Достань Гранату

Курьер совсем не была похожа на его жену. Карла казалась сошедшей с довоенного плаката, она была настоящей красавицей, живым воплощением американского идеала. Светлые волосы, уложенные в прическу, ярко-голубые глаза, она всегда была аккуратна и элегантна — насколько это вообще было возможно в условиях выжженной пустоши. За всю свою жизнь Бун не встречал никого, похожего на нее. «Таких сейчас не делают», как в кои-то веки удачно пошутил Мэнни, тогда еще бывший ему другом. Карла была действительно необыкновенной женщиной. Курьер тоже обыкновенной женщиной не была. Впервые увидев это несуразное создание, Бун даже не сразу понял, парень перед ним или девчонка. Длинная, нескладная, с практически плоской грудью и неровно постриженными, давно немытыми рыжими патлами. Вечно заляпанная грязью, кровью и чем-то непонятным, но неизменно убийственно пахнущим... в общем, назвать ее красивой не повернулся бы язык даже у самого невзыскательного обитателя пустоши. Когда она впервые появилась в Новаке, с новостями о сожженном легионерами Ниптоне, снайпер не сразу поверил россказням о ее похождениях. А болтали о ней много. Куда бы Бун ни пошел, отовсюду доносилось это дурацкое прозвище. Курьер помогла отбить Гудспрингз. Курьер разобралась с подрывниками в Примме. Курьер в одиночку разогнала когорту легионеров. Курьер прошла через Скорпионий каньон и осталась в живых. Курьер клюшкой для гольфа забила кентавра Апдайка. Курьер то, Курьер это. Даже утром, укладываясь спать после своего дежурства, он слышал, как за стеной обсуждают вездесущую девчонку, на этот раз всего лишь помогшую фермерам разобраться с кражей скота. Впрочем, сам он с ней не сталкивался до той памятной ночи, когда над испытательным комплексом РЕПКОН взлетели ракеты. Он почти не удивился, когда через четверть часа увидел на дороге, ведущей от комплекса, тощую девку, волокущую по земле огромную суперкувалду. Оптический прицел позволил Буну хорошо разглядеть широченную улыбку на скуластом лице Курьера. А вот того, что первым делом она заявится в пасть динозавра и потребует от него обещанную «информацию про того пидора в пиджаке», он не ожидал. Равно как и того, что она поможет ему найти виновного в похищении жены. А еще он вовсе не собирался в нее влюбляться. Только не в эту чокнутую девчонку, которая влипала в каждую неприятность, случавшуюся на пустоши Мохаве. Разве могла она хоть в чем-то сравниться с его Карлой? Воспоминания о жене нисколько не потускнели со временем, и Бун мог в любой момент закрыть глаза и вызвать из памяти ее образ. Но в последнее время он все чаще и чаще представлял другую женщину. Вот она чуть не прыгает от радости, вцепившись в рукоять только что купленного пистолета, и заявляет, что теперь-то они точно очистят Пустошь от всякого дерьма. Вот она сидит, зажимая ладонью в кровь разбитые губы, и упрямо пытается материться. Вот она, непривычно серьезная, вытаскивает из потрепанной сумки бинт и пару стимпаков и склоняется над раненым НКРовцем, которого видит впервые в жизни. Вот она, довольная, как ребенок в рождественское утро, выныривает из темноты коридора и шепчет «Бун, пойдем, там тако-о-ое». Вот она в «Атомном ковбое», бьет его узкой ладошкой по плечу и говорит, не смотри так, мол, это же как массаж, лучше сам попробуй, тебе надо расслабиться, а потом отстегивает десяток крышек стоящему в углу протектрону и под понимающим взглядом Джеймса Гаррета поднимается на второй этаж. Вот она... Бун не хотел в это верить. Он до последнего пытался убедить себя в том, что не испытывает к ней ничего, выходящего за рамки обычных отношений между напарниками, но после Биттер-Спрингс он кое-что понял. Нет, он не перестал любить Карлу и, наверное, уже никогда не престанет. Но если в его жизни еще остался какой-то смысл, если в ней еще есть что-то хорошее, если он действительно может еще что-то сделать — это только помочь Курьеру. Просто быть рядом с ней в ее безумном походе против всего и всех, и по мере сил оберегать ее от опасности. И в первую очередь, от самой себя. Конечно, ему и в голову не пришло рассказать ей о своих чувствах. Только один-единственный раз он дал слабину. На рассвете, после того, как они успешно отбили нападение Легиона на палаточный лагерь в Битер-Спрингс, он сказал Курьеру, что та может называть его по имени. На что, она, конечно, только пожала плечами и, пробормотав: «Окей, Бун», принялась обшаривать труп очередного легионера. Как ни странно, его это почти не задело. Он привык. Он действительно привык ко всем ее выкрутасам, и сейчас оставался абсолютно невозмутим, вытаскивая Курьера из «Топс». Она сорвала неплохой куш в казино и решила, что это нужно как следует отметить. Пить она любила, но никогда не умела. Поэтому в том, что через час «отмечания» к ним подошел Свонк и безукоризненно вежливо попросил Курьера одеться, слезть со стола и по возможности быстро покинуть здание, не было ничего удивительного. Когда они направлялись к выходу, какой-то не слишком трезвый игрок перегородил им дорогу и, обдав Буна мощным сивушным выхлопом, хрипло сказал: — Клевая у тебя девчонка, прямо динамит, — мужик попытался было дружески двинуть ему в плечо, но промахнулся и едва устоял на ногах. Прежде, чем снайпер успел что-то на это ответить, Курьер с трудом сфокусировала взгляд на неожиданном препятствии и веско поправила: — Граната. — Что-о? — Я — девочка-граната, придурок! — выкрикнула она, и тут, видимо, в мозгах игрока что-то, наконец, щелкнуло, и он, узнав живую легенду Пустоши, поспешил убраться с ее пути. Свежий воздух Стрипа подействовал на Курьера пусть и не отрезвляюще, но вполне благотворно. — Б-бун, я бухая, — торжественно заявила она, цепляясь за его плечо. — В пи-и-и-изду. Нет. Втрипизды! Снайперу показалось, что даже лица на экранах секьюритронов смотрят на него менее сурово, чем обычно. Почти сочувственно. До Лаки-38 было недалеко, но Буну пришлось приложить немало усилий, чтобы дотащить напарницу до номера. Она всю дорогу не переставала смеяться над какой-то своей идиотской шуткой и, едва оказавшись дома, рухнула на кровать, продолжая корчиться от хохота. Наконец, отсмеявшись, девушка перевернулась на спину, приподнялась на локтях и уставилась на снайпера каким-то очень внимательным взглядом. — Бун, — начала она неожиданно трезвым голосом. — Я сейчас... до меня только что дошло! Ты же, эм... того... мужчина! Снайпер прикрыл глаза рукой, ожидая очередного взрыва безудержного веселья. Когда его не последовало, Бун с удивлением обнаружил, что Курьер просто-напросто вырубилась. Пару секунд он не мог отвести взгляд от удивительно безмятежного выражения, появившегося на ее лице. А потом пожал плечами и принялся стаскивать с нее сапоги.