Любовь и свобода

Актовый зал был слабо освещён. Только сцена немного выделялась светом благодаря прожекторам. На ней стояли микрофоны, которые в данный момент устанавливались преподавателем по вокалу. В бурной жизни академии на завтра было назначено мероприятие, где в списке значилось выступление хора. За год существования он успел себя зарекомендовать не только в академии, но и во всём городе. Хористов приглашали выступать на значимые события, что влекли за собой высокую репутацию учебного заведения. И почему-то все отвечали только одно – всё это благодаря их преподавателю по вокалу, профессору Леттенхофу, что вёл историю музыки в учебное время, а после пар – милости просим на наш хор. Мужчина лет двадцати семи за свой недолгий период преподавания в академии уже успел полюбиться студентам, что так любили посещать его внеклассные занятия по хору. – Юлиан! Дверь в актовый зал открылась практически бесшумно. Преподаватель обернулся и встретился взглядом с ректором академии, который подходил к сцене. Мужчину с пепельными волосами, которые были заплетены в пучок на голове, было сложно увидеть из-за прожекторов, прожигающих глаза. Чёртова настройка света перед генеральной репетицией. Юлиан спустился по ступенькам, глядя на идущего между рядами ректора. – Да, профессор Беллегард? Остановившись рядом с преподавателем по вокалу, ректор поправил свои чутка выбившиеся из пучка пряди. – Вас совершенно не найти, – укоризненно покачал головой профессор Беллегард. – Вы не отвечаете на звонки, ваши коллеги не знают, где вы. Вы перенесли генеральную репетицию? – Да, слегка пришлось подвинуть из-за личных обстоятельств. Я напишу заявление, не беспокойтесь. – Для вас есть дело, Юлиан. Срочное. – Но у меня репетиция через несколько минут. – Не думаю, что это проблема, – буркнул профессор Беллегард и поманил мужчину за собой, обернувшись. – Идём. Профессор Леттенхоф закатил глаза, пока ректор не видел подобной наглости, и пошёл вслед за ним. По коридорам редко встречались студенты, пока они шли. Сейчас была пара, и самые кропотливые ученики внимали лекциям или просто спали на таких чертовски удобных партах. Наконец они дошли до кабинета ректора, остановившись в приёмной. Там за своим рабочим столом сидела секретарь с красивым именем Йеннифэр и с не менее красивыми глазами цвета лаванды на закате. Многие мужчины-преподаватели придумывали повод к ней наведаться по какой-то несуразной причине лишь бы вновь её увидеть. – Йеннифэр, попрошу никого к себе не пускать, – серьёзно проговорил профессор Беллегард, открывая дверь своего кабинета. – Слушаюсь, – ответила девушка, улыбнувшись Юлиану. Тот дружески улыбнулся и кивнул ей, закрывая за собой дверь. Он чуть прошёл вслед за ректором по кабинету и наконец спросил: – Так что случилось, профессор Беллегард? Мужчина обернулся и подошёл к Юлиану. Леттенхоф думал, что его сейчас посадят за стол и подадут документ на подпись. Заявление на увольнение по собственному. Он усмехнулся у себя в голове. Бред. Такого быть просто не может. Поэтому он быстро отмёл эту мысль и посмотрел в медовые глаза напротив. – Я очень сильно соскучился. В этот же миг Беллегард приблизился к щеке Юлиана и провёл кончиком носа по ней, выводя кривые линии и принося тем самым парню зарождающееся в груди тепло. Он улыбнулся и закинул руки на шею своего... начальника. – Я тоже, Геральт, я тоже. Но так делать не надо, – с улыбкой на лице и губами мужчины на шее произнёс Юлиан. – Я о том, что срывать меня перед самой репетицией – это очень грубо с твоей стороны. Я, безусловно, тебя прощу... Тем более с такими настойчивыми и горячими поцелуями, но не делай так больше. Иначе в следующий раз ночуешь на диване и с кошкой, а не с таким прекрасным... желанным, восхитительным... и самым лучшим, по твоему скромному мнению, мужчиной, как я. – Боже, Лютик, заткнись. Геральт впился в губы Юлиана, заставляя того наконец замолкнуть. Прижимая ближе, он забрался руками под рубашку парня и услышал стон, когда их губы чуть отстранились. – Не надо, пожалуйста, – Лютик провёл пальцами по губам Геральта. – Ты меня с ума сводишь своими прикосновениями. – И в чём проблема? – Геральт поднял бровь вверх, но останавливаться не стал. Он вновь стал целовать шею и ключицы Юлиана, оттягивая ворот рубашки. Руки медленно сползли на бёдра и сжали их, а Лютик вновь издал протяжный стон. – В том, чёрт подери, что я могу не сдержаться и наплевать на репетицию. – Скажешь, что у тебя были срочные дела в ректорате, – усмехнулся Геральт и, подхватив Лютика на руки, посадил его на стол. – То есть правду, да? Геральт вместо ответа стал расстегивать рубашку Юлиана, тем самым перекрывая ему пути к отступлению. Но Лютик не позволил сделать это и отнял руки Геральта. Мужчина в недоумении посмотрел на своего парня, прекратив свои действия. Лютик улыбнулся и коротко поцеловал его в губы. – Помнишь, я говорил про личные обстоятельства, из-за которых я решил подвинуть репетицию? – спросил Лютик мягким голосом, наклонив голову в бок. – Конечно, это же было несколько минут назад. – Я хотел весь вечер побыть с тобой, то есть больше его времени, чем могло быть. Мы же договорились с утра, что оба освобождаемся в пять, и без отговорок. – Да, я забыл, что у тебя сегодня репетиция. – Ты заработался, милый, – Юлиан щелкнул Геральта по носу, и он слегка поморщился. – Сам же сделал объявление о проведении завтрашнего мероприятия. – Так это когда было, да и не по моей инициативе оно было сделано, – Геральт обнял Лютика, понимая, что теперь-то точно его не оттолкнут. – Подумать только, сегодня два года, как мы вместе. – Ты ещё с утра удивлялся, – хохотнул Леттенхоф, обнимая в ответ своего мужчину. – Я так счастлив, – посмотрев в самую глубину океана синих глаз, Геральт, кажется, практически утонул. Так происходило каждый раз, и он ничего не мог с собой поделать. – Спасибо Йеннифэр, – в один голос сказали они и рассмеялись. Это было их своеобразной шуткой на протяжении вот уже двух лет. И в самом деле, кажется, если бы не она, ничего бы этого не было. Так бы и страдали от «неразделённой» любви, скитаясь по этому городу в поисках хоть какого-то успокоения души. – Я тоже счастлив, – Лютик поцеловал Геральта в губы, выражая всю свою любовь и нежность. Когда они отстранились, он мягко провёл по пепельным волосам мужчины с большим желанием расплести пучок и начать перебирать эти удивительно прекрасные пряди. – Всё-таки два года назад день был просто восхитительный. – Благодаря ему мы здесь, – Геральт улыбнулся. – И конечно же, нашей прекрасной Йеннифэр. flashback Выбив одну из аудиторий под предлогом пары, Лютик и Йеннифэр сидели прямо на партах, что их статус явно не позволял. У Юлиана был полуторачасовой отдых перед парой у первого курса. Йеннифэр же заслуженно проводила здесь свой обеденный перерыв. Несколько месяцев назад, когда Лютик только пришёл преподавать, Йен его сразу приняла и подружилась с ним. Как она тогда выразилась, её зацепила дерзость парня. – Чувствую, мы сможем стать друзьями, – обняла она, не стесняясь, его в тот день. И лишь она одна знала главный секрет молодого преподавателя, что был рассказан ей спустя месяц после первого дня в академии. Всё просто – Лютик стал ей безоговорочно доверять. За этот месяц они очень сблизились, и оба были в лёгком шоке, что смогли найти друг в друге родственную душу. И Лютик решился поведать о том, что легло на сердце и было одновременно лёгкой и тяжёлой ношей. Он влюбился в ректора их академии. Чёрт. Причём так сильно, что он не выходил из его головы ни днём, ни ночью. Йеннифэр, конечно же, была удивлена и высказалась тогда очень изысканно и эмоционально (проще говоря, выдала поток мата), но приняла это и сохранила секрет друга. Она долгое время пыталась их как-то свести и повторяла одну фразу, стараясь искоренить страх Лютика: «Не попробуешь – не попробуешь». Мудро. И Юлиан верил, но страх был выше. Однако девушка пообещала себе, что когда-нибудь заставит его признаться. Йеннифэр сидела на парте по-турецки, жуя круассан и запивая его кофе из стаканчика. Конечно, это, скорее, перекус, чем обед, но девушка сказала на переживания друга, что есть практически не хочет. Лютик же поел недавно и сейчас сидел рядом с Йен, разговаривая обо всём. – Мне сегодня снова профессор Беллегард приснился, – сказал он, почему-то чуть смущаясь и улыбаясь. – Неудивительно, он тебе практически каждый день снится, – хмыкнула Йеннифэр. – Мы целовались. Йен в немом шоке медленно повернула голову и посмотрела на Лютика. М-да, что ни день, то новости. – Новый этап отношений. Похвально, похвально, – ответила она. – Пусть и во сне, но мы имеем то, что имеем. Вы всё друг к другу подкатывали, а тут целуетесь. Это ж надо... Внезапно она на миг нахмурилась, замолкнув, и полезла в свою сумочку. Пришлось даже отложить свой «обед», чтобы в целости и сохранности достать карты Таро. Йеннифэр частенько занималась раскладами на ближайшую неделю, любовь, судьбу и много чего другого. И втягивала в это Лютика, делая ему расклады. Он же в эти глупости не верил. Но ради Йеннифэр участвовал во всяких раскладах без энтузиазма, но с особой старательностью. – Вытаскивай одну карту, – практически приказала Йен, держа колоду перед Лютиком рубашкой вверх. Предварительно она перемешала карты и отпила кофе. Лютик закатил глаза и наугад достал карту. Перевернув, ничего не понял, потому что за всё время дружбы с Йеннифэр так и не научился банальной базе запоминания карт Таро. Ибо, конечно же, ему это было ни к чему. На карте была рука, держащая кубок, из которого лилась вода в пруд. Над кубком был то ли лебедь, то ли гусь. Лютик нахмурился. – Бухать пойдём, что ли? – ну по логике Лютика из кубка же лилась вода, как вино... – Ничего ты не понимаешь, – Йеннифэр выхватила карту из рук Юлиана. Ей хватило лишь одного короткого взгляда, чтобы на лице расцвела победная улыбка. – Это, считай, критическая удача, Лютик. Это чёртов знак! Это же Туз Кубков. – Ты же знаешь, я в это всё не верю, – пожал плечами он. – Глупый, маленький мальчик, – Йен на секунду замолчала. – Тебе нужно признаться сегодня же, сейчас же. – Эм.. Нет? – неуверенно сказал Лютик, отказываясь участвовать в авантюре Йен из-за каких-то идиотских карт. Йеннифэр быстро допила свой кофе и выбросила стаканчик в мусорное ведро. Подхватив сумку и Лютика под локоть, она стала выходить из аудитории. Лютик был против. – Йеннифэр, чёрт побери, не буду я признаваться. – Будешь. Потому что я устала слушать твоё нытьё, я хочу, чтобы ты стал счастлив, дорогой мой. Карты херни не скажут. Лютик закатил глаза и всё-таки пошёл за ней, закрывая за собой дверь на ключ. Мандраж брал вверх, и ноги словно становились ватными. Но Йен упорно тащила Юлиана за собой, помогая в неловких передвижениях. – Йен, ну я даже не готов. Мне страшно... И... А вдруг чувства не взаимны? Я потом буду выглядеть как идиот. Давай отложим? На завтра? На год? Карты же, я надеюсь, с долгосрочным эффектом? Йеннифэр остановилась посреди коридора и, развернувшись на каблуках, кажется, слишком громко ответила: – Леттенхоф, твою мать, ты сегодня же признаешься ему, или я тебя убью! На пару странно взглянули студенты, что толпились около кабинетов. Йеннифэр схватила Лютика за руку и как маленького ребёнка повела за собой. Оказавшись наконец в приёмной, перед столом Йен, девушка перевела дыхание и крепко сжала руку Лютика. – Ты сможешь, я в тебя верю, – сказала она шёпотом. Боялась, что ректор через стену может всё услышать. – Если он меня уволит после моих слов, то что..? – также шёпотом спросил Лютик, ощущая мелкую дрожь на кончиках пальцев. – Я буду на коленях умолять его о твоём возвращении и говорить, что это была глупая шутка, – на секунду она осеклась и улыбнулась. – Ах, да. На коленях перед ним – это ты в будущем, если сегодня не сбежишь. Лютик усмехнулся. Было бы неплохо. Но стало настолько страшно, что он даже не мог что-то ответить Йен, хотя так хотелось съехидничать. – Могу угостить коньяком, для уверенности, – Йеннифэр из-под стола достала небольшую бутылку и покрутила её в руках перед носом Лютика. Он лишь покачал головой, предпочитая думать на трезвую голову. – А я не откажусь, – и отпила из горла. – Ты на работе, Йен, – укоризненно громко прошептал Лютик. Девушка лишь отмахнулась. Юлиан вздохнул. – Что мне ему вообще сказать? – О любви, конечно же. Как сильно любишь, что жить без него не можешь, – Йеннифэр поставила коньяк на место и вышла из-за стола к Лютику. – Хотя в твоём случае можно сказать только то, что любишь. От тебя большего и не требуется. Лютик опустил взгляд, осознавая безвыходность ситуации. Было страшно, но и жутко интересно, испытывает ли профессор Беллегард такие же чувства к нему? Это казалось бредом, но чертовски приятным бредом. – Коть, всё будет хорошо, – Йеннифэр поцеловала Лютика в лоб, притянув к себе. – Ты уже давно должен был это сделать. За своё счастье нужно бороться. Кивнув и улыбнувшись, Лютик отстранился от Йен и подошёл к двери кабинета ректора. Он взял себя в руки и на свой страх и риск постучался в дверь. За ней послышалось «Войдите», и Лютик потянул на себя ручку. Когда дверь за ним захлопнулась, он понял, что оказался в тупике. А обратного пути нет. – Юлиан? – Профессор Беллегард, – Лютик учтиво поклонился, заметив, что Геральт оторвался от каких-то бумаг. Видимо, был очень занят. Однако на лице не было ни следа недовольства. – Я хотел... Вам кое-что сообщить. – И что же? – профессор Беллегард, как всегда серьёзный и сосредоточенный, внимательно посмотрел на Лютика. Юлиан ощутил себя находящимся словно в парилке. Было нестерпимо жарко. Однако от страха по спине пробегал табун мурашек. Он оттянул ворот рубашки, хотя та и была растегнута на две пуговицы. Время шло, а оба молчали. От ожидания слов от самого себя у Лютика закружилась голова. В это время тихонько отворилась дверь. К счастью, этого никто не заметил. Йеннифэр вела свой дневной дозор, неустанно поддерживая друга. Сам Лютик устал от напряжения и решил выдать всю правду быстро. Возможно, это будет болезненно, но была не была... – Я... Вас люблю. Он схватился за спинку стоящего рядом стула, чтобы от волнения не упасть. Ноги снова были ватными. Сердце бухало о грудную клетку с чертовски громким набатом, что отзывался в висках. Геральт медленно поднялся со своего места. Он подошёл к Лютику. На лице не было ни единой эмоции. Всё та же серьёзность. Юлиан заметил, что пряди из пучка на голове ректора немного выбились и теперь свисали у лица, и это было по-своему прекрасно. Он панически боялся реакции профессора Беллегарда на своё признание. Тем более сейчас, когда ректор стоял непозволительно близко и молчал. Сейчас посадит писать заявление по собственному? Очень может быть. – Я рад, – лишь сказал Геральт и провёл ладонью по щеке Лютика. Он запустил пальцы в каштановые волосы, перебирая пряди, и приблизился ещё. Теперь его горячее дыхание опаляло сухие от волнения губы Лютика. В голове парня не было ни одной мысли. Синие глаза стали большими, и зрачки, кажется, расширились. Геральт мягко притронулся к губам Лютика, ощущая его сбивчивое дыхание. Юлиан спустя секунду ответил на поцелуй. Губы Геральта были сладкими словно мёд и заставляли Лютика плавиться и держаться теперь не за стул, а за пиджак ректора в надежде не опозориться, упав от переполняющих его чувств. Йеннифэр ойкнула и тактично отошла от двери, прикрыв её. В душе она ликовала. Поцелуй был мягким, ласковым и чувственным. Геральт почувствовал, что Лютик хватается за него, ощущая пропасть под ногами, и прижал его к себе, аккуратно притянув за талию. Парень лишь выдохнул ему в губы, когда поцелуй прекратился. – Я тоже тебя люблю. Прозвучало нежное. И отозвалось эхом в голове Лютика. flashbackend – Я тогда охренел, – сказал Юлиан, смеясь. – А я чувствовал, что ты что-то ко мне испытываешь. Тебя глаза выдавали, – Геральт взглянул в синеву, улавливая малейшие движения зрачков. – Смотрели всегда с восхищением, любовью, счастьем и нежностью. Я сразу в них влюбился. Лютик смущённо опустил взгляд. Он взял Геральта за руку и прошептал: – Я благодарен судьбе за тебя. Он поцеловал Геральта в щеку и хотел спрыгнуть со стола, но попал в объятия, благодаря которым был мягко поставлен на пол. Лютик не хотел покидать своего мужчину. Однако время сильно поджимало. Хотелось лишь расплавиться в крепких, но одновременно нежных объятиях Геральта. – Я устал прятаться, – произнёс неожиданно Беллегард. Лютик удивлённо моргнул, но спорить не стал. Им постоянно приходилось играть роли «начальника-подчиненного», будто их не связывают никакие отношения, кроме рабочих. Даже если они были одни, старались не выдавать себя, потому что за углом мог находиться посторонний человек. Однажды они начали миловаться в одной из аудиторий, где Лютик проводил пару, и в один момент открылась дверь. К счастью, это оказалась Йеннифэр, которая потеряла обоих. Друга и начальника. Если бы тогда это была не Йен, весь бы их секрет превратился в щепки. Только в кабинете ректора они могли предаваться любви в любом её проявлении. Здесь они не боялись совершенно ничего, потому что рядом всегда была Йеннифэр, которая в случае чего и незваных гостей выпроводит из приёмной, и дверь закроет. Но этого иногда не хватало, особенно тогда, когда целый день бегаешь по академии, поглощённый разного рода делами. Хотелось свободы. Постоянный холод на людях жалил, обжигал. Иногда очень хотелось взять любимого за руку или мягко поцеловать. Собственно, а почему они должны были скрывать свои отношения? Репутация? Авторитет? Да к чёрту. – Может, перестанем? – предложил Лютик. – Ты можешь присутствовать на сегодняшней генеральной репетиции как ректор академии и мой парень. Там и положим конец «пряткам». – Хорошая идея, – Геральт хмыкнул. – Но, как мне кажется, в этой цепочке кое-чего недостаёт. Лютик быстро замахал ресницами, не понимая, к чему клонит Геральт. Что может быть не так в этом плане? Всё же идеально! – Я хотел сделать это сегодня вечером, но не могу больше ждать. Геральт запустил руку в карман брюк и выудил оттуда бархатную чёрную коробочку. Лютик даже перестал дышать от увиденного и не мог выговорить ни слова. – Так как ты любишь романтику, мне придётся сделать так. Мужчина опустился на одно колено и взглянул в голубые глаза, которые наполнялись влагой. Геральт открыл коробочку. Кольцо блеснуло на солнце. – Ты выйдешь за меня? – произнёс он заветное. Лютик, казалось, мог расплакаться. Он был до безумия счастлив в этот миг и, если честно, не ожидал, что ему сделают предложение... Сейчас... Сегодня... Да вообще не думал, что это когда-нибудь случится. Но очень хотел, чтобы ему сделал предложение именно Геральт. – Я согласен, – ответил Лютик, с необъятной любовью глядя на Геральта. Медлить мужчина не стал. Услышав положительный ответ, улыбнулся и надел кольцо на безымянный палец своего... жениха. Лютик, спешивший уже точно не на репетицию, быстро помог Геральту подняться и впился в его губы. Мягкий, полный нежности поцелуй заставил прочувствовать теплоту в душе по максимуму. Оба испытывали невероятное счастье от происходящего. – Я очень сильно тебя люблю, – глядя в янтарные глаза, прошептал Лютик с улыбкой на лице. Геральт заметил, как по лицу Юлиана скользит слеза, и смахнул её, нежно проведя большим пальцем по щеке. Он прислонился лбом к его лбу. – Я тоже, малыш, я тоже, – также шёпотом сказал Геральт. Ещё какое-то время простояв в объятиях друг друга, они услышали, как раздался звонок телефона Лютика. Он закатил глаза – вообще-то их очень сильно отвлекают! – и достал телефон из кармана. Звонила одна из девушек, которая пела в его хоре. – Ой, – кажется, Лютик совсем забыл о репетиции. Посмотрев на время, до него дошло, что прошло уже двадцать минут от начала хора. Всё же приняв звонок, уверил, что скоро подойдёт. Он извинился, что не предупредил, ведь его срочно вызвал к себе ректор. Отключившись от звонка, Лютик хихикнул. – Ты не соврал, – усмехнулся Геральт. – Я самый честный человек в мире, – он улыбнулся. – Пойдём, нам пора. Ах да, но перед этим надо кое-что сделать. Лютик высвободился из объятий мужчины и открыл дверь. – Йеннифэр, – позвал он свою подругу. – Да, яхонтовый мой? – девушка подняла голову, отвлекшись от заполнения бумаг и поправив вороные локоны. Лютик заговорщически улыбнулся и поднял правую руку вверх, демонстрируя обручальное кольцо на безымянном пальце. Фиалковые глаза Йеннифэр расширились. Она вмиг настигла Юлиана и схватила его за предплечья. – Офигеть, Лютик, просто офигеть! Я так за вас рада! – Йен крепко обняла Лютика, улыбаясь. – А я говорила, что карты херни не скажут. Вот она – сила Таро! И, как оказалось, они и правда имеют долгосрочный эффект. Йеннифэр хихикнула. За спиной Лютика показался Геральт. Девушка улыбнулась ему и выставила кулачок вперёд. Беллегард, закатив глаза, всё-таки отбил его своим кулаком. – Молодец, Геральт, такого парня себе в мужья отхапал. – Ну, Йен, – протянул, смеясь, Лютик. Он отстранился от девушки. – Прости, нам надо бежать. У нас генеральная репетиция. – Свадьбы, надеюсь? – Пока нет, но тоже очень важного события, – Юлиан помолчал. – Мы хотим перестать скрывать наши отношения. Тем более в таком статусе. – Сколько же новостей за один день, кошмар, – Йеннифэр наигранно приложила руку ко лбу. – Геральт, идём, иначе к пяти часам мы ничего не успеем, – Лютик взял Геральта за руку. – И мы сейчас пойдём по академии так. Беллегард тяжело вздохнул. – Ты сам этого хотел. Лютик помахал рукой Йеннифэр, и они с Геральтом покинули приёмную. Йен села на своё место, не переставая улыбаться. Она была безумно счастлива за своего лучшего друга.