Че ты возишься с этой?

Хэнк не знает, что делать. Можно ли смотреть. Можно ли положить руки на голову. Что вообще делать с руками, если нельзя. Поэтому сначала он просто отводит взгляд и пытается не дергаться слишком сильно. Это сложно, когда так хорошо. Киса помогает себе одной рукой, а другую держит у него на животе. Боря берет ее в свою и сжимает — хочется показать, как ему это важно. — Хенкалина, норм все? — спрашивает Киса, выпуская его член изо рта. Он все-таки решается посмотреть. Они сталкиваются взглядами, и Киса проводит языком по головке. Очень красиво. — Охуенно. — Я рада, — улыбается Киса и снова обхватывает член губами. Теперь Боря видит, как они растягиваются, когда она опускается ниже. Видит, как течет слюна и как Киса прикрывает глаза, словно от удовольствия. Наверное, ему бы тоже нравилось делать ей хорошо. Боря обязательно ответит взаимностью, когда будет можно. *** Киса уже думает взять его руку и положить себе на волосы, как чувствует вкус спермы. Не выдержал, понятное дело. Она воспринимает это как комплимент своим способностям. Может, умеет, даже на таких нервах. Киса придавливает его к дивану и продолжает насаживаться. Пусть кончит нормально, ей не противно. Когда Хэнк затихает, она сплевывает его сперму на пол и с чувством выполненного долга прижимается лбом к бедру. — Кис… — Нормально все, расслабься. Боря тянет ее наверх и, пока не успевает одуматься, целует, прижимая к себе. — Давай я тоже? — Че тоже? — она заставляет себя улыбнуться. — Отсосешь мне? Члена нет, я думала, ты заметил. — Отлижу, — краснеет Боря. Кисе, конечно, хочется увидеть его белобрысую башку между ног, очень хочется. Но потом. — Еблан, у тебя же все лицо в крови будет. — Ну давай я… Руками. Как в тот раз. Вытру потом. Теперь Киса улыбается совершенно искренне. Хэнк такой хороший, просто пизда, как ей с ним повезло. — Давай ты расслабишься. У меня живот сводит, заебал. — За таблетками сгонять? — спрашивает Хэнк, подтягивая треники. — Полежать просто хочу, справишься? Он молча прижимает ее к себе, и Киса наконец-то чувствует себя в безопасности. Впервые за последние несколько часов. *** — Как Кислова? — спрашивает отец без ярко выраженной враждебности. Они ужинают семьей впервые за несколько дней — он слишком много времени проводит с Кисой. Словно пытается наверстать упущенное. Не в плане секса — Киса ему дрочила пару раз, если стояк становился слишком заметен, но в основном они просто сосались, когда выходило остаться наедине. Впрочем, сегодня она ему прошептала на ухо, что завтра уже можно будет нормально поебаться. От этих мыслей Боря немного краснеет. — Нормально. А что? — Я о девушке сына не могу спросить? — хмурится отец. — Бегает она еще по своим делам? — Нет, пап. Она завязала. Получается убедительно. Еще бы — это же правда. — Это она тебе так сказала? — Нет. Ге... Зуев сказал. Киса с ним это не обсуждала. Просто на базе Гендос напился и слегка мандел, что теперь приходится толкать все самому. Киса его нахуй послала, а на Хэнка рявкнула: «Чего пялишься? Я на пенсию вышла, заебало от твоего папаши бегать». Боря тогда почувствовал огромный прилив благодарности. Она ведь ради него все-таки на это пошла. Хоть и не хотела изначально. — Хорошо, — отец выглядит удовлетворенным. — Давно пора было. Жаль, она меня раньше не слушала. — Ну все же нормально, пап, — улыбается Боря. — Смотри, как я на нее хорошо влияю. Пару секунд отец смотрит на него так, словно не уверен в этом. А потом молча кивает и начинает докапываться до Оксанки. *** — Мама твоя точно раньше не вернется? — спрашивает Хэнк между поцелуями. — Да даже если вернется, то че? Думаешь, она не знает… — Киса вовремя затыкается и отвлекает Хэнка своим языком во рту. Не нужно ему лишний раз напоминать, что он у нее не первый. Хотя он сам виноват, если подумать. Эта мысль придает уверенности, и Киса заставляет Хэнка лечь на спину, а сама седлает сверху. Он уже в одних трусах, а на ней тоже только белье и лифчик. Последний она с удовольствием убирает. Ей нравится, с каким восхищением Хэнк смотрит на ее грудь. Пусть она и единственная, кто готов ему ее показывать. Похуй вообще. — Красивая, — шепчет Хэнк, гладя подушечками пальцев соски. Киса млеет. Она так истосковалась по его ласкам. Но не подпускала к себе все эти несколько дней. Сначала из-за ссадин, а потом из нее реально полилось после постинора. Хэнк опускает руки ниже и гладит через ткань трусов. Кисе кажется, что она прям так кончит, не раздеваясь. — Можно? — спрашивает Хэнк, перед тем как отодвинуть ткань. Киса быстро кивает. А потом улыбается, когда видит его ошарашенное лицо. — Нравится? — Гладко так, — он смущается, но продолжает ее трогать. — Для тебя старалась. Она даже на крем специальный потратилась — бритвой сложно добраться до некоторых мест. — Кис, — Хэнк вдруг убирает руку и смотрит с какой-то странной решительностью. — Давай я тебе тоже. Ну, отлижу. Я хочу. У него стоит, и Киса в целом не против и просто потрахаться. Но раз он сам попросил. — Если хочешь. — Очень. Киса сползает с него и снимает трусы. Ей неловко, но она раздвигает ноги, подложив под себя подушку. Хэнк смотрит на нее без отвращения. Это радует. — Я мылась, если че, — зачем-то говорит Киса. Она теперь вообще часто моется. — Ты мне будешь говорить? — Хэнк устраивается между ее ног. — Ну, если не так что. — Обычно слишком сильно лижут, — предупреждает Киса и сразу добавляет. — Девочки постоянно на это жалуются. — Я понял. Он нагинается, и теперь Киса видит только белобрысую бошку. А потом чувствует прикосновение языка. Очень осторожное и очень медленное. Слушает ее, молодец. Она опускает руку вниз и приоткрывает губы, облегчая доступ к клитору. — Повыше. Вот так, и сильнее можешь. Боря очень старается. Кисе даже кажется, что он специально что-то почитал. Он мог — раз планировал. Она гладит его по волосам в благодарность и прижимается сильнее. Хочется кончить побыстрее — чтобы он слишком не заебывался. Поэтому Киса свободной рукой проводит по соскам — так всегда легче. Хэнк в какой-то момент замечает и заменяет ее руку своей. От того, что он трогает ее везде, охуенно — и Киса чувствует, что оргазм на подходе. — Только попробуй, блять, остановиться! Она готова поклясться, что Хэнк улыбается ей в пизду. *** Киса так классно стонет, когда он ее лижет. Она вообще громкая, а сейчас они в квартире одни и максимум могут разозлить соседку за стеной. — Только попробуй, блять, остановиться! Этот командирский тон такой знакомый, что Хэнк почти улыбается, но сразу продолжает. Ему кайфово от того, что она тащится. У него и самого стоит. Киса вдруг жалобно скулит и впивается ему в волосы, словно боится, что Боря может уйти, не закончив начатое. Он лижет ее, пока она выгибается, и прекращает, только когда Киса сама просит. — Все, Хэнк, все. Боря отстраняется, потом проводит рукой по ее промежности, собирая смазку, и наконец-то сует руку себе в трусы. — Да я тебе сама… — Забей, Кис, я скоро. Ему правда нужно немного, он на взводе и кончает очень быстро. — Я тебя так люблю, Хенкалина — говорит Киса, когда он вытирает сперму простыней. Хэнк замирает. Он думал об этом, но именно о любви Киса ему не говорила никогда. Он уже собирается ответить, но она резко подается вперед и закрывает ему рот рукой. — Не смей что-то пиздануть. Я просто сказала. Ты ничего говорить не должен. У Кисы такой отчаянный взгляд. Словно Хэнк может сказать что-то, кроме... Он убирает руку. — Кис… — Че Кис? Я сказала же. — Я сам, может, решу, говорить мне или нет? Она закатывает глаза. — Ну говори, че. Хэнк придвигается ближе. Берет ее лицо в ладони и целует в лоб. — Я что, умираю? — Киса ржет. — Я тебя люблю, — он наконец-то это произносит. — И не говори, что мне не веришь. Я обижусь. — За то, что пиздаболом тебя считаю? — Киса обнимает его и утыкается в шею. Хэнку немного щекотно. — Ладно уж, поверю, че. Ты, наверное, из тех, кто без любви пизду не лижет. Киса может сколько угодно ржать, но для него это было почти так. Он ведь правда ее любил. Просто не знал, что это не только дружеская любовь. Если бы Киса только сказала ему раньше... — Кис, можно тебя попросить? — Рискни. — Не скрывай от меня больше ничего. Ты мне все рассказать можешь. Реально все. Она затихает в его руках. У Бори появляется ощущение, что Киса обдумывает его слова. — Хорошо, Хэнк, не буду, — она отстраняется и улыбается. — С этого момента. Пойдем покурим, может?