый, бронзовый, золотой пожар, охватывающий деревья в их саду. Природа была тихой гаванью Пэнси. Живой, настоящей, вечной и волшебной. Город таким не был совершенно. Пэнси стояла, прислонив бедро к капоту машины, и разглядывала парковку, нервно щелкая кончиком ногтя по тлеющей в ее руке сигарете. Автомобилей здесь было столько, что она не могла разглядеть, где заканчивается весь этот океан железа и жуткой вони от бензина — теперь Пэнси знала это слово. Бензин. Топливо. Нефть. Вот чем пах осенний магловский город. Сыплющий противный дождь, сырой асфальт, высокое сизое небо и запах бензина, от влажности ставший только ярче. Совсем не волшебно. Пэнси поморщилась, когда пепел с сигареты упал ей на джинсы — она слишком глубоко ушла в себя, чтобы следить за этим. Грейнджер не смогла уговорить ее пойти вместе в супермаркет — огромная, но приземистая конструкция, обшитая каким-то странным материалом белого цвета и сплошь покрытая рекламными баннерами, как лоскутным одеялом размером с поле для квиддича, доверия не внушала. Пэнси не нравились скопища народа, запертого в одном — пусть и неприлично огромном — пространстве. Она по-прежнему не понимала, почему нельзя купить все необходимое в маленьких прелестных магазинчиках с милыми говорящими вывесками, которые только и ждали, чтобы в них заглянули — прямо за углом дома Грейнджер. Доводы Гермионы о том, что купить все необходимое в одном месте гораздо удобнее и быстрее, звучали просто жалко, и Пэнси из принципа отказалась выходить из машины, когда они, наконец, нашли место на парковке. ( — Ты проехала пустое место, Грейнджер! Снова! — Это был поворот, Пэнс.) Теперь она отсутствовала уже больше получаса, и Пэнси, хотя и старалась этого не признавать, начинала нервничать. Вдруг малявку-Грейнджер затоптали все эти толпы маглов, что были сейчас внутри торгового центра вместе с ней? Пэнси в десятый раз бросила короткий взгляд в ту сторону, куда направилась Грейнджер. Среди разбредающихся от выхода ТЦ маглов, нагруженных тележками с пакетами и коробками, не мелькнуло ничего, что напоминало бы каштановую кудрявую шевелюру. Пэнси отстраненно подумала, что стоит наколдовать Грейнджер высокую шляпу конусом, чтобы всегда была видна в толпе народа. Так уж и быть, Пэнси бы даже сделала шляпу красной — очень по-гриффиндорски. Она была согласна на это, если сможет никогда больше не терять Грейнджер из виду. Когда она в очередной раз нервно выдохнула и вернулась взглядом к своей догоревшей до фильтра сигарете, то заметила, как парочка подростков неподалеку смотрят в ее сторону. Она устремила на мальчишек ответный взгляд и выгнула бровь. Подростки тут же притворились, что рассматривают лужу под ногами. Та почему-то была радужной. Пэнси отвернулась и щелчком отправила сигарету себе под ноги, проследив, чтобы та сгорела без следа до того, как коснулась земли. Никто вокруг ничего не заметил — наверное. Она слегка дернула уголком губ, воображая, как взвилась бы Грейнджер на эту маленькую шалость. Пэнси нравилось ходить по краю и совершать незаметное колдовство под носом у маглов, но Грейнджер — конечно — не могла одобрить подобное. И где, во имя Мерлина, она шляется?! Пэнси раздраженно зашипела себе под нос, и в то же мгновение рядом раздался громкий стук, как будто что-то достаточно легкое, но жесткое упало на асфальт. Пэнси рывком подняла голову. Не Грейнджер. Напротив нее стоял один из подростков, что пялились на нее минуту назад. За спиной мальчика маячил второй. Перед первым на земле валялась разрисованная доска с колесиками, которые печально прокручивались в воздухе. Скейтборд. Дети катались на таких в парке, где они с Грейнджер бегали по утрам. Вообще бегала Грейнджер, а Пэнси в основном ныла о том, как жалеет, что вышла из дома в такую рань. Но сейчас не об этом. — Э-э… — протянул первый мальчик. У него были забавные торчащие из-под куцей шапочки уши. Его друг за спиной закатил глаза и сдунул с носа длинную рыжую челку. Ну и чучело. Прямо как Уизли через месяц после стрижки. Пэнси снова выгнула бровь — на этот раз снисходительно. — Мэм, простите. Здравствуйте… — кажется, он уже начал жалеть, что подошел к ней. Рон-Уизли-два-ноль, закатив глаза, ткнул Уши в спину. Пэнси продолжала выжидательно молчать. Дети ей не слишком нравились, но она была еще достаточно молода, чтобы помнить, с каким унизительным снисхождением на нее смотрели родители и вообще все взрослые, когда Пэнси подходила к ним с просьбой или разговором. Сразу она начинала чувствовать себя маленькой и глупой, сколько бы лет ей не было — пять, пятнадцать или двадцать пять. Так что она просто ждала, когда Уши что-нибудь из себя, наконец, выдавит. Но если эти дети попросят ее купить пиво, Пэнси за себя не ручается. Отсутствие Грейнджер и безбрежное море магловских автомобилей вокруг сказывались на ее нервах не слишком благотворно. Через минуту взаимного рассматривания — мальчишкам было лет по шестнадцать, одинаковые хрустящие цветастые куртки, нелепые широкие штаны, кроссовки — не беговые, куда более тяжелые на вид, длинные худые шеи и руки — Пэнси все-таки не выдержала: — Ну? — Проститеэтовашамашина? — тут же выпалил Уши. Уизли-два за его спиной снова закатил глаза. Пэнси чуть не хмыкнула. — Что? — Извините, мисс, — заискивающе улыбнулся Уизли-два, — это ваша машина? Дело в том, что она нам очень понравилась. Можно сфоткаться? — на последней фразе его выдержанный сладкий тон сломался, выдавая почти умилительное любопытство и надежду. Пэнси скосила глаза на покрытый мелкими каплями капот баклажанного цвета. Грейнджер купила эту машину пару месяцев назад. Хоть Пэнси и совершенно не разбиралась в магловской технике (и, честно говоря, разбираться не стремилась), красивые, блестящие, как свежая глазурь на пирожных, с гладкими, обманчиво мягкими формами, металлические тела этих карет без лошадей не могли не привлечь ее внимание. У Грейнджер уже была одна, серая, скучная, но «вместительная и безопасная!». Та машина Пэнси не нравилась, но если Грейнджер вдруг решала, что вечером ужинать они поедут, а не трансгрессируют, как обычно, выбора не оставалось. Пэнси чувствовала себя немного невеждой, когда Грейнджер торжественно поставила ей на колени ноутбук с открытым каталогом, и сказала выбрать любую, что понравится; но одновременно она почувствовала себя и маленькой Пэнси, которой папа покупал все игрушки и книги, что она только захочет, стоило ей указать на желаемое пальцем. ( — Хочешь сказать, тебя не смущает такое количество нолей в чеке? — спросила Пэнси со своего пассажирского сиденья, когда они ехали из салона в ресторан отметить покупку. В руках у нее были свежие документы со страховкой на два имени и выписка из банка. — Нет, — просто ответила Грейнджер, лихо перестраиваясь в соседний ряд. Ну, и ладно. Как же иногда приятно было вспоминать, что она встречается с Министром Магии, и они легко могут позволить себе такие покупки. Пэнси блаженно откинулась назад, подставляя лицо теплому, августовскому, пахнущему бензином совсем немного, ветерку. Новенький, мелодично мурчащий кабриолет легко несся по широким лондонским улицам.) — Не моя, моей девушки, — нехотя ответила Пэнси, возвращаясь из своих воспоминаний в противную октябрьскую хмарь. Оба мальчика неловко молчали. — Зачем вам с ней фотографироваться? — Ну… — протянул Уши, — она красивая и классная. — И дорогая, как пиздец, — вставил Уизли-два. Нет, точно не Уизли. Этот парень почти смог выбить из Пэнси улыбку. Уши пихнул его локтем. Еще чуть-чуть, и Пэнси бы точно хихикнула, но тут за спинами мальчишек раздался голос. Наконец-то! — Вам бы вымыть рот с мылом, молодой человек. Староста Гермиона Грейнджер. Пэнси позволила себе на секунду блаженно прикрыть глаза. — Я думала, тебя затоптали маглы, — сказала она, когда подростки расступились, пропуская Грейнджер к машине. Вместо ответа Гермиона шикнула на нее, грозно хмуря свои тонкие брови домиком. Пэнси ухмыльнулась. Парни испуганно молчали. — Одно фото, если поможете поставить пакеты в багажник, — бросила им Пэнси. — Что происходит? — запоздало возмутилась Грейнджер, когда мальчишки подхватили пакеты из ее рук. Брошенный скейтборд так и остался валяться посреди дороги. — Им понравилась машина, — пояснила Пэнси, открывая багажник нажатием кнопки на ключах. — Поэтому им можно фотографироваться с ней? — Грейнджер зачем-то шептала, подходя ближе к Пэнси. Она воспользовалась этим и потянула Грейнджер за ремень на джинсах. Та едва не упала на Пэнси и возмущенно пискнула, щеки ее порозовели. — Перестань. — Я ничего не делаю. Они стояли очень близко друг к другу, и Пэнси с удовольствием зажимала ноги Грейнджер между своих бедер, но по-прежнему держа руки на ремне. Она знала границы выходок, которые Грейнджер позволяла ей на людях. — Это все? — раздалось из-за спины. — Черт! — Грейнджер отпрыгнула от нее, как испуганная белка. — Да. Одно фото, поняли? — строго сказала Пэнси. — Конечно! — заулыбался Уши. — Я еще не дала своего согласия, — снова нахмурилась Грейнджер, но она сказала это почти шепотом и так, чтобы слышно было только Пэнси, при этом не сопротивляясь, пока та отводила ее подальше, чтобы не влезать мальчишкам в кадр. — Это и моя машина, — самодовольно произнесла Пэнси. — Номинально. Ты даже не водишь. — Но я ее выбрала. — Это вовсе не значит… Ай, ладно, — и плечи Грейнджер, наконец, расслабились. Мальчишки обрадовано бросились к машине. — Осторожнее! Мелькнула вспышка. — Эй, на этом все. Валите, пока я добрая, — окликнула подростков Пэнси. — Спасибо! Она реально крутая! — закричал на прощание не-Уизли, подхватывая с асфальта скейт. — И твоя девушка тоже! Пэнси не выдержала и фыркнула. Дети определенно могли быть неплохи. Иногда. — Зачем ты столько накупила? — повернулась она к Грейнджер. — Все еле влезло в багажник. — В поездке за городом нам понадобится много вещей. — Ты волшебница, помнишь? Заклятье незримого расширения для тебя новость? — продолжая улыбаться, поинтересовалась Пэнси. Грейнджер поморщилась. — Вовсе нет. — Хорошо, — просто согласилась Пэнси, заметив перемену в ее настроении. За беззлобным возмущением Грейнджер проступила напряженность. — Ладно. Садись, сейчас польет, — она мягко взяла свою девушку за руку и повела к машине. Гермиона сжала ее ладонь своей маленькой теплой рукой. — Мы возьмем другую машину для поездки, кстати. Она гораздо вместительнее, — сказала она по дороге домой. — Что?! Нет! Она скучная. И серая! — ремень больно впился Пэнси в плечо, когда она резко придвинулась к Грейнджер. Та кинула на нее невозмутимый взгляд. — А эта не подходит для долгих поездок. Слишком маленькая. Слишком приметная. Знаешь, сколько раз разбивали окна и угоняли машину моего отца? Это случалось раза четыре, как минимум, когда мы выбирались вечером куда-нибудь или отправлялись в путешествие! — Поэтому ты так не хотела разрешить тем детям сфотографироваться с ней? — Может быть, — пожала плечами Грейнджер. — Ну… Если с этой что-нибудь случится ты всегда можешь купить новую… — Пэнси! Не прокатило. — Ты можешь сделать ее невидимой, чтобы обезопасить. — Нет. — Можно… — Нет. — Или… — Точно, нет. — Ты параноик, Грейнджер, — Пэнси отвернулась к окну. — Не дуйся. Пэнси молчала. — Детка? Она определенно не собиралась реагировать. — Ну, прости меня, — в голосе Грейнджер послышалась уже искренняя вина. — Все в порядке. Так мы поедем на кабриолете? — Нет. — Грейнджер! — Да, милая? — Ничего.

***

— Что происходит? Грейнджер, где ты? Наверху раздался грохот. Потом снова наступила тишина. Пэнси застыла посреди гостиной, которая несколько секунд назад погрузилась в кромешную тьму. — Грейнджер? Ответом ей была тишина. Глупая, непрошенная паника подступила к горлу. Пэнси готова была выдрать себе все волосы за то, что бросила палочку валяться где-то на кухонной столешнице. — Гермиона? — в третий раз позвала она и с отвращением услышала, как жалко дрожит собственный голос. — Детка, я здесь, — раздалось со стороны лестницы, через секунду там вспыхнул свет. Гермиона держала волшебную палочку высоко над головой, белый свет мягко заполнял темное пространство, разгоняя тени по углам. — Что произошло?! — потребовала Пэнси чуть более резко, чем собиралась. Ее сердце все еще билось в ускоренном темпе, а пальцы подрагивали. Гермиона удивленно моргнула, но потом ее лицо быстро приняло спокойное выражение. Она подошла к Пэнси. — Все в порядке. Кажется, во всем районе пропало электричество. Возможно, случилась авария на станции. Пэнси с облегчением скользнула в ее объятия, когда Гермиона встала вплотную. Уткнулась носом в ворот толстовки. Крепко сцепила руки в замок на ее талии. — Прости, что не позвала тебя сразу. Не могла вытащить палочку, да еще и своротила светильник со стола, — тихо сказала Гермиона ей в плечо. У Пэнси задрожали плечи от смеха. — Ты катастрофа, — она проигнорировала нежность, прозвучавшую в голосе Грейнджер, когда та извинилась. Пэнси было неловко за то, как легко она поддалась панике. Они собирались посмотреть кино, и Грейнджер пошла наверх за кассетой — десятки этих причудливых черных коробочек, в которых хранились фильмы, стояли у нее почему-то в рабочем кабинете. Через несколько минут после того, как она скрылась на втором этаже, а Пэнси поставила на журнальный столик бутылку вина и тарелку с мелко нарезанной закуской, внезапно повсюду пропал свет. Пэнси нравились гирлянды теплых желтых лампочек, которые было приятно включать темными осенними вечерами, пока за окнами бушевали ветер и дождь. Ей нравилась длинная, узкая, не очень яркая лампа над раковиной в кухне, которую Пэнси включала, когда выбиралась ночью за водой или когда Грейнджер приходила с работы за полночь и ужинала стоя, держа тарелку на весу, а Пэнси сидела на стуле рядом и смотрела, как она ест. Ей нравился ночник в их спальне — он был выполнен из тонкого стекла в виде голубого облачка, и по ночам казалось, что это лунный свет окрашивает комнату в бледный-бледный голубоватый оттенок. Верхний свет она не любила. Яркий, искусственный, он резал глаз, а цвет кожи Пэнси делался из-за него каким-то болезненным, когда она смотрелась в зеркало. Но полное отсутствие света было в сто раз хуже. — И когда эту хрень починят? — как бы невзначай спросила Пэнси, без всякого удовольствия отрываясь от шеи Грейнджер. Руки она, однако, оставила на месте, сжимая в кулаках мягкую ткань кофты. — Думаю, в течение часа. Грейнджер явно притворялась, что не слышит опасения в голосе Пэнси. Та была ей очень за это благодарна. — Это довольно долго. Мы успеем посмотреть полфильма. Грейнджер слегка отодвинулась от нее, глядя в глаза. — Пэнси. Пэнси крепче сжала ее кофту, тяня обратно на себя. — Что? Руки Грейнджер мягко гладили ее руки, двигались от плеч к запястьям и обратно. — Мы не сможем посмотреть кино, — сказала она с маленькой улыбкой. — Почему? И почему ты улыбаешься? — Видеокассетник работает на электричестве, — улыбка Грейнджер стала шире, и Пэнси поняла, что та изо всех сил сдерживается. — Ты, что, смеешься надо мной? — она не знала, оттолкнуть Грейнджер или притянуть еще ближе. — Нет. — Ну, конечно! Грейнджер пожала плечами, кусая губы. Пэнси решила, что все-таки притянуть ближе. Она дернула Грейнджер на себя, и та влетела Пэнси в грудь, как мячик. Легкий и лохматый мячик. — Эй! — возмутилась Грейнджер, когда Пэнси запустила холодные ладони под толстовку, оглаживая ребра. — Холодно! — но сама улыбалась и льнула ближе. Пэнси могла целоваться с Грейнджер часами. Это всегда было тепло, неторопливо и уютно. Грейнджер пахла, как чертов десерт, и растекалась по Пэнси, едва держась на ногах от удовольствия. Когда она запустила пальцы Пэнси в волосы, палочка выпала из ее руки и погасла, шлепнувшись об пол с тихим стуком. — Нет! — Пэнси шарахнулась куда-то назад, в темноту так резко, что чуть не упала, споткнувшись о собственные ноги. Тьма накрыла ее с головой. Пэнси в ужасе рухнула на колени. — Люмос! — шарик света на кончике палочки в руке Грейнджер слегка подрагивал, когда Пэнси подняла глаза. — Эй, Пэнси, милая, прости, все в порядке, тише, — бормотала она, подбираясь к Пэнси и заключая ее в кольцо своих рук. — Тише, все нормально, я здесь. — Я в порядке, — попыталась вывернуться Пэнси. Руки Гермионы тут же выпустили ее, когда она нервно откинула голову назад. Маленькие ладони Грейнджер с ногтями, покрытыми прозрачным лаком, неловко легли на колени. У Пэнси заныло сердце. — Черт, прости, — выдохнула она. — Извини, я не специально. Ты не виновата. Иди сюда, — она протянула руки вперед, и Гермиона снова укрыла ее в своих объятиях. — Все в порядке, — тихо повторила она Пэнси в макушку. — Мы могли бы посмотреть ютуб, — предложила Пэнси, когда молчание между ними окончательно разгладилось и стало, как прежде, спокойным и ненавязчивым. — Не можем, — вздохнула Грейнджер. — Почему? — Нет wifi. — Поч… Дай угадаю, электричество? — Ага. — М-да… — Ага. Пэнси мягко взялась за палочку Грейнджер поверх ее руки: — Люмос максима, — шары бледно-желтого света поднялись к потолку гостиной, как воздушные шарики. — Пойдем поставим чайник, у меня как-то пропало настроение пить вино. Она выпуталась из объятий Грейнджер и протянула ей руку. — Пэнси… — Что? На лице Грейнджер неловко, как незаконченная деталь рисунка, повисла виноватая улыбка. — Чайник электрический, — тихо-тихо сказала она. — Проклятые маглы! — нарочито громко топая на кухню, Пэнси слышала, как почти беззвучно хихикает Грейнджер за ее спиной.

***

Парк неподалеку от дома Гермионы Грейнджер не шел ни в какое сравнение с садом и зеленым лабиринтом старого фамильного поместья, где Пэнси играла в детстве. Деревья были тонкие, молодые, тоскливо клонились к земле, когда налетал особенно сильный порыв ветра. К тому же у тех, кто продумывал устройства парка, очевидно, не было ни вкуса, ни мозгов. Летом на лавочки не падало никакой тени, а насыпные дорожки из мелкой — о, боже — красной гальки переплетались в ничем не объяснимом хаотичном порядке. Пэнси стояла на низеньком мостике, перекинутом через искусственный ручей, и наблюдала, как на воде кружатся последние, уже пожухшие, желтые и бурые листья. Бумажный пакет с кофе и завтраком из кофейни неподалеку («сырники с джемом, Пэнси, я мечтаю о них уже неделю, пожа-алуйста») приятно оттягивал ей предплечье. Пэнси сначала немного опасалась, что кофе остынет, пока она идет домой, но потом решила, что им ничего не стоит подогреть кофе магией, и остановилась на минутку, чтобы закурить. От парка до дома было идти минут пять, но она успела бы достаточно проветриться за это время, чтобы Грейнджер не слишком ворчала, почувствовав запах сигарет. Ветер приятно трепал ее новое каре, длинное черное пальто грело просто потрясающе, а дым знакомо и успокаивающе царапал горло. Но ее восхитительное одиночество продлилось недолго. — Здравствуйте, мэм. Здесь запрещено курить. Я вынужден попросить Вас выбросить сигарету. Пэнси повернулась на голос. Перед ней стояли два полисмена — эквивалент мракоборцев у маглов, вспомнила Пэнси. Вот только мракоборцы никому никогда не запрещали курить, да и вообще, сами дымили, как паровозы. Пэнси демонстративно затянулась еще раз. Глубоко. Она почти почувствовала, как дым оседает в легких. — Я всегда здесь курю, и никогда прежде мне не сообщали ничего подобного, — Пэнси понимала, что-то было явно не так в ее словах, но у нее было удивительно хорошее настроение. В ее случае это обычно значило, что ни у кого в радиусе километра его быть не может. Она бы сделала поблажку Грейнджер, но не больше. — Всегда? — переспросил полисмен. — У вас все в порядке со слухом? — невинным тоном поинтересовалась Пэнси, изгибая при этом губы в ухмылке. — Мисс, выбросите сигарету, будьте добры. Это общественное место, — вмешался второй полисмен. Он говорил так же строго, как первый, но выглядел моложе. Пэнси улыбнулась ему, и служитель порядка тут же стушевался. Его напарник уже в какой раз окинул Пэнси неодобрительным взглядом. — Я докурю и выброшу ее, не сомневайтесь. Мерлин, как же приятно было нарваться на неприятности. К тому же никто в данный момент не смог бы обвинить ее в подобном поведении по причине учебы на факультете Слизерин, и все становилось в разы лучше. Пэнси была язвой сама по себе. Просто не слишком часто. — Мисс, если вы не сделаете этого прямо сейчас, мы будем иметь право задержать вас за курение в общественном месте и хулиганство. — Задержать? — Пэнси выдохнула в холодный воздух облачко дыма вперемешку с горячим дыханием. Она знала, что выглядит очень хорошо, и послала полисмену помоложе еще одну невинную улыбку. Тот снова потупился. Пэнси захотелось расхохотаться от восторга. Эти двое были просто нелепы. — Что здесь происходит? — послышался за спиной Пэнси озабоченный голос. Полисмены обернулись. Пэнси под шумок выкинула сигарету, следя, как та догорает дотла прямо в полете. У Грейнджер было сбито дыхание, и развязался шнурок на левом кроссовке. — Сэр? — обратилась она сначала к старшему полисмену. — Пэнси? — потом к ней. — Мисс отказалась выбросить сигарету по нашей просьбе, — объяснил полисмен. Пэнси виновато улыбнулась Грейнджер, когда та послала ей один из своих убийственных взглядов — впрочем, далеко не самый страшный. — Вы, простите, знакомы? — Что ты здесь делаешь? Мне казалось, ты снова уснула, когда я уходила, — сказала Пэнси. — Пошла на пробежку. Пэнси фыркнула. Сумасшедшая. Бегать в такой ветер. — Мисс… — окликнул не пойми кого из них полисмен. Грейнджер проворно поймала Пэнси за свободную руку без пакета. — Это моя жена, — без запинки солгала она. Пэнси только слегка приподняла бровь, но в животе у нее будто взорвался фейерверк. — Ваша жена, миссис… — Паркинсон, — снова солгала Грейнджер, и у Пэнси едва не подкосились колени. Она рефлекторно сжала пальцы Грейнджер сильнее, и почувствовала, как так сделала то же самое в ответ. — …миссис Паркинсон, она отказалась… — тут он замолк, переведя взгляд на Пэнси. Никакой сигареты, естественно, не было и в помине. — Вы выбросили сигарету в ручей? — стальным голосом спросил он. Вот черт. О ручье Пэнси не подумала. — Нет… — осторожно ответила Пэнси. Вдруг все стало не таким веселым. Если их заберут в участок, вскроется вранье Грейнджер про женитьбу и фамилию, а у Пэнси и вовсе не было никаких магловских документов, кроме тех, что наколдовала Грейнджер, чтобы оформить страховку на их машину. Пэнси не знала, насколько хорошо они были подделаны. — В таком случае, где она? — полисмен уже двинулся к ним, когда Пэнси заметила неуловимое движение со стороны Грейнджер, а уже через секунду перед лицами полисменов появилась волшебная палочка. — Обливиэйт! Пэнси облегченно выдохнула. Когда они зашли в дом, Грейнджер напустилась на нее, как возмущенная почтовая сова, которой не заплатили за доставку. Так же яростно. — Какого дьявола, Пэнси? Ты сошла с ума? Волосы Грейнджер стояли дыбом. Видимо, от переизбытка адреналина. Пэнси вытянула перед собой пакет из кофейни как щит. — Я наложила заклинание на полицию! Твою ж мать! — не обращая на пакет внимания, Грейнджер запустила пальцы в волосы, усугубив их состояние. — Прости! — Пэнси зажмурилась. Повисло недолгое молчание. — Это сырники? — Грейнджер звучала заинтересованно, но никак не злобно. Пэнси приоткрыла один глаз. — Да-а… — О, Боже, спасибо! — Грейнджер выхватила пакет у нее из рук и посмотрела на Пэнси так, будто она преподнесла ей толстеннейшую и заумнейшую книгу, которая существовала во всем мире в одном единственном экземпляре. Несколько секунд они глядели друг на друга, а потом губы Грейнджер задрожали, уголки самовольно поползли вверх… и обе они согнулись пополам от смеха. — Ну, и номер, Пэнси, — сказала Гермиона через некоторое время, сидя за столом, подтянув под себя ноги и впиваясь зубами в свой сырник. Она продолжала изредка хихикать, ее глаза блестели, а волосы все так же топорщились в разные стороны. Пэнси любовалась. — Пэнси? Это ты сказала, что мы женаты! — Я испугалась! — И что? — Не знаю, — Грейнджер сдулась и опустила глаза. — Что такое? — но та продолжала молча жевать. — Гермиона? — Ты разозлилась?.. Из-за того, что я сказала это? — Что? Нет, — Пэнси нахмурилась и протянула руку через стол, чтобы накрыть ею ладонь Гермионы. — Если я и разозлилась, так из-за того, что мне не дали спокойно выкурить сигарету. Гермиона подняла на нее огромные глаза. — Я бы женилась на тебе прямо сейчас, если бы могла. Только у магов так нельзя, а настоящих магловских документов у меня просто нет. Это кстати проблема. — Правда? — глаза Гермионы вот-вот должны были поглотить всю Вселенную. — Да. Через секунду она уже висела на шее Пэнси, неизвестно как взлетев ей на колени. Пэнси обняла Гермиону в ответ. Хотелось курить, но держать Грейнджер в своих руках после того, как Пэнси безапелляционно призналась в том, что готова провести с ней остаток жизни, хотелось в тысячу раз больше.

***

Они ехали по неизвестной холмистой местности, когда Пэнси разлепила глаза и выглянула в окно машины, щурясь от света оранжевых закатных лучей. Темные холмы то опускались, то становились огромными и высокими, окружая их — будто они мчались не по пустынному шоссе, а рассекали громадные морские волны. Пэнси понадобилось несколько секунд, чтобы осознать, что она уже не спит. Она повернула голову вправо. Гермиона вела машину одной рукой, второй подпирая голову. Выглядела она так, будто находилась мыслями где-то очень далеко, а руль держала чисто благодаря автоматизму, выработанному за годы практики. Через пару минут Гермиона почувствовала, что на нее смотрят, и повернулась к Пэнси. — Привет, — она нежно улыбнулась. В последнее время эта полная чего-то совершенно непостижимого для Пэнси улыбка то и дело появлялась на лице Гермионы, казалось, без всякого повода. — Давно я заснула? — Часа два назад. Пэнси охнула, и Гермиона засмеялась. — Точно. А говорила, никогда не сможешь расслабиться «внутри этой магловской штуки». — Она действительно жуткая, — проворчала Пэнси себе под нос. — Про кабриолет ты так не говоришь, — улыбнулась Гермиона. Пэнси хмыкнула, вытягивая ноги. Она вывернулась, чтобы опереться спиной на стекло, а ноги демонстративно сложила Гермионе на колени. Свободная рука, которой та подпирала голову, сразу же переместилась на колено Пэнси. Ладонь Гермионы ощущалась приятным весом, и Пэнси вся покрылась мурашками. — Потому что она — красавица, — самодовольно изрекла Пэнси. — Она? — Да. — Она, — Грейнджер кивнула. — Ладно. Ты и имя машине дала? — Чего? Нет. Просто это точно не он. Гермиона — опять — засмеялась. — Что такое? — Ничего, — она вновь одарила Пэнси полным нежности взглядом. — Просто ты такая забавная, когда только проснешься. — Вовсе нет! — Пэнси для порядка лягнулась, но не сильно, и Гермиона легко поймала ее за лодыжку, возвращая на место. Пэнси тут же стало жарко и захотелось пересесть Гермионе на колени, но страшным усилием воли она сдержалась. — Все еще не понимаю, почему нельзя было просто траснгрессировать, — сказала Пэнси куда-то в пространство, не особенно ожидая ответа. Этот разговор поднимался уже раз сто, и теперь в нем не было никакого смысла, потому что вот они, уже едут по темной дороге в никуда. Ей просто почему-то не хотелось сидеть в тишине. За окнами автомобиля смеркалось все быстрее. — Побережье покажется уже минут через двадцать. Мы почти приехали, — Гермиона успокаивающе погладила Пэнси по полоске кожи на ноге, открывшейся, когда ее штанина слегка задралась. — Тебе понравится. Обещаю, — сказала она, бросив на Пэнси короткий теплый взгляд, и снова повернулась, глядя на дорогу перед собой. Соленый, ледяной ветер метался, бился о прибрежные скалы и выл, как стая оборотней, где-то в море и в вышине звездного неба. Пэнси поежилась, плотнее запахивая свою куртку. После нагретого салона машины, уличный воздух был просто убийственным. У Пэнси едва не начали стучать зубы. Гермиона показалась в свете фар с тремя дорожными сумками. Пэнси забрала у нее две, и Гермиона, обняв ее одной рукой, повела их к стоящему на отшибе трехэтажному зданию, на парковке которого они остановились. Видимо, гостиница, заключила Пэнси. — Где мы? — спросила Пэнси, чуть дрожа. Они ехали уже несколько дней с остановками в разных графствах, чтобы нормально выспаться и погулять по старым английским городкам, которые встречали путешественников такими, какими видела их Пэнси на рекламных буклетах и путеводителях, что были свалены целой кучей на заднем сидении машины. Узкие улочки, узкие окна, узкие коридорчики, узкие лестницы. Огромное море, ноябрьское, темно-серое и грозное, сопровождавшее их всю дорогу вдоль восточного побережья, нравилось ей больше. Море пугало и завораживало. Гермиона великодушно позволяла погулять по пляжу немного дольше, чем было рассчитано в ее идеальном расписании поездки «Лондон-Йоркшир», и Пэнси в благодарность никогда не жаловалась, когда Грейнджер начинала по памяти пересказывать историю очередного крошечного городка с узкими улочками, где они останавливались. В конце концов, Пэнси перестала следить за маршрутом по картам и полностью доверилась Гермионе. — Северный Йоркшир. Пэнси распахнула глаза шире. — Мы приехали, — улыбаясь, сказала Гермиона, когда они уже поднимались на крыльцо гостиницы. — О, Мерлин, наконец-то! — Пэнси драматично и очень театрально изобразила падение в обморок, всем весом наваливаясь на Грейнджер, и та со смехом подтолкнула ее к двери. От всех этих телодвижений, куртка Пэнси распахнулась, впуская ледяной ветер. Пэнси зашипела и снова поежилась. Гермиона обвила ее талию свободной рукой, каким-то волшебным образом проникнув под куртку вслед за ветром, но уже грея. Она поцеловала Пэнси в щеку и, толкнув плечом дверь, сказала: — Добро пожаловать, Пэнси. Через полчаса Пэнси, согревшаяся горячим сидром и жутко смущенная, сидела за столом рядом с Гермионой, чувствуя, как их колени то и дело мягко касаются друг с друга. Это успокаивало. — Как хорошо, что вы приехали именно сейчас, — сказала миссис Грейнджер, входя в столовую с огромным блюдом, над которым поднимался в воздух белый пар. Она поставила блюдо на стол и принялась суетливо орудовать ножом, разрезая мясо. — Это правда, — согласился ее супруг, разливая вино по четырем бокалам. — Сейчас не сезон, туристов нет. Мы можем посидеть одни, в кругу семьи, — тут он подмигнул Пэнси, и Гермиона тут же одернула отца: — Папа! — Я ничего такого не сказал, милая. Мы рады, наконец, познакомиться с Пэнси, вот и все. — Я тоже очень рада, мистер Грейнджер, — Пэнси едва справлялась с голосом. Чертов предатель. — Вы так подготовились к нашему приезду. Большое спасибо. Гермиона одобрительно сжала ее коленку под столом. — Ну что ты, всего лишь ужин. Мы давно хотели, чтобы вы как-нибудь добрались до нас. Гермиона очень много работает. — Это правда, — Пэнси согласно хмыкнула. — Эй! — предмет беседы мгновенно поспешил возмутиться. Мистер Грейнджер только добродушно улыбнулся дочери. — А чем ты занимаешься, Пэнси? — спросила ее миссис Грейнджер, садясь за стол. — Мама, не выспрашивай! — Я вовсе не… — Все в порядке, — Пэнси улыбнулась Гермионе. — Я хочу рассказать, — краем глаза она заметила, как родители Грейнджер переглянулись между собой. — Итак? — Эм… — Пэнси замялась, не зная, как лучше выразиться. — Наверное, это будет правильно называть волонтерской деятельностью, — Грейнджер одобрительно кивнула, будто Пэнси отвечала урок на зельеварении. — Это не совсем профессия, но у маглов это что-то вроде социального работника, — у Пэнси даже выступил пот на лбу, пока она вспоминала нужное слово. Все ее мозги вдруг куда-то подевались. — В общем, стараюсь сделать магическое сообщество Великобритании более гибким, расширить взгляды людей. — Вот как. Что ж, это хорошее дело. — Да! — Пэнси воодушевилась, услышав согласие. — Я тоже так думаю. Раньше… я сама была не слишком внимательна к… ко многим вещам. Многого не понимала. А сейчас, наверное, пытаюсь исправить, что могу. Поступать правильно, — под конец ее голос почти затих, и Пэнси уставилась в тарелку. Она была не уверена, что может продолжить. — Я думаю, человек растет и учится всю жизнь, Пэнси, — вдруг сказала миссис Грейнджер. Пэнси подняла на нее взгляд. — Ты молодец, — мать Грейнджер улыбалась ей так радушно, так мягко и нежно, что Пэнси не смогла ей ответить, боясь, что расплачется, стоит только открыть рот. Поэтому она просто кивнула, и миссис Грейнджер кивнула ей в ответ. — После ужина покажу тебе детские фотографии Гермионы. Она просто обожала фотографироваться! У меня где-то лежит снимок, где Миона стоит в отцовской шляпе и без… — Мам! — краснея сразу всем лицом, шеей и ушами, воскликнула Грейнджер. Все сидящие за столом в просторной уютной столовой маленькой прибрежной гостинцы засмеялись. Пэнси курила на балконе, когда Грейнджер вышла из душа. — Ты прокуришь все одеяло, — пожурила она, вытягивая из руки Пэнси кончик этого самого одеяла, в которое та завернулась, чтобы не околеть насмерть от холода. Гермиона проскользнула под одеяло, вернула кончик в руку Пэнси и обняла ее, пряча еще горячее после душа лицо у нее на шее. — Пахнешь, как паб в день футбольного матча, — невнятно проговорила она. Пэнси за это ткнула Грейнджер под ребра, и та весело вскрикнула, но только прижалась ближе. — Могла ли я когда-нибудь подумать, что буду однажды ужинать за одним столом с маглами, — сказала Пэнси, укладывая подбородок на макушку Грейнджер. — С маглами, которые еще и родители женщины моей мечты… Голова Грейнджер тут же зашевелилась, но Пэнси сжала Гермиону так крепко, что было не сдвинуться, поэтому та зашевелилась уже вся, но Пэнси не пускала. Она смотрела в черное, усыпанное звездами, будто первым, редким снегом, небо, и улыбалась попыткам Грейнджер вывернуться из ее объятий. — Пэнси! — та завозилась еще активнее, и Пэнси снизошла до того, чтобы выпустить Грейнджер из тепла одеяла. Она сразу отскочила назад, глядя на Пэнси с очаровательной смесью возмущения и восторга, от которой что-то в груди Пэнси треснуло и сломалось. Ей вдруг стало больно от того, как было хорошо. Смотреть на Грейнджер. Признаваться ей в любви и смотреть в эти огромные, темные, как ночь, глаза. Конечно, миг спустя Гермиона уже вновь забралась под защиту одеяла и Пэнси. Морской ветер хлестал безжалостно. — Теперь ты здесь. Со мной, — негромко произнесла Грейнджер после недолгого молчания. Пэнси давно докурила, и они просто стояли и зачем-то мерзли на балконе. Двигаться с места не хотелось. — Да… И у меня классная машина. — Ты. Даже. Не. Водишь! — Без разницы. Она все еще моя. — Наша. — Ладно. — Так лучше. — Не ерничай, Грейнджер. Пэнси чувствовала, что Грейнджер улыбается. Чувствовала кожей, всем своим существом. Никогда в жизни ей не было так спокойно. Ее приняли. Грейнджеры уже считали ее своей семьей. Они были маглами, а она чистокровной волшебницей, но это не имело никакого значения. Они любили Гермиону, а значит, могли полюбить и Пэнси. Она неуверенно, осторожно, боясь спугнуть это чувство в сердце, улыбнулась. — Пэнси? — послышалось из складок одеяла. — Мм? — Ты тоже девушка моей мечты.