Холодная капля воды падает на чувствительную кожу лица. Это позволяет сознанию пробудиться. Отрезвляет.
Юриэль медленно открывает глаза.
Небо покрыто множеством темных облаков. Начинается дождь, который стремительно превращается в ливень.
Его плоть, кожа, чувствует прикосновение водяных капель. Столь незнакомое, необыкновенное чувство.
Он пролетал по дождливому нему не менее сотни раз, но ещё никогда не ощущал этой прохлады от соприкосновения с дождевыми каплями. Столь необычно, когда капли падают на тебя. Это не боль, а скорее… Юриэль не знает как это описать. Пусть будут копья. Будто в него вонзаются маленькие, холодные копья.
Он медленно поднимается на ноги, но мгновенно падает, от накатившей слабости. Перед глазами на долю секунды стало темно, но затем краски вернулись. Ангел пытается встать снова, медленнее, привыкая к этим мясистым ногам. Да и, в целом, к этому мясистому телу.
Человеческому телу.
Поднявшись на ноги, он неосознанно вздыхает, чувствуя, как стало легче.
Юриэль прикрывает глаза, чувствуя как одежда на нём, обычная рубашка и штаны из хлопчатой ткани, пропитываются дождевой водой, неприятно прилипая к телу.
Боль в голове, которая мешает здраво мыслить, ему также в новинку. Она отдается гулом в черепной коробке, и кажется, не собирается в ближайшее время проходить.
Он инстинктивно взывает к хозяину сосуда, которым завладел. Душа верующего, который неосознанно предложил ему себя. Нужно поговорить с ним. Сказать ему правду о том, что Юриэль
падший. Нельзя обманывать невинную душу. Но никто не откликнулся.
Сосуд пустой. Просто плоть, без души.
Юриэль охает, пораженный, застыв на месте, и жмурит глаза от острой боли в висках из-за своего непроизвольного вскрика.
Это похоже на сосуд его брата Кастиэля. Когда брат пожертвовал собой ради человека, и его сосуд сгорел от ярости архангела, Отец подарил ему сосуд без души, чтобы Кастиэль мог жить среди людей и воевать во имя людей. Отец повысил брата, даровав ему должность Серафима, дабы он более не нуждался в могуществе небес.
Но зачем отец наградил Юриэля сосудом? Может, он испытывает его?
Юриэль задрожал, чувствуя как температура тела его сосуда падает. Он не мог понять, почему вообще чувствует это. Ангелы не должны чувствовать холод или жару.
Он концентрируется, стараясь прочувствовать его. Могущество, что ещё при падении переполняло его, теперь было едва ощутимым. Словно догорающая свеча, которая была оставлена на ночь. Она есть, но её слишком мало. Настолько мало, что он не способен даже согреть сосуд.
Юриэль снова вздыхает, почти устало, мучимый незнанием и неспособный получить ответы.
Волна связи с его братьями всё ещё рабочая, но он ничего не слышит от них, сколько бы не прислушивался.
Благо мигрень проходит, ну, или он просто смог привыкнуть к ней. Боль ощущается так слабо, что Юриэль может абстрагироваться от неё.
Он медленно направился вперед, делая маленькие шаги. Его сосуд был исцелен благодатью, а вот крылья сгорели, и более непригодны для полетов. Некоторое время ему придется передвигаться на ногах.
Небеса запечатаны. И он не может использовать силу небес, будто бы его связь ослабла. Если раньше он был связан с небесами и восполнял могущество беспрерывно, то сейчас будто пытался напитаться силой через щели закрытых ворот. Могущество, несомненно, возвращалось. Но так медленно, в мизерных количествах, и он никак не мог разом наполнить себя этой крохой сил.
Однако, это уже хорошо, что и на земле есть возможность накопить могущество и восстановить благодать. Можно просто ждать, пока она восстановиться, но на это уйдет несколько месяцев. Или же… Второй метод, поглотить могущество с человеческой души.
Но это запрещено. Юриэль не станет прибегать к этому методу. Лучше просто ждать.
Да и рядом нет ни одного человека.
Он продолжает бродить по пустыне, осознавая что не способен видеть дальше из-за тумана вокруг себя, которое сгущались вокруг с момента пробуждения. Будь его зрение таким же, как при полном могуществе, это бы не стало помехой. Но сейчас он ослаб, а потому может лишь идти вперёд, считая про себя секунды, чтобы не забывать о времени.
Песок из-за дождя превратился в грязь, и его ноги утопали в ней. Ходить ногами совершенно непрактично.
Прошло два часа.
Благо, тучи рассеиваются, и выглядывает яркое солнце. Юриэль чувствует, как температура его сосуда перестает падать. Тепло от солнца вскоре согреет его сосуд.
Однако холод всё равно ощущаются остро. Всё тело пробила дрожь, конечности окоченели, а губы побелели.
Холод это ужасное чувство.
Юриэль принимает решение, в следующий раз, если пойдет дождь, он спрячется где-нибудь, чтобы не намокнуть.
Как это обычно делают люди.
Ангел снова передает сообщения в общий канал его братьев, но сам ничего не слышит от них.
Все его братья теперь на земле, наверное страдают от того же, что и он.
Или же не выжили. Падение было неожиданным и болезненным, возможно слабейшие из его братьев сильно пострадали.
Ему повезло. Его падение было более мягким благодаря… Юриэль неуверенно замирает на месте, но, затем вновь продолжает движение, вспоминая ощущения от того ярчайшего света, окутавшеее его и его крылья. Это спасло его.
Ему хочется верить, что это был его отец. Нет. Он верит, что это был отец.
Его братья и сестры сильные. Они выжили и нашли себе сосуд. Вскоре он увидится с ними.
Юриэль верит в это.
Прошло шесть часов.
Сосуд теряет былую энергию, хоть холод он более почти не чувствует. Во рту выделяется большое количество слюны, а ноги подкашиваются от боли. Всё тело становится тяжёлым, тяжелее чем был с момента пробуждения. Юриэль борется с желанием сесть на землю и отдохнуть.
Нет, ему надо идти. Надо найти хоть кого-то из собратьев.
Прошло десять часов.
Время заката. Солнце, окрасив белые пески в красный, скрывается на горизонте. Туман рассеялся окончательно и теперь вдалеке виднеется лес.
Юриэль бесцельно бредёт к нему, заставляя тяжёлое тело повиноваться своей воле.
Могущество восполняется слишком медленно. Настолько, что он почти её в себе не чувствует.
Ужасное чувство бессилия и усталости. Но надо продолжать идти вперёд. У него, даже не возникает мысли отдохнуть.
Да и он не знает как это надобно делать.
В голове огромный рой мыслей, через которую не пробивается нечто столь тривиальное для людей, как отдых.
Раз у него нет крыльев, не страшно. У него есть мясные ноги.
Они вполне пригодны для передвижения.
Без солнечного тепла, Юриэль вновь ощущает уже знакомый холод. Чувство усталости, отчего то, ощущается сильнее прежнего.
Прошло девятнадцать часов.
Вокруг него лес с очень высокими деревьями. Теперь стало гораздо лучше, ведь больше солнце не пекло его голову, и он мог ходить в тени.
Внезапно, он слышит грохот. Земля под ногами тоже мелко дрожит. Это заставляет ангела остановиться, чтобы оглядеться. Грохот исходил позади него.
Но увиденное, заставляет его растерянно моргнуть несколько раз.
— Левифан меня раздери… — бормочет он, хриплым, мужским голосом. Перед ним стоит сейчас другое существо, чей облик ему незнаком. — Что ты такое? — спрашивает он, у этого существа.
Большой, человекообразный гигант, метров десять в высоту. Без гениталий, обладает почти прозрачной кожей с просвечивающимися венами. Существо наклонилось перед ним, с широкой и дружелюбной улыбкой, разглядывая в ответ. Гигант будто удивлялся, тому насколько Юриэль маленький, точно так же, как удивлялся Юриэль тому, насколько гигант большой.
Хоть и бесполое, но существо более мужеподобное. Не обладает даром речи, или просто не понимает речь ангела — не пытается выйти на контакт.
Юриэль заглядывает в стеклянные глаза этого существа, используя те крохи своих сил, что у него остались, чтобы заглянуть в его мысли. Точнее, в саму душу существа.
Но увиденное
пугает удивляет ангела. Существо определенно человек, но и в тоже время демон. Человеческая душа, почти сожженная под тяжестью своих грехов, из светлого лучика света, превратилась в черный дым. Но ещё не успело извратиться окончательно, подобно настоящим демонам.
— Отец мой, милостивый… — бормочет Юриэль, чувствуя как к горлу подкатывает нечто горькое, прямо из желудка.
Эта душа почернела, будучи ещё в земном мире. Юриэль ощущает это, как страдает под вечными пытками несчастная душа человека, который должен быть в Аду. Но они не в Аду. Они на земле. А на земле ли?
Юриэль чувствует, что должен что-то сделать, и в его голову приходит лишь одна мысль. Единственная из всех возможных — очищение
. И не важно, что у него наверняка не хватит на то сил.
Ангел не способен пойти против своих инстинктов.
Надо очистить скверну и даровать душе покой. Лучше смерть, чем окончательно обернуться демоном.
Глаза ангела светятся белым светом, когда он тянет руку к гиганту, чтобы очистить его душу. Но гигант, будто осознавая все, отшатывается, и его лицо, всё ещё искаженное улыбкой, не меняется. Гигант вновь поднимается на ноги, а затем быстро убегает от ангела, как от огня.
— Нет, погоди! Я ещё не очистил тебя! — пытается докричаться ангел, осознавая, что без крыльев не сумеет догнать гиганта.
Ему остаётся лишь с грустью смотреть ему вслед. Он продолжает свой путь, отправляя братьям новое послание: Если они встретят гиганта, то должны очистить его. Несчастное создание утопает в страданиях.
Его нужно упокоить.
Прошло тридцать два часа.
Ровно тридцать два часа, столько он сумел пройти, пока от слабости его сосуд не начал вновь терять сознание. Буквально заставляя себя держать глаза открытыми, Юриэль рухнул на колени, без сил, лишь завидев озеро перед собой.
Чистое, прозрачное озеро. Оно отражало блики от солнца, которые танцевали перед его глазами.
Однако, если его глаза лишь наблюдали за этой картиной, его непослушные руки уже тянулись к воде, будто бы жили своей жизнью. Его ладонь начертила немного воды, тут же поднося его ко рту. Он жадно глотал эту воду, чувствуя как влага наполняет его рот, и течет по его горлу.
Юриэль испуганно подумал, а не одержим ли он демоном? Но его сосуд действовал вопреки его воле, повторяя это действие снова и снова, пока его живот не наполнился водой из озера.
Только тогда Юриэль наконец вернул себе контроль над сосудом. В этих действиях нет никакой логики. Разве что… Слабость и головокружение прошли, не до конца, но он вновь чувствовал в себе силы передвигаться.
Осознание пришло медленно, снова заставляя впасть в короткое оцепенение.
Юриэль не одержим. Это чувство, что он испытывал несколько часов к ряду.
Это была жажда. Ему не хватало воды.
Он помотал головой, стараясь отогнать эту мысль. Он ведь ангел. Ему не нужна вода или еда.
Это бы значило, что он теперь смертный. Однако именно он минутой ранее остервенело поглощал воду, поддаваясь инстинктам сосуда.
Такого никогда не было с ангелами, у которых есть благодать. А у Юриэля есть благодать. И всё же, ему не хватает могущества питать свой сосуд, и поэтому, чтобы сохранить эту плоть, ему нужно жить как человек.
Пить, есть, спать и… О, отец мой… испражняться!
Дышать становится сложнее. Лёгкие тоже перестают его слушаться, будто сознательно не раскрываясь полностью. Тело дрожит. Хоть он и не чувствует холода. Сердце учащенно бьётся в груди. Ему кажется что оно слишком громкое. Этот звук заглушает любые посторонние звуки, превращая их в белый шум.
Постепенно, это состояние проходит. С каждым насильно сделанном вздохом, сердце бьётся медленнее. В нормальном темпе.
Он возвращает себе хладнокровие, отгоняя охватившее его чувство. Ангел отрешённо вспоминает, что это чувство ему знакомо, лишь по страницам книг по биологии человека.
Ему страшно.
Но справившись с этим чувством, он вздыхает с облегчением. Юриэль заглатывает накопившуюся слюну. Вода в его желудке рвется наружу. Оказывается, просто о чем-то знать и прочувствовать на себе, это совершенно разное.
Ангел,
который стал почти человеком, оглянулся вокруг. Недалеко был куст, где росли ягоды. Только увидев их, и определив их вид, Юриэль услышал как его живот начал издавать странные звуки. И эти звуки, заставляют его стыдливо прикрыть глаза.
После утоления жажды, пришёл и голод.
Он не может опуститься так низко.
Понимая, что без еды он не сумеет отыскать своих братьев, Юриэль удручённо начинает собирать ягоды, пробуя те на вкус. Кислые. Рецепторы очень чувствительны. Будучи при полном могуществе он бы не чувствовал вкуса.
Всё же, он опустился уже так низко.
Похоже, его отец действительно испытывает его.
Вот бы понять только, что ему нужно делать, чтобы исполнить волю отца…
Прошло пятьдесят восемь часов.
Это отвратительно — Ангелу больше нечего сказать.
Сам процесс утоления жажды и употребления еды ещё куда не шло. Но переваривание еды, и дальнейшее избавление от отходов жизнедеятельности… Мерзко.
Юриэль мечтает забыть об этом унижении. Поэтому неистово моет руки, лицо и своё тело у речки, на которую натыкается в пути.
Лишь когда он чувствует, как кожа его сосуда скрипит от чистоты при соприкосновении с пальцами рук, Юриэль наконец более не ощущает себя грязным.
Почти.
Он не будет снова пытаться связаться с братьями. От мысли об этом, он чувствует волнение и стыд, будто стоит ему попытаться, как они узнают всё что он пережил. Иррациональный страх. Ведь его мысли нечитаемы для его братьев. Но усталое сознание сейчас неспособно думать об этом. Юриэль просто решает снова надеть одежду, которую тоже тщательно отмыл, на своё тело, где почти каждый участок кожи покраснел от интенсивного мытья, а парой минут позже покрылся сыпью, от соприкосновения с грубой, хлопчатой тканью.
Ангел начинает проклинать новое неудобство, в лице зуда на коже своего сосуда. А также ужасную одежду времён девятнадцатого века, который принадлежал ему.
Прошло семьдесят пять часов.
Юриэль устало прислоняется к дереву, не обращая внимания на внимательный взгляд стеклянных глаз очередного гиганта, который, похоже, тоже решил немного отдохнуть у дерева.
Движения его сосуда стали вялыми, координация нарушилась, а ощущение тошноты доставляло неудобства. У него появляется потребность сесть где-нибудь и более не двигаться. Сомнительные потребности, вновь вызванные инстинктами этого тела, берут над ним вверх. Юриэль, медленно сползает вниз, чувствуя что уже полностью оказался в лежачем положении.
Веки становятся тяжёлыми. Настолько, что их кажется невозможно больше контролировать. Он закрывает глаза, рвано и глубоко дыша. Похоже, сосуд истощен, — думает Юриэль на грани уплывающего сознания. Но у него не хватает силы воли более сопротивляться объятьям тьмы.
Даже под страхом того, что в бессознательном состоянии его легко смогут убить, он проваливается в сон. Юриэль устал. Слишком устал.
Просыпается он уже ночью, начиная проверять свой сосуд на наличие повреждений. Всё в порядке. Сосуд невредим.
Рядом громко посапывает гигант, и Юриэль окидывает это загадочное существо нечитаемым взглядом.
Точно. Людям принято есть три раза в день, пить два литра воды в сутки и спать ночью не менее восьми часов. Как же он мог забыть?
Юриэль хмурится. Он не желает тратить столько времени на такие бесполезные вещи. Живот издает неприятные звуки, будто протестует против своего владельца. И ангел устало вздыхает, поднимаясь на ноги. Ему нужно найти еду.
Вновь отправляет своим братьям сообщение по общей волне. Они должны его спасти. Он в заложниках! В заложниках собственного сосуда!
Прошло около недели.
Так как приходилось периодически спать, отключая своё сознание, Юриэль более не считал про себя часы, ориентируясь на смену дня на ночь. Стало даже удобнее.
Все эти дни, Юриэль уже бродил по этому бескрайнему лесу. Чувство жажды и голода очень часто возникали внутри него. И лишь изнеможение могло заставить его добровольно «отключить свой мозг». Про облегчение других нужд, Юриэль старался попросту не думать, сожалея о наличии у себя эйдетической памяти.
Но утолив одну из потребностей, он очень быстро забывал о них, продолжая свой путь, пока не доводил тело до такого состояния, что потребности сами давали о себе знать. Не привыкший к этим ощущениям, Юриэль терялся, едва успевая удивляться частоте сигналов своего организма.
Сложно было ориентироваться со своими нынешними возможностями, но он прошёл уже не менее двухсот километров, и не встретил на своём пути ни одного человека, поселения или намека на цивилизацию.
Было бы замечательно, не будь здесь людей.
Ангел рассудил, из-за наличия этих загадочных гигантов, что, возможно, каким-то образом, смог оказаться в другом мире, где людей не существуют. И на вершине пищевой цепи находятся эти гиганты, изучить которых он не мог из-за их постоянных попыток сбежать от него, стоит ему попытаться коснуться их.
Тогда, это могло бы объяснить, почему его братья не отвечают ему. Это могло бы объяснить существование этих гигантов. И, конечно, порождало больше вопросов в его голове, связанных с причиной его перемещения в этот мир.
Но эта теория была опровергнута ещё в зачатке. Нет, не о другом мире, а о том, что в этом мире людей не существует.
Перед ним лежал разлагающийся труп, которого активно поедали насекомые. По сути это были кости, на котором ещё оставалось мясо, явно гниющее не первый день. Обыкновенный труп. Человеческий труп. Но лишь одна половина. Тут было туловище без нижней части.
Юриэль огляделся, для верности исследуя всю местность на двадцать метров вокруг этого трупа. Нижней половины нигде нет. Была возможность того, что нижнюю половину утащили хищники, волки которых ангел видел всего два дня назад, хоть и издалека. Но на трупе разрез почти ровный, словно его разрубили какой-то пилой. Или чем-то вроде пилы… Будь это волки, то на ране остались бы следы клыков.
Юриэль, превозмогая тошноту от зловония исходящее от трупа, исследовал его одежду. Белая рубашка, пропиталась кровью и сейчас липла к остаткам плоти. Зеленый, тканевый плащ, на спине которой была эмблема с крыльями, одно крыло белое, а другое синее. И кожаные веревки, похожие на ремни, но тоньше, плотно прилегали к туловищу.
Юриэль, помявшись, помолился за погибшего, и остаток дня провел копая небольшую яму, с помощью найденной толстой ветки, чтобы похоронить в него неизвестного. За неимением лучших вариантов, пришлось сделать крест из веток, связав их теми ремнями из одежды умершего.
Сейчас Юриэль слишком слаб для того, чтобы посмотреть, упокоилась ли душа погибшего, или же бродит ещё на земле в форме духа. Но в случае, если он не смог уйти, похороны смогут унять его негодование, и помочь ему упокоиться с миром.
Однако этот процесс отнял у него последние силы. Юриэль отошёл подальше от могилы, и решил поспать, прижавшись поплотнее к коре толстого дерева.
С недавних пор, укрываться своими крыльями наподобие покрывала вошло в привычку. Помогает немного согреться, хоть и используются его крылья явно не по назначению.
Эта жизнь начинает утомлять. Ангелам сложно адаптироваться к чему либо, и он устает от необходимости выработать в себе это качество.
Раньше, было легче. Исполнять приказы гораздо легче, чем жить своими силами.
Кастиэль был не прав.
Прошло две недели.
Они огромные.
Юриэль смотрит на эту серую линию, мысленно оценивая дистанцию с возможностями человеческих глаз, и пораженно оглядывает их. Эти стены.
С такого расстояния сложно понять их настоящую высоту. Но они определенно выше любого из встреченных ему гигантов.
Наконец, он нашёл наконец цивилизацию. Стены ведь строят люди. Они так защищают свои дома от диких зверей и грабителей.
Юриэль вдруг осознаёт, что эти стены слишком высокие. Они ведь призваны защищать людей. Но территория охвата этих стен способна вместить целую, небольшую страну. Они выше китайской стены. От чего эти люди защищаются?
Юриэль мотает головой. Кажется он слишком много думает в последнее время.
Люди любят воевать. Вполне возможно они защищаются от себе подобных, а не от гигантов. Ведь те совсем не нападают, даже на животных. Они просто бродят вокруг, периодически беспокоя грохотом от своих шагов.
В любом случае, думает ангел, там он возможно сможет найти нужные ответы. То, зачем он здесь.
Лес, наконец, закончился, сменяясь полем.
Прошло четыре недели.
Юриэль оказался совсем без сил.
Лес закончился, как и дары природы которыми он питал свой сосуд в этом лесу. Теперь он бродил по пустоши, на весьма плодородной земле, однако на которой не росло ничего съестного и не текли реки.
Теперь понятно, отчего люди склонны запасаться едой. На долгие путешествия, на зиму. Голод и жажда способны совсем подкосить тело. Столь слабые создания…
Пусть он шёл две недели, приходилось тратить неимоверно большое количество времени на поиск еды и воды, а также на столь ненавистный сон.
Юриэль бахвалился своим могуществом. Он любил всех творений отца, но, признаться, к людям всегда испытывал неприязнь.
Ангел до сих пор помнил, как унизительно было ему склониться перед человеком по приказу отца. А теперь осознал на своём опыте, что оказался намного более некомпетентным
смертным, который даже при всех своих знаниях, не способен выжить как смог бы любой человек.
Он был в смятении. Искал воду уже на протяжении нескольких дней, и молил отца о дожде, и уже отчаялся. Жажда сводила с ума, заставляя разум видеть то, чего нет.
Юриэль видел своих братьев и сестер.
Видел рай и небеса.
Видел Люцифера, что маняще призывал его к себе, обещая напоить и накормить его.
Ему пришлось всё время напоминать себе
где он, кто он, и в каком он положении. Это помогало придти в себя, и разрушить иллюзию созданную его усталым разумом.
Не прошло и месяца для того, чтобы сломить воина Господа вроде него.
Как же он жалок. Неудивительно, что отец приказал им склониться перед людьми.
Ангелы, при всём своём могуществе, не способны справиться со смертностью.
Юриэль начал бояться умереть. Постепенно он не мог больше ни о чем думать, кроме как сохранить свою жизнь, уже более не отделяя себя как что-то отдельное от своего сосуда. Ведь если умрет сосуд, умрет и он.
Теперь он обычный человек, мешок с мясом и костями, как любила выражаться Наоми. Хотя у него и нет души.
А может ли быть такое, что именно душа помогает людям справиться с этой тьмой внутри них. Может ли такое быть, что ему не постичь человечество?
Ведь он не человек, он нечто иное.
Юриэль упал на колени, а затем и свалился на землю всем телом. Веки стали такими тяжёлыми, и всё оставшиеся силы уходили на то, чтобы держать их открытыми.
Это не желание поспать, и не изнеможение. Он испытывает обезвоживание и если закроет глаза, то возможно и не откроет их больше.
Может отец не испытывает, а наказывает его? Ведь с момента пробуждения в этом странном месте он не испытывал ничего, кроме страданий.
Его желанием было, чтобы мы постигли людей? Понять их, и искренне полюбить, как и он?
Но Юриэль, как сын своего отца, как творение своего создателя, не сумел
искренне исполнить его волю. Юриэль
поклонился людям. Но никогда не
склонялся перед ними, продолжая упрямо считать их недостойными любви своего отца.
Презренные смертные, которые всё время только и делают, что грешат.
И это его наказание. Четыре недели страдании, перед тем, как он потеряет свой сосуд, благодаря которому может продолжать ходить по земле.
Юриэль не уверен, сможет ли найти другой сосуд. И согласиться ли, другой верующий, особенно узнав о том, что он падший, дать ему свое тело. Без могущества, он не сможет слишком долго протянуть в другом измерении, невидимом для людей. И небеса запечатаны.
Скорее всего, он умрет. Не только его сосуд, а его истинное тело умрет.
Если отец зол, и наказывает его таким образом, то Юриэль лучше потратит оставшееся время на искупление своих грехов.
Чтобы заслужить прощение.
Для этого, ему нужно преклониться перед человечеством
по настоящему.
Именно такое решение принял Юриэль, перед тем как услышал незнакомый ранее звук.
Он услышал топот, но не от шагов тех загадочных гигантов, а лошадей. Приложив большие усилия на то, чтобы взглянуть в сторону звука, Юриэль увидел множество коней, на которых были всадники.
Это не было игрой его разума. Мозг не способен воспроизвести то, чего он никогда не видел. А Юриэль отчётливо видел их причудливую одежду, необычных коней и незнакомые лица.
Лишь приняв решение и возжелав искупить грехи, Юриэль получил
спасение. Отец не бросил его, он наблюдал за ним.
Теперь цель ясна. Чтобы снова вознестись и вернуться на небеса,
ангелу Юриэлю надо заслужить прощение.
Ему нужно постичь людей, полюбить их. Преклониться перед ними. На этот раз, по настоящему.
— Спасибо, отец… — прошептал он приглушённым голосом, ощущая проваливается в темноту.
Он не сомневался, что выживает.
Его направляет Господь.
