Сопрано на двоих

Сопрано на двоих (сказка) Эта история произошла в те времена, когда нашей страной правил благородный и загадочный Король-Лебедь. Однажды Король и его верный друг Композитор отправились гулять по живописным горам, дышать чистым воздухом и смотреть на то, как землю покрывает изумрудное полотно первой вешней травы. Они шли, смеялись, разговаривали без устатка, так и не заметив, что путь манил их на самую вершину. А на вершине той горы стоял небольшой, покосившийся домик с канареечно-жёлтыми стенами и высокой трубой. Вокруг него паслись белоснежные козы, на пороге спала старая пастушья собака. И в этом скромном домишке жила лучшая певица всей Баварии. Если в ясный денёк вы подойдёте близко-близко к этому домику, не потревожив собаку и не спугнув коз, если приложите своё ухо к двери, то услышите, как трелью птички разливается божественный голосок, чище утренней росы, звонче колокольчика. Это репетировала дочь старой пастушки Козеглазки, юная Ингелора. Румяная, будто фарфоровая кукла, белокурая и ладно скроенная, Ингелора весь свой досуг посвятила пению и в нём достигла необычайных высот. С утра и до вечера она распевала песенки, а порой ей аккомпанировала толстенькая Козеглазка, играя на тоненькой скрипочке. Вот и сейчас Ингелора, уставившись на аккуратный листочек с текстом, тянула протяжно и нежно: "Мальчик розу увидал, Розу в чистом поле. К ней он близко подбежал, Аромат её впивал, Любовался вволю..." Вдруг красивое пение Ингелоры прекратилось и певица, гневно нахмурив брови, бросила на пол свои бумаги, а руки упёрла в бока. - Вальпурга! - вскрикнула она всё тем же чудесным голоском - Вальпурга, сгинь! Твоё безобразное лицо мешает мне репетировать! Та, к кому был обращён вопль певицы, стояла всё это время в уголке и прижимала к груди деревянное ведро. - Но кузина, мне просто очень нравится слушать твои песни. - робко оправдывалась девушка, невзрачная и печальная, казалось, даже её кожа приняла серый оттенок. На прелестном лице Ингелоры выступили красные пятна, а дородная Козеглазка выскочила из-за двери, придерживая свои многочисленные юбки: - Твоё дело, убийца, не слушать, а доить козу, да убирать во дворе! - проворчала Ингелорина матушка, вперевалочку заходя в комнату - Знала бы сестра моя, что дочь не только в могилу её сведёт, да ещё и такой лентяйкой окажется, что и рассказывать о ней стыдно! - Постоянно! - всплеснула руками Ингелора, чуть не переходя на плач - Постоянно она так делает! Возникает здесь и смотрит, глаза свои карие выпучит, начнёт на меня глядеть, а сама неухоженная, волосы грязные, руки-ноги кривые! И как, скажите, маменька, мне петь о несказанной красоте, когда такая уродина вечно норовит мне всё испортить? Козеглазка ласково обняла дочь, погладила своей массивной ручищей по золотистым кудрям, выслушала её всхлипывания и стоны. - Ничего, милочка, вот пойдёт сейчас Вальпурга во двор, с глаз долой скроется, ты про неё и забудешь, будто и не было её никогда вовсе! Вальпурге не нужно было дважды повторять, что от неё требуется. Склонив голову и сгорбив спину, она удалилась за дверь и ступила босыми ногами на каменный порог. "Во всём меня винят." - думала про себя грустная Вальпурга, садясь на землю перед сонной козой и поглаживая её по жёсткой белой шерсти - "И кузина, и тётушка. Я действительно ленива, не буду отрицать. И красивой меня не назовёшь, особенно по сравнению с кузиной. Но разве я настолько плоха, как они говорят? Неужели хуже меня нет на свете никого?" И, чтобы хоть как-то спастись от гнетущих мыслей, Вальпурга решила попробовать спеть. По правде говоря, получалось это у неё не хуже, чем у кузины. Всю жизнь проведя в одной горной хижине, она день за днём слушала Ингелорин голосок, так с ним свыкшись, что научилась петь точно так же, как и она. День за днём Вальпурга слушала, как Ингелора поправляла себя саму, учась контролировать дыхание и попадать в ноты, а так как у девушки-дурнушки не было иного досуга, то и она тайком училась вместе со своей кузиной. Да ещё и с самого детства голоса у двух двоюродных сестричек были похожи; Ингелора частенько подшучивала над Вальпургой, выкрикивая её голосом грязные ругательства, а потом хитро смотрела, как взбешённая Козеглазка гонялась с ремнём за безвинной девчушкой. И вот, проживя целую жизнь, слушая Ингелорины песни, Вальпурга тоже стала певуньей. И сейчас она поднялась, прочистила горло и на память стала повторять песенку о мальчике и розе. В то же время горными тропами прогуливались Король и Композитор. Последний в этот день был совсем не в настроении; с новой постановкой его оперы возникли огромные проблемы. Были готовы и декорации невиданной красы, и костюмы, дорогие и богатые, и все роли были подобраны в двух составах. Не было только подходящей актрисы на главную женскую партию. Вот Композитор и негодовал, и про все свои беды рассказывал Королю, зная, что никто лучше Короля не умеет слушать. - И теперь я не знаю, как мне быть, Ваше Высочество. Одна Эльза поёт недурно, но настолько полна, будто бочка, такая на сцене будет вызывать один лишь хохот. Другая же слишком стара, третья не может играть - поёт, а на лице такое выражение, будто ей всё в тягость. Неужели на всей земле не найдётся пристойной певицы, что подошла бы на эту роль, что могла бы спеть на премьере? - возмущался Композитор, разводя в воздухе руками - Одна радость, Вы, Ваше Высочество, можете разделить со мной эту боль. Так говорил Композитор, а скалистая дорога под ногами путников плетала кругами да петлями, становлясь всё более узкой. Король, хоть и слушал, мысли его были заняты многими вещами, не одной лишь бедой с актрисами. И в один момент, острый слух короля среди щебета птиц и завывания ветра выявил одну мелодию необычайной красы. - Погодите! Вы это слышите? - радостно обратился он к Композитору. Вы, наверное, уже догадались, что райский звук оказался всего лишь грустным пением Вальпурги. Ветер разнёс его по горам. Король и Композитор навострили уши, зажмурили глаза и долго-долго слушали сладостное пение. И даже когда Вальпурга прекратила свою песню и ушла в свой старенький домик, два путника всё ещё не могли успокоиться, так взбудоражил их сердца этот голосок. - Похоже, Господь к нам благосклонен! - улыбнулся Король - Вы же слышали это, друг? Так чисто и с такой верой в каждой ноте может петь лишь только сама Эльза Брабантская! Кто бы ни была эта певунья, Вам она послана самими небесами! Композитор недоверчиво покачал головой. - Да, именно для такой Эльзы я и писал мои арии. Но ведь мы и лица её не видели! Как мы можем быть уверены, что эта девица захочет отправится в Мюнхен, в оперный театр? Ох, проблем не оберёшься сегодня! То с постановкой беда, то какая-то девица-тайна! Чтобы совсем меня, старика, угробить, надо чтобы ещё и дождь... Чёрная туча, что скрывалась в уголке небесного полотна, вдруг разрослась, располнела и собой укрыла всю весеннюю лазурь. Грянул гром, ясным всполохом молния озарила пейзаж. - Пошёл. - закончил Композитор, весь побледнев; казалось, даже его бакенбарды поседели. Страх был оправдан; двое так увлеклись прогулкой, что и не заметили, как грозная грозовая туча тайно выползла на небо. А на такой высоте любой удар молнии может оказаться смертельным. Если теперь бежать вниз, то придётся преодолеть долгий путь - а ливень уже хлынул, словно из ведра, и два несчастных мечтателя промокли от пиджаков и до рубашек. - Мы погибли. - изрёк вердикт Композитор, хватаясь за голову - Нам конец! Вот до чего доводят эти долгие горные прогулки! Как же теперь нам с Вами быть? Король прищурился и заметил за ветвями деревьев покосившуюся крышу пастушьего домика. - Посмотрите, на крыше того дома есть громоотвод! Мы сможем пережить там грозу, а потом вернёмся обратно во дворец! - пытался он перекричать бурю. Композитор явно повеселел, его морщины распрямились. - Да, это уже больше похоже на удачу. Кто же откажется приютить самого Короля и его спутника! Почему-то эти слова не понравились Королю, он нахмурился и покачал головой. - Они не будут давать приюта для короля, мой друг. - отрезал он, открыл дорожную сумку и достал оттуда два плаща из грубой ткани. Один он надел сам, другой передал изумлённому Композитору. После Король растеребил пальцами свою бороду, чтобы она походила на неухоженную заросль на подбородке бродяги, натянул на голову капюшон и двинулся вперёд. Ничего не понимающий композитор трусцой кинулся за ним, придерживая руками свой берет. Вот два путника появились на пороге домика. Король постучал в дверь и двое долго ждали, пока из дверного проёма не выглянет жирное личико старухи Козеглазки. - Вы кто такие? - гаркнула она зычно. - Мы потерялись в горах. - ответствовал Король - Просим лишь дать нам переждать эту бурю. Как она закончится, мы сразу уйдём. Вслед за Козеглазкой в дверь любопытственно выглянула и красавица Ингелора. - Ещё чего не хватало. - протянула она - У нас же тут не гостиница. Маменька, закрой дверь, а то надует. Козеглазка радостно собиралась было захлопнуть дверь прямо перед лицом двух прохожих, как на порог скакнула Вальпурга, растрёпанная и напуганная. - Но ведь в грозу здесь опасно! - затрясла она кузину и тётю - Они могут и умереть. Ингелора, ну чего тебе стоит впустить их ненадолго? Я прослежу и не дам им ничего украсть. - А ну-ка брысь, маленькая убийца. - приказала Ингелора - Не тебе говорить о смерти! Казалось, Вальпурга вот-вот расплачется. Пряча лицо от взглядов путников, она всё же робко продолжила свою просьбу. - Тётушка, кузина, у меня же скоро День Рождения. Так вот, не надо мне никаких подарков, не надо даже разрешать мне обедать с вами за одним столом. Я в качестве подарка беру Ваше разрешение позволить этим двум господам переждать дождь. Пожалуйста. Козеглазка ехидно ухмыльнулась. - Ишь ты, подарок, значит! Ну, так и быть! Только потому что я очень добра ко всем, даже к тебе, моя заблудшая племянница. - и она раскрыла дверь, приглашая Короля и Композитора внутрь. Обиженная Ингелора топнула ножкой и удалилась из комнаты. Вальпурга же подождала, пока они снимут свои плащи и после, стеснительная и растерянная, убежала наверх, в свою комнатку на чердаке. Король был растерян и сбит с толку не менее Вальпурги. Как Зигфрид, испугавшийся лишь увидав богатыршу-валькирию, наш прекрасный монарх при виде женщин всегда становился холоден и тих. Вскоре босоногая дурнушка вернулась, держа в руках стопку белых льняных рубашек. - Вот, сухое. - промямлила она, даже не глядя на двух путников. Король осторожно взял одежду из её рук, а после вкрадчиво спросил: - Ваша кузина назвала Вас убийцей. Отчего же? Лицо Вальпурги потеряло весь свой цвет. Девушка прикусила губу и спустя долгие, мучительно протяжные секунды молчания, на выдохе ответила: - Это больно сложная история. - Расскажите. - настаивал Король, и не будь он Королём, если взгляд его больших сапфирово-синих глаз не развязывал язык даже самым пугливым из людей. - Моя мать очень сильно болела, когда была беременна мной. Роды проходили тяжело. Когда малютка я издала свой первый крик, моя мать замолчала навсегда. Тётя говорит, что я виновна в её смерти, и всю жизнь потому должна искупать свой грех: доить козу, готовить сыр, ходить в город и продавать его, убираться дома и во дворе, а самой никогда не носить праздничных нарядов. Она говорит - лишь тогда Господь простит меня и, быть может, подарит моей душе вечную жизнь. Король слушал внимательно, не перебивая, а лицо его всё темнело и темнело, он молча думал о том, как ему побороть подобную несправедливость, что творится в его великой стране. - Вы мне кое-кого напоминаете. - произнёс он отстранённо - Эльзу Брабантскую. Она тоже без вины была обвинена в убийстве собственного брата. - Бедняжка. - вздохнула неграмотная Вальпурга - А эта Эльза - она одна из Ваших знакомых? Король в ответ только кивнул; и, скажу вам, нельзя утвеждать, что такой ответ был бы ложью. Вымывшись и переодевшись, Король и Композитор сели вместе со всей семьёй за обеденный стол. Ингелора ёрзала на стуле, Козеглазка упорно смотрела в свою тарелку, а Вальпурга всё зачёрпывала ложкой суп и опускала ложку назад, к еде и не прикасаясь. Композитора начала раздражать эта ветхая иллюзия уюта. Закончив со своей порцией овощного супа, он вальяжно развалился на стуле и гордо произнёс: - Милые фройляйн, я хотел бы рассказать вам кое-что, что может вас заинтересовать. Ингелора только глаза закатила. - Хоть я и бедный путник, есть у меня один важный друг, назовём его герр Рихард. - продолжал Композитор - Герр Рихард - один из лучших композиторов всего мира, его оперы ставят в лучших театрах Мюнхена, Вены, Милана. - Оперы? - переспросила Ингелора; в её глазах наконец-то сверкнул огонёк заинтересованности. - Да, оперы, фройляйн Ингелора. И сейчас как раз он ищет прекрасную певицу на главную роль в одной из опер. Сегодня днём, прогуливаясь по горным тропкам, он услышал женский голос, такой красивый и хорошо поставленный, что теперь герр Рихард хотел бы найти его обладательницу и сделать её примадонной. Ингелора подскочила на месте, чуть не сбив со стола миску с супом, быстро поправила свою причёску, вытянулась по струнке и заявила: - О, так сообщите же герру Рихарду, что он нашёл свою певицу! Это я, я и никто другая! Я сегодня пела весь день, упражнялась и старалась изо всех сил. Маменька может подтвердить. Если Ваш друг кого-то и услышал, то это не мог быть никто, кроме меня! - Да, это была она. - поддакивала Козеглазка, радостно пританцовывая на месте - Моя Ингелорушка сегодня всю себя посвятила песнопениям. Это её слышал Ваш друг. Композитор недоверчиво сощурил глаза, подождал немного и хотел было уже встать из-за стола и раскрыть свою настоящую личину, но Король схватил его за изгиб локтя и взглядом приказал подождать. Тут Вальпурга уже не могла больше скрываться. - Но только я тоже пела. Вдруг это ошибка. - проронила она; а слово - не воробей. Козеглазка и Ингелора накинулись на девушку, будто бы она грубо чертыхнулась. - Ты? Пела? - возмущалась Ингелора - Зачем? Где? - Я вышла во двор и там пела. - призналась стыдливо Вальпурга. Её кузина, алая от злобы, уже замахнулась, чтобы отвесить строптивой девице пощёчину, но тётушка успела удержать её руку. - Мы решим этот вопрос. - поднялся с места Композитор, торопясь прервать надвигающуюся ссору - Сперва я послушаю одну девушку, потом другую. И мы определим, какую из них я... точнее, герр Рихард, слышал сегодня в горах. Козеглазка, вся пылая счастьем в предвкушении славы, достала из закромов свою скрипочку, настроила её, как умела, и запиликала. На середину комнаты провальсировала от волнения трясущаяся Ингелора, и спела от начала и до конца песню о розе, вложив в неё всё своё умение, всю свою страсть, всю свою любовь к красоте. Закончив, она сделала книксен и, уверенная в своей победе, приземлилась обратно за стол. Её кузина вышла следующей; она долго пыталась побороть свой страх сцены, но в конце концов успокоилась и начала свою версию песни. Её голос раскрылся, и она сумела закончить выступление, не сбившись с нот. Выслушав обеих, Король уважительно заапплодировал, а после наклонился к Композитору, доверяя его профессиональному вкусу суд над певицами: - Что скажете, дорогой друг? Какая из них лучше подойдёт на роль Эльзы? К удивлению Короля, Композитор опасливо прошептал ему на ухо: - Ваше Высочество, обе. - Обе? - Клянусь всем своим знанием, Ваше Высочество, их голоса, техника, манера петь, подача... Они абсолютно одинаковы, точь-в-точь, до последнего полутона! Обе девушки так талантливы, так умелы, так нежны, что обе они будут идеальны для нового спектакля! У них один сопрано на двоих! Ваше Высочество, я не могу знать, как нам решить эту загадку, кто же из них будет нашей примадонной! Но Король рассмеялся и похлопал Композитора по плечу. - Всё просто, мой друг. Я знаю ответ на этот вопрос. - Две Эльзы? - забежал вперёд композитор - Так они же не поделят Лоэнгрина! Где это видано, один спектакль, две Эльзы! Но король вышел вперёд, раскинул руки, и продекларировал тем голосом, которым обычно зачитывал новые указы: - Дорогие дамы, вы, я так понимаю, уже догадались, что композитор герр Рихард - никто иной, как мой друг и спутник. Мы с ним искали девушку на роль Эльзы Брабантской в новой постановке "Лоэнгрина", и сегодня мы нашли её - одну единственную. Ингелора была уже готова произносить слова благодарности и рассказывать, как мечтала об этом моменте, но Король не спешил провозглашать имени выбранной им счастливицы. - Мой друг верно заметил - вы обе поёте бесподобно. Ваша техника и ваш навык достойны похвалы, вы много старались. Однако для игры в опере недостаточно лишь уметь красиво петь. Актёры должны протянуть руку к зрителю, схватить его за сердце, наполнить это сердце любовью, теплом, переживаниями, а потом вновь осторожно вложить его обратно к нему в грудь. - Страсти какие! - заломила руки Козеглазка, не понимавшая метафор - И это такие ужасти творятся в Мюнхене? Король продолжал речь: - А для этого нужно прежде всего иметь в себе то, что есть в вашем герое. В Зигфриде должна быть хотя бы толика смелости, будь это хоть самая простая смелость - вступиться за слабого перед теми, кто тебя сильней. Сердце Брунгильды должно пылать верной любовью, даже если это просто любовь к семье, что с гордостью глядит на актрису из зрительного зала. А Эльза должна быть невинна и чиста, будто лебединое перо. Её сердце, простившее злую Ортруду и пострадавшее от её жестокого замысла, должно иметь в себе больше доброты, чем спеси, гордыни да гнева. Я, Король этих мест, говорю Вам, юная фройляйн Вальпурга. Мой друг оценил по праву Ваш голос, я же считаю, что Вы обладаете ещё и подходящей для этой роли душой. Сейчас я могу спросить лишь одно: хотите ли Вы покинуть свой дом и отправиться в Мюнхен, чтобы там петь перед людьми и очищать их сердца при помощи вашего сопрано? Так и закончилась эта история; одни скажут - небылица, а другие разумно заметят, что при Короле-Лебеде любое могло случиться. Говорят, когда Вальпурга услышала эти бравые слова, она упала на колени и покрыла руки Короля поцелуями. Говорят, она позволила Козеглазке и Ингелоре отправиться в Мюнхен с нею - теперь они дамы обеспеченные: тётушка сидит постоянно дома да из окна любуется на проходящих мимо, а кузина всем довольна, каждому говорит о том, что она самой примадонне Вальпурге родственница, только сетует, что мало кого действительно интересует этот простой факт. А Вальпурга всю свою жизнь самозабвенно пела, и голос её покорил всю Баварию, да и за пределами её о певице тоже отзывались только добрым словом.