Чёрт

Саша стоит под дверями кабинета, где проходят собрание. В руках несколько папок с документами, а внутри нарастающее волнение. Он всё ещё не уверен в 100% успехе своего плана. Ему страшно, что это всё было.. Напрасно. Что Владу всё равно, как, казалось бы, как и всегда, что он сам себе всё надумал и живёт в своих мечтах, не желая смотреть правде в глаза. Но Денис же уверял, так? Значит, всё должно сработать. Королёв открывает дверь, не удосужевшись постучаться и, с лёгкой, привычной для всех улыбкой, входит в кабинет. Уверенная походка, слегка приподнятый подбородок и прищуренные из-за яркого света глаза. Он садится прямо рядом с Матвиенко, за что тот ему очень благодарен, но прямо напротив Влада. Старший пилит его взглядом, а вот Единый активно делает вид, что не замечает, как его пытаются сожрать одним лишь взглядом. Влад хмурится и уже даже не особо старается прислушиваться к монотонным голосам России и Украины, сосредоточившись лишь на одном, что звучал не реже государств — на голосе ЕР. Саша, успешно не показывая этого, едва ли не визжит от радости. Его план работал именно так, как он хотел. Всё внимание Покровского приковано к нему, и это просто бударажит зависимого от внимания юношу. Собрание заканчивается уже через двенадцать минут после того, как к нему присоединился Королёв. Он любезно прощается со всеми украинцами и кивает Владу, впервые за всех собрание посмотрев на него. Покровский, стараясь не выдавать своего раздражения, злости, непонимани и возбуждения, лишь сдержанно кивает в ответ, поджав губы. Когда Саша подходит к двери, собираясь выйти первым, он круто поворачивается, из-за чего нижний край брюк приподнимается и становятся видны лодыжки и немного стопа, что была видна из-за закрытых туфель партии. Влад, тем временем, продолжает не сводить с русского взгляда, словно изучая его и стараясь понять смысл всех действий так, лишь по движениям и мимики того. И, разумеется, это действие, которое было совершено специально, УПА уверен, он не то не заметить. Как и то, что этим хотел показать Королёв. Всего на секунды четыре, но очень чётко, на ноге Единоросса были очень видны кружева. Саша слабо усмехнулся и посмотрел на армию из-за плеча, подмигнул ему и, наконец, выйдя из кабинета, чуть не сорвавшись на бег до своего кабинета. Партиец покраснел до кончиков ушей, и сам не понимал, из-за чего, ибо действие было.. совершенно безобидным. Да, это было всё тем же планом по соблазнению Влада, да. Планом для заполнения внимания старшего и для желания полностью приковать это внимание к своей персоне. И Королёв искренне надеялся, что у него все получилось. Ибо нормально объяснить в магазине зачем взрослому парню кружевные чулки было довольно тяжело. Но, что сделано — то сделано. Саша заходит в свой кабинет, задержавшись на пару секунд в дверях, прислушиваясь. И, о Боже, он вновь едва ли не завизжал, когда услышал быстро приближающиеся шаги. В том, что это Влад, он был уверен на все 100%. Оставалось только немного подождать. И, быстро подходя к своему столу и аккуратно, но также быстро сметая с него всё ненужное(всё) и оттягивая свой галстук. Но последнее скорее от волнения, чем от чего-либо другого. И в действительности: минут через шесть дверь открывается, даже без стука, и Саша, сидящий на столе, видит УПА. Королёв чуть не подскакивает, с огромным трудом удерживая себя на месте, чтобы не запрыгнуть прямо на украинца, остановившись на том, чтобы просто встать на ноги. Волноваться перед сексом со своим секс-партнёром, серьёзно, блять, Саша? — Саша. О Боги, Королева этот голос сводит с ума. Так, что он сразу же съезжает со стола и смотрит своими большими глазами на него, с перехватившимся дыханием. А Влад смотрит и уже сам не знает, какие черти его держат. Действительно хочется просто сорваться и сделать с этим Единым то, чего он так добивается. Но это разве не означает, что УПА пошел на удочку, так легко купившись на весь этот цирк? А имеет ли всё это вообще значение, какая вообще разница? Влад смотрит на младшего, поджимая руки и внимательно его осматривая. Дверь закрывает на замок и подлетает к русскому, сжимая его в стол и закрывая глаза, приближаясь к самому уху ЕР. — Ты доигрался, — эта фраза поступила спусковым крючком для обоих. Партиец вновь оказался на столе, тонкие пальцы ухватились за чужой ворот военной формы, за пуговицы, желая поскорее снять и вновь увидеть перед собой накаченное и манящее тело, так по свойски относящееся к нему. Влад же едва ли не срывает с младшего одежду, буквально сразу же присасываясь к коже Саши, не оставляя на ней участка, что был бы обделён вниманием. Под чужим напором Королёв тает, пальцы путаются в пуговицах, так, что УПА приходится оторваться от исследования обожаемого тела и самому снять с себя всю верхнюю одежду, что вскоре улетела куда-то в сторону уже брошенной Сашиной. Единый не может оторвать взгляда от чужого тела, сжимая пальцы на накаченных руках и изгибаясь, всё сильнее подтягиваясь к паху того. Но Влад либо издевается, либо же просто идёт по своему удовольствию. Хотя, с большей вероятностью, всё сразу, и не сказать, будто бы русскому не нравится. Нет, совсем нет, Александр наоборот весь извивается, желая получить больше прикосновений и поцелуев. Но терпеть в действительности больше не может, слишком хочет, слишком надо, слишком сердце извивается. И ведь, всё правда так. Сейчас всё это кажется совсем не таким, как прошлые их разы. То были всё спланированными встречами в каких-то отелях, где они редко надолго задерживались, но с каждым разом эти случае начинали учащаться, а саднящее чувство в груди после разлуки стало чем-то привычным. Их тянуло другу к другу: не только к телам, но и к губам, к голосу, к волосам, к глазам, полностью, безвозвратно, так, что Королёв, зависимый от мужского внимания, не хотел принимать это самое внимание от кого-либо, кроме Влада. — Пожалуйста, Владик, — Саша стонет, изгибаясь и стараясь не отводить взгляда от украинца. Терпеть уже не в моготу. И Покровский, наконец, полностью спускает себя самого с цепи, оставляя младшего совсем без одежды и слепо надеясь на то, что после они без труда смогут найти ее, хоть она и разбросана по всему кабинету Единого. УПА кладёт ладонь на колено Саши, только сейчас, наконец, вспомнив, про чулки. Второй от этого слабо усмехнулся и пожал плечами, немного пошевелив ногами. Армиец закрыл глаза и тяжело вздохнул, проводя вдоль по всей ноге. Кажется, его уши слегка покраснели, но Александр в своем наблюдении уверен не был, из-за чего лишь вновь коснулся плеча, словно выводя из транса. Всё же, всё это заводило их обоих. Даже учитывая тот факт, что всё это — план Королёва, его самого уже несло, причем далеко и надолго, видимо. Стояк у обоих уже был более, чем заметен, да и младший в любом случае сидел на своём же столе полностью обнажённым. Влад раздвигает ноги ЕР ещё сильнее, пристраиваясь между ними, пока младший ещё сильнее к нему жмётся. Действительно неймётся ему. Буквально пару секунд повстанец думает над тем, стоит ли растягивать партию, но, всё же, вставляет тому вначале два пальца, из-за чего Саша вздрагивает и выгибается. Чувствительным он всегда был, и это чувствительность только больше сводила Влада с ума, и Королёв, видимо, просто удачно пользовался этим. Пальцы довольно быстро начинают двигаться в анале Единого, и Покровский вставляет третий. Но в какой-то момент старший либо заигрался, либо решил в налгую поиздеваться, начав трахать Сашу пальцами, пробуя под разными углами двигать ими, точно ища необходимую точку. А русский весь изгибается на столе и стонет, но и два слова даже в голове связать не может, не то чтобы сказать их. Обоим уже, видимо, абсолютно плевать, если их кто-либо услышит. А с тем фактом, что они даже не старались быть тихими, их точно мог услышать, наверное, каждый, кто пройдет мимо кабинета Единой России. — Влад, пожалуйста, — всё же вырывается из уст Саши, который, видимо, специально растягивал все гласные, срываясь в стон. И Покровский уже тоже к чертям всё шлёт, снимая с себя штаны, которые мигом куда-то летят, а за ними идут и боксеры. Единого он приподнимает и тянет на себя, пока сам ЕР почти полностью ложится на стол. Не задерживаясь, подставляет головку к разработанному отверстию, сразу же вставляя на половину и заставляя младшего ещё больше изогнуться, едва ли не до хруста в спине. Влад оставляет на то чтобы привыкнуть, лишь минуты две, смотря на расслабляющееся лицо младшего. И начинает делать уверенные, резкие и сильные толчки, вбивая русского в стол. А Саше до ужаса хорошо. Он расцарапывает спину УПА, закатывает глаза от удовольствия и, меж стонов, просит ещё ускориться. Хорошо и от осознания, что если ему перестанет нравиться, повстанец остановиться, что его действительно слышат и одаривают вниманием. Влад вновь нагибается и утягивает мужчину в длительный поцелуй, прикусывая его губы и изучая языком чужой рот, немного замедляясь в толчках. Александр от такой внезапной нежности чуть успокаивается, обнимая старшего за шею и отвечая на поцелуй, привставая и самостоятельно насаживаясь на член, чем заставляет украинца отстраниться и вновь начать активные движение и резко то войти полностью, то выйти наполовину, и ещё, и ещё. Королёв вновь вздрагивает и цепляется руками за край стола, весь распластавшись и едва ли не уронив какую-то то ли ручку, то ли карандаш, который, почему-то, оставил на столе. Но, впрочем, даже если бы и упал, то какая разница? Очередной толчок — и Единоросс вскрикивает, ощущая, как армиец попал по простате. Сам старший ухмыляется, перемещая руки на бёдра Саши и приподнимая их, чтобы толкаться под нужным углом было удобнее. Ещё пару точных толчков — и Единый изливается себе на живот с громким стоном, а следом это делает и Покровский. Влад аккуратно выходит из разгорячённого нутра, осторожно беря младшего на руки и усмехаясь, убирая с его лица мешающие тёмные пряди волос. — Поехали ко мне, — тихо выдыхает Саша, морщась и глядя прямо на повстанца. — А как же КША? Разве он не звал тебя к себе? — украинец горько усмехается, усаживая ЕР на кресло и сам собирая их одежду. — Я отказал ему.. хочу провести время с тобой, Владик. Партиец едва ли не всхлипывает и сжимает губы, опуская взгляд. Владу становится его даже немного жаль. Несмотря на то, что всё происходящее — вывод единороссовской провокации. — У меня в машине букет белых лилий и гипсофилы. Александр внезапно улыбается и поднимает голову. Его любимые цветы. Для него. Подарок.. — Давай встречаться, — едва ли не шепчет ЕР, продолжая улыбаться. — Ты же понимаешь, что на одном сексе отношений мы не построим? — УПА вздыхает и усаживается рядом с Королёвым, пока тот активно кивает. — Я готов на всё, Влад. — Я тоже люблю тебя.