Мы можем исчезнуть вместе?

      Удивительно, как быстро всё может пойти через задницу, если игнорировать множество плохих вещей, происходящих вокруг себя. Через задницу — это мягко сказано. Но может быть, это и вполне логично, что если игнорировать задницу, то она в любом случае превратится в задницу. Каково это, уметь брать ответственность за свои поступки, когда ты всё еще маленький и глупый мальчик? Высшая лига, куча зелёных, куча тёлочек и, разумеется, куча наркоты. О да, Джесси, всё, о чём ты мог только мечтать. Всё это будет у тебя в руках, в карманах, да где угодно, можешь хоть на стену вешать написанную от руки грамоту «Самый клёвый парень на этой ёбанной планете — Джесси Пинкман». Но вот только, что на счёт ответственности, а? Столько раз твоя задница была на волоске от смерти, но тебе хоть бы что, верно? Мистер Уайт обо всём позаботится, он всё сделает чисто и красиво, поругается немного, но сделает. Сделает и теперь уже даже глазом не моргнёт от очередного убийства, потому что если погибает Пинкман — погибает и Уайт.        Мистер Уайт. Хайзенберг. Порядочный семьянин Уолтер Уайт, отец двоих детей и, увы, человек, чьё время утекает, а тело разъедает рак. Учитель химии и просто ахуеть какой крутой парень. Мешок с дерьмом. Называй, как угодно — всё равно не ошибёшься. Джесси вообще хоть раз задумывался о том, как такое могло произойти, что он варит метамфетамин со своим бывшим учителем химии? Он стоит полуголый под палящим пустынным солнцем, щурит глаза и пытается высмотреть проезжающие мимо редкие машины, Уолтер тушит генератор. День был отвратительный, последовавшие за ним все остальные — тоже так себе. Взаимная ненависть — не самое верное выражение, но первое, что приходит в голову. Они связаны друг с другом по рукам и ногам, подвешенны к потолку и ждут пока кому-то сверху надоест играть с ними, плюются и толкаются, кричат и матерят друг друга, но если один из них перестанет шевелиться, второй тут же отбросит коньки следом. Симбиоз — не самое верное слово, но первое, что приходит в голову. Сколько раз Уолтер жертвовал собой и своей жизнью, чтобы спасти этого мелкого засранца? Сотни. Тысячи. И конца здесь нет. Он терял всё и продолжит терять, пока Пинкман не поймёт, что они вместе, действительно вместе. Не просто напарники, чёрт побери, а семья. Маленькая и отвратительная семейка, прогнившая насквозь и плохопахнущая. И до тех пор, пока Джесси не запачкает свои руки, пока не окажется по локоть в крови, Уолтер так и будет ангелом-хранителем этого, похожего на птенца, придурка.        Куда бы не пошёл Уолтер, что бы он не делал — за ним всё время наблюдают. Всё время. Он не может доверять никому кроме себя, никому кроме Джесси. Лаборатория прослушивается и в этом нет ни малейшего сомнения, а Гейл — засланный казачок, что тоже теперь не секрет. Необходимость его убрать возникла, когда он начал задавать слишком много вопросов, записывать каждое слово, а сам попусту не болтал, лишних телодвижений не производил и уже начинал себя вести так, будто лаборатория — его собственность. Убийство тех двух парней было последней каплей и стало понятно, что самого Уолтера вот-вот заменят, если Гейл будет действительно хорош в готовке. А этот романтик в сандалиях и носках знает, что делать и чертовски хорош в том, что делает. Гейл — классный парень и хороший химик, но просто оказался не там, где нужно, а вернее не на той наркокухне. Таковы правила игры, и для двух гениев, увы, здесь места не хватит.        Всё в очередной раз идёт через задницу, когда убийство Гейла выпадает Джесси. Не то, чтобы Уолтер доверил бы это ему, но у него не было выбора. Да и пора бы и Пинкману что-то полезное сделать для «семьи», раз уж он такой крутой парень. Но вот только он не был крутым парнем. Никогда не был. Придя домой к Гейлу у него внутри всё замерло, он не мог вымолвить ни слова и когда почтиужетруп умолял его о пощаде, Джесси спустил курок. Он думал в этот момент только о мистере Уайте и о том, что теперь-то они с ним точно квиты. Око за око, зуб за зуб и убийство за убийство. Осознание того, что он сделал и на какое дерьмо он подписался, пришло уже после того, как их схватили, держали взаперти, на глазах у них же перерезали глотку парню канцелярским ножиком и чётко дали понять, что у них отсрочка, и старуха с косой не придёт к ним так скоро, как должна была. Но это же и дало им понять, что больше прогнать её уже не выйдет. Она возьмёт их души с собой, а с телами разберётся Майк. Да, время ещё есть, но сколько, не знал абсолютно никто.        Джесси потребовалось не так много времени, чтобы снова встать на кривую дорожку наркотрипов. Гейл. Он являлся ему во снах и заставлял вскрикивать посреди ночи, потому что так было страшно в конце концов оказаться на его чёртовом месте. Пинкман действительно стал похож на птенца, из-за того, что щёки впали, а об углы скул можно было не хило так порезаться, нос стал непропорционально большим и таким же острым, как птичий клюв. Ему было страшно, о да, очень страшно, но не достаточно страшно для того, чтобы позвонить мистеру Уайту, нет. Ещё всё не так плохо. Пока ещё можно заглушить всё, что внутри кипит, но с каждым разом, если честно, это делать всё труднее. Дом, полный бомжей и наркоманов, которые выносят всё, что не приколочено, куски пиццы и сырных палочек повсюду, исписанные стены, куча игл и шприцов. Но всё ещё не так плохо, чтобы звонить ему. Не так плохо, чтобы попросить приехать. Не так плохо, чтобы просто попросить побыть рядом, прочувствовать и поверить, что кошмар скоро кончится, и всё вернётся на круги своя. Быть рядом, потому что он обещал блять. Уайт обещал быть рядом, обещал защищать, и он должен быть сейчас здесь. Он, а не какой-то человеческий мусор, что всё время кричит и ебётся. Джесси нужен был шум, что-то, что мешало бы ему думать о произошедшем. Что-то, что отвлекало бы его от мольбы к самому себе позвонить Уолту. Не важно, что это будет — крики, стоны или громкая музыка, полицейская сирена или пуля в голове. Как у Гейла. Тот теперь точно ни о чём не думает. Джесси всё равно кто с ним в постели, кто его трогает, и кого он трахает. Всё равно какие сюрпризы могут таить в себе эти дамы и какие у них букеты, потому что у Джесси, скорее всего, букетик ничуть не меньше. Ему нужно присутствие кого-то, но ни в коем случае не присутствие Уайта, конечно же нет. Нет. Он ему не нужен, они не нужны друг другу. Они не друзья и, уж точно, не семья. Но почему, когда свояк Уолтера чуть не поймал их, Джесси так цеплялся за его рукав? Почему он так крепко сжимал его руку, и почему сам Уолт старался защитить его тогда? Почему каждый раз он выбирал Джесси, оставлял семью и скорее мчался к нему, если тот не отвечал на звонки? Он обнимал его, гладил по взъерошенным волосам и шептал, что всё будет в порядке, что теперь они рядом и всё отлично. Но нет, сейчас всё не так плохо, чтобы звонить. На работе они ведут себя как прежде, и ничего не изменилось. Но сейчас мистер Уайт уже не спрашивает у него как дела и не смотрит ему в глаза. Говорят чётко и по делу, никаких лишних манипуляций, потому что в лаборатории камера, а снаружи, там, в обычном мире, обязательно где-то бродит Майк. Таковы правила игры. А сегодня ночью в постели будет кто-то новый. Кто-то новый будет разрисовывать оставшиеся чистые места на стенах, и кто-то новый обязательно скажет, что всё будет хорошо.        «Это — Уолтер Уайт, оставьте своё сообщение после сигнала» — одна короткая фраза и протяжный мерзкий сигнал, сообщавший о том, что абонент клал на вас, а в особенности на тебя Джесси Пинкман, мелкий ты кусок дерьма. Да, звонить рано. Или наоборот уже слишком поздно? Кошмары становятся хуже, наркоманов и бомжей в квартире и вовсе нет. А огромные колонки уже не помогают так сильно, как до этого. Тишина. Джесси думал, что вот сейчас он точно оставит сообщение и попросит приехать. Думал он об этом уже сутки, а звонил и сбрасывал больше, чем когда-либо совершал звонков в своей жизни. Не напоминает ещё какую-то потерю, а, Джесси? Слушать голос автоответчика, трястись и сбрасывать и так из раза в раз. Но главное отличие заключалось в том, что Уолтер жив и дозвониться до него и проговорить с ним гораздо проще, чем кажется.        — Это — Уолтер.. , — разнеслось по комнате, и весь запал тут же исчез.        — Да сука, — что-то тихо шикнуло, и следом послышался шум. Джесси в своих огромных, больше похожих на мусорный мешок, штанах, со вздохом поднялся с грязного пола, отлепил жвачку с бедра, потом клок волос с локтя, обматерился и вышел на улицу. Он был почти трезв и почти чист, но «почти» редко считалось. Это было абсолютно безрассудно ехать сейчас к Уолтеру домой. Самый глупый поступок из всех, что он делал. Хотя нет, глупый будет потом, когда он всё-таки доедет и позвонит в звонок. А вдруг у него дома Скайлер? Или Майк? Или его уже убили? Что может вообще произойти с наркоторговцем? Да что угодно, будем честны. Он сидел в машине, держал телефон в руке и проклинал весь мир за то, что ему приходится делать. Джесси выбрасывает телефон куда-то назад и решает, что сделает это прямо сейчас, он поедет к нему домой и попросит остаться, попросит поговорить. Проезжая по ночному городу, птенчик думает, что будет говорить Уолтеру, когда тот сонный и злой откроет дверь, но ничего адекватного не приходило в голову. Красиво сверкали вывески придорожных кафе, на заправке было странно много людей, судя по всему была какая-то стычка. Не исключено, что за синие кристаллы, но сейчас это мало волновало парня. «Что говорить-то вообще? Мистер Уайт, можно войти? Ну ахуеть Джесси, он точно тебя впустит, конечно.» — бесконечный и бессмысленный поток мыслей роился у него в голове, и останавливать он его не планировал, да и смысла не было, всё равно бы не получилось. Отменный у них товар всё-таки.        Джесси остановился около дома Уолтера и закурил сигарету. Дым серой пеленой расстилался перед глазами, а звёзды удивительно ярко светят в эту ночь. Поток мыслей успокоился, и Пинкман решил, что будет говорить как есть. Ничего не придумывая и не уворачиваясь от ответа. Ему нужен Уолтер Уайт и, чтобы он непременно выслушал всё, что Джесси будет говорить. Постучав пальцами рук по рулю, трижды глубоко вздохнув, выбросил сигарету из окна и вышел. Медленно, совсем не спеша, Джесси подошёл к дорожке из серой плитки, которая вела прямо к двери мистера Уайта, встал двумя ногами ровно на середину плитки, ещё раз вдохнул холодный воздух и сделал шаг. В доме зажёгся свет