сотни литров неба

небо темное, похоже на густую жижу, удерживаемую только прозрачной оболочкой. кажется, внутренний гнев порождает землетрясения, которые с каждым новым толчком рвут эту тонкую материю. еще немного, и небо упадет, разливаясь вместо рек, а иглы-звезды вонзятся в землю, выбивая почву из-под ног. поэтому я должен взлететь над миром, растворяясь в дыме горящего царства людей. смеясь над природой, я буду контролировать время. я － новая луна, новый ответ на все вопросы. они все исчезнут в том пламени, даже мама, возомнившая себя повелительницей вечности. будут молить, но я беспощаден, я － генератор ненависти, уничтожитель человеческих душ. плохой человек, но превосходный бог. и они все умрут. я убью их, не шевельнув и пальцем. но мне страшно остаться одному снова. они покинут меня, и я останусь один среди трупов, которые когда-то были мне друзьями. глотаю слезы и позволяю жидкости заполнить мои вены. сама по себе процедура неприятная, но по сравнению с тем, что я пережил ранее － скукота. остается еще много. тело медленно парализует, ноги словно утопают в поверхности. что это? мне страшно? почему мои органы как будто сжимаются? что-то больно колотится в районе груди, за ребрами. дышать стало тяжело, я слышу поток собственной крови, медленно сменяющийся писком прибора. в глазах темнеет. почему-то стало холодно. я больше не человек, я больше не архонт, я － боль и муки для несогласных. －подними голову, скарамучча. больше нет "скарамуччи", как нет "куникудзуши" и "кабукимоно". кабукимоно был слишком слаб для этого мира, он был наивен до боли в костях, верил всем, не имея доказательств. куникудзуши был недостаточно силен, его попытки убивать были ничтожны. а скарамучча... это не более, чем название для преданного оружия. бог медленно поворачивает голову в сторону, слышно громкий скрип. теперь любое его движение будет повторять робот? пути назад больше нет. только вперед, только к селестии, чтобы уничтожить ее. уничтожить, чтобы построить по-новой. построить по-новой, чтобы стать новым светом. стать новым светом, чтобы быть полезным. быть полезным, чтобы больше никто не сделал больно. *** небо темное, похоже на густую жижу, удерживаемую только прозрачной оболочкой. кажется, внутренний гнев порождает землетрясения, которые с каждым новым толчком рвут эту тонкую материю. еще немного, и небо упадет, разливаясь вместо рек, а иглы-звезды вонзятся в землю, выбивая почву из-под ног. поэтому я должен упасть вместе с ними, подобно любому человеческому отродью. юный архонт потерял свое имя, падая в пустоту ледяных плит. теперь уже безымянная кукла парализована －болью ли? нет сил встать с холодной поверхности, которая медленно выкачивает из меня жизнь. словно окунулся в то время, когда огромные трубы ежедневно вливали в меня сотни литров неба － под конец пыток я даже сомневался, точно ли они принесут мне больше удовольствия, чем уничтожение райден гокаден? тогда мое одиночество заполняло хотя бы шуршание ручки об бумагу и редкие покашливания доктора. сейчас вокруг только тишина. ...мой силы покинули меня, доктор покинул меня, путешественник покинул меня, даже гнозис... нет, это я их покинул. я сам это сделал. я избавился от ненужного. я создан для чего-то большего. я архонт. я архонт. я архонт, я точно архонт. не моя проблема, что мою вещь забрали. не моя проблема, что робот сломан. это все не нужно больше. мое тело не человеческое, я сам по себе сосуд для бога. я архонт, брошенный здесь, как 500 лет назад. я больше не нужен им. они покинули меня. но я еще много могу! дайте мне время, и я встану, я точно смогу встать. я архонт, если я захочу, то я сделаю невозможное. *** я слышу шаги. невесомые, едва различимые от звука тишины. знакомый звон колокольчиков. мягкие детские руки обхватывают меня за запястья, и в этот момент я понимаю, что забыл открыть глаза. куда она тащит меня? неужто решила забрать брошенного архонта, чтобы потом повторить вновь эти события? нет, наверняка будет пытать меня, а потом убьет. я не буду сопротивляться. *** небо темное, похоже на густую жижу, удерживаемую только прозрачной оболочкой. кажется, внутренний гнев порождает землетрясения, которые с каждым новым толчком рвут эту тонкую материю. еще немного, и небо упадет, разливаясь вместо рек, а иглы-звезды вонзятся в землю, выбивая почву из-под ног. поэтому я отвожу взгляд от малой властительницы кусанали, продолжая исследовать полупрозрачные зеленые стены. здесь скучно. здесь не видно неба. здесь лучше, чем в лаборатории, лучше, чем в павильоне, но не сравниться это место со свободными полями, в которых я когда-то бегал, слишком счастливый, слишком доверчивый, слишком... жалкий. я отказываюсь от еды, воды, сна, на что она надувает губки и грустно отворачивается. зачем мне помощь? зачем помощь убийце? зачем помощь брошенному архонту? *** небо светлое, похоже на поля, чья свобода ограничена лишь морями. кажется, внутреннее спокойствие порождает легкий ветер, который с каждым новым порывом колышет высокую желтоватую траву, насмешливо угрожая рассыпать лепестки сакуры по земле. еще немного, и почва взлетит вместе с небом, которое разольется вместо морей, а осколки-лепестки упадут на маленькие надгробья, выбивая из груди тихий всхлип. поэтому я ухожу, оставляя вас. о архонты, как мне жаль, что предателем оказался я. глаз бога в моей руке блестит, внутри него будто бьется в агонии ветер. прикладывая эту безделушку к груди, я обещаю, что дам ему вырваться.