Ты пришла ко мне под утро

Ты пришла ко мне под утро и сказала: "Я не могла заснуть и читала Пушкина - ехала в санях на застывшее у горизонта кладбище. От меня, от живой, шел пар - с каждой строчкой все прозрачнее. Неудивительно, если однажды я пройду по коридору и найду себя не вставшей". Ты отвернулась и заплакала. Потом, когда твои некрасивые желтоватые волосы сменятся вызывающе обнаженным затылком, у меня почти не будет шанса обнять тебя. Когда ты ускользнешь из мира толстых стекол, когда лицо твое будет нерушимой стеной стоять между тобой и другими, совершенно такими же людьми, у меня не будет повода подойти и царапнуть ногтем твое плечо. Когда ты узнаешь Быкова - у нас не останется холода последней зимы золотого века. И снегов, смотревших, как я сжимаю ладонями твою голову столько-то лет назад. Ты пришла ко мне под утро и бросила на одеяло листок, на котором написала: "Мне было семнадцать, и я не знала тебя". Ты бросила его молча и нарочито выразительно, словно выведенная в темноте кривая фраза все объясняла. Тогда я отсчитала еще два года твоей жизни до появления меня (счет был недолгим - я пропускала месяцы в спешке) и смяла красноречивую бумагу. И легла лицом в твои колени. Кто бы мог подумать, что ты, подражая мне, ровно в двадцать пять появишься у кого-то другого. Вероятно, чтобы никому не было обидно. Ты пришла ко мне под утро, изнывающая от жары. В слипшихся на висках ручейках волос застряли катышки салфеток - проигравшие в битве с тремя солнечными днями, отчего-то выпавшими подряд. Ты долго поддевала их короткими ногтями и смешно сопела - вот и все, что я помню. Я не помню, честно, не помню сейчас, как глубоко утопал пот в ямке между твоих ключиц. Я не помню, так ли остры были твои локти, как сделались теперь. Я не помню, какую именно "душащую тряпку" ты сняла первой. Я не помню, открыты ли были твои глаза, когда ты перешагивала через свою одежду. Я думала тогда, что запомню это навсегда. Ты пришла ко мне под утро и принесла капли крови на руках. В складках твоего свитера еще колыхался ветер, а ты уже готовила завтрак. Ты сказала мне: "Когда я перепробую все рецепты из твоей книги, придется искать мне новую". Я думаю, дело именно в этом. Однажды тебя просто не оказалось, и я стала просыпаться по ночам. Ты пришла ко мне вновь спустя множество неловких случайных встреч. Ты все еще была собой за занавесом кожаной куртки и дважды выстриженной челки. Ты все еще была собой, несмотря на плавность своих движений. Ты протянула мне аккуратно сложенный вчетверо листок и показала свою прежнюю, робкую улыбку - словно она все извиняла. А я проснулась.