Выбор

      Десятки, если не сотни, фотовспышек ослепляли глаза. Каждый из неугомонных журналистов пытался увидеть вживую и сфотографировать команду легендарной космической миссии «Меркурий-7». В огромном зале нельзя было протолкнуться, и шум затихал лишь тогда, когда кому-то из них выпадала возможность задать заветный вопрос предстоящему космонавту. Никто до сих пор не знал, кто из семи парней станет первым американцем-астронавтом и войдёт в историю.       Гордон Купер, Джон Гленн и Алан Шепард вместе с остальными товарищами, пожалуй, никогда в жизни не купались в таком обилие пристального внимания общественности, как сейчас, на этой конференции NASA. Пусть Гордо и не в первый раз оказывался в объективе телекамер, но сегодня он волновался больше обычного. Даже испытания истребителей порой пугали меньше. Вдобавок ко всему безостановочно сыпались провокационные вопросы о том, кто же полетит первым, что они собираются делать с русскими, отправившими Гагарина быстрее всех в космос.       Журналисты, словно въедливые критики, докапывались до истины, а Куперу приходилось молчать и изворачиваться, потому как начальство строго запретило разглашать кому-то тайну, что Алан Шепард станет первым из первых.       Руки потели, губы обсохли, и Гордон жадно опустошал стакан с водой, пытаясь не подавать виду, что он не на шутку встревожен, и продолжал играть, как и все в этом театре лицемерия, свою роль — уверенного в себе, бесстрашного мужчину, лётчика с двадцатилетним стажем, прошедшего через тысячу испытаний, чтобы добраться в буквальном смысле до звёзд. Идеально уложенные чёрные волосы, выглаженная рубашка, чёрный костюм-тройка и очаровательная улыбка, поражающая сердца телезрительниц — ничто даже не намекало на его тревогу.       Каждый из парней, что надо, говорил что-то пафосное и героическое, кроме Джона Гленна, главного праведника команды, который, как всегда, вещал чистосердечную проповедь.       Купер задумался лишь на мгновение, уже значительно вымотавшись от царившей два часа суматохи, как вдруг настырный журналист задал очень каверзный вопрос:       — Что вы думаете по поводу женщин в космосе?       Очевидно, он хотел вывести Гордона на чистую воду, получить какой-то очередной скандал, зная, насколько остро сейчас стоит эта тема в обществе и насколько она не одобряема. Перед голубыми глазами Купера пролетел тот миг, когда его любимая Труди, лёжа на кровати после долгожданной страстной ночи в отеле «Старлайт», сказала ему:       — Гордо, я хочу полететь в космос. Джерри Коп объявляет набор женщин-космонавтов, работающих летчицами, в свою команду.       Он был сражён наповал и не знал, как реагировать на это заявление и полный надежд и мечтаний взгляд. Она хотела стать как он, быть может, даже лучше, тоже войти в историю и сломать стереотипы, горела желанием и ждала его поддержки как самого дорогого человека на свете. Она доверилась ему, простив измену с Лорлин и приняв обратно ради его карьеры. Гордона поражала нескончаемая сила этой невероятной женщины, за что он снова и снова сейчас влюблялся в неё и непрестанно корил себя за то, каким был кретином, за все страдания, причиненные ей, за свою слабохарактерность.       И сердце Купера сейчас замирало отнюдь не из-за пресловутых камер, а из-за осознания, что жена и дочери, Кэм с Джанитой, затаив дыхание, следят за каждым его словом по телевизору.       Слишком большая ответственность лежала на его плечах.       От одной неаккуратно оброненной фразы могли разрушиться не только их отношения, но и судьба Труди вместе с другими женщинами. И такое предательство она никогда бы не простила. Гордон часто говорил то, что от него хочет общество, но в этот миг он решил: хватит быть бесхребетным трусом, удобным для других, и чужие мнения не смогут повлиять на него.       Пора принять действительно сильное, мужское решение и взять волю в кулак.       Он никогда не найдёт кого-то лучше Труди.       — Я считаю, это отличная идея! Да, может быть, она понравится не всем, но, по моему мнению, это был бы отличный шанс вырваться вперёд, совершить огромный рывок и стать первопроходцами в том, что ещё никто не делал — отправить женщин в космос. Ведь наша страна достойна быть примером для всего мира, — на одном дыхании уверенно, во всеуслышание заявил Гордон.       Он облегчённо выдохнул и представил, как шокирована сейчас Труди. По залу прокатился ошеломленный гул обсуждений, Купер ловил на себе косые взгляды членов команды и публики, но ему было глубоко плевать. Главное: он не подвёл жену, и гордость брала его. На то Гордон и попал в эту миссию — он один из сильнейших людей США, а теперь известнейших, кто должен нести этот груз с достоинством.       Он вернулся домой напряжённый, как струна, ожидая реакцию жены на свою речь. Купер тихо зашёл в дом, окружённый садом, и заглянул в гостиную.       Его прекрасная Труди, самая заботливая мать на свете, играла в настольную игру с девочками и не сразу его заметила.       — Папа! Ура, ты пришёл! Я так соскучилась по тебе, — бросилась к нему в объятия старшая Кэм, вылитая копия матери: с таким же слегка курносым носом, озорными зелёными глазами и каштановыми волосами. После к нему полетела и младшая Джанита, начав крепко обнимать.       — Гордо… — Труди почти шёпотом ласково произнесла его имя и поднялась с пола, подойдя ближе.       — Ты же видела мою конференцию по телевизору? — обеспокоенно спросил Купер, и та обхватила его лицо ладонями, боготворяще смотря на него.       По коже пробегали мурашки, и сердце забилось в стократ быстрее, как в тот раз, когда он впервые увидел Труди, купающуюся в лучах заката, и потерялся в её взгляде травянистых глаз навсегда.       — Да, конечно! Господи, Гордон, ты правда это сказал? Я восхищена тобой, я верила, что ты исправился, и смог отстоять нашу честь, — растерянно протараторила Труди и нежно прильнула к груди.       — Я очень волновался, но ты действительно достойна этого. Я же говорил, что ради тебя сделаю что угодно, — смущённо улыбнулся он и погладил её по волосам.       — Я люблю тебя, — почти отчаянно произнесла Купер ему в губы и втянула в сладкий поцелуй, дарящий блаженное удовлетворение внутри — его самая главная миссия выполнена.       — Я тебя тоже, — шёпотом добавил Гордон.