But It's Better If You Do

Слэш
NC-17
Завершён
57
автор
Размер:
12 страниц, 1 часть
Описание:
Посвящение:
Примечания:
Публикация на других ресурсах:
Уточнять у автора/переводчика
Награды от читателей:
57 Нравится 2 Отзывы 12 В сборник Скачать

~

Настройки текста
Да пошел к черту, этот ваш сраный Хван Хёнджин. На улице морозный ветер неприятно обдувает открытые участки кожи. Вечереет в это время года очень быстро - настолько, что сейчас вокруг стоит темнота, освещаемая только яркими вывесками местных магазинов и баров. Джисон стоит напротив известного в узких кругах кабаре "Le Roi Des Péchés", где сегодня проходит бурлеск шоу. Чан, которого хлебом не корми, дай ворваться на чужую вечеринку, знает этот район вдоль и поперек. Здесь самое большое количество лучших по мнению джисонова друга клубов и баров, в которых можно хорошо провести время за потрясающим напитком, сделанным умелыми руками бармена. Отборные места, чтобы окунуться в беззаботную атмосферу праздника, где можно не думать о проблемах, забыть о работе и реальной жизни, которая холодным порывом врывается обратно в душу, стоит выйти за пределы заведения. Сегодняшний вечер Джисон проведет великолепно. Замечательно. Со вкусом сладкого лимонного дайкири, окутанный дымом сигарет с нотками цитруса, разговаривая на отвлеченные темы с симпатичным барменом, крадя себе внимание заинтересованных танцовщиц, раздевающих его своими голодными взглядами. Чтобы забыться, чтобы не думать. Чтобы забыть эту тупую потаскуху Хван Хёнджина. Джисон злится. В первую очередь на своего бывшего бойфренда. Такого прекрасного и сногсшибательного Хёнджина, от которого ведет голову, который заполняет все в комнате, как только он переступает ее порог. Не удивительно, что у него было много поклонников. Каждый мужчина в округе, у кого хотя бы раз закрадывалась мысль о том, что ему в теории мог бы понравиться мужчина, был готов расстилать перед Хёнджином дороги из лепестков роз, сворачивать самые массивные горы, задаривать его самыми дорогими подарками, лишь бы он хотя бы раз взглянул в их сторону, чтобы он хотя бы раз подарил им свою обворожительную улыбку, загадочно сказал бы "спасибо" и навсегда бы исчез из их жизни. Джисон чувствовал себя рядом с ним особенным. Все это у Хана было, у них, черт возьми, были прекрасные отношения. Пока Хван не решил все это испортить. Пока не появился этот гребаный кареглазый блондин Ли Ёнбок, новый партнер Хёнджина по танцам. Джисону он не понравился сразу. Весь из себя добродушный и милый, приветливо улыбнулся при их первой с Ханом встрече, будто был на самом деле рад его видеть. Так будто за простым "приятно познакомиться, парень Хёнджина!" не было "смотри в мои глаза, чтобы знать, что видит твой бойфренд, когда я трахаю его на полу в этом танцевальном зале". Ёнбок приторно хороший. Хотелось стереть эту постоянную теплую улыбку с его милой мордочки, и познакомить ее с не менее теплым и милым кулаком Джисона. Хан много раз видел, как они танцевали вместе. На натянутых струнах сексуального напряжения между ними можно было сыграть самые сложные гитарные рифы. И танец под "Crazy in love" не делал ситуацию лучше. Джисон ревновал. Ревновал сильно. Каждый раз, когда Ёнбок во время поддержки умело обхватывал талию тогда еще парня Хана, когда ладонь Хёнджина оказывалась в ладони Ёнбока, внутри Джисона закипала кровь, внутреннее эгоистичное "я" кричало о несправедливости. И как оказалось, все это не было безосновательным, как пытался убедить его Хван долгие два месяца. Джисон практически застукал их в процессе, и все, что смог выдать Хёнджин — это неопределенное и потерянное "прости". И в самую последнюю очередь Джисон злится на себя. За то, что поверил этому засранцу, что у него в груди есть эти тупые чувства, которые жестоко растоптали, окунули в грязь и плюнули сверху. Черт, он и правда поверил, что все это было по-настоящему. Джисону хочется, чтобы Хёнджин хотя бы на секунду почувствовал эту боль и это разочарование, которое Хан ощущает сейчас. Ему хочется, чтобы Хёнджину было обидно до боли в груди. Чтобы ему было так же плохо и неприятно видеть Джисона с кем-то другим. Хочется, чтобы это "прости" хоть что-то значило для самого Хёнджина, и он знал, что он возможно элементарным веянием тестостерона потерял все то реальное, что у него было. Поэтому Джисон и здесь. Хану неуютно среди всех этих красочных вывесок, заманивающих гуляющую ночами молодежь — Джисон таким не был. Но Чан настоял, что это то, что как раз и должно помочь. Это заведение, что он посоветовал Джисону, было известным неспроста. Зная правильных людей, здесь можно было расслабиться по-настоящему. Сюда приходили все одинокие люди в поиске чувств и страсти, гонимые похотью и сексом. Никто не называл это проституцией, но именно этим здесь и промышляли. От этого места за километр пахло развратом, и этот запах одновременно отталкивал и потрясающим образом манил своей страстью с флером нежности и близости. Джисон прекрасно знает, на что это похоже. Он простой неудачник, который пытается залить чувства алкоголем и заклеить рану мальчиком на одну ночь, но это не было правдой. Джисон не такой. Ему просто нужно доказать Хёнджину, что он не собирается плакать в подушку из-за своего гнилого бывшего парня, он принял взрослое осознанное решение отдаться чувству удовлетворения (несмотря на то, что Хёнджин об этом никогда не узнает). Холод, что заставляет поежиться, пробирает спину Джисона. Он делает последнюю затяжку и переступает с ноги на ногу, в сотый раз перечитывая горящие красными лампочками красивые буквы на вывеске бара. Шумно выдохнув, он тушит сигарету и уверенным шагом направляется ко входу. Джисон говорит нужный код, который ему сказал Чан, чтобы пройти фейс-контроль, и оказывается внутри. В нос сразу же ударяет запах пота и алкоголя, а музыка становится громче. Перед ним открывается просторный зал с красивыми аккуратными столиками, за которыми сидят люди в красивых цветастых костюмах. Яркий свет освещает маленькую сцену, где сидит женщина в коротком красном платье, хорошо подчеркивающим ее тонкую талию. Ее наряд украшен перьями и стразами, красиво сверкающими в свете софитов. Она поет мелодичную песню своим низким голосом под аккомпанемент живого рояля, за которым сидит девушка в черном фраке, а на ее лице красуется красная маскарадная маска с торчащими из нее перьями. Солистка сидит на инструменте, то и дело извиваясь под музыку, заигрывая с пианисткой, которая изящно перебирает пальцами по белым блестящим клавишам. Джисон присаживается за свободный стол, рассматривая сцену, погружаясь в атмосферу заведения. Спустя несколько мгновений к нему подходит официант, чьи глаза закрыты блестящей стразами маской, и парень заказывает свой лимонный дайкири. Певица на сцене заканчивает свое выступление, полностью ложась на рояль, томно смотрит на девушку, сидящую за инструментом, и тяжело дышит, дожидаясь ответного взгляда. Пианистка наконец-то поднимает глаза от клавиш и, коротко улыбнувшись своей напарнице, встает со своего места. В зале раздаются аплодисменты. Пианистка помогает певице слезть с инструмента, и они подходят к краю сцены для поклона. Джисон начинает хлопать, про себя сожалея, что он не успел к началу представления. Ему было неловко и даже немного страшно, поэтому он около получаса нервно стоял у входа и курил бог знает какую по счету сигарету, снова и снова прокручивая в голове список причин, по которым он вообще здесь оказался. На деле, причина, которую зовут Хван-бывший-парень-Хёнджин, была единственной. Хан не может выкинуть ни из головы, ни из сердца эту тупую обиду, которая засела где-то глубоко-глубоко, не давая вдохнуть полной грудью. Джисон продолжает убеждать себя в том, что это пройдет, но все же зайти в кабаре оказывается чем-то тяжелым. Выступающие уходят со сцены, а зал заполняется шумом разговоров. Джисон, ожидая свой напиток, оглядывается по сторонам. На потолке висит пара роскошных люстр, а стены украшены красной тканью, напоминающей шелк. Свет приглушен, создавая интимную обстановку. Сам Джисон, по совету все того же Чана, одет в свой лучший костюм с черной жилеткой поверх белой рубашки. Его внешний вид как нельзя точно соответствует этому месту, Джисон хорошо вписывается и даже, как ему хочется верить, походит на частого посетителя. На пустом столе лежит красная брошюра с красочной надписью "Шоу Бурлеска" над фотографией наряженных и улыбающихся мужчин и женщин. Хан заинтересованно пододвигает лист бумаги к себе, пробегаясь глазами по списку сегодняшних выступлений. Взгляд цепляется за танцевальный коллектив с интригующим названием "Sweet&Sour". Джисон ухмыляется про себя: дуэт Хёнджина и Ёнбока называется "Sweet'n'Sour". Какое комичное совпадение. От чтения Джисона отвлекает вышедший на сцену мужчина в маске. — Уважаемые дамы и господа, наш сегодняшний обворожительный вечер продолжат обаятельные и неотразимые "Sweet&Sour", — четко поставленным голосом произносит мужчина, протягивая руку в зал, прося аплодисменты для следующих артистов. Джисон заинтересованно оглядывает сцену. На ней появляется шестеро человек в красных костюмах, покрытых стразами. Трое парней и трое девушек на высоких каблуках улыбаются и приветствуют зал. Джисон завороженно аплодирует танцорам, его взгляд цепляет парень, который выходит последним и теперь стоит на сцене ближе к столику Хана. В руках у танцора огромный веер с красными перьями, который он умело и эффектно раскрывает, пока встает в изящную позу. Свет на сцене меняется на красный, и представление начинается. Как только начинается музыка, танцоры отмирают, и одна из девушек выходит вперед, привлекая внимание Хана. Она вскидывает руки вверх и двигает телом в такт мелодии, звучащей на весь зал. Ее глаза сверкают, а с губ не сходит белоснежная улыбка. Она резко поворачивается спиной, и перья, которые изысканно вставлены в ее прическу, трясутся, когда девушка оборачивается и дарит зрителям воздушный поцелуй. Зал снова начинает аплодировать, а другие танцоры подходят к ней и закрывают ее своими красными веерами. Музыка становится более энергичной, и выступающие делают одинаковые грациозные движения. Джисон заворожен резкими размашистыми пассами и чуть ли не пропускает момент, когда ему приносят напиток. Хан берет прозрачный бокал и немного отпивает, сосредотачиваясь взглядом на крайнем танцоре. Его сильные открытые руки поддерживают одну из девушек, элегантно обмахивая ее своим веером. Джисон невольно засматривается на его широкие плечи, на которых видно напряженные мышцы. Хан нервно отпивает снова. Танцор отпускает девушку, быстро сменяя позицию. Он двигает бедрами под музыку, чем переключает внимание Джисона с верхней части тела ниже. У него сильные ноги, нарочно обтянутые телесного цвета колготками и черными короткими шортами, которые еле прикрывает пышная короткая юбка. Джисону кажется, что он ни разу не вдохнул с момента, как выступающие вышли на сцену. Его глаза жадно цепляются за каждый кусочек кожи на крайнем танцоре, за его плавные, но отчетливые движения, за его мягкие жесты руками и за аккуратные лодыжки, облаченные в черные туфли с высоким каблуком. Джисон жадно глотает каждую секунду, наслаждаясь представлением. Все его мысли занимает лишь этот танцор, плавно выгибающий спину и делающий элегантный подшаг. Хан чувствует, как у него в горле пересыхает. В помещении становится, будто по щелчку, очень душно и жарко. Джисон резким движением допивает свой коктейль. Ему кажется, что этот момент длится уже вечность. Он смотрит, как чужие руки ложатся на бедра танцора, крепко сжимая их. Джисон поднимает глаза на его лицо, которое так же украшено редкими стразами, и не сразу понимает, что на него смотрят в ответ. Хан растерянно моргает, восхищенно пялясь на парня. Тот в ответ самодовольно ухмыляется и кокетливо подмигивает зрителю. Джисон не замечает, как выступление подходит к концу и все шесть танцоров встают в свою финальную позу. Музыка заканчивается, и зал восторженно взрывается громкими овациями. Артисты тяжело дышат и широко улыбаются. Джисон не сразу выходит из состояния транса и тоже начинает медленно хлопать. Он, кажется, совсем не понимает, что он делает, и привстает, одаривая танцоров (и одного конкретного в особенности) громкими стоячими аплодисментами. Неожиданно для Джисона одна из танцовщиц дважды хлопает ладонями, и все танцоры резко срываются со своих мест и уверенно направляются прямо в зал. Джисон быстро находит взглядом того самого парня и не сразу понимает, что тот движется в его сторону. Хан будто цепенеет, и его окутывают легкое волнение и страх. Человек в красном костюме стремительно приближается к Джисону с игривой ухмылкой, отбрасывая веер на сцену. Танцор подходит к Хану вплотную, не отрывая взгляда, и легко толкает того в грудь. Джисон, как податливая кукла, делает шаг назад и падает обратно на стул. В его глазах читается шок и потрясение, которые вытесняют в его голове все осмысленное. Шквал эмоций легко считывается парнем напротив, который закидывает ногу на стул Джисона, задевая носком туфли ткань брюк на внешней стороне бедра Хана. Не отрывая взгляд, он так же уверенно приближается лицом чересчур близко к щеке Джисона, и произносит тихим мелодичным голосом: — Как тебе мое выступление? Джисон несколько раз моргает, не в силах отвести взгляд, не сразу откликаясь на вопрос. Хан чувствует его горячее частое дыхание, от чего по спине пробегает стайка мурашек. Пальцами он крепко вцепляется в сидение стула и боится пошевелиться, будто если он двинется, то все это разом исчезнет. Танцор тихо хихикает. — Ты весь номер с меня глаз не сводил, — все так же тихо произносит парень, выпрямляясь и снимая ногу с чужого стула. Джисон краем глаза ошеломленно следит за каждым движением своего нового собеседника (хотя этот разговор пока сложно назвать диалогом). Танцор резким движением отодвигает соседний стул, — Ты не против, если я присяду с тобой? Не дожидаясь ответа, парень изящно принимает сидячее положение и по-кошачьи грациозно складывает свои руки на столе. Джисону происходящее все еще кажется далеким и нереальным, что не может его не интриговать. Внутри обостряется какое-то новое чувство, которое прежде Хан никогда не испытывал: смятение и волнение, перемешанные с возбуждением и желанием чего-то большего. Внутри Джисона будто нажали на кнопку перезагрузки, и организм медленно оживает снова, тело ощущает все по-новому. Все еще не развязывая зрительный узел, Джисон окликает ближайшего официанта. — Два лимонных дайкири, пожалуйста. Танцор загадочно улыбается, позволяя угостить себя напитком. — Так тебе понравилось мое выступление? — повторяет он свой вопрос, нарочно акцентируя внимание на слове "мое". Джисон и в самом деле навряд ли вспомнит, чем занимались другие люди на сцене, пока этот танцор в очередной раз взмахивал роскошным веером. — Да, у вас хорошее выступление, — произносит Джисон, отцепляя руки от стула. Хан принимает свободную позу, слегка облокачиваясь на стол. — У вас красивые костюмы, — спокойным тоном отмечает он. Сидящий напротив танцор ухмыляется и элегантным жестом поправляет подол и без того идеально лежащей юбки, закидывая ногу на ногу. Несмотря на приглушенный свет, Джисон замечает провокационно оголившийся участок бедра парня и сглатывает. Он продолжает смотреть точно в глаза, пытаясь прочитать этот загадочный взгляд, который будто заглядывает в самое нутро Хана, обволакивает его и крепко сжимает. Сейчас он чувствует себя всецело в его власти. Глаза напротив невероятно красивы, будто смотришь в два хрустальных шара, что показывают тебе твою судьбу. Они кажутся такими далекими и манящими, завлекая в путешествие по их бесконечной вселенной. Джисон, пытаясь сохранять все остатки спокойствия, снова моргает и возвращается в увлекательную игру. Хан слышит за спиной неразборчивый шум разговоров посетителей заведения: громкий наигранный смех и тихие горячие переговоры о личном. Танцор, как кажется Джисону, придвигается ближе и говорит: — На моем ровно триста двадцать пять стразов. Большой палец его правой руки еле заметно поглаживает запястье другой. Джисону кажется, что он чувствует это невесомое прикосновение у себя на том же месте. Хан слегка приподнимает уголки губ, будто ему сказали что-то смешное. Сколько стразов? Этого не может быть. Ему необходимо проверить этот факт и пересчитать каждую блестящую деталь на чужом теле, случайно ошибиться и начать заново. Официант услужливо ставит на стол два заполненных жидкостью бокала и удаляется. Танцор плавным движением пальцев обхватывает один из них и подносит к слегка приоткрытому рту. Он делает маленький глоток сладкого алкоголя и проводит кончиком языка по нижней губе, слизывая оставшуюся на ней влагу. — У местного бармена явно талант к приготовлению дайкири, — он ставит бокал обратно на стол и наконец-то отводит взгляд, оглядываясь вокруг. Джисон вдыхает, осознавая, кажется, что он практически не дышал. Легкие заполняет кислород и сигаретный дым, который тянется от соседнего столика. Хан переводит расфокусированный взгляд на свой бокал, медленно поднимает его и немного отпивает. Его рука тянется к карману брюк, где он нащупывает пачку сигарет и зажигалку. Привычным движением он достает одну и закуривает, втягивая моментально расслабляющую дозу никотина. Стараясь больше не смотреть в глаза новому знакомому, Джисон предлагает тому сигарету. — Я не курю, — спокойно отвечает танцор, коротко взглянув на предложенную пачку. Его тонкие пальцы плавно приближаются к бокалу и начинают выводить маленькие круги у его основания. Взгляд танцора снова возвращается к пытающемуся (втайне) восстановить свое дыхание Джисону. Хан замечает этот взгляд через дымку тлеющей в его руках сигареты. — Мне кажется, что я не видел тебя здесь раньше, — танцор слегка наклоняется к Джисону, — часто сюда заходишь? В таком месте редко появляется кто-то новый. Хан следит за утонченными пальцами задавшего вопрос собеседника. Джисон здесь не был никогда. Он не ходит в такие места. Только если ему не надо отвлечься от разбитого сердца. — Я здесь впервые, — он снова затягивается, поднимая глаза и разглядывая лицо напротив. Джисону стоит взять в пересчет и стразы на его гладкой коже лица. Брови танцора еле поднимаются в удивлении. — И пришел сюда один? — произносит он, снова заглядывая в глаза Джисона. — Я друг Чана. И, да, я здесь один. — Друг Чана, — задумчиво повторяет танцор, чуть прищуриваясь, — тот красавчик, что вечно берет олд фешен и пытается флиртовать с моей подругой Наён. Милый парень, — рассуждает он, делая еще один маленький глоток. Джисон усмехается про себя, представляя своего взбалмошного друга в черном строгом костюме попивающим коктейль и вываливающим на бедную девушку все свои лучшие пьяные подкаты. — А как твое имя? — задает еще один вопрос парень. — Джисон, — коротко отвечает Хан, стряхивая пепел в красную стеклянную пепельницу. — Я Минхо. Очень приятно познакомиться с таким очаровательным парнем, что впервые пришел сюда, — игриво произносит Минхо и изящно протягивает руку для приветствия. Хан аккуратно берет его мягкую ладонь свободной рукой, наклоняется и оставляет легкий поцелуй на чужих пальцах. Танцор мило улыбается в ответ. Джисон отстраняется и снова берет свой коктейль, ощущая, как тепло чужого тела сменяется холодом гладкого стекла. — Тебе несказанно повезло, что сегодня было мое выступление, — продолжает Минхо, оставляя руку на своем колене, — Что же привело тебя сюда, Джисон? Танцор элегантно переставляет ногу, ненароком задевая штанину Джисона, и садится удобнее, выпрямляя спину. Образ Хёнджина с ублюдком Ёнбоком резко всплывает в голове, заставляя Хана напрячь скулы. Злость внутри снова отзывается, напоминая о своем существовании. Джисон затягивается в последний раз и с излишним напором тушит сигарету. Это то, где ты хотел, чтобы я оказался, Хёнджин? Потому что я здесь. — Пришел отвлечься и расслабиться. Тяжелая выдалась неделя, — легко отвечает Джисон, возвращаясь к глазам Минхо, который скрывает свою ухмылку за прозрачным бокалом. — Что же тяготит тебя? — спрашивает танцор, ставит локоть на стол и элегантно устраивает подбородок на тыльной стороне ладони, наклоняясь еще чуть ближе. — Ты выглядишь напряженным, — справедливо отмечает Минхо, разглядывая лицо напротив, — может, у тяжести есть имя? Джисона пробирает от того, как легко его читает этот парень. Он делает еще один глоток и наклоняется ближе к собеседнику. — Может и есть, — чуть тише грустно отвечает Джисон. Хан облизывает сладкие губы, всматриваясь в глаза напротив. Сердце неприятно колет от воспоминаний о гадком предательстве. И чем Ёнбок лучше самого Джисона? Лучше целуется? Его прикосновения к чужой коже горячее? Он лучше трахается? Хан гонит от себя красочные картины в своем воображении, как его бывший бойфренд выгибается и протяжно стонет, прижимаясь обнаженным телом к другому парню. Он докажет этой суке, что ему не больно. Ему совершенно точно все равно. Джисон рассматривает аккуратные пальцы Минхо, который тихо усмехается и встает со своего места. — Любовь — это притворство. Она существует только в детских сказках, — Джисон внимательно следит за движением губ танцора, который подходит к Хану вплотную, кладя ладонь тому на плечо, и мягко напирает, — единственный способ почувствовать близость — это секс. Минхо медленно приближается всем телом к парню и присаживается Джисону на колени. Его плечи начинаются двигаться в такт музыке, а голова слегка приподнимается, открывая Хану вид на сильную шею и идеально ровную линию скул. Минхо смотрит прямо в пораженные таким напором глаза Джисона и начинает новое представление. — В ней нет никакой правды, рано или поздно она ранит тебя, — продолжает танцор, плавно двигая бедрами, обтираясь о ткань черных брюк Хана, — нет ничего больнее разбитого сердца. Джисон начинает тяжело дышать и кладет свои ладони на бедра танцора, завороженно рассматривая красивые обнаженные плечи и ключицы, находящиеся так близко, что стоит Хану пошевелиться, он совершенно точно неаккуратно заденет их своими губами. Минхо закидывает одну руку Джисону на плечо, продолжая грациозные движения телом. Танцор наклоняется ближе к щеке Хана и обдает ее горячим дыханием, жар от которого молниеносно расплывается по всему телу. Джисон мягко поглаживает чужую кожу через тонкую капроновую ткань, все тело будто само движется навстречу Минхо, лимонно-алкогольный запах которого заполняет все пространство вокруг. Людей в помещении будто и вовсе не существует кроме них двоих. Джисон подается вперед и прижимается к телу танцора своей грудью. Ему невыносимо жарко. А слова больно выстреливают в самое сердце. Хан прикрывает глаза, позволяя боли накрыть туманную голову. Никакой любви между ним и Хёнджином никогда не существовало. Хван никогда его не любил. Может это было для него увлечением, и ему было весело, и Джисон как придворный шут развлекал его, пока тот заливался своим мелодичным смехом, заставляя думать, что все это того стоит. Хану чрезвычайно больно от всей этой лжи. Катись нахрен, ебучий Хван Хёнджин. Джисон открывает глаза и видит перед собой лицо Минхо, который сосредоточенно смотрит на Хана сверху внизу, выгибая спину навстречу и продолжая неторопливые движения плечами. Джисон рассматривает его такое красивое и аккуратное лицо совсем близко. Минхо выглядит таким желанным здесь, прямо в чужих руках, что невероятно привлекает Хана. Джисон проскальзывает руками чуть выше и притягивает Минхо к себе. Танцор легко поддается и становится еще ближе, накрывая своими бедрами пах Джисона, не прекращая плавные движения, и шумно выдыхает. Взгляд Хана пробегает по приоткрытым губам Минхо и задерживается на них. — Скажи мне что-то правдивое, — низким голосом произносит Джисон. — Ложь — это самое лучшее, что может получить человек, не снимая одежды, — тихо откликается Минхо, так же всматриваясь в чужие губы. Его мягкая рука скользит по шее Джисона, что вызывает приятные мурашки по спине. Грудь танцора учащенно вздымается и опускается, а спина еще больше выгибается, не оставляя между ними совсем никакого пространства, — но будет лучше, если ты снимешь.

***

Рука Хана крепко сжимает ладонь Минхо, пока его тащат по темному узкому коридору. Джисон в плену — в плену обворожительного парня в красном костюме, чьи губы сладкие и мягкие, чьи прикосновения горячие и плавные и в чьих глазах столько желания и похоти, что забываешь дышать и боишься этим захлебнуться. Парень околдован этим великолепием и сейчас согласен на все, что предложит ему этот танцор. Минхо аккуратно открывает одну из дверей и заходит в маленькую комнату, затаскивая Джисона за собой. Помещение освещает тусклый свет единственной настольной лампы, вокруг которой небрежно разбросаны коробочки и баночки разнообразной косметики. Под маленьким окном, за которым открывается вид на редкие деревья и соседние дома, покрытые ночной темнотой, стоит небольшой красный диван. Внутри Джисона просыпается азарт, когда он замечает, что Минхо медленно отдаляется от него, не закрыв за собой дверь. Танцор открывает маленький ящичек стола и выкидывает на диван заканчивающийся рулон бумажных полотенец, тюбик лубриканта и пакетик с презервативом, быстро возвращаясь к Джисону, который все это время ни на секунду не сводит с него глаз. Губы Минхо быстро находят чужие, а теплые пальцы цепляются за шею Джисона, притягивая его к себе. Хан прикрывает глаза, стремительно углубляя поцелуй, устроив ладони на тазовых косточках Минхо где-то под юбкой. Джисон настойчиво делает небольшой шаг по направлению к дивану. Хану невыносимо жарко и хочется сорвать с себя всю эту тяжелую и неприятную одежду, которая будто сковывает все движения и не дает ощутить витающее в воздухе жгучее желание. Джисона до дикости возбуждает то, как Минхо цепляется за его шею и рукав рубашки, передавая контроль над собой в руки Хана. За прикрытой дверью слышится приглушенная музыка новых выступающих, которую перекрывает их с Минхо сдавленное дыхание и частое цоканье каблуков танцора по полу. Джисону не удается запомнить, кто снова выходит на сцену. Все его внимание было сосредоточенно на мокрых дорожках на его коже, оставленных желанными губами Минхо, который все продолжал и продолжал пошло двигать своими бедрами в такт новой песне, заставляя Джисона выкинуть из головы остатки здравомыслия, пока Хан грубовато сжимал чужие бока. Вплотную приблизившись к дивану, Минхо резко разворачивает Джисона и с напором толкает его, что у Хана подгибаются колени, и он с размахом падает на мягкий велюр. Джисон смотрит снизу вверх на быстро забравшегося на него танцора, который вновь утягивает его в вязкий и долгий поцелуй. Хан жадно глотает приятный лимонный запах Минхо, который пьянит сильнее дайкири, и с упоением изучает сладкие губы, проходясь по ним своим мокрым языком, мягко подминая их и изредка слегка покусывая. Джисон возвращает свои ладони на бедра танцора, интенсивно поглаживая их, постепенно двигаясь все выше, задевая кончиками пальцев ткань коротких шорт. Минхо ритмично двигается вверх и вниз, прижимаясь к парню, грязно обтираясь о ткань брюк Джисона так, что Хан может почувствовать напирающее ему на нижнюю часть живота возбуждение танцора. Время для Джисона будто замедляется, позволяя смаковать этот момент, но тело требовательно просит большего. Его руки плавно перебираются выше и оглаживают скрытые капроном ягодицы Минхо, чем вызывают его тихий стон. Танцор отдаляется от губ Джисона и порывисто прижимается своими к чужой шее, старательно выцеловывая каждый кусочек кожи, наполняя нутро Хана приятным до дрожи наслаждением. Джисону жутко мешается лишняя ткань, ему необходимо коснуться чужой горячей кожи. Он проскальзывает пальцами дальше по гладкой шелковой ткани шорт, проникает ими под плотно обтягивающие бедра Минхо колготки и оттягивает их вниз, возвращая ладони к медленным поглаживаниям оголенной кожи, чем вызывает более звучный стон в чувствительную часть своей шеи. Пальцы танцора быстро и ловко расстегивают пуговицы на одежде Джисона и проникают под рубашку. Минхо опирается на чужую грудь, переходя на короткие поцелуи ключиц Хана, что заставляет Джисона откинуть голову назад и прикрыть глаза. Мокрые участки шеи сталкиваются с прохладным дуновением, контрастируя с горячими прикосновениями чужих губ к груди. Минхо постепенно сползает ниже, не отвлекаясь от джисоновой кожи, мягко проводит языком и зацеловывает редкие места по всему телу Хана. Танцор садится на колени между ног Джисона и проворно расправляется с ширинкой и пуговицей сжимающих его возбужденный член брюк. Хан помогает приспустить одежду, он открывает глаза, и перед его взором открывается прекрасная картина того, как Минхо, положив аккуратные руки на колени Джисона, увлеченно смотрит на его орган, уверенно приближаясь к нему. Минхо поднимает взгляд и смотрит точно Джисону в глаза, пока медленно ведет языком по члену Хана вверх от основания. Под кожей разливается новая волна возбуждения, накрывающая с новой силой, молниеносно прокалывая все тело. Припухшими губами Минхо деликатно обхватывает головку члена и нежно посасывает ее, от чего у Джисона вырывается низкий протяжный стон. Он тянет свою руку к чужому лицу и кладет ее на висок Минхо, позволяя вобрать в рот свою плоть. Ему искренне хочется верить, что Хёнджина сейчас что-то внутри неприятно укололо. Что он сидит один и развратно трогает себя, представляя себя на месте Минхо. И что он жалеет, что это не он и больше никогда им не будет. Язык танцора искусно обвивает головку члена Джисона, после облизывая его по всей длине. Его губы легко проходятся по горячей коже, выцеловывая чувствительные тестикулы. Джисон совершенно точно уверен, что этот парень волшебник, потому что то, что он делает с Ханом своим мокрым языком, определенно невозможно без помощи магии. Минхо старательно вбирает в себя член Джисона глубже, втягивая щеки, а его рука проворно проскальзывает к собственному возбуждению, некрепко сцепляя на нем свои пальцы. Внутри Джисона все полыхает. Он облизывает свои пересохшие губы и шумно выдыхает. Его рука плавно подстраивается под ритм Минхо, слегка надавливая, чувствуя под подушечками пальцев чужие мягкие волосы. Танцор с наслаждением стонет и прикрывает глаза, в очередной раз вбирая в себя член, что вызывает у Джисона новую волну мурашек и легкое подрагивание в конечностях. Хан чувствует, что если это продолжится еще немного, то все быстро закончится, не успев и начаться, чего парню явно не хочется. Джисон аккуратно проскальзывает пальцами дальше, притягивая Минхо к себе за загривок. Его губы развратно блестят в свете лампы, а глаза полны вожделения и страсти. Танцор легко подается ближе к лицу Хана и мокро целует его, поднимаясь с колен и снова прижимаясь к чужой груди, что Джисон чувствует холодное прикосновение многочисленных стразов к своей коже. Язык Минхо беспорядочно гуляет во рту у Джисона, сплетаясь с чужим. Бедра танцора крепко сжимают таз Хана, а ногти невесомо царапают его грудь. Джисону в очередной раз кружит голову от таких интимных прикосновений такого податливого и желанного Минхо. Он тянется одной рукой в сторону, нащупывая на шершавом велюре лежащий рядом тюбик смазки. Краем глаза Минхо замечает это и отстраняется, затуманенным взглядом наблюдая за тем, как Джисон неторопливо выдавливает лубрикант себе на пальцы. Хан наблюдает за тяжело дышащим танцором, неспешно распределяя смазку. Минхо инстинктивно выгибается, когда чувствует, что вторая рука Джисона снова опускается к его ягодице, медленно поглаживая. Танцор коротко облизывает губы, завороженно засматриваясь на чужие тонкие длинные пальцы, и практически замирает, стараясь дышать как можно тише. Джисон внимательно осматривает очаровательное при тусклом свете лицо Минхо, пересчитывая блестящие камушки под глазами. Хан проводит языком по своей нижней губе и приближается к лицу напротив, мягко целуя один из стразов, перемещая свою руку за спину Минхо, от чего тот прикрывает глаза и будто все еще не дышит. Джисон ощущает на своей щеке сдавленный вздох, который все же срывается с чужих губ, когда его палец легко проскальзывает внутрь Минхо, медленно двигаясь там. Хан неторопливо целует каждый из стразов на лице, постепенно добавляя еще один палец. Он бережно поглаживает обнаженную поясницу Минхо, которая теперь легкодоступна из-за задравшейся юбки. Джисон ощущает легкие мурашки под своими пальцами, едва заметно поглаживая их и продолжая двигаться внутри, старательно подготавливая парня. Руки Минхо напрягаются, он слегка подаётся назад, и Джисон чувствует, как танцор насаживается на его пальцы. Минхо запрокидывает голову и мелодично и протяжно стонет, продолжая свои движения. Джисон приближается к изящным ключицам танцора, оставляя на них продолжительные поцелуи и изредка покусывая тонкую кожу. Хану необходима эта приторная нежность и близость. Скользя губами по гладкой коже, Джисон глубоко вдыхает чужой ему запах, позволяя ему заполнить сдавленные легкие до предела, стараясь вытеснить из своей души накопленное напряжение, сковывающее его. Он не хочет и точно не может позволить дурным чувствам и мыслям затмить его всеобъемлющую страсть и возбуждение. Это просто несправедливо — парень в его руках такой покладистый и послушный, готовый абсолютно на все, что Джисон сейчас сможет ему предложить, но мыслями Хан совсем не здесь. Хёнджин должен наверняка понимать, что он потерял. Джисон с каждым новым поцелуем, с каждым новым прикосновением, с каждым новым стоном, слетающим с губ Минхо, изо всех сил старается ему это доказать. Он должен быть убежден в том, что Хёнджин знает, что сколько бы парней не проходило через его постель, сколько бы бессмысленных и кратковременных связей у него не было, он будет возвращаться к Джисону. Хан не надеется, что тот когда-нибудь с ним свяжется, Джисон не ответит ни на одно его сообщение, он знает, что каждый раз, раздеваясь перед очередным Ёнбоком, в голове Хвана промелькнет мысль о когда-то настоящем Джисоне, сердце которого он подло разбил. Минхо ловко хватает лежащий рядом упакованный презерватив и обхватывает зубами его уголок. Он звучно открывает его и достает средство контрацепции с характерным шуршанием, жадно глотая воздух. Джисон вытаскивает пальцы, обеими руками нежно обхватывая танцора, и находит его губы своими, страстно и долго целуя, пока тот торопливо раскатывает презерватив по чужому члену. Минхо послушно отвечает на поцелуй и тихо простанывает: — Возьми меня, наконец. Джисон отрывается от чужих губ и снова берет в руки тюбик лубриканта, выдавливая новую порцию смазки, умело размазывая ее по своему органу. Минхо снова начинает грязно тереться о бедра Джисона, задевая своим членом обнаженную кожу Хана. Танцор перемещает свои руки на плечи Джисона и плавно выгибает спину. Хан твердым движением подхватывает Минхо и аккуратно начинает насаживать его на свой член, чем вызывает у себя низкий стон. Танцор прикрывает глаза, расслабляя мышцы на выдохе, и вбирает в себя плоть. Минхо быстро привыкает к ощущению чужого органа в себе и начинает медленно двигаться, утягивая Хана в долгий грязный поцелуй. Джисон чувствует обволакивающее его член тепло и тесноту вокруг, и новая доза желания рождается внутри, наконец вытесняя все неприятные мысли. Хан помогает руками неспешно наращивающему темп Минхо, сплетая их мокрые языки и отпуская частые горячие стоны тому в губы. Танцор старательно толкается навстречу Джисону, пока ногти на его пальцах неосторожно царапают кожу на чужой шее. Сердце Джисона бешено колотится, а тело предвкушает близкую разрядку. Минхо разрывает поцелуй и откидывается назад, опираясь подкаченными руками на колени Джисона. Хан видит перед собой тонущее в наслаждении прекрасное лицо танцора, грубее сжимая в ладонях его ягодицы и быстрее насаживая его на себя. Минхо рвано стонет, иногда позволяя себе прошептать имя Джисона. Хан тихо рычит, упиваясь видом перед собой. Через несколько сбитых толчков внутри Минхо, Джисон жмурится и кончает, прижимаясь к танцору всем телом, оставляя поцелуй на его шее. Минхо тянется к зажатому между ними члену и быстро начинает двигать рукой по всей длине. Джисон откидывается на спинку, наблюдая за тем, как парень выгибается и звонко вскрикивает, изливаясь в свой кулак. Минхо встречается взглядом с Ханом, слегка улыбается и оставляет последний поцелуй на чужих губах. Танцор быстро приводит себя в порядок, разглаживая сценический костюм и подправляя смазавшийся макияж. Джисон, восстановив дыхание, достает сигарету и закуривает, наблюдая за аккуратными движениями Минхо. Хан зажимает сигарету между зубами, достает кошелек, быстро насчитывая необходимую сумму, и осторожно кладет купюры на диван рядом с пустой упаковкой от презерватива. Минхо оборачивается на Хана и довольно улыбается. — Надеюсь, это помогло тебе расслабиться, — подходя к Джисону ближе и осторожно беря его за подборок, произносит танцор. Хан сдержанно ухмыляется в ответ, смотря в глаза Минхо. Танцор неторопливо убирает руку от чужого лица и поднимает деньги с дивана. Быстро пересчитав купюры, он дарит Джисону еще одну самодовольную улыбку. — Пора устраивать шоу, — загадочно говорит Минхо, подходя ближе к двери и легким движением открывая ее. Танцор игриво ведет бедрами, элегантно выскальзывая из комнаты, и загадочно ухмыляется, смотря на Джисона и тихо прикрывая за собой дверь. Хан, так и не застегнув рубашку, расслабляется и снова затягивается. Джисон запрокидывает голову и устремляет уставший взгляд в потолок, где растворяется дым тлеющей сигареты. Он тяжело вздыхает, откладывая в памяти сегодняшний вечер. Джисон совершенно спокоен и пуст внутри. Он быстро докуривает сигарету с его любимым цитрусовым вкусом, встает и выкидывает догорающий бычок в приоткрытое окно. Его кожу неприятно гладит прохладный ветерок, постепенно возвращая Джисона в реальность. Он медленно застегивает рубашку и вдыхает противный сигаретный запах, стоящий в комнате. Сдавливающие внутренности чувство с новой силой наседает на душу Хана. Джисон шумно выдыхает и выходит из темной маленькой комнаты, стремительно направляясь в сторону выхода.
Права на все произведения, опубликованные на сайте, принадлежат авторам произведений. Администрация не несет ответственности за содержание работ.