Знай свое место, doggie

То, что Женя есть самая настоящая подростковая язва, Паша — он же по совместительству Павел Дмитриевич, женин преподаватель английского языка, — понял еще в их первую встречу. И если этот мальчишка, будучи рядом, хоть как-то мог сдерживать свои колкие фразочки, то по переписке этот словесный понос он никак не контролировал.  Сегодняшний вечер — не исключение. Валенцев, уже уставший от очередной документации, решил что-нибудь чиркнуть в чате со своим студентом. Just for fun, не более. И ответ на заставил себя долго ждать:  «Добрый вечер, чего нужно?» Паша аж глаза закатил от такой банальности и прямолинейности. Как будто им с Женей положено только трахаться несколько раз в неделю, а поболтать — нет, это уже не к нему. Паршивец.  В общем, слово за слово, и диалог вновь сконцентрировался на флирте со стороны преподавателя и подколах со стороны Тарасова.  Женя и не был против таких разговоров. Конечно, в переписке он всегда возмущался и язвил, всеми способами показывал, что ему такое неинтересно, но на деле — жалкий стояк в домашних шортах.  В какой-то момент Павел Дмитриевич вроде как сдался: «Как хочешь, не буду тебя заставлять переписываться.» Очередная провокация, подумал Тарасов и отложил телефон. Но ни через десять минут, ни через все двадцать ответа не последовало. Он за это время уже успел доделать домашку по обществознанию и принять душ, блин. Делать было нечего, только вновь стучаться в личку: «Вы такой душный, я аж задыхаюсь.» Еще долгие пять минут ожиданий, и.. «Уверен, что именно из-за этого? Дрочишь там, наверное, с упоением.» Нет, Женя уж точно не дрочил прямо сейчас, но был достаточно близок к тому, чтобы начать.  «Возможно, не только из-за того, что Вы душнила.» Студент судорожно отложил телефон и глянул в сторону кровати, на которой валялись его шмотки: свободная толстовка, футболка, носки, спортивки и джинсы с ремнем. Уж очень сильно он хотел почувствовать на своей шее такой нужный напор, представляя вместо кожаного ремня руку Павла Дмитриевича.. «Возможно, из-за ремня на шее.» Это он успел дописать раньше, чем его преподаватель ответил: «Что же тогда?» Потом Валенцев явно потупил, помолчал в онлайне пару минут, пока снова не начал печатать: «Ты меня удивляешь, Женя.» «И что же он там делает?» Ну не говорить же Тарасову прямо о своих желаниях. Он осторожничал: «Висит, как аксессуар» Паша снова молчал. Обычно их переписки не заходили так далеко, но сегодня что-то пошло не так.. «Думаю, тебе к лицу такой аксессуар. Сразу на верного пёсика походить будешь.»  А потом, через пару минут, добавил: «Я бы затянул его потуже. Так, чтобы потом следы остались.» Блять, точно так, как любит Женя. Но подавать виду было нельзя: «Хотите сделать это лично?)» Павел Дмитриевич даже закусил губу до крови, настолько ему, блять, хотелось это сделать.  «Спрашиваешь еще.» И тут студент не обошелся без язвительной фразы: «Мечтайте» Дразнит, маленький сучонок. Ну ничего, у Валенцева и на это имелся свой козырь: «Двоечку в журнал хочешь?)» Женя, на удивление, даже ответил быстро: «Сразу ручкой?» Мужчина усмехнулся. Потрогал себя через домашние штаны в клетку, растянулся на своем стуле.. Приятно было так переписываться, пускай и не без жениных колкостей. «Если бы ты был хоть на одной моей паре, ты бы знал, что я ставлю оценки только ручкой.» Мальчишка тут же замялся. Затянул потуже ремень на своей шее, оттянул рукой в сторону кожаный конец, чтобы дышать было тяжелее. Потрогал себя бесстыдно, представил Павла Дмитриевича.. И понял, что сегодня не обойтись без внезапной встречи.  «Тогда, кажется, мне придется придти к Вам» Преподаватель ничего не ответил — знал, что Женя блефует. Ссыкливый сучонок еще, точно не придет. Поэтому, убрав телефон подальше от себя, он решает поработать еще немного над документами и, возможно, ближе к глубокой ночи лечь спать. А Тарасов совсем не обманывал.  Дрожащие руки кладут телефон на подушку, и юноша действительно встаёт с кровати, чтобы одеться. Он слабо понимает, что делает, мешает каменный стояк, появившийся ещё на самом начале их разговора. Но мальчишка точно знает, чего хочет — оказаться в квартире Павла Дмитриевича и быть нещадно выебанным до потери сознания. Натянув спортивные штаны, которые хоть как-то могли прикрыть даже не думающий падать член, Женя надевает сверху излюбленную толстовку и решает оставить ремень на своей шее. Он действительно повязал его, не шутил, хотел ощутить хотя бы что-то, что могло бы сравниться с большой мужской ладонью на шее. Набросив капюшон, чтобы скрыть кожаный ремень, юноша буквально влетает в кроссовки, оглядывает себя в зеркале и спускается к заранее заказанной машине. Уже стоя перед дверью в чужую квартиру он обдумывает рациональность своего поступка. Мальчишка действительно просто собрался, с чертовым ремнём на шее и со стояком в штанах, не помня своего имени, взял и приехал. Сглотнув, подросток наконец снимает капюшон, старается унять дрожь в коленях и стучит в дверь. К этому моменту Валенцев уже закончил работать. Заварил себе чай, включил какой-то американский ролик на YouTub’е и действительно хотел спокойно провести оставшийся вечер, лежа перед макбуком, но их с Женей переписка все никак не выходила из головы. Стояк, к слову, тоже не проходил. Так что услышал Паша тихий стук в дверь конкретно в тот момент, когда, лежа на кровати, обхватил рукой крепкий член с телефоном в руках. Это, конечно, заставляет его натянуть домашние штаны обратно на бедра и выйти в коридор. Стук был неуверенным и тихим, а рядом с дверью так вообще находится звонок. Столько вопросов, на которые, кажется, преподаватель знает общий единственный ответ — Евгений, еб вашу мать, Тарасов. Он подходит к глазку, осторожно заглядывает в него. Пару секунд просто пялится на женин мутный силуэт, не в силах поверить в происходящее. Этот мальчишка действительно приехал совершенно спонтанно к своему преподавателю по английскому языку, чтобы, ясное дело, не параграфы читать, а трахаться. Нет, они, конечно, уже и так месяц самозабвенно ебутся пару раз в неделю, но чтобы их пошлая переписка перетекала во внезапную встречу — впервые. И Паша наконец отпирает квартиру. Дверь открывается, а сердце мальчишки моментально опускается в пятки. Взгляд так же юркает в ноги мужчины — по переписке язвить было намного легче. А сейчас, признаться честно, боязно. — Come in, — командует темноволосый, окидывая взглядом лестничную клетку. Вроде никого.  Женя делает несколько шагов и оказывается по другую сторону квартиры. Павел Дмитриевич шустро закрывает дверь на ключ и переводит взгляд на своего студента.  В потемках мало что видно, но Валенцев почти сразу замечает кожаный ремень на чужой шее.. У него тут же спирает дыхание.  — Что, не смог снять с себя эту штуку и приехал за помощью? — недобро улыбается преподаватель. Тарасов не сразу находится что ответить. Паша так быстро изменился в настроении, что становится невыносимо жарко. Хочется стянуть с себя толстовку, надетую на голое тело, но ему мешают — мужчина натягивает ремень на кулак, а юноша лишь податливо тянется вслед за ним.   — Или ты приехал подставиться под мой член? Адреналин, а вместе с ним и смелость неожиданно быстро бьют в голову подростка. Подняв взгляд на Павла Дмитриевича, мальчишка нахально и до ужаса возбуждённо улыбается, облизываясь. Не смотря вниз он наступает на пятку своего кроссовка и снимает его, затем проделывает то же самое и со вторым.  Пухлые женины губы касаются щетинистой скулы, а Паша сжимает ремень в своей руке еще сильнее и кусает губы от нетерпения. Этой маленькой блядине сегодня ночью достанется так, что она еще неделю не сможет встать с кровати. Мужчина безмолвно обещает самому себе, что на юном теле не останется и живого места.. — Кажется, механизм заел, — не слыша себя лепечет мальчик, когда ему в голову приходит совсем бредовая идея. — Я приехал, чтобы исполнить Вашу мечту о собственной собаке.  Подросток опускается на колени перед мужчиной, а тот ослабляет хватку ремня. Он трется щекой о чужое бедро, ведёт носом выше, к паху, где натыкается на уже стоящий член. Юноша поднимает взгляд на своего преподавателя и вновь расплывается в довольной улыбке. — Кажется, Вы меня ждали, я прав? — легкий поцелуй остаётся поверх домашней одежды Паши в районе паха, а взгляд Жени невиннее взгляда ребёнка. Внутри все скручивается в тугие узлы, а глаза постепенно застилает пелена. Мальчишку начинает потряхивать от предвкушения, потому что, несмотря на прошлую их связь, студент понятия не имел, чего можно ожидать от преподавателя. — Я и подумать не мог, что ты приедешь, — признается Валенцев совершенно возбужденным голосом. Преподаватель неожиданно резко тянет за ремень так сильно, что приходится оторваться коленями от пола. Мальчишка едва успевает сделать глоток воздуха перед тем, как шею крепко стягивает удавка. От этого член становится только тверже. Да, совсем не похоже на то, что Женя пытался сделать с собой у себя дома. Намного, намного лучше.  Паша внезапно высвобождает кожаный ремень из своей хватки, заставляя парня неприятно свалиться на пол и удариться головой об стену коридора.  — Follow me, little slut. Студент не успевает опомниться, когда Паша хватает его за «ошейник» и тащит в комнату. Женя перебирает ногами по полу, пытаясь встать и идти самостоятельно, но ничего не выходит.  Шею сдавливает настолько, что вдохнуть попросту не получается, от чего начинает кружиться голова. Лицо краснеет, а рот все время приоткрыт, в надежде на кислород. Юноша хватается за чужую сильную руку в попытке хоть немного подтянуться, ведь он готов был поклясться, что уже слышал легкий хруст в собственной шее. Его снова окутывает страх. Павел Дмитриевич, судя по всему, церемониться не станет, а это само по себе страшно.  Женя чувствует под собой мягкую кровать и уже через пару мгновений начинает жадно глотать воздух, стоит преподавателю отпустить пряжку ремня. Легкие наполняются кислородом так быстро, что мальчишка давится, начиная кашлять.  — И ты нагло пиздел мне в переписке, что тебя это не заводит? Пашин голос довольный, настойчивый. Ему нравится видеть своего мальчика таким: с багровыми пятнами на лице, со страхом в серых глазах и с дрожью в теле от асфиксии. И самое главное, что им обоим это нравится. Ненормальные.  Мужчина наклоняется к Жене, хватает его за светлые волосы, натягивая их до упора. Так, чтобы тот не смог выбраться. После он нежно, совсем невесомо чмокает его в щеку, как бы хваля за выносливость. А для Тарасова поцелуй в щеку на контрасте железной хватки в волосах кружит голову сильнее, чем резкая доза кислорода. Он следит за движениями своего преподавателя мутными глазами, внимает все то, что тот говорит:  — Fuck it.. — мужчина отпускает чужие волосы, облизывает ушную раковину подростка и обдает ее горячим воздухом. — Лучше расскажи мне, на что способна моя псина. Юноша без слов подгибает под себя ноги, вздрагивает всем телом от горячего языка на ухе и чуть отстраняется. Не сводя глаз с лица Павла Дмитриевича он стягивает с себя толстовку, сразу скидывает ее на пол.  Тело мальчишки усыпано красными пятнами разной формы, грудь тяжело вздымается от учащенного дыхания, а руки дрожат из-за резкого выброса адреналина. Паша соврет, сказав, что ему не нравится.  Женя снова добровольно отдаёт себя в руки садиста и, если честно, чертовски рад этому. Следом на пол летят спортивные штаны, а сам Женя хватается за резинку белья. — Все, что Вы захотите, Хозяин, — лепечет мальчишка, пытаясь унять дрожь. — Можете отодрать меня в рот, можете задушить до смерти.. Белье летит туда же, на пол, ненадолго приковывая к себе внимание преподавателя. Павел Дмитриевич достаточно быстро осматривает обнаженного подростка — черт, блять, ему всего восемнадцать! — и невольно задерживает взгляд на небольшом стоящем члене. Внизу живота предательски ноет, а пульс подскакивает от возбуждения, стоит Жене продолжить: — Можете выпороть до крови, можете таскать за волосы по всей квартире, можете трахнуть также без подготовки, — с каждым словом голос предательски срывался на хрип. — Я постараюсь выдержать все, на что Вас хватит. Эта похотливая блядь так быстро стала послушной и услужливой — совсем не такой, какой была в переписке, — и это только сильнее заводит и без того возбужденного мужчину.  Когда лишние тряпки больше не обременяли тело, Женя приближается к лицу Паши, коротко целует того в уголок губ и ведет кончиком языка дорожку по щеке, к мочке чужого уха. — Я буду послушной псиной, обещаю.. Тихий дрожащий шёпот на ухо преподавателя больше, чем выдает предвкушение мальчика. Павел Дмитриевич, не в силах сдержаться, слегка передергивается всем телом. Его не могло не радовать такое женино самовольство.. — Я тебя понял, — шепчет мужчина, отстраняясь от подростка. — В прошлый раз ты много кончал без разрешения. Now we gonna fix it.  Паша удаляется в дальнюю часть комнаты и забирает с пола черный бумажный пакет. Это он успел закупиться в секс-шопе в будние, прямо после тяжелого рабочего дня и жениного минета под учительским столом.  Он подходит к студенту и, оставаясь стоять на ногах, бросает на постель два небольших футляра вместе с новой смазкой из пакета. Новенький стек остаётся томиться внутри до поры, до времени.  — Сегодня нам понадобится смазка всего два раза. Если я навру, то буду должен желание своему песику. Паша это констатирует совершенно спокойным тоном и открывает первый футляр. Наблюдая за действиями своего преподавателя и нетерпеливо кусая губы, мальчишка усаживается задницей на пятки и внимает каждому сказанному слову. Но женины глаза округляются, когда из футляра показывается длинная тонкая железка. Он таким-то и не интересовался даже до того момента, пока не узнал о своей любви к боли.  — Что это? — боязно интересуется студент. — Уретральный катетер, — поясняет другой. — Будет очень больно, если кончишь прямо с ним. И потом проблем со здоровьем не оберешься. Боль Женя любил. До дрожи в пальцах, до онемевших губ и пелены перед глазами. Но вот не кончать — это выше его сил. Он уже видит, как сидит у ног мужчины, боясь к себе прикоснуться и плачет, умоляя об оргазме.  Тарасов окончательно и бесповоротно убедился, что он на голову отбитый мазохист, готовый подчиняться и унижаться, но только для одного человека — Павла Дмитриевича. Это даже хорошо, на самом деле.  Мужчина как раз добавляет на катетер смазку и, присев на колени у кровати, прицеливает кончик железяки к чужой уретре.  — Stay still, unless you want me to restrain you. Противиться приказам мальчишка не смеет. Просто крепко сжимает простынь пальцами, когда чувствует, наверное, самое неприятное ощущение в своей жизни.  — Больно.. — хнычет он, не слыша самого себя. Член будто рвётся, но в ответ на боль только сильнее напрягается. Стенки мочеиспускательного канала послушно обволакивают игрушку и Женя хрипло скулит от боли, невидящим взглядом следя за чужими руками. Теперь из головки небольшого члена красуется маленькая серебряная капля, сверкающая на теплом свете прикроватной лампы. Красота, ничего тут и не скажешь больше. — Умница, — мужчина тихо хвалит своего студента и гладит того по ляжке. — On your stomach now. Наконец отпустив одеяло, мальчик перехватывает пашину ладонь со своей ляжки, подносит ее к дрожащим губам и целует подушечки пальцев.  Приятный жест, демонстрирующий всю женину покорность, отдается болезненной тяжестью внизу живота мужчины. Если этот песик сейчас же не подчинится, Паша не сможет сдержаться.. — Hurry up. Боясь ослушаться юноша тут же отпускает чужую руку и послушно поворачивается к преподавателю спиной, после осторожно укладываясь на живот.  Бляшка ремня больно впивается в шею, а член только сильнее пульсирует. Да еще и эта игрушка внутри неприятно давит.. Подросток чуть приподнимает таз, чтобы сгладить это ощущение. Павел Дмитриевич же хватается за чужие бёдра и поднимает задницу подростка кверху. Тот перекидывает вес на колени, неизменно прижимаясь грудью к постели, и послушно, совершенно грациозно прогибает спину.  — Жди, песик. Don’t move. Мужчина подходит к рабочему столу, роется в канцелярии и наконец находит ножницы. Прихватив их с собой, возвращается к своему мальчику, нежно оглаживает чужие ягодицы, которые еще не зажили с прошлого раза — то была порка в наказание за провокацию в колледже, —  и берет второй бархатный футляр. Ножницы ловко остаются меж мужских пальцев.  Достает три больших шарика, соединенных между собой — четыре сантиметра каждый. После этого обильно добавляет на них смазку и прислоняет к тугому отверстию, начиная проталкивать внутрь. Тело инстинктивно сжимается, стоит Жене почувствовать что-то скользкое у порванного прохода. Ничего зажить, конечно, с прошлого раза еще не успело, так что боль накатывает с новой силой и мальчишка измученно хрипит, кусая губы.  А незнание того, что именно Павел Дмитриевич в него засовывает, только сильнее заставляет тело мальчика сотрясаться. Well, песик оказался из трусливых.  — Виброшарики это, calm down, — шипит мужчина, тяжело проталкивая игрушку в чужую дырку.  Тарасову жутко стыдно стоять вот так, открыто. Но возбуждение сильнее. Он вслушивается в голос преподавателя и замирает, боясь привстать и обернуться. Сердце застучит в два раза быстрее, невозможность увидеть происходящее — настоящее испытание для него. — Павел Дмитриевич, — шмыгнув носом, юноша чувствует, как по переносице стекает первая слеза. — Очень больно… Плевать. Этот его Павел Дмитриевич, строгий и мудрый преподаватель английского языка, еле себя в руках держит, чтобы не отодрать своего студента в послушную дырку. Дрожащими от возбуждения пальцами проталкивает все шарики до конца, полностью игнорируя чужие слезы.  Пальцы на ногах поджимаются и Женя не находит ничего лучше, чем прикусить одеяло. Хоть как-то отвлечься от боли и жжения в заднице. Но его хватает не на долго.. Он прогибается в пояснице и сильнее выпячивает задницу, когда чувствует вибрацию — это Паша достал пульт от игрушки и установил средний режим. Млеет весь, подставляется, паршивец.  В ход идут ножницы. Преподаватель чуть натягивает силиконовый хвостик, что торчит из чужого тугого колечка мышц, и срезает его в один мах.  — Хвостик я обрезал, — констатирует  мужчина, проталкивая шарики большим пальцем еще глубже. — Не твой собачий, by the way. До Жени не сразу доходят чужие слова — он слишком, блять, возбужден и сконцентрирован на боли, чтобы успевать переваривать всю информацию.  Но когда осознание все же приходит, мальчишку накрывает настоящий, совсем не шуточный страх за то, что шарики действительно могут провалиться слишком глубоко. Потом приходит и паника. Угловатые плечи содрогаются плачем, а член начинает пульсировать. Добивает его и собственная беспомощность — он ничего не может сделать, чтобы все это прекратилось.  Но кто сказал, что Жене это не нравится? Глупо себя обманывать, ведь мальчик может кончить уже сейчас, если бы не этот проклятый катетер.. — Ух, как гудит.. — раздражение быстро сменяется умилением. — Посмотрим, насколько глубоко они провалятся в тебя. А теперь отсосешь мне задницей кверху, my lascivious doggie? Просьба эта, конечно, совершенно точно была приказом. Паша забирается на постель рядом с подростком, упирается спиной в изголовье кровати и гладит юношу по светлым волосам.  Вид просто шикарный: похотливо выпяченная юная задница, идеально прогнутая спина и заплаканное лицо, что усыпано красными пятнами. Совсем, совсем неправильно, но от увиденного преподаватель лишь сильнее заводится.  А Женя явно подвисает. Пытается отдышаться, сжался весь, бедненький. Но мужчина здесь явно не для того, чтобы его жалеть.  Подросток мучительно медленно поднимается, перекидывает дрожащую ногу через пашино колено, спускается вниз.. — В темпе, — приказывает Павел Дмитриевич и, притянув светловолосого за ремень, прописывает тому пощечину.  Звонкий удар по щеке лишь усиливает плач. Щеку болезненно печёт, по ней тут же расползается красный след от ладони. Тем не менее, Женя повинуется и опускается на локти, нависая над пахом преподавателя. Несколько секунд парень тратит на то, чтобы приспустить домашние штаны мужчины сразу вместе с бельём, а ещё несколько — на жалобные стоны, которые прерываются тихими всхлипами. Вибрация по ощущениям будто становится сильнее и чувствуется уже более явно, чем выбивает с онемевших губ скулёж.  — Да, поскули немного для меня, песик. У тебя это лучше всего получается.  Мальчишка бросает короткий боязливый взгляд на Пашу, после чего раскрытым расслабленным языком ведёт от головки к яйцам, и обратно.  Становится трудно дышать — если мужчина решит так же безжалостно трахнуть его в рот, он точно задохнётся.  Студент становится более устойчиво на своих дрожащих коленях и погружает чужой член в рот до середины. Обводит головку внутри по кругу, давит кончиком на уретру и делает глубокий вдох через нос, опускаясь до конца. Всего несколько секунд он терпит тяжесть в глотке, а после соскакивает, начиная двигать головой покуда сможет. В горячей глотке подростка хорошо — она приятно сжимается и издает омерзительные звуки, туго обволакивая пашин член. Конечно, не без помощи ремня на жениной шее.. Паша хватает импровизированный поводок у основания и тянет вниз, чтобы мальчишка взял во всю длину. Could doggie use some help? Дышать становится до того тяжело, что женины глаза попросту закатываются в какой-то момент, а глотка же, наоборот, раскрывается сильнее. По подбородку текут вязкие слюни вперемешку со слезами и соплями, скатываются вниз по чужому члену, пачкая постельное белье под ним. Плевать.  Такая женина беспомощность сводит Пашу с ума. Ему нравится помыкать им, подчинять его, пользоваться, как игрушкой, как самой настоящей подстилкой, как ему только вздумается и захочется. Нравится трахать его дрожащую от слез глотку, заставлять давиться своими слюнями, задыхаться, реветь от страха. Чувствовать свою власть, свое превосходство и силу. Это совершенно то, что ему нужно.. Ему совершенно точно нужен Женя. И это не исправить.  Мужчина несколько раз толкается в рот парня рваными движениями, фиксируя его голову натяжением ремня, и отпускает — не хватало еще, чтобы Женя задохнулся.  — Ты такой старательный, прямо good boy сегодня, — Павел Дмитриевич хватается за конец ремня и слабо тянет на себя. — Come closer, my love. Я тебя, пожалуй, разработаю. Заслужил.  Мальчишка вообще не понимает, где находится, и вряд ли сейчас назовёт собственное имя, когда преподаватель тянет его к себе. Он кашляет, давится вязкими слюнями, но подчиняется, послушно перемещается на чужие бедра, силясь не завалиться вбок.  Член болезненно дёргается, стоит двинуться хотя бы немного из стороны в сторону: вибрирующие шарики внутри меняют положение с каждым движением, заставляя сдавленно хрипеть. — Давай, подумай пока над своим желанием, — преподаватель шустро расстегивает ремень и так же быстро застегивает его обратно, чуть сбавив натяжение на чужой шее. — Ну ты и затянул, конечно. Засранец.  Паша добавляет большое количество смазки на пальцы и, нежно приобняв подростка за талию, упирает средний палец в чужое отверстие. Осторожно гладит ноющую дырку, давит, а затем снова гладит.. Голова ужасно кружится, а Женя лишь покрепче хватается за чужие плечи и тихо выскуливает, ерзая на бедрах мужчины: — Я хочу кончить.. — хнычет он, ощущая пальцы преподавателя, приставленные ко входу. — П-Павел Дмитриевич, пожалуйста..  И снова срывается на плач. Валенцев довольно мычит, целует своего мальчика в щеку, скулу, подбородок, после чего плавно вводит палец внутрь.  — Это твое желание? For sure? Маленький пропащий Женя.. И что он только делает на бедрах взрослого мужчины? Что ему в детстве, интересно, такого не додали, что он каждый раз приходит к своему преподавателю-садисту и подставляется под его болезненные удары? Who knows, who knows.. Палец плавно и с трудом двигается внутри мальчика, заставляя шарики скользить то вверх, то вниз. Колечко мышц на входе ужасно сжимается и пульсирует, но мужчина добавляет второй палец.  С каждым новым толчком пальцев движения становятся все более резкими и рваными. Вторая рука, что некогда ласково обнимала женину талию, уже впивается ногтями в кожу и фиксирует податливое тело подростка. В женином теле так много разных ощущений, которые не могут найти выход в оргазм.. Складывалось впечатление, что юноша в какой-то момент просто отключится от переизбытка чувств. Пальцы мужчины рвано, со всем требовательным напором входят внутрь, толкают шарики, и Тарасов лишь крепче стискивает чужие плечи. Ни о каком желании он, конечно, думать не может. Его все равно что рвет на части. Болезненные ощущения в мошонке только увеличиваются, а сзади становится непривычно приятно. Кажется, это называется стимуляцией простаты? Второй палец входит туже, чем первый, но мальчик изо всех сил старается расслабиться. — Пожалуйста.. — шмыгнув носом, Женя резко отводит задницу назад, пытаясь насадиться на пальцы мужчины самостоятельно. — Пожалуйста, Хозяин.. Обезумевшими глазами мальчишка заглядывает в карие глаза Паши, все ближе склоняясь к его губам.  — Я хочу Ваш член внутри. Сейчас… Подростку правда кажется, что если преподаватель не трахнет его сию минуту, то он отключится. Потеряет связь с реальностью, так и не получив разрешение на оргазм. Уже плевать на боль, которая новой судорогой скуёт тело, плевать на последствия, ему нужен Павел Дмитриевич. Внутри. А Паша блаженно прикрывает глаза, услышав женино желание. Этот мелкий сучонок выбрал не кончить, а почувствовать в себе член. Шариков ему, видимо, мало..  — Я тебя услышал, похотливая псинка, — млеет Паша и прижимает парня ближе к себе.  Валенцев добавляет третий палец — его нужно было разработать до конца, в идеале всеми четырьмя, — и движется быстро, рвано, выбивая из саднящей глотки подростка вскрики. Боль перекрывается удовольствием, пьянит и косит Женю сильнее алкоголя. Он старается привстать всякий раз, когда Паша выходит из него, чтобы с силой поддаться задницей навстречу пальцам.  Мужчина заглядывает в чужие мутные глаза и мазано целует студента в мокрые губы. Целует с языком, пачкая свой подбородок в слюнях мальчика, целует страстно и жадно.  А сам светловолосый ещё никогда в жизни не хотел так жадно целоваться. Он отвечает на пытливые ласки чужого языка, крепко сжимая плечи преподавателя и бесстыдно стонет в чужие губы всякий раз, когда шарики меняют своё положение. Разорвать поцелуй было сложно, но Павел Дмитриевич справился. Женя желает его член прямо сейчас, fucking immediately, так что медлить нельзя.  Темноволосый укладывает подростка на живот, вновь приподнимает его задницу и снимает с себя свитшот — слишком жарко стало в этой спальне.  — Ты ведь еще не успел дать кому-нибудь трахнуть себя за эти несколько дней? — спрашивает он и ухмыляется. — Честно говоря, я уверен, что такую dirty slut like you никто и не захочет трахнуть. Так что я даже не покупал презервативы.. Нет, это все — обычный dirty talk. Они, блять, регулярно трахаются, совершенно точно симпатизируют друг другу, так что все сказанное Пашей — лишь игра. По крайней мере, для него это очевидно, а вот для Жени..  Спина юноши покрывается красными пятнами, выдавая смущение от чужих слов. Тарасов действительно грязный мальчишка, любящий боль и унижение, такой набор мало кому может понравиться. Но ведь… Это Паша сделал его таким. — Я даже не думал.. — задыхаясь подаёт голос юноша и упирается локтями в кровать. — Отдаться кому-то другому. Слова этого паршивца приятной пеленой накрывают с головы до ног. Льстит, пиздец льстит слышать такое. От такого у Паши бабочки в животе появляются, в сердце становится тепло и хочется поцеловать своего мальчика. Действительно своего, никому другому не принадлежащего. Но терпения на эту ваниль совсем нет.. И тут подросток чувствует, как в его разработанный вход упирается головка чужого члена. Плавно входит внутрь горячих стенок, и Женя даже продолжает тихо скулить и старается поддаться бёдрами назад. Но стоит Паше резко толкнуться почти до конца, как студент срывается на крик. Голова запрокидывается назад, мальчишка глотает воздух ртом и снова давится из-за ремня, кашляя.  Стоит ли вообще говорить, насколько превосходно быть в вибрирующей заднице? Паша несдержанно стонет, толкается до упора еще раз, голову чуть ли не теряет от этих ощущений.. Но может быть гораздо лучше. Мужчина вспоминает про пульт управления в левой руке и, наваливаясь на Тарасова почти всем телом, включает быстрый режим.  Давление резко подскакивает, бьет по вискам парня и туманит возбуждённое сознание. Узлы внизу живота затягиваются туже, а невозможность кончить сводит с ума. Паша увеличивает вибрацию шариков, которые собственным членом протолкнул, кажется, слишком глубоко, и Женя переходит к откровенным рыданиям. — Ты ведь не сдержишься и кончишь сейчас, am I wrong? Бесстыдно кончишь под взрослым мужиком, подстилка недоделанная.. Но подросток совсем не слышит своего преподавателя. Он только опускает голову и жмурится, вскрикивая. Больно, ужасно больно и до одури хорошо.. — Умоляю Вас, Хозяин.. — скулит он, прогибаясь в спине и насаживаясь на член глубже.  — Давай, сделай это для меня, песик.. Только это и слышит мальчишка, а сразу после этого чувствует, как железный катетер покидает уретру.  Все тело крупно вздрагивает уже через пару секунд. Мальчик несколько раз сам насаживается на член Паши, несмотря на ужасную боль, проталкивает игрушку еще глубже. Затем он валится грудью на кровать, и прежде, чем издать хотя бы жалобный хрип, кончает под себя, открывая рот в немом стоне. В голове фейерверк, стоит мужчине почувствовать сперму на своей руке, которой он обхватывает подростковое тело.  Паша резко входит в мальчика, делая небольшие паузы между движениями. Он входит настолько глубоко, насколько податливые стенки впускают его в себя, и рваными движениями сбивает мальчика с колен, уже полностью наваливаясь на него и заставляя юношу всем телом лечь на постель.  — В тебе так хорошо, — хрипло стонет преподаватель, зарываясь носом в плечо парня. — Закрою тебя здесь, никуда тебя не отпущу.. Будешь на цепи сидеть, как самый настоящий пес, взаперти, just for me, just like that.. Паша вдалбливается в уже, кажется, обмякшее и такое до жути разгоряченное тело, чувствует глухую вибрацию и слышит каждый срывающийся хриплый стон с жениных губ.  Слова Павла Дмитриевича распаляют Женю сильнее, чем все манипуляции с ненасытным телом. Они эхом раздаются в подсознании, бьются в черепной коробке. Хочется сказать что-то в ответ, хотя бы, блять, что-то.. — Не отпускайте, пожалуйста.. — эта скудная фраза все, на что хватает обессиленного подростка. Прижатый чужим весом, студент хрипит что-то бессмысленное, стараясь отдышаться хотя бы немного. Если бы Паша не ослабил удавку ремня до проникновения, юноша бы точно рисковал умереть от асфиксии.. Шарики точно были уже где-то глубоко и это пьянило мужчину еще сильнее. Пальцы левой руки судорожно сжимают пульт управления, переключая вибрацию на ультрабыструю.  Движения внутри становятся все более грубыми и резкими, охрипший мальчишка до боли кусает собственные губы, стараясь соскочить. Это выше его сил… Становится до невозможного хорошо. До темноты и звёздочек перед глазами.  В это время ладонь правой руки забирается под покладистое тело подростка и обхватывает его до сих пор стоящий член. Чуть сжимает и совсем немного двигается в такт рывкам.  — Женя.. — совсем сбито шепчет Паша, чуть приподнимая голову в сторону чужого уха.  Вибрация и тугие стенки мышц полностью обхватывают его член, заставляя мужчину уже бездумно двигаться внутри.  Член в ладони мужчины снова пульсирует, а внизу жениного живота до ужаса приятно тянет, и мальчик вновь изливается на испачканную постель. Это случается всего за пару секунд до того, как с пашиных губ срывается последнее «Женя» и он спускает внутрь.  И, кажется, это последнее, что слышит мальчишка, потому что совсем скоро его глаза закрываются, а разум улетучивается за пределы сознания..