взаимопомощь

— ты опять дрался?       чуя сидит на кафельном полу мужского туалета, прижавшись затылком к стене. губа рассечена, под скулой внушительный фиолетово-желтый синяк. из ноздрей вытекают две полоски засохшей крови. — нет. — огрызается чуя. — совершенно очевидно, что я отсиживал на математике. — грубо. — замечает дазай, уже на автомате присев на корточки рядом с накахарой, хватая его за подбородок и осматривая ссадину. — жить будешь. — к черту. не трогай меня. — чуя отпихивает руку дазай от себя. осаму с горечью замечает, как мальчик ежится, пытаясь спрятать свое лицо. и ведь, блять, даже не разберешь этот язык тела — то ли он тебе доверяет, показывая слабость, то ли ты его заебал так, что ему уже похуй. — послушай меня, чуя. — просит дазай. — и давай я обработаю твое лицо. — о-о, в благодетели заделался? — чуя резко вскидывает голову, яростно блеснув глазами. — да пошел ты, уебок. ты всегда, всегда! сука! выходишь сухим из воды. ты мне так ничего толком и объяснил. ни черта, дазай. — это… вроде как… сложно. — пожимает плечами дазай, вытащив из рюкзака аптечку — лежит всегда с собой, если он не сможет подавить свои приступы аутоагрессии. — лапать сасаки было легко. — да, как-нибудь попробуй. — осаму осторожно промакивает ватку в спирте, убирая кровяные корочки, только через секунду осознавая, что драконит чую еще больше. — извини.       раздается хруст. дазай делает логичный вывод, что его нос не выдержал столкновения с чуиной рукой. смаргивает слезы и прикусывает язык в кровь — больно, невыносимо больно. — у меня есть справка, дазай. — с тихой злостью шепчет чуя, потирая костяшки. — не разрешающая мне бить людей, конечно, но вполне способная выгородить меня в лице общества. а у тебя какая отмазка, м? мудаком родился? — скорее, стал. — дазай останавливает собственное кровотечение, встав с кафеля. — я тебе кое-что покажу. — да мне похуй!.. — это, — дазай задрал рубашку, демонстрируя здоровый шрам. все еще красноватый и явно от сильного ожога. — моя мать сделала. я оставил вкладку со статьей про гомосексуальность открытой, и вот. — блять, я тебя сейчас пожалеть должен? — если хочешь, но ты и не сможешь в своем состоянии. не с твоим диагнозом. — дазай расстегивает ширинку, обнажив правую ногу. — видишь эти маленькие белые точки? это аппарат илизарова. отец сломал мне ногу, когда я вернулся с прогулки вдвоем с одним мальчиком. он был просто другом, но мы обнялись при нем на прощание. — окей. — чуя махает руками, вынуждая дазай закрыть рот. — это все очень печально, — мне реально жаль, но на той вечеринке не было твоих родителей. — я всегда говорил тебе о том, что я не хочу, чтобы кто-то знал. — дазай морщится, придвинувшись обратно к чуе и утыкаясь макушкой в его предплечье. (чуя не признается, но дазай был в тот момент похож на огромного извиняющегося кошака) — не потому, что я стыжусь тебя, эй. или себя — ничего из этого. но я никогда не любил боль, а признаться прилюдно в том, что я хочу отсосать накахаре чуе ассоциировалось едва ли не со смертью. на самом деле… — дазай улыбается, заглянув чуе в глаза. тот все еще в плохо подавляемой ярости, но блистер таблеток с пустующей ячейкой за сегодняшний день в руке обещал сделать все лучше. — я знаю, что ты меня простишь. я могу огородить любую чушь, и ты мне поверишь, это… льстит? — а я уже подумал, что ты не такой идиот, каким кажешься. — взвыл чуя. — пошел нахуй. — ну, короче. когда мы целовались там, а потом нас застукали… — осаму высовывает кончик языка, закатив глаза. — я сразу подумал: «блять, мне надо с этим что-то сделать.». я такой: «ну, если меня будут считать бисексуалом, коим я и являюсь, а лучше гетеросексуалом, который любит эксперименты, то все станет лучше.» а дальше… ты знаешь. — угу. очень по-гетеросексуальному было крикнуть: «обожаю киски, но и члены не так уж плохи.» — бля, ну че пришло в голову. — отмахивается дазай. — и, да, я просто выловил рандомную девочку, я не думал, что это будет сасаки. в любом случае, на нее мне плевать. я никогда не пойду к ней также, чтобы все объяснять. пусть убивается ещё годик, мне похуй… — какая же ты мразота. — стонет накахара, пихнув дазая в бок. — что там про отсосать было? ты меня так бесишь, что я отгрызу тебе член. — чего? — дазай тупо пялит на чую, вскидывая бровь. — душа моя, ты головой ударился? — нет, просто я без страха могу крикнуть о том, что я глотал сперму дазая осаму и держал его длинный хуй во рту. — поясняет чуя. — ну… а ещё я тебе нос сломал. — пустяки, конечно, но я тоже просто пубертатная язва, неспособная отказать. — дазай хватает чую за ворот, затолкнув в кабинку и заперев дверь. тут же в дазаины губы впиваются чужие — чуины. рыжие волосы щекочут щеки, и это до смешного невинно. а вот то, с каким остервением чуя вылизывает зубы осаму, вдавливая долговязого подростка в стену, совсем не невинно. накахара удивительно неуклюж, на самом деле. неопытность — она такая. тыкается своим холодным носом везде, куда совсем не просили — в уши, в шею, ключицы. дазаю сносит крышу от чужой настойчивости и искренности. а в штанах жмет, что дазай наконец-то уступил доминирующую роль, и просто упасть безвольной куклой в сильные руки кажется единственным выходом.       но дазай держится, едва не сползая по стене. — хватит меня вылизывать. — почти рычит осаму, вжавшись пахом в чужие бедра. — давай, чуя, иначе я солью в штаны. — я бы посмотрел. — признается накахара, все-таки наигранно-неохотно приземляясь на колени. дазай торопливо припускает брюки. в кровь поступает месячная доза адреналина — десять минут до звонка, они вдвоем с чуей, избитые до полусмерти, все помещение пропахло их потом и кровью. этот дуэт из жидкостей скоро станет трио, потому что передруг-недопарень в лице чуи берет член дазая в рот. очень осторожно, стоит сказать. посасывает головку, проводя кончиком языка по уздечке. отстраняется. льнет вновь, снова напоминая дазаю псину, потому что чуя, без капли стеснения, широко мажет языком по длине, нервно облизнув губы. дазай задыхается. — не так уж плохо. — заключает чуя, собирая свободной рукой волосы в хвост (другой бесстыдно лапает дазая за задницу), передав тому в руки инициативу. дазай не теряется, насаживает чужой рот в рваном, каком-то своем темпе. (если считать в музыкальных длительностях, то это фаршлаг, затем четверть, три восьмые и шестнадцатая).       и дазай снова напоминает себе, что он просто подросток. гормональный подросток, именно поэтому он кончает так быстро. чуя моментально приоткрывает рот, и белесые капли попадают на веснусчатые щеки. боже, блять, чуя его убьет. — блять. — чуя кривится, вытирая лицо рукавом потрепанной кофты. — ты бы предупреждал, мудень. — тебе было бы похуй. — отвечает дазай, тяжело дыша. опускает взгляд, чтобы самодовольно улыбнуться при виде чужого стояка. — и, чтобы ты не думал, что я пиздабол. — на кабинке чуя выводит нечто на французком перманентным маркером, который всегда носит с собой. — тут написано, что я глотаю сперму макреля. так и быть, не напишу дазай.       честно? дазаю хватит и такой заботы по отношению к себе. он чувствует себя счастливым, остальное не так важно, да?