Foxes and books

Мысли Жана плавные — такие, каких раньше никогда не было. За спину его обнимает Кевин, время от времени целуя темные, почти черные кудри, достаточно отросшие, чтобы накручивать на пальцы. Моро откровенно засыпает при просмотре какого-то фильма про супер героев, слишком уставший после попыток утопить друг друга в снегу. Было весело, но его лицо не в восторге, после того как в него прилетело несколько снежков. Кожу покалывает, даже после того, как Дэй заботливо растирал по ней крем. Он вспоминает то, что произошло всего семь месяцев назад: переход к Лисам, огромная трата нервов из-за смены власти в «клане» и убийство Рико. Не хуже, чем во время нахождения в гнезде. Он искренне улыбнулся впервые за долгое время именно тут, с новой командой, с новой семьей. Нил и Эндрю расписались всего несколько месяцев назад, загруженные тренировками, матчами и учебой до этого. Сейчас парочка заперлась где-то на втором этаже дома, который сняла Оливия на деньги покойной матери только для их компании. Жан все еще доверяет не всей команде и не думает, что это изменится. Да, он спокоен рядом с ними и может попросить о помощи, но нет какого-то близкого и тесного общения, возможно, просто слишком много того, что у него уже есть. Он все еще не привык к тому, что его окружают очень шумные и разговорчивые люди и о боже, это самая тихая часть команды. Возможно, свою роль сыграло то сильное недоверие к нему из-за того, что он был Вороном в прошлом, что полный бред по скромному мнению Моро. В общем это было достаточно странно и трепало нервы, пока Кевин не объяснил ему, потому что Жан уж слишком сильно беспокоился из-за этого. Ему, наверняка, должно было быть плевать на мнение окружающих. Но простое желание нравится людям было таким же сильным, как и внешнее безразличие. Жан метался из стороны в сторону, не в силах успокоиться. Он вздрогнул и распахнул глаза, когда на него накинули плед. — Я не сплю! — упрямо сказал он, слегка приподнимаясь. — Конечно, не спи если хочешь, но укрытый. — Лив хихикает, протягивая бутылку воды Рене и садится рядом с девушкой на подлокотник кресла. Они с Рене очень сблизились. Девушка оказалась подходящим кандидатом на роль его подруги и доверенного лица, она понимала его из-за схожих ситуаций на некоторых этапах жизни и этого хватало, чтобы не бояться сболтнуть лишнего, ведь Жан понимал, что она поймет его. Иногда, во время панических атак, только Рене могла помочь ему, ведь даже такие знакомые руки Кевина не помогали вернуться в настоящее. Рене же, шаг за шагом, доказывает, что все хорошо, шепчет успокоения. И это помогает, хотя те же слова от Кевина могут лишь усугубить ситуацию. Рене понимала его как никто другой и Жан благодарен ей. — Может, вы пойдете в комнату? — тихо говорит Рене, мягко обоводя их взглядом. Жан машет головой, ещё больше вытягиваясь на диване. Из-за высокого роста его ноги торчали и выходили за спинки дивана. — Нет, он не хочет. — говорит ей Кевин. И о, Кевин. Жан помнит их первую встречу в гнезде. Они даже не понимали друг друга, ведь он говорил на французском, а Кевин знал только английский. Но все же пришли к тому, что сейчас лежат в обнимку и боятся отпустить друг друга. Оба ходили вокруг друг друга, хотя знали о взаимности их чувств. Так же оба знали, что Жан не был готов к этому и не торопились. Дэй всегда был рядом чтобы поддержать, чтобы выбить дверь в туалет, когда легкие сжимает от фантомной боли, чтобы успокоить после очередного кошмара среди ночи. Жан цеплялся за Кевина и мог положиться, упереться, когда это так нужно. Кевин заботится о нем и медленно, ещё в гнезде, это переросло из дружбы в нечто большее. Дэй был надёжен, он принимал Жана со всеми проблемами, Кевин не игнорировал их, а помогал справиться и уже вместе они старались решить. Он заставил Жана чувствовать то, чего не было раньше. Ещё в гнезде Дэй вдохнул в Моро искру надежды, которая разрослась пламенем и помогала в сложные моменты. Позже Кевин сам стал этой надеждой Жана, он дал веру в себя и в них, хотя Моро сильно сомневался и был не способен отделаться от мысли того, что он лишь помешает парню. И Кевин убедил его в том, что это бред. Жан поверил ему. Верит каждый раз. Не сомневается ни в едином слове. — Жан, пойдём спать. — тихо говорит Кевин ему на ухо. — Пойдём. Уже поздно, я тоже устал. — губы касаются кудрей на макушке. Моро побеждённо мычит и с шумом поднимается, устало ковыляя к лестнице. Следом за ним более тихо крадётся Дэй. Они в одной команде, в конце концов. Всегда рядом, даже на поле они друзья, а не враги. От этого сердце Жана делает несколько лишних стуков. Кровать в комнате была невероятно мягкой. Он падает на неё, раскидывая руки и ноги в позу звезды. — Мне лечь на тебя? — Кевин тихо смеётся, скидявая футболку, а за ней спортивки. Жан обводит взглядом изученные до каждого сантиметра ноги и зад, обтянутый боксерами. Кевин был безупречен. Моро говорит это каждый день и он не верит, что когда нибудь устанет. Дэй был настоящей моделью; темные волосы, яркие зелёные глаза, фигура и даже кожа, которая была мягкой буквально везде. Кевин ложится напротив Моро, комнату освещает лишь одна лампа, которая стоит на тумбочке. Француз пододвигается ближе и выворачивается спиной, намекая на то, что обнимать этой ночью будут его. — Может?.. — рука Дэя оглыживает низ живота Жана, а губы быстро находят ямочку на шее. — Не-а, ничего, что больше поцелуев не будет. Мне стыдно заниматься сексом, когда в соседней комнате Эндрю и Нил, — Жан смеётся, а потом убирает чужую руку и кладет себе на грудь. — Мы поедем в путешествие, так? У нас целый месяц впереди, — успокаивает Кевина он, все ещё не скрывая откровенную насмешку. Они тоже решили поехать куда нибудь, но поездить по Америке. Моро нигде особо не был, не считая выездных матчей и это должно быть интересно. — Хорошо, — сонно отвечает Кевин и прижимает ближе к себе. Жан чувствует чужое дыхание своей спиной, а заботливые руки создают безопасный кокон. В тишине, которую тревожит лишь чужое дыхание, Жан закрывает глаза и спокойно выдыхает. Он свободен, у него есть семья и любимый человек и он намерен сохранять все это рядом с собой до конца жизни.

***

Оливия не всегда была уверенной в себе. Жизнь в доме с Натаном не была лёгкой. Но все же она научилась многому, что ей пригодилось сейчас. Бесшумные шаги помогают не разбудить половину дома, от ножей тоже много пользы, как минимум их метание успокаивает и впечатлить других ими легко. Может, она хотела бы изменить некотррые моменты, но в тоже время это сделало ее сильнее, хоть оно и не нужно было, она хотела спокойной жизни, а не жизнь с ненормальными в одном доме. Но Оливия не может желеть об этом, смотря на свою новоиспеченную семью. Малькольм всегда показывала свою внешнюю сторону — ровную походку и поднятый вверх подбородок, не всегда это было правдой. На её самооценку повлияли многих вещи, многое из того, что произошло в доме Натана. Сейчас она свободна, у неё есть семья и любимая девушка, которую она безумно любит. Девушка, которая заставила чувствовать Оливию уверенной в себе как никогда раньше. Рене потрясающая. Оливии сложно выделить что-то конкретное. Она не знает, откуда такая крепкая привязанность, но может сказать с уверенностью — это самое сильное чувство в ее жизни, чувство, за которое она продаст душу. Они как родственные души — просто идеально подошли друг другу. Рене не нежная, хотя создаёт именно такое впечатление, люди видят ее такой. Она может быть грубой и резкой, или строгой и властной, если это нужно. Уокер рассудительна и всегда думает, прежде чем сказать. В этом плане она противоположность Оливии, которая может ляпнуть не подумав. Её резкость и вспыльчивость Рене может спокойно приструнить и это не будет чем-то трудным, а самое главное, что это работает. Утро было солнечным. Эта поездка — что-то типа семейного время провождения перед тем, как Нил и Эндрю- официальные женатики, полетят в медовый месяц. Нил сказал, что они познакомятся с его родственниками в Англии, после чего будут передвигаться по Европе уже на машине или поезде, ведь Эндрю не хочет лететь на самолёте тогда, когда этого не сложно избежать. Они с Рене остались досмотреть фильм, даже Кевин и Жан уже ушли, из-за чего Лив проснулась к часу дня. Рене же жаворонок- встаёт все так же рано, не смотря на то, когда она легла. С балкона открывался вид на снежные горы. Дом и в правду был шикарным и слишком большим для шести человек. Мысли возвращаются к тому, как она здесь оказалась. Благодаря кому она здесь оказалась. Она не сказала всей правды Нилу, знает только Рене и Стюарт. Джостен-Миньярду же оно не нужно, после стольких месяцев он полностью отпустил все это. Ромео был не просто дядей, он спасал её множество раз. Он спас её и тогда. Почти все уехали из дома, остался сам Ромео и слуги. Лив в то время уже давно решила сбежать и не сомневалась в том, что у неё получится. Она была тихой: шаг за шагом по лестнице и ни единого скрипа — все «шумящие» доски она давно выучила. Совесть её не мучила, хоть она и знала, что Ромео могут и убить за её побег. На лицо легла ладонь, воздух перестал поступать в лёгкие, а в глазах немного помутнело. — Бросаешь меня? — спросил Ромео. — Прости, — прохрипела она натянутым как струна голосом. — Я не могу отпустить тебя просто так, ты знаешь это. И да, Оливия знала. И знала то, что Ромео хочет её спасения, что он на её стороне. Дядя, очевидно, поддавался в их «стычке», это было видно и слишком очевидно. Она покинула штат быстрее, чем когда-то это сделали Мэри и Нил. Через несколько часов у неё были документы и круглая сумма наличкой, которая ей сильно помогла. Правда, позже ее поймали, но она все равно скрылась. Она оглядывается на все это с тоской, ведь с Ромео они так и не поговорили, хотя причина весьма ясная и достаточно уважительная — смерть. Оливия не плакала на похоронах, которые организовала сама. Единственная слеза была пролита в душе и так же быстро смыта, погребенная в чистой воде. Она была счастлива, Малькольм заслужила это, так говорит Рене. Единственное, что её все еще интересовало и время от времени мучало — откуда появились книги? Она нашла их в одном из тайников Мэри, в том, где они с Нилом не были. Знала ли Мэри про будущее сына? Нахмурившись, Малькольм устало плюхнулась в кресло на балконе. Мэри точно знала, что умрёт, Оливия была уверена в этом. Бывшая Хэтфорд всегда была умнее, чем казалось. Знал ли Стюарт, который рассказал о тайниках сестре? Тут она сомневается. Хэтфорд бы не стал бездействовать и рассказал бы кому-то, будь то хотя бы Ичиро. На плечо ложится рука, девушка вздрагивает от неожиданности и чуть ли не ударяет… Рене. — О чем думаешь? — нежные руки обнимают сзади за шею. — Книги. — Опять? — выдыхает девушка и обходит, заметно хмурясь. — Я уже говорила тебе, хватит думать об этом, Ви. Они появились, это прекрасно, нам очень помогло и даже спасло чужую жизнь, но не думай об этом так много. — Рене берет её за подбородок и проводит по лбу. Её руки прохладные, кожа мягкая благодаря постоянному уходу. — Понимаю, — выдыхает она и притягивает девушку в себе, из-за чего Рене чуть ли не падает к ней на колени. — Ты права. — Ты всегла так говоришь. А теперь подумай о том, что нам нужно убрать кухню. Нил пытался приготовить рагу, там творится кошмар. — У него есть муж, почему мы? — она падает головой на чужое плечо, вдыхая родной запах. — Эндрю сказал, что подает на развод и сбежал, — Рене смеётся. — Когда нибудь я скажу тебе тоже самое и уйду, — фыркает девушка, недовольно взмахивая волосами. — Что? — переспрашивает Уокер, непонимающе моргая. Намёк пропущен, Оливия выдыхает, скрывая ухмылку. — Ничего, милая.

***

— Ты куда? — спрашивает Нил, сонно моргая. На улице ночь, сквозь шторы не видно и капли света. Обычно рано встаёт сам Джостен-Миньярд — идёт на пробежку, а потом заходит за завтраком, или готовит сам. Он не был фанатом готовки. Что-то лёгкое как тот же самый завтрак — хорошо, Нил не против, но что-то сложнее уже не его тема, этим занимается Эндрю, иначе вся кухня будет грязной. Не так давно блондин брал небольшой курс, рецепты из которого взяла себе даже Эбби. Рыжий совершенно не против увлечений мужа, только рад этому и поощряет, слушая рассказы и дегустируя стрепню. Они думали об открытии ресторана, который будет отчасти в спортивной тематике. Эндрю даже занялся тем, каким будет интерьер и где будет само заведение. Идея была отложена на несколько лет, пока они не окончат учёбу и их заработок станет более стабильным, а сами они станут профессиональными спортсменами. От помощи Стюарта Нил зачастую отказывается — все хорошо и без этого, да и он хочет добиться всего сам хотя бы где-то. Рыжий наладил отношения с дядей, общий язык был найден, хоть и не без небольших конфликтов. Они поняли друг друга и пришли к тому, что будет лишь несколько правил. Никакой мафии — вероятно, одна из главных договорённостей. Стюарт и Ичиро все так же занимают свои места, но слушать про их «работу» Нил не желает. Эндрю не слышит слов рыжего, ведь те сказаны слишком тихо. Парень скрывается за дверью и Нил тоже встаёт, босиком крадясь по лестнице. Миньярд-Джостен все еще не оборачивается, выходя на крыльцо дома. Нил фыркает, ведь парень не соизволил даже одеться, а на улице снег — они в горах, в конце концов. Рыжий берет ещё одну куртку, но уже для Эндрю. Дверь открывается со скрипом, что выдаёт его приход. Эндрю стоит на краю крыльца, смотря вверх. Облака были тёмными, шёл лёгкий снег. Изо рта струились белые облака. — Ты когда нибудь думал о том, что было бы, если бы умер кто-то, кто тебе очень дорог? — задаёт вопрос Эндрю. Его голос хриплый, с нотками усталости и даже боли. Легко догадаться, что тот заходит из далека. — Да или нет? — в ответ спрашивает Нил и показывает куртку. Блондин кивает и Джостен-Миньярд подходит ближе. Медленно, так, как делал это раньше, он аккуратно укутывает чужое тело и Эндрю сам придвигается ближе. — Расскажи мне, Эндрю. Миньярд-Джостен лишь крепко обнимает его, укладывая голову на грудь и получая желанную ласку. Рыжий перебирал пряди, стараясь дать столько времени, сколько потребуется. Несколько минут звучало лишь размеренное дыхание. — Ты когда нибудь думал о том, что я могу умереть? — голос звучит тускло. Хватка Нила становится крепче. — Да. Я… пару раз мне снились кошмары. Я быстро успокаивался, ты спал и я достаточно тихий, — Нил берет его за руку и не сильно тянет за собой, предлагая зайти внутрь дома. — Это было после смерти Натана. Было… страшно, — он запнулся, затягивая мужа на диван и снимая куртки с обоих. — Обычно я быстро успокаиваюсь, ты знаешь, — Эндрю пару раз кивает. Это правда, рыжий, что странно, всегда достаточно быстро приходит в себя. — Но все равно долго думал. В кошмарах Натан убивал тебя каждый раз, от этого сложно избавиться. Ты — самое дорогое, что у меня было, есть и будет, и… — Ты можешь не говорить, — прерывает его Эндрю. — Я все понимаю, помнишь, золото? — Нил прыскает, не в силах сдержать смех. — Только если пиратское. Обычным быть скучно. — Все, что захочешь, — он кладет голову на чужое плечо. Нил не церемонится и после разрешения просто помогает лечь парню прямо на него. — Ты не говорил об этом. — Не вижу смысла лишний раз тебя этим беспокоить. Я не уделяю этому много времени, ты тоже не должен, — легко отвечает Нил. — То, что ты говоришь о том, как быстро это проходит и тебе плевать, ничего не значит, Нил, — голос блондина заметно меняется и начинает походить на родителя, который отчитывает своего ребёнка. — Мы говорим об этом вместе, и проходим через это тоже вместе, ясно? — Да, папочка, — хихикает Нил, скидывая блондина с себя, а после отскакивает от парня в попытке избежать подушки в лицо. — Я больше так не буду, не злись, кошак, — смех становится громче, а Эндрю тянется за второй подушкой. Рыжий перехватывает чужие руки и возвращается туда, где они были до этого. Миньярд-Джостен снова обнимает его. — Никогда бы не подумал о том, что выйду замуж, — шепчет Нил. — Я никогда на это не надеялся. Моей единственной надеждой была быстрая смерть, желательно не в муках, а сейчас я жив и у меня есть семья, а самое главное- ты, — рыжий целует партнёра в щеку, упираясь головой. — Я… люблю тебя, — в ответ так же тихо шепчет Эндрю, а после целует и этот поцелуй передаёт намного больше, чем тот сказал. Надежда прослеживается в прикосновениях губ так же сильно, как и лучи солнца на рассвете. Скольжение плавное и чувственное, Эндрю обхватывает чужую талию, ласково прижимая к себе. Нил почти мурчит, не желая отрываться даже на секунду. — Я всегда рядом, — на выдохе говорит рыжий, прикасаться к носу Эндрю своим. — Всегда. — Я тоже.