Выходя из засады в виде подкопа, подросток тихо прошмыгнул в ближайший куст, потянувшись к кобуру пистолета, но пока не доставая его. Лишь следив за окружающим видом и редкими звуками природы вокруг. Лололошка не понимал, где тот неизвестный. Кажется, Закария говорила, что по камерам никого не было видно, но не могло же ему показаться, тем более этот подкоп…
«Если буду долго задерживаться, то Дон меня пресечёт. Нужно действовать быстрее!» — лишь воскликнул голос в голове шатена, перед тем, как сделать радикальную и, пожалуй, главную ошибку (?) в своей жизни — выйти из кустов и побежать.
Не известно зачем, куда, и правильно ли он бежал — но что-то внутри яро подсказывало что да, от этого выбора зависит вся его жизнь. Сердце и чуйка подсказывали, куда бежать, а мозг противился этой затеи. Конечно, уже было поздно — действия сделаны, если его заметили, ничего обратно не вернуть. Но тело было уверено в своих действиях, ни на секунду не останавливаясь, вливаясь, пока мозг подавал красный сигнал, а Закария кричала через чип — может, через секунду кончится вся его никчемная и бессмысленная, на данный момент, жизнь — он не будет сильно против. Лишь бы не умирать долго и мучительно.
Темноглазый никогда не хотел чувствовать все те пытки, которые сам же устраивал над другими людьми. Но, с другой стороны, разве справедливость не должна восторжествовать? Разве он, как тот, который измывался над людьми, глумился, иногда даже не потому что у него нет выбора, а из личной прихоти; не должен прочувствовать всё то, что сам же вытворял? Такой, как он, как Лололошка, должен чувствовать боль круглосуточно, на протяжении нескольких лет, — только так он мог бы искупить свою вину. Так, по крайней мере, отвечал Дон, когда совсем маленький ребёнок спрашивал у него, что делают с такими людьми, как они — бесконечность в аду, а после в бесконечности. Не понятно, конечно, как Дон представляет себе вечность в одном месте, а потом в другом, но это только его проблемы. Интересно, думает он так только про своих работников, или себя он тоже готовит к такому? Возможно, если бы к главному последовал такой вопрос, тот бы выкрутился, сказав, что Бога нет, значит, что ему ничего не светит, кроме как нахождения в пустоте, а после, может быть, последовала реинкарнация.
Кажется, что именно в те самые моменты, когда ты можешь умереть, мыслей появляется больше, чем за всю продолжительность жизни, начиная с рождения. Рефлекторный страх окутал тело, будто пытаясь спасти то, что необдуманно сам себя погубил. Будто бы мама спасает своего ребёнка, при этом не уследив за ним.
Мозг начал вспоминать всю свою жизнь: вот он, маленький мальчик, гулял по лесу. Вот он, тоже ещё совсем глупый и нежный, гладит какую-то уличную кошку, а после уходит. А дальше… Лишь жизнь в мафии. Его первое убийство, а таковое, произошло возле набережной глубокой ночью. Вот его совместные дни с Закарией… Их было совсем немного, но те так впились в память, что Лололошка запомнит это навсегда, при любом раскладе. Он готов у себя на лбу паяльником прожечь имя «Закария», лишь бы никогда не забыть обладателя сего имени. Она единственная, кто у него есть и будет.
Это одно из главных правил, что было выжжены в его ни здравой голове.
Но сейчас, возможно, он больше её не увидит. С каждой секундой этот бездарный и безразумный поступок стал всё больше напоминать, какой же глупый мальчишка, этот Лололошка, который решил, что побежать на того, кого даже не видел, будет хорошая идея. Он ведь даже не советовался ни с кем — сделал это по инерции. Тем не менее, он не остановился, побежал вокруг что есть мочи и стал искать нарушителя. Останавливаться было нельзя — это не игра, и лишь повернувшись спиной к вредителю, тот мог запросто запустить ему пулю в лоб. Раз уж выбежал, нужно действовать до конца, хоть то и было наиглупейшим действием. Раз он прокололся, нужно доигрывать. Лишь бы не заиграться и, как итог, не сгнить в земле.
Но звук, который приедался в голове с каждым днем всё больше, прозвучал. Неизбежно, быстро и кратко, пуля летела ровно в шею подростка, что застыл с ужасом на глазах. Ничего больше не вернуть, он, наконец, умрёт и больше не будет чувств, эмоций, работы — всё сгинет и сгниёт вместе с его трупом, что растечётся алой жидкостью по зелёной свежей траве, которая в последние секунды жизни стала отталкивать юного мафиози. В один момент он понял — всё, что было в его жизни, чуждо ему, он никогда не наслаждался своей жизнью, даже когда он думал, что получает удовольствие от времяпровождения с Закарией, — всё было фальшивкой и обманом, который маленький мальчик себе навязывал, в попытке уберечь себя от настоящего мира. Каждая её улыбка, слово, ласка — всё было не настоящим. Неужели Лололошка бы так обманывал себя всю жизнь, если бы не умер так рано?
Его розовые очки разбились в тот же момент, как его душа покинула этот мир? Станут ли его жалеть, устраивать похороны, следить за могилой после его смерти? Будут ли его помнить? Хотя, кажется, на его труп только и будут плевать, смотря, как его тело медленно разлагается.
Глаза закрываются, даже натиск мыслей не спасёт обречённое на смерть тело.
Пока-пока, гнилой мир!
Вспоминайте меня.
— Господин, мы поймали сына Дона. — произнёс мужчина в чёрной маске, держа в руках тело мальчугана.
— Почему он еле как дышит? Ваша цель была — доставить его в мои руки в целости и сохранности! — Эо разгневался, думая, что с дозой снотворного, возможно, перебрали. Не хотелось бы, чтобы в итоге убийцей и виноватым в итоге оказался он сам.
— Объект в полном порядке, сэр, для такой дозы снотворного. Тем не менее, спать он будет как младенец, долго и спокойно. У нас всё под полным контролем. — заверял мужчина, пытаясь сохранить спокойствие перед главой. Он же сделал всё по инструкции, с мальчуганом всё будет в порядке. Чуть позже проснётся и будет как новенький.
Послышался тяжёлый, как сталь, вздох, а после слова:
— Давайте быстрее, времени у нас не так много.
— «Будет плохо, если он очнётся раньше времени.» — слова проплыли в голове, но вслух так и не было сказаны.
Обычно мафия крадёт людей, а не наоборот.
***
— Блядство… Какого?.. Кхм-кхе, я что, уже в аду? Не уверен, что ад похож на какой-то… Отель? Кхе… — не пойми откуда взявшийся кашель пробил горло, а голова раскалывалась так, будто он проспал несколько суток, не меньше, но при этом не спал несколько недель. Спать всё ещё хотелось, тем не менее, какой человек будет спокойно спать с осознаванием того факта, что он в неизвестном ему месте, непонятно откуда взявшееся. И как он сам здесь взялся тоже не понятно.
Но, переборов себя и всё же встав с кровати, Лололошка маленькими шажками, дабы не свалиться в обморок или ещё чего хуже, стал осматриваться и подходить к близлежащим предметам. Он не удивится, если какой-нибудь предатель из мафии или яростный противник сей организации украл его, усыпил и заложил куда-то в здание бомбу. Но не успел он опомниться, как услышал чьи-то размеренные шаги, что, похоже, приближались прямиком к нему.
Он напрягся, рефлекторно потянувшись вниз тела, в поисках своего пистолета. Ну, как и ожидалось, его не было. Зато на нём была его одежда, если бы его ещё и переодели, то он бы… Что-нибудь бы сделал, да. Но пока об этом нет смысла задумываться, это не текущая проблема. А вот насчёт шагов, что уже совсем близко, стоило бы разобраться.
Разобраться как настоящий мужчина — это вернуться в первоначальное положение на кровать, лечь, каким он проснулся, и притвориться спящим. Может, пока его не будут трогать, а он заодно успеет осмотреться и даже сбежать?
Нет времени думать, нужно срочно прятаться!
Тихими шагами залетев под одеяло и закрыв глаза, мальчик стал ждать человека. И вообще, это человек так долго идёт, или у Лололошки сейчас такое восприятие времени?
