Песнь Феи

      Прошел всего один день, а половина «хвостатых фей» уже успела охладеть к намеченным тренировкам. Хотя некоторые сдались сразу. Таким личностям как Кана и Макс с самого начала не понравилась эта затея; приехали же они сюда чисто за компанию. Если первая предпочла все свободное время проводить в округе баров — коих насчитывалось не больше пяти в этом скудном на выпивку городишке — то второй без устали развлекал уходящих в поля согильдийцев; в принципе, роль шута его вполне устраивала.       На улице стояла дивная погода. Солнце светило ярко, но не слишком, чтобы не слепить никого своим сиянием. На ярко-голубом небе не было ни облачка. Хоть небосвод и един, но в этом месте он довольно сильно отличался от того, что плавно плывет над округом Магнолии; даже воздух был другим. Что говорить о тех просторах, на которых расстилались километры полей, гор и лесов. Все сильно отличалось от привычных городских улиц.       Недалеко от гор располагалось то, чем славился этот город, и в чью честь его и прозвали Роктир. «Камень слез» — местная достопримечательность. Легенда гласила, что если душу человека терзает отчаяние, гложут боль и сомнения, стоило ему пролить слезы рядом с этим местом, как случалось чудо. Даже если человеку не свойственно такое проявление эмоций, здесь он не сможет держать свои чувства под контролем. Многие встречали свою любовь, приобретали счастье, богатели; но даже не задумывались, что получали это сразу после того, как побывали в этом городишке.       Далеко от гостиницы, в районе горной реки, только начали свою тренировку Гажил и Сирена. Потерпев вчера неудачу, сегодня Гажил решил вывести Сирену в горы заблаговременно; то есть ночью. Все, включая Сирену, спали в это время, поэтому никаких возражений со стороны он не услышал; да даже если бы и услышал, то вряд ли обратил внимание на эти мелочи.       Задачей на сегодня — а также на ближайшие два месяца — являлось раскрытие в Сирене скрытого потенциала к использованию магии убийцы железного дракона. Чем раньше это произойдет, тем лучше было для Гажила; он считал, что идеальный противник — это противник, обладающий магией, аналогичной его собственной.       Долгие уговоры Сирены насчет того, чтобы Гажил сначала все объяснил на словах, первое время вызывали лишь издевку с его стороны. На Гажила не действовало ничто: ни просящий взгляд, ни надутые губки, ни попытки его пощекотать; на последнее он даже злобно скалился. Пару минут оба простояли в тишине, пока Сирена вновь не попыталась его раздобрить. На это раз в ход шли довольно весомые аргументы. Целых два. Подойдя со спины, Сирена соблазнительно прижалась к Гажилу всем телом, делая особый акцент на груди, коей в буквальном смысле давила на него. В сопровождение к этому она продолжала уговаривать Гажила, обольстительно улыбаясь и нежным голоском щебеча что-то о пользе слухового восприятия информации.       Все это выводило из себя. Через секунду Гажил схватил «раздражителя» за запястья и резко развернул его лицом к себе. Пах упирался Сирене прямо в живот, и не почувствовать вставшее достоинство было просто невозможно.       — Доигралась?       — Сам виноват! — На щеках Сирены горел румянец, а в голосе звучали явные нотки смущения.       — Ты хоть знаешь, что он просто так не убирается? А если я вставлю тебе прямо сейчас, то о какой магии после может идти речь?       А ведь Гажил действительно хотел в первую очередь заняться тренировками, а не невесть чем. Казалось, Сирена продолжала жаться к нему назло, пока он объяснял, что полноценная тренировка никак не может совмещаться с сексом.       — Прекращай уже! Черт… чтоб тебя, ладно!       На губах Сирены засияла победная улыбка.       «Буду надеяться, что после этого трепа меня отпустит», — мысленно добавил он и обреченно вздохнул, даже не представляя, как будет вести назревающую лекцию.       По прошествии нескольких часов Гажил смог-таки отвлечься от обуревающего его чувства и сосредоточиться на рассказе; правда, пришлось внести несколько поправок, таких как «хватит трясти своими буферами» или «застегни нахрен эту куртку». Естественно, Сирена тут же выполняла все эти прихоти. Однако порой дело доходило до абсурда, и Гажила бесило даже простое — на его взгляд кокетливое — «моргание ресничками».       Наконец, теоретическая часть подошла к концу. Атаки пошли незамедлительно, и Сирена еле успевала от них уворачиваться. Ни о никакой контратаке не могло идти и речи; Гажил и секунды не давал Сирене на разбор ситуации и на проработку стратегии, ожидая спонтанного мышления и действий. Хотя, признаться честно, его действительно поражала ловкость, с которой Сирена уклонялась от этих нападений. И когда только она всему этому научилась? Гажил был удивлен, ведь еще ни один его удар не попал в цель. Да что там удар — даже прикоснуться к Сирене было невообразимо трудно.       Он отвлекся всего на секунду. И из-за этой оплошности он пропустил нижний удар в челюсть, от которого отлетел на несколько метров назад. Гажил был в восторге. Он явно недооценил эту особу, поначалу казавшейся всего лишь скулящей слабачкой. Но здесь было что-то не то. Этот страстный взгляд, движения — они принадлежали кому-то другому, явно не Сирене. Глаза залились кровью, а голова резко наклонилась в бок. Зубы на несколько секунд оскалились в безумной улыбке, после чего уста сложились в трубочку, позволяя высвобождать наружу произвольную мелодию.       Пронзающий сознание напев заполнял собой пространство. Громкость нарастала ежесекундно, оглушая Гажила и заставляя сходить с ума. Каждое его действие находилось под контролем расстилающегося на просторы его разума мотива. Густая влага скатывалась по его щекам, пробираясь в рот и обжигая язык железным привкусом.       Все происходило словно в бреду. Хотя Гажил и мог трезво оценивать ситуацию, его тело двигалось само по себе. Стоило подойти вплотную, как исступленный хохот пролился из уст Сирены. Ее голос двоился и эхом отдавал в голове, когда она распевала свою песнь:       — Из глаз кровавые слезы текут… от дикого смеха над этим страданием…       Сирена проснулась в своем номере, не помня, как окончилась вчерашняя тренировка. Такие провалы в памяти начинали ее бесить; самое обидное было то, что она не сможет сдержать себя в руках, если вдруг она снова решит сделать что-то во вред ей и остальным.       За дверьми послышался шум и скрежет оружия. В комнате, где поселилась она с Люси и Венди, кроме нее никого не было; да и в соседних комнатах на удивление стояла тишина. Странно, ведь Сирена знала наверняка, что если кто-то осмеливался напасть на гильдию Фейри Тейл, то остаться безнаказанным у него не выйдет. Единственный вывод, лезший в голову — все ушли в поля. Но более удивительным было то, что в этот раз никто не рвался звать ее с собой; даже Гажил, так «услужливо» укравший ее вчера ночью.       Раздался чей-то крик. Страх накрыл с головой. Сирена боялась выйти и сражаться в одиночку; да и что она могла сделать? Максимум — прижать злодея своей грудью и тем самым обезвредить. А дальше?       Никто не придет к ней на помощь, так как все находились слишком далеко отсюда. Сирена схватилась за голову. Пускай сюда придет хоть кто-нибудь, пускай даже ненавидящая ее Леви. Сирена даже встанет на колени, если та согласится ей помочь. Что угодно!       Дыхание учащалось и становилось тяжелым. Стук сердца больно отдавал в висках и оглушал. Как же сейчас не хотелось вновь потерять рассудок, как уже происходило недавно. Нужно бороться до конца, нельзя ходить у нее на поводу и поддаваться безумию. Слишком сложно, но исполнимо, если собрать всю волю под свой контроль.       С каждой секундой Сирена все больше погружалась во тьму. Тот голос звучал все яснее.       Она сдалась.       — Приручи…       Сирена повторила это вслух и вышла из номера. Теперь она знала, что делать.       В глазах сверкала страсть, смешанная с гневом, когда она бежала вниз по лестнице и взглядом выискивала напавшую банду. Их было десять. Однако количество ничуть не пугало; наоборот, это только больше взбудоражило ее.       Разбойники обнаружили Сирену сразу, как только та появилась в холле. Однако прежде, чем они успели что-либо предпринять, в их уши ударила громкая голосовая волна:       — Довольно!       Биение сердца участилось от возбуждения, которое подарили девять упавших на колени тел. Еще ни разу Сирена не испытывала такого экстаза.       — Какого черта?!       «Что? Но как? Я же…»       Голос принадлежал женщине. Неужели… неужели она смогла как-то защититься? Невозможно! Она ведь говорила, что может взять под контроль любого. Страх вновь начал одолевать Сирену. Бандитка побежала прямо на нее и замахнулась заостренной катаной. Она была уже совсем рядом, как Сирену осенило. Оружие. Его же можно использовать, как сосуд для души! На губах засияла широкая улыбка, в коей отдавалась нотка дикости ее хозяйки. Еще бы миг — и голова изогнутым лезвием отделилась бы от шеи.       Тело один за другим пронизывали мечи, выпавшие из рук нападавших мужчин. Хлеставшая кровь орошала ковры.       Руки и лицо Сирены окрасились в алый цвет.       Она не могла принять убийство.       Она не могла убить…       — Забирайте ее и проваливайте! — отчаянно бросила Сирена бандитам, которые тотчас ее послушались.       Голова кружилась. Все тот же голос вновь звучал внутри нее:       — Молодец…       Сирена упала на колени и, обняв себя за плечи, заплакала.       Тем временем в соседнем пабе Кана продолжала вливать в свой организм очередную порцию спиртного. В этом месте было довольно людно, но ей это даже нравилось. В толпе она разглядела до боли знакомую личность и поспешила предложить свою компанию.       — Скучаешь?       Облокотившись бедрами на стол напротив сидящего на скамье юноши, Кана выставила вперед свою ногу и с легким прищуром улыбнулась.       — Можно и так сказать, — усмехнулся Макс. — Все ушли на тренировки, так что делать мне до вечера нечего.       Максу была предложена бутылка дешевого виски. Отказываться он не стал. Отхлебнув из горла пару глотков, он зажмурился; как-никак градусов в этом пойле было достаточно много.       — Это называется «непрямой поцелуй». — Вид слегка смутившегося Макса понравился Кане. Она забрала бутылку обратно, залпом ее осушила и продолжила: — Может, прогуляемся?       Пара быстро покинула помещение и отправилась на поиски тихого местечка. Кана успела прихватить с собой пару бутылочек с выпивкой, одну из которых дала Максу. На улице было довольно пусто, видимо, все живущие в этом городе люди сейчас были дома; или же спивались в том баре, в котором «хвостатые феи» были полчаса назад.       С каждым глотком опьянение все сильней охватывало организм. Еще один — Кана наклонилась к Максу и втянула носом запах его шеи. Она не видела его реакции, с неким пренебрежением крутя в руках бутылку «Brogans».       — Паленый алкоголь — это зло…       Недопитый сосуд без какой-либо жалости полетел в ближайшие кусты.       Кана почувствовала крепкое прикосновение к своей талии и с таинственной ухмылкой вскинула бровью вверх. Тонкая ладонь проникла в задний карман штанов Макса, а после пылко сжала его зад.       Спустя неопределенное время пара завернула в ближайший темный переулок. Макс прижал стройное тело Каны к кирпичной стене, тут же впиваясь в губы поцелуем. Руки скользили по ее оголенной пояснице, то и дело проникая под ткань бридж и поглаживая уже напрямую ее бедра. Кана мурлыкала в губы Макса от получаемого удовольствия и скреблась ноготками по его рубашке. Макс перенес поцелуи на шею, иногда покусывая нежную кожу. Одна рука переместилась на пышную грудь и крепко сжала ее в тисках, вызывая у Каны сдавленный стон.       Зубами Макс слегка надкусил ключицу, после провел по ней языком. Дыхание Каны учащалось с каждой новой лаской, исходящей с его стороны. Голова начинала кружиться все сильней. Она уже сомневалась, что все это происходило только от наслаждения.       — Эй… Макс… — чуть слышно вырвалось из уст Каны. — Я походу того… спать…       В глазах потемнело и она камнем упала в теплые объятия Макса.