вишневый бархат

Каких-то пять месяцев назад, Минхо жил спокойной жизнью: в одиночестве сидел за партой у окна, был молчалив и равнодушен в отношении окружавшего его хаоса, в обеденное время его можно было увидеть в компании единственного друга Хенджина, оказавшегося в параллельном классе в этом году. Все встало с ног на голову одним сентябрьским днем, когда к нему подсел солнечный мальчик по имени Хан Джисон. flashback Минхо скучающе уставился в одну точку, подперев подбородок рукой, глаза постепенно закрывались: порция сытного риса на обед и стоящая в воздухе жара убаюкивали его. Лимонное солнце, проникающее сквозь жалюзи, освещало класс, зайчиками прыгая с одной парты на другую. Оно, то скрывалось за рваными сентябрьскими облаками, то с новой силой светило. Ли, чувствуя тепло солнца на лице, жмурился, но продолжал дремать. В один момент, появилась тень, и Минхо перестал хмуриться, довольно улыбнувшись краешком губ. — Кхм, — раздался чей-то кашель рядом с его партой, но тот не обратил внимания. — Хэй? — Что? — недовольно спросил Минхо, встретившись взглядом с незнакомым парнем. Он закрывал собой солнце, из-за чего напоминал китайский фонарик. Его светлые волосы переливались медовым блеском, а дружелюбная улыбка и ясные шоколадные глаза ослепляли больше, чем золотистые пыльные лучи. — Здесь свободно? Я могу присесть? Ли с сомнением смотрел на него около минуты, особенно, его внимание привлек небрежно завязанный ярко-красный галстук. «Глаза мозолит», — раздраженно подумал Минхо, но, в итоге, пожал плечами, как бы говоря этим жестом «делай, что хочешь». — Кстати, меня зовут Хан Джисон, — секундное молчание, а затем непрерывный поток слов, — мы впервые в одном классе! Будет здоров, если мы подружимся, соседушка, — произнося последнее слово, Джисон подмигнул ему и продолжил готовиться к уроку. — Ага, — сухо прозвучало в ответ. — Пожалуйста, скажи, как тебя зовут! Мы же теперь сидим вместе! — не сдавался Хан. — Ты отстанешь от меня, если скажу? — Да, — в ту же секунду радостно сказал Джисон, и они оба поняли, что это ложь. — Ли Минхо. Прозвенел звонок, чему Минхо никогда так не был благодарен, как сейчас. В класс зашел учитель Ким — на истории не было вариантов, кроме как вести себя тише воды, ниже травы, чтобы успеть записать все и не получить наказание от самого строго преподавателя. — Когда у тебя день рождения? — шепотом спросил Хан, спустя пять минут, параллельно списывая даты с экрана. Ли не обратил никакого внимания, сосредоточившись на задании. «Если игнорировать проблему, она исчезнет», — не изменяя себе, Минхо и сейчас действовал согласно этому правилу. Сверху, в пару сантиметрах от его прошлых записей, оказалась записка с тем вопросом, подсунутая неугомонным соседом. Минхо закатил глаза и написал несчастные несколько цифр. — Так ты мне хен получается! Минхо-хен — хорошо звучит! — Не называй меня так. И отодвинься, ты нарушаешь мое лично пространство. — Я на год младше, но пошел тоже в две тысячи пятом году, — посчитав это важной информацией, добавил Хан, словно не слыша неприязненного тона. — Третья парта у окна, мы вам не мешаем? — прозвучал ледяной тон учителя, стоящего со скрещенными руками у доски и ожидающего объяснений. В ответ они стыдливо опустили головы и пробормотали извинения. Уши Ли горели красным, в большей степени, от раздражения, причиной которой был глупый Хан Джисон. end of flashback *** — Доброе утро, Минхо-хен! — солнечно улыбаясь, произнес Хан и занял соседний стул. — Привет, почему такой нарядный? У тебя есть все шансы занять место дискошара. — Сегодня один из моих любимых праздников! — День красного и розового безумия? — пошутил Ли, глядя на сердечки-гвоздики в ушах, розовые конверсы, и неизменный вишневый галстук, но, теперь, украшенный рубиновыми стразами. — Завидуй, молча, мистер Скучно-серый, — фыркнул Джисон, и продолжил, — четырнадцатое февраля — День всех влюбленных! — А, день душевнобольных, так бы и сказал. — Всегда ты так! — с толикой обиды воскликнул Хан и скрестил руки на груди. Минхо понял, что младшего это и правда задело. — Ты чудесно выглядишь сегодня, — шепотом произнес Ли, абсолютно искренно. Джисон не мог долго обижаться и потому, снова повеселел, его щеки вспыхнули персиковым румянцем. — Только сегодня красивый, да? — желая побесить старшего, спросил он. — Айщ, не начинай! — А то что? — игриво сказал блондин. Шатен неожиданно потянул его за галстук левой рукой и повернулся к нему лицом, смотря прямо в шоколадные глаза соседа. — Поцелую, что! Перестанешь глупости говорить может. Нечего этим галстуком пестрым маячить передо мной, — он убрал руку и принял прежнее положение. — Я пошутил, хен. Я и так знаю, что самый красивый. Хотя с тобой мне не сравниться, — подмигнул ему Джисон. Ли цокнул языком и закатил глаза. «А я вот не шутил, Хан-и». «Интересно, это пустая угроза или обещание, Минхо-хен?». *** flashback Первая неделя ноября встретила Сеул пасмурной удушливой погодой. Небо было затянуто плотными дымчато-серыми тучами, воздух был раскален до предела, предупреждая о скором дожде. Мелкие капли быстро падали на землю, постепенно превратившись в настоящий ливень. Ли с досадой вздохнул, выйдя на крыльцо школы. «Придется бежать с рюкзаком над головой». Сделав несколько шагов, белыми кедами ступая по прохладным лужам, он вдруг заметил, что стук дождя стал громче, но больше не попадал на него. Стоило опустить руки, держащие изрядно промокшую сумку, Минхо увидел желтый зонтик. Он хотел развернуться и чуть не врезался в чужую фигуру. Отпрянув, Ли почти потерял равновесие, падая на спин, но схватился за одежду неизвестного. А тот, в свою очередь, обхватил его спину рукой. — Хен, ты в порядке? — Джисон, — твердо произнес старший. — Можешь меня отпустить, я уже не падаю. — Ты все еще тянешь меня за галстук, — находя это забавным, Хан улыбнулся, в то время как Минхо, тут же выпустил бархатную ткань из своей руки. — Еще немного, и ты бы меня задушил! — Встречайте ее величество — королева драмы Хан Джисон, — саркастично ответил Ли. — Преследовал меня, а я виноват еще. — Я не хочу, чтобы ты мокнул под дождем! Замерзнешь и заболеешь ведь! Блондин искренне беспокоился за хена, а тот, впервые почувствовал такую заботу от другого человека. Раздражение медленно угасло, сменившись прежней шутливостью. — Ты специально взял желтый зонтик, чтобы мы были похожи на парочку из дорамы? — на губах заиграла усмешка. — Почему бы и нет? Мы отлично смотримся вместе! — Хан подмигнул ему в своей обыкновенной манере. — Я хотел бы сказать «фу», но ты в чем-то прав, — пихая младшего локтем, сказал Ли, получив тычок в ответ. Они смеялись, выталкивая друг друга наружу, за края небольшого зонта. Их плечи в школьных черных пиджаках постоянно терлись, соприкасались. «В чем же я прав? Возможно, что…», — поток мыслей Хана прервал голос Минхо: — У тебя уши покраснели. За меня печешься, а сам продрог уже! Давай шевелись. Джисон на секунду смутился, но не подавая виду, послушно ускорился. — Не отставай, зонтик-то у меня! end of flashback *** Уроки быстро сменялись один за другим — сегодня, на удивление, было несложное расписание. Друзья поздравляли друг друга с Днем Святого Валентина, обмениваясь дружескими открытками и объятиями, кто-то тайно подсовывал валентинки между страниц учебника, другие же, более смелые, дарили подарок прямо в руки. Парочки скромно поглядывали друг на друга, скрывались в укромных местах, чтобы их не заметили учителя. До весны, по календарю, еще долгие две недели и неизвестно сколько, до по-настоящему весенней теплой поры, а одиннадцатиклассники уже начинали сходить с ума. Девочки шептались, мальчики тоже не отставали, сплетничая ничуть не меньше. После активной игры в футбол на физкультуре, Минхо и Джисон лениво возвращались в класс, тем более, сейчас должна быть этика — самый бесполезный урок на свете. Стоило Хану поставить рюкзак с пола на парту, как из переднего раскрытого кармана показались разноцветные бумажки и сверкающая обертка. — Джисон-и, ты прям нарасхват! — присвистнул одноклассник, сидящий через парту от них. — От девушек отбоя нет! — Скажешь тоже, — смущенно усмехнулся Джисон. — Это могут быть и дружеские открытки! Чтобы убедиться в своих словах, он выложил сердечки на стол: где-то была розовая бумага, где-то обычный тетрадный лист в клеточку; были и конверты, с парочкой сладостей внутри и забавными рисунками. «Сердце горит огнем, думаю о тебе и ночью, и днем… Ой, не очень похоже на предложение стать друзьями», — читая про себя стихотворение, подумал блондин. — Собираешься ответить кому-нибудь взаимностью? — его взгляд казался холодным. — Нет, это мило, но никто из них мне не нравится. Даже не знаю, что делать, — переживая о том, что придется кому-то отказываться, сказал Хан. — А есть та, кому ты хотел бы признаться? Отправил уже любовную поэму девушке своей мечты? — съязвил Минхо. — Хен, ты что, ревнуешь? — его брови чуть поднялись вверх, заметив выражение лица соседа. — Тоже мне! У самого вон из пиджака шоколадка торчит, а стол весь в валентинках! — И фто? — с клубничным киткатом во рту, спросил Ли. — Ты у меня на первом месте: любимый, красивый… — Ладно-ладно, я понял, только перестань! — Минхо-хен, тебе же так не хватало моего внимания! Давай я тебя обниму! — Хан-и, нет, у меня шоколадка в руках! — чтобы не говорил Минхо, младший не слушал, а просто заключил его в объятия, аккуратно похлопав пару раз по спине. — Вот и помирились, — блондин мягко улыбнулся, а затем, словно минуту назад они не пререкались, начал записывать сегодняшнюю дату в тетрадь. «Он похож на солнце — раздражает, но так тепло», — подумал Ли, улыбнувшись, и тоже взял ручку в руку. *** В компьютерном классе не было ни души, кроме Джисона и Минхо. Так уж получилось, что Джисон дружил с президентом этого клуба — Феликсом. Как-то раз он забыл вернуть лучшему другу ключ, а когда вспомнил, Ли ответил, что тот может оставить его себе. С тех пор, около пары месяцев, Хан и Минхо устраивали здесь перекусы. Вечером, перед дополнительными занятиями, особенно хотелось чего-то вкусного. — Хан-и, скорее, я есть хочу! — пожаловался Минхо, сидя в кресле на колесиках. — Мхгм, — промычал в ответ ему Хан, с булочкой во рту и плюхнулся на соседнее сиденье. Джисон раскрыл перед ним пакет с едой: два пакета клубничного молока, контейнеры с рисом и кимчи и, на десерт, — шоколадный пудинг. Старший достал из шкафа припрятанный пластмассовый поднос. Они склонились над подносом, сев друг напротив друга, чтобы не крошить на клавиатуру. Хан всегда торопился, словно полчаса перерыва было недостаточно, и потому, уминал свежую булочку за обе щеки. В уголках его губ осталась пудра, а на подбородке размазался ванильный заварной крем. — Смешной бельчонок, — Минхо сжал его щеки ладонью, повертев его головой туда-сюда, и ухмыльнулся от такой забавной картины. — За тобой никто не гонится, ешь нормально. Подбородок младшего все еще лежал в руке Ли, холодные кончики пальцев которого, чувствовали мягкую кожу его лица. Хан смотрел на него своими темно-шоколадными сияющими глазами, медленно гипнотизируя. Минхо, как ни в чем не бывало, убрал руку и продолжил пить клубничное молоко. — Хочешь, как в дораме? — кивая на испачканное лицо друга, усмехнулся Минхо. — Давай, — Джисон вытянул губы уточкой, словно ожидая поцелуя, и прикрыл веки. — Ты мне уже обещал сегодня! Старший всего на мгновение, на каких-то семь секунд, задержал взгляд на вишневых губах с кремом. Сердце пропустило пару ударов, а затем забилось с ускоренным ритмом. Ли вздрогнул, отгоняя странное наваждение, объясняя его тем, что замерз: руки и, правда, были холодными. «Где-то точно открыта форточка, оттуда и дует». Он взял с подноса салфетку и с усилием вытер рот Хана. — Давно салфеток не ел? — Ай, Минхо-хен! — уворачиваясь, воскликнул младший. — Аккуратнее! — Сейчас я покажу тебе заботливого хена, — хитро усмехнулся Ли. — Эй, отстань! У меня уже чистый рот! — Джисон держал обеими руками его запястья. Внезапно белая дверь класса отодвинулась в правую сторону и показалась светлая макушка Феликса. — Привет, Минхо-хен! — ничуть не удивившись тому, как близко они сидели, поздоровался Феликс. — Не возражаешь, если я похищу у тебя Хана? Уже начались наши занятия по математике. — Привет, Енбок-и. Конечно, можешь не возвращать эту неряху, — подкольнул Джисона Ли и махнул рукой в его сторону, будто прогоняя. — Я тут вообще-то, и все слышу, — подражая манере старшего, он закатил глаза и цокнул языком. — Домой тогда один пойдешь! — крикнул из коридора Хан, оборачиваясь через плечо, пока его не увел Феликс. *** Минхо, наконец, закончил писать письмо по английскому, выключил настольную лампу и сложил учебник и тетрадь в рюкзак. Отсалютовав двумя пальцами Хенджину, который еще занимался, Ли направился к выходу из школы. Он посмотрел на экран телефона — пять минут восьмого, вечер. За окном уже сгустились февральские сумерки. Младший должен был закончить в это же время, но спустя пять минут его не было. Минхо решил не гадать и не ждать, и поднялся на третий этаж за Джисоном. Класс оказался закрыт, для достоверности, Ли несколько раз крепко подергал ручку двери, как назло, Феликса поблизости тоже не оказалось. — Угадай кто? — чья-то ладонь закрыла Минхо обзор, раздался звонкий голос позади, рядом с ухом. — Знал, что придёшь за мной. — Хм, даже не знаю, — серьёзно произнёс старший, решив поиграть с Ханом. — Мы точно знакомы? Ладонь тут же исчезла, Джисон положил руку ему на плечо, развернул к себе и легко ударил его в грудь. — Эй, как ты мог не узнать лучшего друга! Минхо не выдержал и прыснул от смеха, замечая, как растерянность сменилась осознанием на лице Хана. Блондин не придумал ничего лучше, чем сбежать, начав игру в догонялки. Скрип кед раздался, как только Ли бросился за ним. Парни быстро спускались по ступенькам, преодолевая один лестничный пролёт, второй, почти вровень следуя друга за другом. Минхо преградил ему путь рукой, когда они оказались возле раздевалки с верхней одеждой, прислонив ладонь к стене на уровне его головы. — Всё, бельчонок, доигрался, — шумно дыша, произнёс старший. — Ладно, сдаюсь, — ослабляя галстук, ответил ему Джисон, но собирался провести его в следующую секунду и нырнуть под руку. — Неа, Хан-и, — обернув пару раз бархатную ткань вокруг кулака, Ли притянул его к себе. — Что, тяжело смотреть на губы, которые не можешь поцеловать? — пошутил Джисон. — Нет, — кофейные глаза искрились, - потому что я могу, - Минхо прошептал это в опасной от него близости. Блондин почувствовал, как в горле все пересохло, по привычке, он облизнул свои губы. Атмосфера перестала быть дружеской, одно лишнее движение и все перестанет быть, как как прежде. Старший стремительно поцеловал его, не оставляя время на ненужные раздумья. Хан охотно ответил ему, цепляясь пальцам за края белой рубашки Минхо. Ли чувствовал бархат вишневых губ младшего, не сравнимый с мягкостью галстука между пальцами. Через несколько секунд они отстранились друг от друга: смущенные, с блеском в глазах, смеющиеся от собственной спонтанности. — Знаешь, что говорят про шутки, Минхо-хён? — В каждой есть доля правда? — М, — согласился Джисон, — а в нашем случае — всё правда. — Нечего было меня дразнить, — Ли закатил глаза. — Носил такой яркий галстук и ожидал, что я ничего не сделаю? — Ты так легко заводишься, — без задней мысли произнёс Хан. — Уверен в этом? — снова наклонившись к нему, прошептал старший. Было видно, как блондин вспыхнул, его дыхание участилось. Минхо прошёл мимо него вглубь раздевалки, и довольно ухмыльнулся, добившись той реакции, которую ожидал. Хан выдохнул, пытаясь успокоить свое бешено колотящееся сердце. — Ты одеваться-то будешь? — как ни в чем не бывало, спросил Ли и протянул куртку. — Ага. Парни покинули школу, выйдя на холодную улицу, где их встретил вечерний снегопад. Хлопья мягко устилали землю, путались в волосах, а мороз щипал щеки. — Наша годовщина будет на День Святого Валентина, так мило! — Ужас, — с неприязнью произнес Минхо. — Снова ворчишь. — Я готов вытерпеть эти ванильные глупости, ради тебя, — искренне сказал Ли и продолжил, — давай встречаться, Хан-и, чтобы быть той самой безобразно слащавой парочкой? — О, хен, ты такой романтик! — взяв его за руку, воскликнул Джисон. — Я согласен на это великодушное предложение, — хихикнул он. Ли равнодушно отвёл взгляд, но взял его руку, сплетая их пальцы в замок. Говорят, что нет более идеального момента для признания, чем во время снегопада. — Завтра мы пойдем отмечать наш первый день в караоке, — решительно сказал младший. — Я возьму самые высокие ноты в любой балладе, которую ты выберешь. Вот так, — он запищал, в самое ухо Хана. — Айщ, хен! Не делай больше такого своим ртом! — Я могу сделать кое-что другое, — по-кошачьи соблазнительно, он взглянул на ярко-вишневые от мороза губы напротив. Джисон быстро чмокнул его и развернулся в противоположную сторону. — Обойдешься! — он по-детски высунул язык, — Увидимся завтра! Ли покачал головой и тихо хмыкнул, чувствуя, как внутри разливается нежность. «Дошутились…».