Лежал Кашин на диванчике у себя в гримёрке обессиленный. Последний день феста, вышло все, благо, на ура. Ничего не сказать, этому Данила был рад несусветно. Но сейчас неумолимо тишины хотелось, подушки мягкой, ну и сна крепкого. Помещение, к счастью, пустовало. Все знакомые рыжего где-то в зале веселятся, поэтому Даня позволил себе задремать. Музыка отдаленная гудела в голове, но не раздражающе, скорее расслабляла. Неудобный на вид диванчик в моменте самым удобным оказался; голова в перила уперлась, руки крест на крест сложились, и Даня засопел.
Хлопок резкий вывел из состояния полудремы, в комнате теперь слышно шорохи, и легкие посапывания к ним добавляются. Явно кто-то комнату перепутал. Кашин глаза размыкает оглядываясь, хрипит возмущённо, а голова болью заходится.
— Что за хуйня блядь? — себя не сдерживая и все так же хрипя произносит. Не изменилось ничего на удивление, только ощущение появилось, что вошедшие глухие. И Даня на локтях приподнимаясь вглядывается, глаза щурит; и теперь видит, что Гнойный Слава у стенки мелькает, девчонка неизвестная с ним. Комнатой ребята действительно ошиблись, в этом Кашин уже уверен был стопроцентно. Обжимаются не замечая постороннего, а тот наблюдет. Язык отняло будто, выдавить из себя членораздельную речь не может. Мысли, до этого спутанные, сейчас совсем в комок сплелись, от шока видимо, по крайней мере в это верить хотел сам Даня. Перед глазами происходящее мелькает, будто кино какое.
Вот Слава держит за подбородок компаньонку, в поцелуй втягивает, нежно так, приятно наверное. Все будто нереальное, и время тягучим стало; минута, две, три, но не замечать третьего, пробудившегося давно человека все-таки странно. Мозг мутный всё ещё комичность осознал, а смешок непроизвольный как-то сам с губ слетел. Звуки стихли резко, казалось теперь сам Данил оглох, только мелодия песни очередной со сцены звучащей на подкорке сознания отдавалась. Вздох, ойк женский и цокот каблуков удаляющийся; Заметили наконец наблюдателя, и к счастью Даниному удалится поспешили, или нет? Ибо Слава у стенки стоять остался, расстроенным благо не выглядел. А у рыжего голос наконец прорезался:
— Вы хоть смотрите, куда вваливаетесь, я спал вообще-то — брови хмурит и прическу поправляет деловито, будто и не пялился молча на парочку несколько минут назад.
Слава в ответ улыбнулся только, с места наконец сдвинулся, но уходить не спешит почему-то. Как удав спокойный, к Дане на диван присаживается, по царски ноги раздвигает. И молчит сука эдакая, молчит и по ощущениям разговаривать не собирается, а чего тогда уселся тут? Дане не ясно ничего ровным счётом, сидит ошеломлённый, снова волосы поправляет. А Карелин всё так же сидит, глаза прикрывает. Тишина невыносимо неловкая уже, минута за минутой, а новому соседу совсем дела нет до рядом сидящего Дани. Хотя рыжий взглядом в него уперся, глаза вроде как хочет, а оторвать не может, и губы нервно облизывает засохшие.
То ли боги наконец услышали молитвы последнего, то ли Слава сам молчать подзаебался, но голову на Даню повернул и произнёс неторопливо:
— Я к тебе изначально, просто отвлекли немного. — и смотрит, ехидно так. А Даня кивает, знает, что такие удовольствия очень в стиле друга. Поцелуи с незнакомцами и объятия слишком крепкие давно уже никого не удивляли; даже если Слава в углу с кем то зажимается, то это не мешает ему вести диалог. Даня не понимает всё ещё, как вообще это возможно, Карелин человек действительно удивительный.
— Ты с Русланом не помирился ещё? — теперь Данила пожалел, что Слава рот свой открыл. Вопросы о взаимоотношениях с Тушенцовым из себя выводили, невероятно неприятная тема для рыжего. Но сейчас почему-то брови не хмурились, а рот не кривился в злобе. Дане думалось все ещё, что это от бессилия сонного, мыслей спутанных; но внутри что-то кричало, красным флагом размахивало, здесь не так что-то. Хотелось язвительным чем то ответить, Даня всегда так делал, но в присутствии Славы общая атмосфера поменялась, все плыло; ещё и мозг измученный мало что выдать мог.
— Да нет — не скрывая растерянности промямлил.
— Эх-х, ну ладно — Слава потянулся сонно, неясно было к чем вопрос был задан. Дане подумалось, что это глупость какая-то, поэтому диалог продолжать не планировал. Но с отнемевшего в момент языка слова сами срыватся начали; промолчать не вышло.
— А для чего спрашиваешь? Если ты тоже мирить нас собр-
— Нет — мягко перебил Слава, слово эмоционально окрашено не было. Просто «нет» ничего не объясняющее, это Даню в ступор снова вводило.
— Просто он тут где-то ходит, я думал он и к тебе пришел тоже. Я с ним толком не поговорил, вот тебя спрашиваю — Карелин зевнул, в этот раз голову поворачивая, в глаза рыжего вглядываясь, пристально так.
— Глупость редкостная — все так же спокойно отвечал диалог рыжий. Почему-то именно сейчас невероятно выговориться захотелось, объяснить причины ссоры, поделиться элементарно. И взгляд этот вкрадчивый Славин, ждет будто, что Даня ему все на тарелочке выложит, расскажет в подробностях действие каждое. Не случится же ничего, если Кашин с другом наболевшим поделиться?
— Он меня понимать не хочет, я ебал ему по сто раз свою точку зрения объяснять.
Сам не заметил как рассказывает все глазам серым; Жестикулирует активно.
— Я не собираюсь с этим балбесом разговаривать
А Слава слушает внимательно, головой кивает, ближе пододвигается, а смотрит то сука как… рот сам слово за словом выплёвывает.
— Теперь понимаешь? — поднимает взгляд рыжий, нос к носу почти со Славой сталкиваясь. Это когда он так близко оказался?
— Понимаю — Карелин буквально выдохнул в лицо рыжему. В такой близости непосредственной они пару секунд просидели. За время короткое, Даня успел почувствовать запах духов Славиных, приятные такие, терпкие, и табаком пахло от него, слабо на удивление. Отодвинулся Слава резко, подумал немного, и выдал фразу, ошеломившую Кашина полностью.
— А мне Руслан другое сказал.
— Че?
— Ладно, пойду с ним поговорю тогда.
Даня не сомневался, что со стороны выглядела ситуация театрально; только вот не было ясно, комедия это или трагедия. Парень не ожидал от Славы поддержки, ничего он не ожидал, честно говоря, ему хватило уже того, как его слушают, как смотрят с пониманием.
Но то, как Гнойный встал медленно, улыбнулся дружески и по макушке рукой провел, волосы взъерошил рыжие, по-родному так, а потом ушел молча, вызвало диссонанс невьебический. Кашину аж плохо стало на время какое-то, а потом ноги сами из комнаты вслед за слушателем бывшим понесли.
Коридоры с гримёрками вокруг пустуют, фестиваль закончился почти, все попрятались. А Даня шагом быстрым идет, глазами макушку волос каштановых ищет, и в голове будто мотор заведенный, мыслей количество невероятное всплывает. Не может же слава Руслану все вывалить? От таких предположений почти на бег переходит, под ноги не смотрит и за это платится, спотыкается, но благо не падает. С ног однако валится почти сразу из-за резкого толчка в грудь, кто-то неосторожный такой же в Даню впечатался. Как только рыжий не заметил что на него прут?
И какого удивление было, когда оказалось, что впечатался в рыжего самолично Тушенцов. И главное брови хмурит, будто это Даня его сейчас на пол свалил, встает торопливо; ни здравствуйте, ни до свидания, ни элементарного «извини что сбил». Кашин сидит в ауте полном, мозг информацию обрабатывает; Руслан уходить собрался, как вдогонку вопрос услышал.
— Ты Славу КПСС не видел? — и тут шатен замер резко, голову повернул и ещё больше брови свел, в этот раз недоумевая.
— Я эту суку уже час ищу.
— Он мне сказал что к тебе пошел.
— Пиздец — Тушенцов потер переносицу и продолжил — Мне сказал, что к тебе пошел.
— Че?
В недоумении были оба, что Даня после падения поднимающийся, что Руслан в коридоре стоявший. И план действий неясен так же, как и местонахождение Карелина, что за цирк он устроил?
Говорить ничего не хотелось.
***
Руслан в зале сидит и за концертом наблюдает, вроде и пришел ради Серафима, а посмотреть за чужими выступлениями тоже желание есть. Вот Кашин на сцене танцует с Лидой, а вот подсаживается рядом Слава КПСС. Погодите, а он то что тут забыл? Руслан голову поворачивает на нового соседа и смотрит вопросительно, мол, ты чего сюда сел ко мне? А Слава расслабленный такой, улыбается по-идиотски так и смотрит глазами прищуренными, а потом спрашивает резко.
— Помирились уже? — и головой в сторону сцены кивает, неясно какого ответа от шатена ждет. А Руслан говорить не спешит, вздыхает и глаза закатывает, показывает всем видом, что вопрос глупый; но чувствует на себе взгляд пристальный. Слава рассматривает, изучает, кажется глазами в душу залезть пытается, а потом так оглядывает, будто раздевает, и молчит.
Не беспокоит Карелина ни молчание Русланово, ни взгляд осуждающий, ни вздохи раздраженные. И выбивает спустя минут пятнадцать из Тушенцова слова все-таки, не может первый молчать под давлением зрительным:
— Ты серьезно?
— Серьезно конечно, Кашин же тебе нравится.
Слава улыбался; А у Руслана глаза в удивлении расширились, от одного упоминания Дани казалось волосы дыбом встают, настолько сильно злость в шатене на него бурлила. Хотя злость не очень то и оправданная, Тушенцов это сам понимал, что виноват знал, но признавать не собирался никогда, потому подальше от Кашина держался.
А Слава давно о склонности шатена знал, он вообще много чего знал, казалось иногда что слишком много. Ведь один раз пьяный Тушенцов на студии проговорился, а потом на поводу у Славы повелся, в песне рыжего упомянул. А повелся потому, что наедине с Карелиным атмосфера спокойной такой становится; когда он голосом своим вкрадчивым спрашивает о тревогах, то сопротивляться невозможно, и сам язык развязывается, и сам все ему рассказываешь. Обладал Слава каким то даром невероятным, по крайней мере казалось так Тушенцову; и когда он на плечо руку закинул, в ухо прошептал, что извиняться научит, то мысли в голове запутались, а слова связные с языка пропали.
— Чушь — Тушенцов голову повернул в сторону Славы, плечами пожал глупо.
— Вам надо поговорить.
— Я не хочу, он не хочет, в чем смысл? — и Руслан хмурится снова, в глазах просьба прекратить допрос читается.
— Значит я сам.
Пока смысл слов дошел то Тушенцова, Слава успел исчезнуть.
***
Казалось, разойтись стоило, но Руслан и Даня как два болванчика застыли в коридоре, взгляды друг на друга злобные кидают, руки в карманы прячут. И вот вроде бы уйти хочется, но и диалог начать тоже желание есть. А тишина всё такая же невыносимая, снова Даня не может молчать, тем более, что вопросы к Тушенцову у него имелись:
— Ты че славе про меня напиздел? — Даня отворачивается, взглядом коридор осматривает и спиной о стенку опирается.
— В смысле — Руслан в недоумении на рыжего смотрит.
— Ну блядь — Кашин снова повернулся в сторону Тушенцова, в этот раз в глаза заглядывая; и продолжил, жестикулируя обильно — Мы с ним разговаривали, а он мне «Руслан другое о тебе говорил», это что значит? Ты что, про меня всем встречным пиздишь блядь, я не понимаю?
— А о чем это вы таком, разговаривали, что Слава тебе такое сказал? Не ты ли это про меня пиздишь? — Руслан в ухмыляется от понимания того, что Даня тоже Карелину проговорился; радостно было и от того, что никакие его откровения Кашин не узнал, иначе Тушенцова сейчас на лоскуты порвали. Слава все-таки человек верный.
— Какая тебе разница вообще?
— А тебе какая?
И оба снова затихли, пока они язвить друг другу собираются, разговоры тупиковые будут, и понимают они это прекрасно. Но Даня гордый слишком, а Руслан из принципа говорить отказывается, пускай рыжий сам диалог выстраивает, и в этот раз нормальный, а не на доебах построенный. Хотя понимал Тушенцов, что такого физически чисто быть не может, Кашина хоть плетью бей, первым разговор конструктивный не начнет.
— Я пошел дальше славу искать — Руслан плечами пожимает, и разворачивается; понимает, что разговора у них с Даней не будет, не потому что они не могут, а потому что они не хотят. Но стоит шатену сделать шаг, как сзади послышался шорох, неужели у рыжего мозг появился? Руслана быстро догнали, крепкая рука упала на плечо.
— Русла-ан, ты че тут бродишь? — голос Коли звучал как гром посреди ясного неба. Обернувшись, Тушенцов увидел в первую очередь Ромадова, боковым зрением выцепил Кашина, все так же стоявшего у стенки, но в этот раз набирающего что-то в телефоне. А Коля Лида с нескрываемой радостью от встречи Руслана за руку взял, потянул куда-то.
— Мы сейчас в гримёрке отдыхаем, к нам не хочешь?
— Да, я не против в принципе — действительно, а почему бы и нет? Со Славой он позже поговорит, а сейчас отдохнуть от моральных пыток хотелось, даже молчать с бывшим другом утомительно.
Когда дверь одной из гримёрок захлопнулась Кашин выдохнул. Никогда они с Тушенцовым свои недопонимания не решат, по крайней мере так казалось Дане. Хотелось элементарно расслабиться, может выпить крепкого чего-то, снять с себя это напряжение ебучее. И снова мысли путались предательски, а голова болела безумно, когда это все закончится? Отталкиваясь от стены, рыжий направился к гримёрке, вещи благо собраны, осталось такси вызвать, а там разбёрется уже.
Даня не слышал как к нему подошли, что странно. Крепкие руки опустились на плечи слегка приобнимая, а духи выдали своего обладателя. Слава КПСС, которого Кашин так рьяно искал, нашелся сам, и как ни в чем не бывало сейчас его обнимает. На злость силы закончились, потому Даня просто замирает напряженно.
— Выпить не хочешь? — Карелин поглаживает рукой плечо Данино, ответа ждет. А Дане не по себе немного, но выпить хочется всё-таки. Рыжий поворачивается и головой кивает молча, а Слава и рад, приобнимая снова ведет куда-то.
