Истинная

Питер не ошибся. Эмилия действительно сама пришла к Дереку на следующий день. Просто неожиданно появилась на пороге лофта с таким виноватым видом, будто убила кого-то. — Привет. Она нервно поправила выбивающуюся из причёски прядь тёмных волос, и уголки девичьих губ дрогнули на подобии смущенной улыбки. Дерек был слишком удивлён её появлением, чтобы оценить, насколько этот невинный жест был милым. Хейл не думал, что она придёт. Вчера она казалась волку слишком напуганной, чтобы еще хоть раз просто заговорить с ним. Но вот она, его истинная, стоит прямо перед ним и неловко переминается с ноги на ногу в ожидании хоть какой-нибудь реакции. — Приве-ет? Парень нелепо растянул гласные, от чего приветствие прозвучало, как вопрос. Неловкость между этими двумя буквально витала в воздухе. — Впустишь? — несмело произнесла Эми, кинув короткой взгляд куда-то ему за спину, вглубь дома. — А, да, конечно. Парень отступил в сторону пропуская неожиданную (но весьма желанную) гостью в дом. — Ты ведь знаешь почему я здесь, верно? Девушка опускается на мягкую обивку дивана чуть поодаль от хозяина квартиры. Не боится, нет, просто соблюдает дистанцию. Серые глаза оборотня вдруг цепляются взглядом за аккуратно обмотанную бинтом крохотную (по сравнению с его руками) ладошку Стилински. Не должен, но Дерек невольно чувствует вину за это. У него-то все давно затянулось. «Она человек», — невольно проносится в голове. — «Эта девчонка совсем не такая, как ты. Просто человек. До ужаса хрупкий и абсолютно беззащитный человек». Парень шумно выдыхает, не отводя взгляда от белой повязки. — Догадываюсь. Эмилия, заметив его взгляд, спешит отдернуть рукава тонкой водолазки, надеясь спрятать раненую руку от чужих глаз. — Я просто хотела… — чуть слышно начинает Эми, но сразу же замолкает, прикусив кончик языка и испустив напряжённый вздох, похожий скорее на невнятное мычание, на секунду отворачивается. Часто моргает, перебирая собственные пальцы. Пытается собраться с мыслями. — Я не должна была вот так убегать вчера, — на одном дыхании выпаливает она, — просто… Снова замолкает на пару секунд, пытаясь подобрать слова. По правде сказать, этот пока что монолог давался Стилински с большим трудом. Было слишком много вопросов, которые она хотела бы задать. А молчаливо буравящий её взглядом Дерек, кажется, только отнимал всю былую уверенность, с которой она сюда шла. — Я испугалась, — в итоге честно признаётся Эмилия, — сама не знаю чего. Дерек на это ничего не отвечает, лишь молчаливо хмурит брови, от чего Стилински чувствует себя полнейшей идиоткой. Словно она сказала что-то не так. Эмилия шумно выпускает воздух из лёгких, отмечая про себя, что младший Хейл вообще-то оказывается не очень-то многословен и, несмотря на его напряжённое молчание, решает продолжить. — В общем, я тут подумала и... — набирает побольше воздуха, прежде чем выпалить на одном дыхании. — Раз уж ты мой волчий соулмейт… — Истинный, — неожиданно обрывает её Дерек. Подобное его вмешательство в её речь заставило брюнетку немного опешить. Стилински какое-то время недоуменно хлопает глазам, а затем шустро облизывает губы, понимая свою ошибку. Это не одно и то же. — Истинный, — спешит исправиться Эми. Выдаёт тихо, на грани слышимости (человеческой, разумеется), скорее для себя, чем для него. Как будто пытаясь, как следует распробовать свой новый статус. И сейчас ей почему-то кажется, что он оставляет приятное послевкусие и едва уловимое щекочущее чувство на кончике языка. Эми почти незаметно улыбается своим мыслям. А ведь ещё вчера это слово казалось ей несмываемым волчьим клеймом, что так противно въедалось в кожу. Чем-то, что навсегда привязывает её к одному человеку, не оставляя права выбора, лишая свободы. Но вот сегодня юную Стилински это почему-то совсем не пугало, а даже в какой-то степени нравилось. Может, это не так уж и плохо иметь истинную пару, которая принадлежит только тебе, и точно так же принадлежать ей? В конце концов Дерек Хейл, кажется, и вправду ей нравился. Самую малость. Может, она просто не замечала этого раньше. — Ладно, послушай, Дерек я просто хочу сказать, что не хотела как-то обидеть тебя вчера или отвергнуть, или ещё что-то в этом роде, просто… — Эмилия виновато кусает губы, пытаясь подобрать правильные слова. — Просто это так странно, понимать, что ты предназначен кому-то и что кто-то так же предназначен тебе. Девушка замолкает на какое-то время, нервно перебирая собственные пальцы, и Дерек уже порывается открыть рот, чтобы что-то сказать, однако Эми, кажется, вовсе не заметив этого, продолжает. — Ты все так вывалил на меня, толком ничего не объяснив, и у меня сложилось впечатление, будто бы у меня нет… — Выбора, — заканчивает за неё Хейл. Эми вскидывает голову, удивлённо глядя в серые глаза, в которых отражается искреннее понимание с примесью странного огорчения. Кажется, она впервые видит оборотня таким. Поникшим и словно разбитым. Там, под рёбрами, что-то неприятно сжималось от осознания, что причиной такого состояния является она. Кажется, для Хейла эта их связь была чрезвычайно важной. Эмилия совсем не хочет думать о том, что чувствует отверженный своей истинной парой волк. Дерек точно не заслужил этого. — Да, — едва заметно кивает она. — Это не так, Стилински. Дерек шумно вздыхает, сцепляя пальцы в замок. Слова явно давались ему с трудом. — Я не властен над этой связью, понимаешь? И я не пытаюсь заставить тебя или привязать к себе, это было бы слишком эгоистично. Ты человек, и можешь быть с кем угодно. Я просто решил, что ты должна знать. — Разве то, что я человек имеет значение? Дерек недовольно хмурит брови, но все же отвечает. — Люди могут влюбляться, а потом расходиться столько, сколько им вздумается, и так пока они не решат, что уже нашли того, кто им нужен. У рождённых оборотней все иначе, Эми. Если мы встречаем истинных — это навсегда. До самой смерти. Мы просто не можем быть с кем-то ещё. Эмилия вновь кивает и больно закусывает губу с внутренней стороны. В груди как-то противно заныло, будто кто-то специально сдавливал её внутренности. Оборотень не пытается удержать её. Он даёт ей свободу, но… Значит… Это у него нет выбора? Либо она, либо Дерек Хейл обречён на вечное, посмертное одиночество? Эми думает, что это слишком жестоко. — А как… Как ты понял, что это я? Хейл на это как-то странно, чуть слышно усмехается. Понял? Да он до сих пор поверить в это не может. — Твои глаза. — Глаза? — удивлённо моргает Стилински. — Они как будто… загорелись на мгновение, и тогда я понял. Ну, а это, — парень кивнул на её обмотанную бинтом руку, — второе доказательство. Брюнетка невольно сжимает пальцы раненой руки и морщится от сопровождающей это действие режущей боли. Это доказательство. Доказательство их связи. Не может же она просто плюнуть на это, так ведь? Повисшее между ними молчание начинает давить. Эмилия не отвечает, просто как завороженно пялится на свою руку, периодически двигая обожженными пальцами, и Дерек от чего-то начинает чувствовать себя полностью отвергнутым. Та призрачная надежда, вспыхнувшая в нем при виде этой девчонки на своём пороге, начала затухать. Дерек думает, что совсем не хочет слушать её извинения за то, что та ничего к нему не чувствует. Он решает первым закончить это, чтобы не чувствовать себя отвергнутым идиотом. — Просто забудь, что я сказал, Стилински. Сделаем вид, что ничего не было. Оборотень поднимается на ноги и делает несколько шагов к двери прежде, чем чувствует, как тонкие девичьи пальцы впиваются в его предплечье, останавливая. — Подожди, — сбивчиво шепчет девчонка, — я ведь не сказала, что не хочу этого. Хейл смотрит на неё так, словно видит в первый раз. Внутри все как будто переворачивается с ног на голову от одной этой фразы. Ему это точно не послышалось? Стилински между тем делает к нему крохотный неуверенный шаг, затем ещё один и ещё, останавливаясь почти впритык. Так близко, что отчётливо чувствует кожей чужое тёплое дыхание. Ей приходится чуть запрокинуть голову, чтобы встретиться с ним взглядом. — В конце концов кто я такая, чтобы противиться судьбе? Дерек отмирает не сразу, как загипнотизированный вглядывается в обрамленные длинными тёмными ресницами карие глаза напротив. Почему-то просто не в силах что-то сказать, опускает широкую ладонь на её щеку и осторожно прижимается губами к её. Аккуратно, почти невинно, не пытаясь как-то углубить поцелуй, словно боясь спугнуть. Чувствует, как Стилински довольно улыбается ему в губы и, обнимая за шею, льнет к нему всем телом. И этого вполне достаточно, чтобы где-то в груди разлилось до боли приятное тёплое чувство. Он не будет один. Эмилия впервые целует кого-то. Ещё она впервые чувствует себя настолько нужной. А ещё она абсолютно точно уверена, что сейчас находится на своём месте и со своим человеком. Судьба ведь никогда не ошибается, верно?