Не уходи!

      - Не уходи! Слышишь?! Красивый седой мужчина склонился над стариком, лежащим на кровати. - А-Сюй, - из последних сил улыбнулся умирающий, - моё время пришло. Он с трудом поднял руку, коснулся пальцами щеки Чжоу Цзышу. - Не горюй и не плачь обо мне. Мы обязательно встретимся с тобой в следующей жизни! Но тот, кого звали А-Сюй, не мог сдерживать слëз. Они текли по глубоким морщинам, скатываясь по подбородку на подушку, на которой в ореоле совершенно белых волос лежала голова другого мужчины. - Лао Вэнь, - прошептал он, глотая всхлипы, - как же мне жить без тебя? Вэнь Кэсин опять слабо улыбнулся. - Живи с мыслью о нашей встрече. Там. В следующей жизни. - Бред! Ты веришь, что мы найдём друг друга? Веришь, что сможем встретиться? Даже, если Судьба позволит нам оказаться рядом, мы никогда не узнаем друг друга! Кем родишься ты или я? А, если вдруг ты станешь женщиной? - А что? Это неплохой вариант. По крайней мере, нам не придётся выяснять, кто будет сверху.       Лежащий мужчина зашелся дребезжащим смехом, который перешёл в натужный кашель. Лицо его покраснело, из глаз брызнули слезы. Чжоу Цзышу бережно приподнял его, прижал к себе. - Не смей! - прохрипел Вэнь Кэсин, давясь кашлем. Цзышу нехотя убрал руку от его спины. - Почему ты не позволяешь помочь тебе?! Это глупое упрямство. Я бы мог поделиться своей жизненной силой. - Зачем? - Кэсин коснулся его руки своими узловатыми пальцами. Они были холодны как лёд. - Чтобы продлить агонию? Я всё равно умру, а тебе нужно беречь энергию. И, помолчав, он добавил: - Мы прожили с тобой славную жизнь. Но так случилось, что я ухожу первым. Прости. - Если бы тогда ты не отдал мне половину жизни! - Не ищи причины. В этом никто не виноват. Просто отпусти меня... Он закрыл глаза. Цзышу вытер слезы рукавом. - Я... отпущу. Только пообещай, что ты найдешь меня там, в другой жизни! - Найду... Я обещаю... А сейчас, иди. Ко мне пришли отец с матерью. Я хочу побыть с ними.       Цзышу медленно поднялся и, неслышно притворив за собой дверь, вышел из комнаты... ******************************       - А-Хань, негодник, почему я должна опять выслушивать от соседей жалобы на тебя?! - Ма, но мы же должны где-нибудь репетировать? Если мы успешно пройдём это прослушивание, то сможем участвовать в концертах, а ещё нас будут приглашать в дорогие рестораны. Я заработаю кучу денег и мы, наконец-то, съедем от этих долбанутых соседей! Он обнял мать, ласково потерся щекой о плечо. Она вздохнула, потрепала его по отросшим волосам. - Тебе уже почти тридцать лет, а ты всё ещё не наигрался. Другие в твоём возрасте уже начальниками стали, женились, деток завели, а ты у меня сам, как малое дитя. - Ма, это не игра. Это - моя жизнь... Мать ещё раз вздохнула и спросила уже о другом: - Ты поел? Я приготовила тебе мясо в кисло-сладком соусе. Он отвёл глаза. - Ма, я не хочу. Мы сегодня вечером играем в баре "Хао", там и поужинаю. А мясо съешь сама. Я пробовал, - торопливо добавил он, - оно вкусное! - Ну, так я оставлю тебе на завтра. - Нет! Не надо. Я чуть было не забыл! Завтра мы играем на свадьбе у брата Бай Шу. Так что, завтра я там и пообедаю, и поужинаю. - Правда? Малыш Хунян женится? Постой! Но он ведь младше Шу! Если мне не изменяет память, лет на пять. - Ну, да! Такая нынче молодёжь шустрая! - А вы-то когда с Бай Шу соберётесь? - Когда нефритовый император Юй-ди спустится с небес на землю! - засмеялся парень. Подхватив гитару, он помахал матери с порога и исчез за дверью.       Вечерело. На улице начинал накрапывать мелкий дождик. Чжэхань натянул капюшон на голову и быстрым шагом двинулся к остановке. В кармане джинсов звякнул телефон. Звонил Бай Шу. Чжэхань торопливо нажал «ответить». - Да. Я уже еду. Конечно, не забыл. Ну, давай!       Забыл! Как он мог бы забыть о дне рождения их ударника Лу Юфэна? Собственно, именно он и сколотил их группу, показав, что "бренчанием на гитаре", как говорила мать, можно тоже зарабатывать деньги. Пусть небольшие, но честные. Деньги, которых всегда не хватало...       Сколько себя помнил Чжан Чжэхань, они всегда жили скромно. Однажды, когда ему было что-то около семи лет, он спросил у матери: - Ма! Мы - нищие? - С чего ты взял?! - насторожилась женщина. Она очень болезненно относилась к таким вещам. - Учительница в школе говорила, что сейчас только нищие не могут позволить себе купить телевизор. Мать окинула взглядом скромную обстановку их однокомнатной квартиры и сказал строго: - Глупости! Не выдумывай! Сам видишь, нам просто некуда его поставить. - Вижу, - маленький Хань опустил голову, - тогда я пойду к Бай Шу смотреть мультики. Мать молча кивнула, а через месяц в их квартире появился большой телевизор, даже больше, чем у Бай Шу и гордый Чжэхань теперь приводил всю компанию мальчишек смотреть мультики к себе. Ему, конечно, было невдомёк, что мать ради этого взяла кредит и теперь, чтобы выплатить его, по вечерам ходила на соседнюю улицу убирать адвокатскую контору. Многих вещей маленький мальчик тогда не замечал и не понимал. А, когда подрос, научился и сам зарабатывать деньги, пусть и небольшие.       А потом в их дом пришла беда. Сначала случился пожар. Пьяный сосед заснул в кровати с сигаретой. Они едва успели выскочить из горящей квартиры, схватив документы. Две недели скитались по родственникам, а потом им выделили комнату в двухкомнатной квартире, которую они делили с ещё одной семьёй погорельцев. Чжэхань тогда учился в последнем класс и мечтал о поступлении в университет. Но теперь об этом пришлось забыть. Парень пошёл работать. Он мыл посуду в лапшичной, работал курьером и грузчиком. Потом, их соседи перебрались в отдельное жильё, а эта квартира осталась им. Жизнь стала налаживаться, но пришла новая беда - заболела мать. Почти год больниц, несколько операций и инвалидность в итоге.       Как Чжэхань выживал в этом кошмаре, знал только он сам и его верная гитара, с которой парень не расставался ни днём, ни ночью. Мать, конечно, ворчала по этому поводу, но понимала, что музыка - единственная отдушина, которая помогает сыну не скатиться на дно.       Чжэхань сунул руку в карман, нащупал маленькую коробочку и улыбнулся. У него есть подарок для Лу Юфэна. Эту шикарную серебряную серьгу в форме скрипичного ключа он купил для себя. Она стоила не так уж дорого, но смотрелась в ухе великолепно. Чжэхань доставал её из коробочки, примерял, но надеть не решался. Ему постоянно казалось, что для этого нужен особый повод. И вот этот повод появился, но уже не у него. Чжэхань в последний раз примерил серьгу у зеркала, вздохнул и аккуратно положил её в коробочку. Это хороший подарок для друга, а себе... себе он купит потом... что-нибудь поскромнее. Тем более, что денег сейчас нет. У них сломался холодильник, тот, что после пожара отдал им мамин брат, дядя Юань. Пришлось покупать новый, а на это ушла вся семейная и его личная заначка.       Парень нетерпеливо посмотрел на дорогу: где же автобус? Не опоздать бы! До бара " Хао" пришлось пробежать пол квартала. Хорошо ещё, что дождь так и не разошёлся, а продолжал мелко накрапывать. За себя парень не переживал: не сахарный, не растает, а вот гитара... Если она намокнет - конец!       Когда он появился в баре, парни уже сидели за отдельным столиком около подиума, с наполненными бокалами, и ждали только его. - Юфэн-гэ, с днём рождения!       Чжэхань подошёл к мужчине, неловко обнял, сунул тому в руки коробочку и быстро сел на своё место. Он стеснялся внимания своего старшего товарища. С самого первого дня их знакомства Лу Юфэн постоянно опекал его и внимания уделял больше, чем другим. Это было очень заметно со стороны. И, хотя сам Юфэн был старше Чжэханя всего на шесть лет, парни шутили, что, наверное, их босс готов усыновить малыша Ханя, ведь дочь у него есть, а сына пока нет.       Юфэну подарок явно понравился. Он тут же заменил свою серьгу на ту, что подарил Чжэхань. Парни выпили по одной за именинника, и пошли настраивать инструменты. Бар понемногу заполнялся посетителями. Слухи о том, что сегодня здесь будет живая музыка, привлекли много народу, и к семи вечера все столики были заняты.       Из-за этой суеты Чжэхань не сразу заметил нового бармена. Вообще-то, в этом баре их было двое, парень и девушка, брат и сестра. Оба невысокие, плотненькие, подвижные и улыбчивые. Они умели виртуозно готовить любые коктейли и остро шутить. Чжэхань не был с ними близко знаком, но при встрече всегда здоровался.       Сегодня же за стойкой бара хозяйничал совсем другой бармен. Это был высокий парень со спортивной фигурой, которая легко угадывалась под белой шёлковой рубашкой, расстёгнутой чуть ли не до пупа. У него была обаятельная улыбка, которую он охотно дарил всем клиентам. А ещё он готовил коктейли так, словно показывал фокусы и не один раз за вечер срывал аплодисменты. - Парни, да у нас появился конкурент, - кивнул в его стороны Бай Шу и выдал такой аккорд на гитаре, что все головы повернулись к ним. Новенький бармен помахал им рукой.       Отработав, музыканты вернулись за свой столик. К ним тотчас подсели знакомые девчонки. Одна из них, Цзэ Сюань, не первый день крутилась вокруг Чжэханя, откровенно флиртуя с ним. Тот был не против, но, понимая, что ему некуда привести девушку, ждал приглашения от неё. Однако, девчонка ничего не предпринимала, продолжая упорно соблазнять его. Вот и сегодня они сидели так близко, что всё естество Чжэханя уже восстало и, чтобы погасить этот пожар в штанах, он опрокидывал в себя бокал за бокалом.       Постепенно компания стала расходиться. Сначала ушёл именинник, сославшись на то, что дочка не хочет спать без папиной сказки. Потом поднялся их вокалист, за которым приехал брат. Извинившись перед другом, ушёл Бай Шу, на котором висела симпатичная девчонка с крашеными ярко-рыжими волосами. К этому моменту Чжэхань уже был абсолютно пьян. Настолько, что даже встать не мог. Цзэ Сюань покрутилась ещё возле него, но потом, видя, что сегодня на подвиги он явно не способен, надула губки и ушла.       - Эй, музыкант, гитара ждёт! Подъём! Дядя Чэнь закончил уборку в баре и собирался домой. К нему подошёл тот самый новенький бармен. - Я закончил. Бар в порядке. - Хорошо. Только помоги мне этого клиента вынести из бара. - А куда его? - Во дворе есть лавочка. Туда. Они перетащили Чжэханя во двор. Рядом дядя Чэнь поставил его гитару. - Ну, всё. Я закрываю. До завтра. - А как же он? - парень в недоумении посмотрел на мужчину. Тот только пожал плечами. - А что? Сейчас не зима. До утра проспится. - Но ведь дождит! - Быстрее протрезвеет. Послушай, - рассердился мужчина, - я не обязан отвечать за каждого пьянчужку. Я пошёл домой. И, развернувшись, он ушёл закрывать бар. Парень потоптался около Чжэханя, а потом решительно взялся за телефон...       Такси приехало почти сразу. И дядюшка Чэнь не увидел, куда исчезла эта парочка. Да, собственно его это не очень-то и волновало. - Приятель, - бармен обратился к таксисту, посмотрев на безжизненное тело на заднем сидении, - ты поможешь затащить моего друга ко мне домой. Один я вряд ли справлюсь. Таксист хмыкнул. - Один этаж - пять юаней! - Идёт! Я живу на первом этаже. - Тогда десять! - Э, нет! Ты сам назначил цену!       Когда с помощью таксиста он наконец-то дотащил тушку Чжэханя до своей квартиры, за окном уже занималась заря. Гун Цзюнь, так звали симпатичного бармена, осторожно раздел парня, укрыл одеялом. В этот момент в кармане куртки нежданного гостя завибрировал телефон. На дисплее высветилось "мама". Цзюнь нажал "ответить" и услышал: - А-Хань, ты меня в могилу сведешь! Где ты болтаешься, гадкий мальчишка? Цзюнь улыбнулся: все мамы одинаковы и сказал, как можно беззаботнее. - Тëтушка, это не ваш сын, а его друг. - Друг? Какой друг? Я звонила Бай Шу. Он не берёт телефон. Я тут места себе не нахожу! - Не волнуйтесь, тётушка. С ним всё в порядке. Он немного перебрал и заснул. Как проснётся, я передам ему, что вы звонили. - С ним, правда, всё хорошо? - Да. Он у меня дома. Спит сном младенца. - Ладно. Пусть только утром нигде не болтается, а сразу идёт домой. - Хорошо, тётя. Я всё ему передам. Он посмотрел на парня, сладко причмокивающего во сне, и улыбнулся. Глаза у Цзюня слипались и он, прихватив подушку и одеяло, отправился спать на диван.       Первое, что почувствовал Чжэхань, ещё не открыв глаза, чужие запахи. Дома привычно пахло старой мебелью, дешёвым освежителем воздуха, мамиными лекарствами. А здесь были совсем другие запахи: пахло хорошим мужским парфюмом, сигаретами и кофе. Где он? Чжэхань попытался открыть глаза, но тут же зажмурился от яркого света и ещё раз убедился, что он не дома. Перед их окнами рос старый платан, поэтому даже в самый яркий полдень в комнатах стоял полумрак. "Зато летом не жарко! " - успокаивал себя и мать Чжэхань.       Он заворочался и тут же почувствовал, что на кровать кто-то подсел. Чжэхань инстинктивно отодвинулся и ещё раз попытался открыть глаза. Он увидел совсем рядом абсолютно незнакомого человека. - Ты кто? - растерянно захлопал глазами Чжэхань. Парень улыбнулся, и память услужливо подсунула картинку: высокая фигура в белом на фоне винных бутылок. - Ты тот бармен? Парень повернулся в профиль, наклонился ближе. - Похож? Чжэхань послушно кивнул. - А где я? - Ты у меня дома. - И как я... Какого чёрта?! В этот момент Чжэхань обнаружил, что он лежит в одних трусах, а его джинсы покорятся на соседнем кресле. - Кто меня раздел?! - Ну, если мы здесь вдвоём, то, по-моему, это очевидно. Сразу отвечу на возникающий вопрос: нет. Сам ты этого сделать был не в состоянии. И ещё один ответ: твоя невинность не пострадала. И видя недоверчивый взгляд Чжэханя, парень пояснил: - Ты перепил и отключился прямо в баре. Не на улице же было тебя бросать... - Спасибо, - всё ещё офигевая от полученной информации, произнёс Чжэхань, - отвернись, пожалуйста, я оденусь. Парень с лёгкой улыбкой отвернулся и сказал, глядя в окно. - Меня зовут Гун Цзюнь. А ты... - Я - Чжэхань, Чжан Чжэхань.       И тут его взгляд упал на картину на стене, парень замер. - Это... что?! Цзюнь вопросительно оглянулся и, увидев, куда смотрит Чжэхань, ответил: - А... Это картина, которую нарисовал один мой приятель по моей просьбе.       На картине были изображены двое мужчин, стоящих на открытом балконе, на фоне заката. Мужчины были в традиционных китайских одеждах, с длинными волосами. Тот, что повыше, держал в руках веер, а тот, что пониже, смотрел на расстилающееся перед ними море.       Чжэхань стоял, словно поражённый громом, и не сводил взгляда с картины. Улыбка исчезла с лица Цзюня. - Эй! Что-то не так? С тобой всё в порядке? Чжэхань босиком протопал к картине, коснулся пальцами полотна. - А почему ты попросил нарисовать именно это? - спросил он каким-то сдавленным голосом. - Ну... Я увидел это однажды, когда чуть не умер. Говорят, что человек перед смертью видит самые яркие эпизоды своей жизни, а я увидел вот это. А почему ты так заинтересовался? Все, кто бывали у меня, в лучшем случае говорили об этой картине: "Миленько", в худшем - совсем не замечали. Чжэхань мотнул головой, словно, разгоняя морок, и ответил, не глядя в глаза: - Так. Ничего. Просто она красивая.       Он взял, лежавший на кресле телефон, заглянул в него: пять пропущенных от матери и три от Бай Шу! Чжэхань схватился за голову! - Вот я идиот! Он подхватил куртку и рванул к дверям. - Эй! Ты куда? Если ты переживаешь из-за мамы, так я с ней поговорил вчера. Не волнуйся, она в курсе, что с тобой всё в порядке. Чжэхань замер у порога. - Поговорил?! - Ну, да... Телефон звонил, и я ответил. Надеюсь, ты не в обиде за это. Она просила тебя не болтаться нигде, а, как проснёшься, приехать домой. Чжэхань неуклюже развернулся, подошёл к парню. - Кто ты? Святой на нашей грешной земле? Или мой индивидуальный ангел хранитель? Почему ты заботишься обо мне?       Цзюнь неожиданно смутился, хотя Чжэхань был уверен, что этот парень с рождения не знает, что это такое. Он отвёл глаза, помолчал, а потом сказал, словно через силу: - Не знаю... Сейчас мне почему-то кажется, что я и раньше заботился о тебе. - Ты?! Знаешь, друг, за то, что не оставил валяться на улице, «спасибо», но этот подкат так себе, слабенький. Так что, прощай!       Чжэхань подхватил гитару, стоявшую у дверей, и не оглядываясь вышел из квартиры. Лицо горело, а в висках стучала кровь: он тоже это видел, эту картину. Хотя, нет! Не так! Это было с ним. Когда? Он в шутку говорил себе, что это - генетическая память. Воспоминания о прошлой жизни. Но в каждой шутке есть доля истины. Чжэхань прижался пылающим лбом к стене в подъезде. А может это алкоголь так шутит с его памятью? Нет. Это было раньше. Он видел это море, этот закат и этого мужчину. Правда, мужчину он видел только со спины, как, впрочем, и себя. Но самое главное, он знал, что этот мужчина его! Это было полнейшим бредом. Логичнее было бы остаться и расспросить этого бармена поподробнее, но Чжэхань испугался. Испугался того разочарования, что непременно возникнет, если он ошибся.       Выйдя на улицу, Чжан Чжэхань быстро сориентировался. Оказалось, что этот бармен жил не так далеко от него, всего в трёх автобусных остановках. Парень зашагал к дому. Голова была тяжёлой, и всё о чем он мечтал, это прийти, принять душ и завалиться спать.       Но исполнить свои планы Чжэханю не удалось. Едва он переступил порог родного дома, началась такая круговерть, что даже подумать ни о чем толком не успел. Сначала пришлось выслушать лекцию от матери о том, какой он непутёвый сын и, как вредно пить алкоголь натощак. Потом ввалился Бай Шу. - Куда ты вчера подевался? Тётушка мне ночью названивала. Прикинь, прервала в самый неподходящий момент. - Так тебе и надо. Бросил меня. А ещё друг! - пробормотал Чжэхань. - Эй! Я так-то с девушкой вчера ушёл. Да, и ты вроде не один оставался. - В том-то и дело, что один. Она испарилась, как только я отключился. - Ну, и правильно! А какого хрена ты напился?! Чжэхань зажмурился, взявшись за голову. - Не кричи так. У меня в башке будто Юфэн со своими барабанами поселился. - Выпей что-нибудь от головы и погнали! Послезавтра в двенадцать ноль-ноль у нас прослушивание, поэтому Юфэн-гэ собирает сегодня всех на репетицию, в том же кафе, где будет свадьба. Нам разрешили порепетировать пока не начали украшать зал и готовить столы. - Хорошо. Подожди пятнадцать минут, и я буду готов. Он принес другу бутылку пива из холодильника, выхлебав по дороге почти треть, и скрылся в душе...       Суматоха дня не давала времени ни о чем подумать, но в душе жила какая-то неясная тревога, словно он что-то нашёл, но может потерять. А ещё - мучительное желание вспомнить то, что забыл. Едва парни закончили репетицию, Чжэхань примостился в уголке на узеньком диванчике, закрыл глаза и провалился в сон. Это был всё тот же сон. Он был внутри той картины, которую увидел утром. Он стоял на открытом балконе. Перед ним расстилалось закатное море, а рядом стоял человек, тот самый, с веером. Чжэхань повернулся к нему: - Лао Вэнь... В этот момент кто-то затряс его за плечо, выдергивая из сна, и он опять не увидел лица своего любимого. - Какого хрена?! - сморщился Чжэхань. - Эй, Сяо Хань! Некогда спать. Дуй переодеваться. Скоро начнут собираться гости. Нет! Тебе всё-таки нельзя пить. Ты потом неадекватный.       Весь остаток дня прошёл в ожидании чего-то. Он ни за что не смог бы внятно ответить, чего он ждал. Но, увиденная в доме бармена, картина не выходила из головы. Конечно, она не была точной копией того, что он видел в своих снах. В его сне и море было другим, и одежда, и стоял он не справа, а слева, но всё равно она была поразительно похожа! Что это?! Совпадение? Или... От этого "или" холодок пробегал по спине, и сердце сбивалось с ритма.       Когда гости стали расходиться, Бай Шу потянул Чжэханя к столу. - Всё! Теперь можно расслабиться. Давай выпьем за молодых! Имеем полное право. - Прости, но я - пас! Мне хватило прошлого вечера. - Ты куда?! - удивлённо вскинулся Бай Шу, видя, что Чжэхань укладывает гитару в чехол. - Договаривались же посидеть сегодня... - Прости, брат. Я, правда, не могу. Хочу отоспаться, да и мать вторую ночь одна. - Э-э-э, друг называется! - Не обижайся! Если я буду пить и сегодня, то сдохну! Ты же не хочешь потерять друга? Чжэхань закинул гитару на спину, помахал парню и пошёл к дверям.       А накануне днём Гун Цзюню позвонил его приятель, хозяин бара " Хао". - Лао Вэнь, выручи ещё раз. Сегодня у ребят день рождения. К ним приезжают родители из деревни. Сам понимаешь... Гун Цзюнь ответил сразу: - Хорошо. Только подстрахуй меня. Семинар закончится в четыре вечера. Надеюсь, к пяти я успею, но, если задержусь, встань к стойке. - Конечно! Спасибо, друг! - Да, не проблема.       Цзюнь отключился и поспешил на занятие. Он частенько выручал Ван Цзиня, хозяина небольшого, но уютного бара, когда требовалось подменить его барменов брата и сестру Мо.       Сам Гун Цзюнь учился в университете на экономическом факультете. Учёба давалась ему легко, и он находил время на подработку. Нельзя сказать, что это ему было жизненно необходимо, но он с детства привык к самостоятельности и не хотел зависеть от родительских финансов. Его родители были весьма состоятельными людьми. Отец владел сетью ресторанов китайский кухни в Малайзии и имел приличный доход, мать занималась художественными переводами с японского и тоже неплохо зарабатывала. При доходах мужа она могла бы не работать совсем, но роль домохозяйки её не привлекала, и маленькому Цзюню с детства была дана полная свобода. Отца часто не было дома. Мама сутками могла не выходить из своего кабинета, если её вдруг посещало вдохновение. Наверное, поэтому он привык всегда и во всём полагаться на себя.       Когда единственное чадо наконец-то определилось с выбором жизненного пути и поступило в университет, родители готовы были сразу же купить Цзюню квартиру в столице и обеспечить машиной. Но молодой человек заявил, что жильё он будет снимать, пока не заработает на него сам, а в качестве личного транспорта на первых порах ему подойдёт и велосипед. Отец хмыкнул, но сына поддержал. Мать попыталась протестовать, но Цзюнь отстоял своё право принимать решения.       Его жизнь была самой обычной до двадцати шести лет. Он учился, влюблялся, тусовался с приятелями, а потом случилось событие, которое полностью перевернуло его жизнь. Они ехали с Сань Фанем из Шанхая в Сучжоу и попали в аварию. Сань Фань, который был за рулём, в последний момент успел свернуть в сторону, и удар пришёлся справа. Сам он, как водитель, отделался лёгким испугом, парой синяков и ссадин, а вот Цзюнь получил серьёзную черепно-мозговую травму. Его довезли в больницу живым, но, осмотревший его врач сказал, что надежды мало. Обо всём этом, а также о том, как отец с матерью не отходили от его кровати сутки, а Сань Фань рыдал и бился в истерике в приёмном покое, Цзюнь узнал позже, когда пришёл в себя. А сейчас он попал в удивительный мир, где не было ни страха, ни боли. Он стоял на открытой террасе рядом с родным человеком и любовался закатом. Цзюнь не видел его лица, но чувствовал, что ближе и дороже этого человека у него никого нет. Он почему-то знал, что ему пора было уходить. Цзюнь с сожалением повернулся, как вдруг тот, другой схватил его за запястье. - Лао Вэнь! Не уходи! Слышишь?! - А-Сюй, я вернусь. Потом. В другой жизни. - Нет!       Тот, кого он назвал А-Сюем, для надёжности вцепился в него второй рукой. Он держал крепко, не давая даже сделать шага, и Цзюнь... остался.       Эту картину месяц спустя нарисовал с его слов один приятель с дизайнерского факультета.       Потом, при знакомстве с людьми Гун Цзюнь стал иногда называть себя Лао Вэнь. А вдруг тот парень услышит это имя и узнаёт его. Теперь он жадно вглядывался в лица людей, пытаясь увидеть, угадать того, кто был подарен ему Судьбой ещё в прошлой жизни, но пока безрезультатно. Да, и как узнать человека, которого ты ни разу не видел?!       Гун Цзюнь не опоздал в бар. Он быстро переоделся и встал за стойку. Привычно окинул взглядом мужчин, отмечая про себя всех, кто хоть немного похож на того, кого он ищет. Но взгляд ни за кого не зацепился. Вот, разве что ребята-музыканты, которые в этот вечер играли в баре... Но, когда, после выступления, к ним подсели девицы, Цзюнь перестал обращать на них внимание.       Последние посетители покинули бар, и Цзюнь засобирался домой. Как обычно вытер стойку, убрал все бутылки, сложил на поднос грязную посуду. Подходя у дядюшке Чэню, он увидел одного из музыкантов, который спал, уткнувшись лицом в стол. Цзюнь вспомнил его. Это был соло-гитарист. Странно. Почему так вышло, что он остался один? Рядом с ним весь вечер ошивалась какая-то девица, так почему же она его бросила?       Они с дядей Чэнем перетащили парня на скамейку перед баром. А дальше что? Оставить пьяного парня на произвол судьбы он не смог. Недолго думая, Цзюнь вызвал такси и повёз его к себе домой. Пока занимался транспортировкой музыканта, он не мог рассмотреть его, но когда таксист, свалив свою ношу на кровать, ушёл, Гун Цзюнь наконец увидел лицо парня. Он был красив даже в таком состоянии. Мягкие волосы непослушными прядями падали на лоб, яркие, словно очерченные, губы подрагивали во сне. Широкий ворота футболки открыл нежную шею с выступающим кадыком и ключицу, над которой пульсировала жилка. Цзюню безумно захотелось коснуться губами этой жилки, но скрутив в себе это желание, он быстро раздел парня, укрыл одеялом и сел в кресло напротив. Надо было лечь и хотя бы немного поспать, но он медлил. Почему вдруг возникло это желание? Он видел много красивых парней и нельзя сказать, что он совсем на них не реагировал, но, чтобы вот так... Словно это - родной человек. Почему?       Гун Цзюнь вздохнул, взял одеяло с подушкой и ушёл спать на диван. А утром этот парень увидел висевшую на стене картину. Его реакция была неожиданна, и в душе Гун Цзюня, словно что-то оборвалось. Весь день он был сам не свой, ничего не замечая вокруг. "Я должен с ним встретиться и поговорить! Он не случайно так отреагировал на картину. Он, будто видел её раньше. Но этого просто не может быть!"       Цзюнь с трудом дожил до вечера и, едва стемнело, помчался в бар. Но, к его разочарованию, музыкантов в баре не было. Кивнув ребятам-барменам и дядюшке Чэню, который был и уборщиком, и вышибалой, Цзюнь прошёл в маленькую комнатку за стойкой бара. - Лао Цзинь, привет! А где вчерашние музыканты? - спросил он с порога хозяина бара, который сидел, уткнувшись в ноутбук. - А, привет, - мужчина улыбнулся, протягивая руку, - спасибо, что выручил вчера. - Ерунда, - нетерпеливо произнёс Гун Цзюнь. - Музыкантов сегодня не будет. Они где-то играют. А что? Они тебе понравились? Согласись, парни классно играют? И репертуар клёвый. Вчера, благодаря им, мы сделали почти недельную выручку. - Да, - кивнул Цзюнь, - живая музыка - это здорово. Я... хотел послушать их. - Ну, вот, к сожалению не сегодня. Но, сестрица Хун тоже подобрала неплохую музыку, так что можешь посидеть, выпить. Конечно, за счёт заведения. - Спасибо.       Разочарованный парень хотел сразу уйти, но, вернувшись в бар, передумал и подсел к стойке. - О, Лао Вэнь! - к нему подошёл бармен, - Спасибо, что подменил нас вчера. Ты, говорят, тут творил чудеса! - Да, ерунда, - смутился Цзюнь, - так... показал несколько фокусов. - Но, народ был в восторге. Научишь? - Обязательно. Сделай мне коктейль. - Какой? - На твоё усмотрение, но не слишком крепкий. - Хорошо.       Бармен отошёл от него, а Цзюнь огляделся. Народу было много, но всё не те. Не успел он сделать и глотка, к нему подсела девушка. Цзюнь хотел было вежливо отшить девицу, но передумал, узнав её: это была одна из тех красоток, кто вчера тусовалась в компании с музыкантами. - Приветик. Угостишь меня?! Девица посмотрела на него томным взглядом. Дешевенький подкат! Но, Цзюнь кивнул. Он заказал девушке коктейль и сказал: - А я тебя вчера видел. Ты была с теми ребятами, музыкантами. Девушка поморщилась. - Да, ну их! Несерьёзные... Напились... - Все, что ли? - Да, нет. Только этот... гитарист Чжэхань. Представляешь, сам вчера упился до потери сознания, а сегодня предъявил мне претензии, что я его бросила?! А, что я должна была сделать? - Ерунда. Помиритесь. - Не думаю. Он... наговорил мне кучу гадостей. И пошёл он...! Девушка обиженно дёрнула носиком. - А этот Чжэхань, он всегда такой грубый? - Нет. Обычно он - милый скромняжка, а сегодня, словно, с цепи сорвался. Сказал, чтобы я удалила его номер телефона. " Сегодня! " - сердце Цзюня ёкнуло. Ему хотелось верить, что это не случайно.       Они посидели ещё немного, поболтали ни о чем. Девушка сделала ещё пару попыток его обольстить, но безуспешно. Наконец, Цзюнь поднялся. - Извини, мне пора. Закажи себе ещё, что захочешь, за мой счёт. Чтобы девица не увязалась за ним, он сначала зашёл в туалет, а когда вышел, у входа в бар увидел Чжэханя...       Сначала Чжан Чжэхань честно направился к дому, а потом... Он даже не понял, как оказался у бара "Хао". Парень остановился, растерянно глядя на пёструю вывеску, приветливо мигающую в темноте. Зачем он здесь? " Я только посмотрю на него издалека. Он действительно, кого-то напоминает, а кого, не могу вспомнить. Посмотрю, и может, вспомню! "       Чжэхань решительно толкнул дверь и оказался в полумраке бара. Сейчас здесь было не так людно, как вчера и... за стойкой бара хозяйничала привычная парочка - брат и сестра. Чжэхань потоптался у порога, и уже было развернулся, чтобы уйти, как совсем рядом раздался знакомый голос: - Привет. Ты не меня искал?       Чжэхань вздрогнул. Перед ним стоял Гун Цзюнь. Глаза, словно два омута: чёрные и дна не видео. На красивых губах блуждает робкая улыбка. Чжэхань отвёл взгляд, щеки вспыхнули огнем. Хорошо, что в полумраке помещения этого никто не увидел. - Нет! - он решительно взялся за дверную ручку. Но неожиданно на его ладонь легла ладонь Гун Цзюня. - Не уходи. Слышишь?       Эти тихие слова прозвучали, словно раскат грома. Перед глазами яркой вспышкой мелькнула картинка из сна. Это был он! Чжэхань наконец-то узнал его, того, с кем вместе он любовался закатом! Теперь всё встало на свои места. - Лао Вэнь? - эти слова вырвались сами собой. А парень, вдруг вздрогнул, как от удара. - А-Сюй?!       Он схватил Чжэханя за руку, потащил в какую-то подсобку. Тот даже не сопротивлялся, когда Цзюнь прижал его к стене, жадно рассматривая в тусклом свете маленькой лампочки. - Это ты?! Правда?! А-Сюй, скажи, что это ты! - Я... Я не знаю... Почему ты так меня называешь? - Я всегда так звал тебя. А ты звал меня Лао Вэнь. Разве нет?! Он схватил парня за плечи. - Ты же помнишь, что я обещал найти тебя! Помнишь?!       Чжэхань перехватил его руки. - Подожди! Это чисто безумие! Мы сошли с ума! Оба. Так не бывает! Это правда?! Там, на картине, рядом со мной ты?! - Да! - выдохнул Цзюнь. Он сграбастал Чжэханя в свои объятия и, баюкая его, словно маленького, как мантру повторял только одно: - Это ты! Ты! А-Сюй! Я нашёл тебя! Я так долго тебя искал... ***************************       Последний луч закатного солнца растаял на стене. Вэнь Кэсин знал, что этот вечер был последним в его жизни. Он отослал от себя Чжоу Цзышу, потому что его сердце разрывалось от жалости к этому человеку. Смерть его не пугала. Страшнее было видеть ужас безысходности в любимых глазах. Он зажмурился. Из последних сил нарисовал в своём воображении картинку, где они вдвоём любуются закатом на море. И, собрав остатки своей энергии, мысленно послал её любимому человеку.       "Вот и всё. Теперь мы ни за что не потеряем друг друга. До встречи, А-Сюй! Я найду тебя."