Жажда

На кончиках его пальцев плясали язычки пламени. Извивались, вспыхивали, гасли и разгорались снова. Зойсайт смотрел на свои руки, искривив губы в недовольной гримасе. Огонь танцевал в его ладонях, перепархивал с пальца на палец. Зойсайт сложил руки в замок, но пламя не унялось, скорее наоборот – просочилось изнутри, объяло ладони целиком, мелко подрагивая и колеблясь, как живое. Зойсайт раздраженно поморщился и закрыл глаза, стараясь сосредоточиться. Вдохнуть. Выдохнуть. В горле пересохло, губы казались сухими и шершавыми, как наждачная бумага. Наконец, Зойсайт снова распахнул глаза. Пламя улеглось внутри него, свернулось в огромный горячий ком, как диковинное животное. На висках выступили капли пота – пламя жгло своего Повелителя изнутри. Но, по крайней мере, наружу оно больше не просачивалось. Зойсайт устало выдохнул. Несмотря на полтора года ученичества, он все еще слишком легко вспыхивал. Особенно, когда рядом не было учителя. Зойсайт откинулся на спинку кресла, снова прикрыл глаза, на этот раз почти с облегчением – Кунсайт приезжал сегодня. Совсем скоро, максимум, через несколько часов. Зойсайт ждал его возвращения, как путник в пустыне – глотка воды, и это вовсе не было преувеличением. Кунсайта не было две недели – королева отправила его в северо-восточные провинции с инспекцией. Вообще-то, в обязанности Первого Лорда подобная рутина не входила, и Зойсайт подозревал, что Берилл отдала этот приказ исключительно из природной вредности. Перед опущенными веками, отзываясь на мысли, возникло лицо королевы – большие, чуть раскосые глаза, слишком широкий рот, узкий подбородок, копна красных волос. На их кончиках заплясали, потрескивая, искры, вверх побежало пламя, лизнуло кожу щек – Зойсайт почти ощутил запах паленого. Соблазн был велик – увидеть, как бледно-розовая кожа слезает с лица королевы, обнажая сначала мясо, а после – желтоватые кости, как лопаются от жара и стекают по щекам глаза... Зойсайт резко выпрямился в кресле, сжал подлокотники, с усилием усмиряя внутренний огонь. Дисциплина и самоконтроль – они должны были стать его вечными спутниками, если он хочет выжить. Но освоить их оказалось чудовищно сложно. Особенно, когда Кунсайта нет рядом. Зойсайт снова вернулся мыслями к учителю. Скоро, совсем скоро он вернется, и можно будет, наконец, расслабиться. Малодушные мысли – нельзя потакать слабостям, нужно быть сильнее зверя внутри, – но такие сладкие. Зойсайт облизнул пересохшие губы. Он допускал, что, возможно, эта отлучка Кунсайта была своего рода испытанием для его ученика. И если так, то он это испытание выдержал. Не на отлично, но все же. Не нагрубил королеве, не спалил замок, всего пару раз поцапался с Лордом Нефритом, обжег всего четырех юм. Неплохой результат, он думал, будет хуже. Огонь внутри рвался наружу, стоило ему ослабить контроль хотя бы на мгновение. Слуги подавали ему бокал с вином – он видел, как пламя слизывает плоть с их пальцев. Прекрасные леди приглашали его на белый танец, а он почти чувствовал, как огонь его ладоней жжет их сквозь ткань перчаток, прожигает кожу, мышцы, добирается до внутренних органов. Запах паленого мяса мерещился ему каждый день. Кунсайт говорил, что его Стихия сильна настолько, что когда-нибудь он сменит его на посту Первого Лорда. Зойсайт одновременно гордился собой и содрогался от внутреннего, глубинного страха. Все, что удерживало зверя от того, чтобы сжечь дотла все вокруг, – тонкий поводок воли. И только рядом с Кунсайтом Зойсайт был уверен, что он не порвется. До возвращения Кунсайта оставалось максимум несколько часов. Зойсайт сидел в малой гостиной, в кресле у незажженного камина, и ждал. Уже стемнело, когда он услышал легкий хлопок и почувствовал спиной прохладное дуновение ветра. Обернувшись, он заранее не смог удержаться от улыбки – сухие, потрескавшиеся губы отозвались саднящей болью. – Учитель! Кунсайт шагнул ему навстречу, на ходу отряхивая сапоги от снега. Он не улыбался, но в уголках его глаз собрались едва заметные морщинки-лучики – и Зойсайт знал, что учитель рад ему. Он встал с кресла и в два шага оказался рядом, не удержавшись, прижался к груди, потерся щекой о промерзшую ткань кителя. Кунсайт обнял его за плечи, стянул перчатки и провел широкой ладонью по волосам, осторожно коснулся лба. Руки у Кунсайта были обыкновенные, теплые, но Зойсайт чувствовал бьющийся под их кожей восхитительный холод. Кунсайт чуть отстранил его от себя, только для того, чтобы внимательно вглядеться в лицо. – В порядке? – В порядке, – отозвался Зойсайт, все еще улыбаясь. Он протянул руку, коснулся кончиками пальцев щеки Кунсайта, и вздрогнул, ощутив, как стекают с пальцев юркие язычки пламени. Но испугаться не успел – Кунсайт накрыл его ладонь своей, и пламя с легким шипением погасло. Облегчение упало на Зойсайта сразу целиком, огромное, почти всеобъемлющее и пронзительно звонкое, как будто кто-то отпустил туго натянутую струну внутри. Тело отозвалось дрожью в коленях, на мгновение закружилась голова. – Я тоже скучал, – на этот раз Кунсайт коротко, чуть заметно, но улыбнулся. Сделал широкий шаг в сторону и опустился в кресло, увлекая Зойсайта к себе на колени. И следующие несколько минут – секунд, часов, дней? – они целовались. Зойсайт касался губ Кунсайта своими, бездумно, безотчетно, и собственная голова казалась ему наконец легкой, как воздушный пузырь. От Кунсайта пахло упоительной свежестью, как пахнет воздух перед грозой, губы у него были мягкие, прохладные, и слаще самой чистой родниковой воды. Зойсайт с присвистом выдохнул, когда Кунсайт забрался ладонями ему под рубашку. От его теплых пальцев шел холод, он осторожно поглаживал живот Зойсайта, и тот чувствовал, как огонь внутри успокаивается, пламя перестает биться и горит теперь ровно. Как исчезает жажда – убить, сжечь, гореть, гореть! – и по телу разливается спокойная, тихая нежность. Кунсайт спустился поцелуями ему на шею, одновременно расстегивая его брюки. Зойсайт запрокинул голову, дыша неглубоко и прерывисто, и вцепился пальцами в ткань его кителя – костяшки побелели, но пламя больше не грозило вырваться наружу. Когда Кунсайт обхватил член Зойсайта, сразу всей ладонью, тот сдавленно застонал и уткнулся лбом ему в плечо. Кунсайт приподнял его лицо за подбородок свободной рукой и снова коснулся губами губ. Они целовали друг друга осторожно, нежно, как в первый раз, и Зойсайт не знал, что приятнее – эти поцелуи, или то, как пальцы Кунсайта обхватывают его член, сжимают, поглаживают. Зойсайт чувствовал, что тает от удовольствия, как будто вся злость, гнев, раздражение, накопившееся за прошедшие две недели, – все это стекает с него, как вода. И он остается перед Кунсайтом – чистый, обнаженный, настоящий. Огонь вспыхнул перед глазами ровным, спокойным и сильным пламенем, и Зойсайт кончил, тихо застонав что-то в губы Кунсайту. После этого они еще какое-то время целовались, и Зойсайт гладил плечи Кунсайта через ткань кителя, а потом как-то постепенно затих. Положив голову учителю на плечо, он слушал, как бьется под щекой пульс, и не думал абсолютно ни о чем. И только через пару минут пошевелился, протянул руку и легким движением пальцев зажег огонь в камине. Кунсайт одобрительно качнул головой. – По крайней мере, замок ты мне не спалил, а об остальном расскажешь завтра. Зойсайт кивнул и повернулся, сцеловывая с его губ легкую, чуть ленивую улыбку, а после снова устроил голову у него на плече. В воздухе упоительно пахло отгремевшей грозой.