Среди неумолкающей тишины

Цзян Чэн шел по берегу. Вечерняя дымка наталкивала на философские размышления о жизни, сладковатый запах отцветающих лотосов беспокоил чувствительные ноздри. "Погоди, - шептало все вокруг, - остановись, мы расскажем тебе о том, что ты хочешь знать" - и призрачный смех водных духов Пристани позвякивал тихим серебряным колокольчиком. А Цзян Чэн шел. Звук быстрых шагов стремительно проносился, едва касаясь водной глади; росчерком молнии вырывался из цепких объятий тумана силуэт Главы Ордена Юнмен Цзян. Не то чтобы он спешил - просто место это, хотя являлось родным долгие годы, сейчас заставляло давить утробное рычание и тошноту. Бежать из собственного дома - вот потеха. Увы, в последниеюй месяц такие отлучки стали необходимы, иначе он не знал, то ли окружающих покалечить, то ли себя вычеркнуть из истории. Грозовые глаза смотрели чётко перед собой, иногда краем выхватывая тёмные молчаливо склоняющиеся вслед Повелителя силуэты. Благо небо было затянуто тяжелыми тучами, иначе мельтешение обеспокоенных его состоянием духов заметили бы все кому не лень. Слухи о проклятии среди народа и толпа заклинателей прилагаются. Наконец, почувствовав, что отошел достаточно далеко от основной резиденции, Цзян Чэн остановился, будто на стену налетел, медленно выдохнул. И отпустил себя. В тот же миг вокруг заплясали всполохи молний, складывающихся в образы зверей и абстрактные трескучие узоры. Они заговорили, запели щелкающими голосами грозовые песни. В воздухе запахло озоном. Смех стал отчетливее. Буквально рухнув с высоты своего роста на влажную траву, Ваньинь прикрыл глаза, полностью отдаваясь ощущениям. Сегодня ветер не смел колыхать ветви деревьев, что по обыкновению так раздражали обостренный слух. Тучи испуганно жались где-то на линии горизонта, с опаской удаляясь подальше от (не)человеческого бессилия. В округе, вероятно, не осталось и самого безрассудного живого существа - освобождение такой плотной ауры должно было моментально отпугнуть даже храбрейшего из воинства наглых белок, заставив его в ужасе сбежать за много ли от страшного существа. Руки́ мягко коснулась осмелевшая туманная дымка, тянущаяся от воды. Не встретив сопротивления, она осторожно переползла на напряженные кончики пальцев, пощекотала ладонь, змеей обвила плечо, вызвав волну мурашек, и бережно обволокла легкие Цзян Чэна, заодно покрыв нежными, слегка влажными поцелуями его лицо. От воды послышался плеск и тихое пение. Шевелиться отчаянно не хотелось. - Неужто Господин изволил наконец-то почтить этих недостойных своим присутствием? - плеск раздался чуть ближе, и цепкие ручки обиженно дернули мужчину за сапог. Он предпочел промолчать, лишь сделав еще один глубокий вдох, впуская тяжелый влажный воздух чуть глубже. - Неужели все так плохо? - сочувствующе звякнуло с другой стороны. Чья-то рука тронула разгоряченный лоб, аккуратно отведя прилипшие пряди. Цзян Чэн приоткрыл покрасневшие от напряжения глаза. Над ним склонились два любопытных и обеспокоенных девичьих личика. Для постороннего, коему бы не посчастливилось увидеть эти опущенные в притворной скромности глаза феникса, дополненные фарфоровой кожей, шелковистым водопадом волос и задорным смехом, картина могла показаться умиротворяющей. И, вероятно, была бы последним, что несчастный увидел в жизни: сладкое пение дев погубило не одного неприятеля водной стихии, а острые зубки, скрытые за розовыми лепестками лукаво изогнутых губ, не оставляли надежды на спасение ни для кого. Ни для кого, кроме их Господина, разумеется. Кажется, с самого рождения Цзян Чэн знал, что никто и ничто не угрожает ему в воде. Ему были открыты вещи, что не мог увидеть ни один из соучеников, а Вей Ин с шидзе лишь недоуменно переглядывались, не способные понять сути вопросов. Скрывать это он научился лишь со временем. Пристани Лотоса не нужен сумасшедший наследник, А-Чэн. Впрочем, от разнообразной водной нечисти было гораздо больше пользы, чем вреда, а потому жили они под защитой Ордена, пусть и на почтительном расстоянии от зданий, полных бесконечно суетящихся заклинателей. Зал ли об этом бывший Глава?.. Ночь окончательно сменила знойный день, и маленькие океаниды решились приблизиться, тоже завороженные тихим напевом старой колыбельной, уже собравшей на краю духовного восприятия многих ночных жителей Вод. Каждый из них сегодня видел, как больно делают друг другу самые близкие: к их Повелителю приходил жестокий Черныш, что вечно в детстве тягал бедных гулей за волосы, а русалок цапал маленькими ручками за хвосты. И ведь первое время спасать приходилось! Тьфу на него, неблагодарного. Сегодня душа их Повелителя дребезжала, угрожая в любую секунду треснуть и разлететься на тысячи искрящихся осколков. Они знают - они собирают ее сейчас ненавязчивой поддержкой и уютным молчанием. "Мы рядом". Давно предлагали они этому ребенку уйти к ним в Истинное Царство Воды, да только тот все за человеческую свою половину цепляется, глупый. Золотой Мальчик вырастет, как и все дети; Черныш, по слухам, уже решил остаться с Траурными Одеждами (впрочем, потокам тех рек доверять не стоило: в их ледяных сединах скрывались не только правдивые новости, но и отборнейшие сплетни), а Люди Лотоса и без Главы прекрасно себя занимали... Только вот для них он - несокрушимая твердыня, он - Бог и высшая мера справедливости. Не человек. Они подождут. И обязательно дождутся. А пока закрывай глаза, Глава Великого заклинательского Ордена Юнмен Цзян, грозный Саньду Шэншоу, юный Цзян Ваньинь. Закрывай глаза и слушай, как под тихие русалочьи песни собирает себя по кусочкам твоя душа, как шепотом переговариваются жители Рек и Озер, опасаясь нарушить твой покой. Уже потом ты отведаешь принесенных яств; потом смеющиеся океаниды распустят твой строгий, тугой и жутко неудобный пучок, вплетя нанизанный на водные нити лунный свет в свободную косу; уже потом ты будешь с улыбкой слушать ругань и споры твоей единственной оставшейся семьи, что прошла с тобой сквозь все невзгоды, - все это будет потом. А пока спи, драгоценное Дитя Вод. Спи, и жемчужные слезы твои не увидит никто из посторонних.