-Я всегда был рядом с тобой, малыш.

      — Что, простите? Может, ещё и мою прапрабабушку найдёте? — за весь этот день это первый раз, когда Эо увидел хоть что-то на подобие улыбки у этого мальца. Безусловно, он мальчик с причудами. Он ожидал слёз, истерики, начиная от ступора, заканчивая возможным приступом — люди же разные — но этот мальчик совсем не такой, каким его представлял криминалист до этого и каков он показался на первый взгляд.       — Ты сам-то знаешь о своей семье, Лололошка?       — За кого Вы меня принимаете? Моя семья там, где я жил всю свою жизнь!       — Твою мать зовут Теодора, не так ли? — на лице исчезла ухмылка, и Лололошка стал выглядеть напряжённо и задумчиво, будто стараясь сложить пазл в голове. — Ты, вероятнее всего, и не помнишь. Ты считаешься пропавшим уже восемь лет. И, наконец, ты дома. Черноглазый замолчал. Это имя, Теодора, действительно звучало звонкой скрипкой и запахом палённого в кромках его затмившейся памяти, но вспомнить чьё это имя — он не мог. Но это же ни кто-то из мафии, он бы вспомнил…       — Ты не должен сейчас давать свой ответ, у тебя есть время, чтобы всё обдумать как следует. — остановившись у большой двери, размером относительно с двух Лололошек, мужчина остановился и сложил руки за спину. Повернувшись спиной к позади стоящему преступнику, Эо смотрел на младшего и приговорил:       — Здесь кроются ответы на множество твоих вопросов, Лололошка. Но, к сожалению, сразу ты их не узнаешь. — Эо потянулся к датчику, прислоняя к нему свою руку, после чего та запищала. — Всему своё время. Перед Лололошкой распахивается вход в обширную комнату. Хоть свет в этой комнате и был погашен, лёгкое сияние из коридора давало немного разглядеть комнату — та была в тёмных цветах — почему-то, казалось, что это не просто так. Мужчина прошёл вперёд, а мальчишка за ним. Когда, наконец, кнопка включения света была нажата, а Лололошка переступил порог комнаты, тот смог разглядеть всё более детальнее: повсюду какие-то машины, весящие плакаты, один вон, таблица Менделеева, другой с непонятными символами — кажется, это шифровка, или ещё что-то. Ещё вокруг были столы, стулья, а на них новые компьютеры. Те выглядели совсем новехонькими, такие, какие Лололошка ещё даже не видел. Либо он отстал от настоящего мира, либо он чего-то явно не знает… Эо подошёл к какому-то столу со встроенными кнопками и с большим монитором, который так же прикреплён к чёрному, толстому и деревянному столу. За ним же хвостиком вскоре и поплёлся Лололошка, и пока сам мужчина что-то там воспроизводил на экране, тот следил за его движениями и взглядом. Махинации руками были отточенные, изящными и такие вальяжно-правильные, словно тот каждый день проделывает на этом месте подобное. Мальчик будто невзначай спросил:       — Что ты делаешь? — и дополнял свой вопрос заинтересованным взглядом, пока ещё чуть-чуть приблизился к столу.       — А на что это похоже, м? Твоих друзей хочу тебе показать. — сконцентривовшись на мониторе, процедил мужчина.       — Но не получается, похоже? — с малюсенькой усмешкой на устах дополнил парнишка.       — С чего ты взял? — повернувшись только взглядом к мальчонке, с лёгкой заинтересованно промолвил зеленоглазый, хотя в его очах всё ещё плавало едва ли видное раздражение. От чего, конечно, вопрос интересный.       — Вы выглядите слишком сосредоточенно и напряжённо, а до этого выглядели расслабленно, так ещё и отвечаете мне агрессивно, будто что-то не подаётся, не работает или пошло не по плану. Это же так очевидно, разве я не прав? Здесь бы и чадо мелкое заме-! — не дав договорить, Эо раздражённо перебил монолог:       — Сейчас всё будет. — со смещёнными вниз бровями произнёс тот. «Не похоже, чтобы он любит, когда что-то идёт не по плану. Ну, или он бесится, когда ему указывают на ошибки. А, может, и то, и другое. А вот я не люблю, когда меня перебивают.»       — То, что у вас что-то не получается, не даёт вам право меня перебивать. Это как минимум показывает ваше неуважение ко мне. Раз украли меня и пытаетесь завербовать, то имейте уважение хотя бы. Несколько секунд Эо молчал, но и Лололошка больше не комментировал ничего. Однако после прозвучало лёгкое, словно упавший листик с дерева, словно Эо и не был злым до этого, слово:       — Извини. Лололошка ждал что-то по типу: «Ты как со старшими разговариваешь?» или «Ты должен это заслужить сначала!», ну, либо продолжение конфликта, на крайняк игнор со стороны мужчины, но это… Совсем не то, чего он ожидал. Несомненно, этого он в общем-то и добивался, но… Это слишком легко, что ли? Может, Эо просто человек неконфликтный, может, ему было нечего ответить, а может, он и вправду задумался над словами, сказанными ранее?

Впрочем, зачем он об этом вообще задумывается?

Как только эта фраза появилась в голове, Лололошка очнулся будто ото сна и поймал себя на том, что всё время ошарашенно таращился на Эо.       — Э-э-эй, суматранский долгопят, ты в порядке?       — А? Да, я в порядке-… Стоп, как Вы меня назвали? Какой ещё сумант… С-сумантропиранский долгопят?!       — Суматранский. Знаешь, очень смешное животное, таращится прям как ты сейчас на меня. Глянь потом на досуге. — улыбаясь и не дав вставить и слово «долгопяту», Эо сразу перешёл к делу:       — Кхем, так вот, ты же хотел увидаться со своими знакомыми. Вот, погляди. Собравшись с мыслями, Лололошка тоже перестал выпучивать глаза и перевёл взгляд на монитор. Там была Закария, но… Необычная. Та была в голографическом виде, пространства вокруг не было, лишь она в голубом свете. Было видно, что та куда-то, не торопясь, шла, параллельно курила и выглядела вполне спокойно, будто ничего и не было.       — То есть, блять, её вообще не ебёт то, что её друг пропал?! Почему она идёт так, словно вообще ничего не видела и не слышала?! Ты-! Мх, сука… «Конченная приспешница, я же так доверял тебе.»       — Не факт, что она спокойна, ведь так? Разве вас в мафии не учили в любой ситуации вести себя спокойно? Я бы больше удивился, если бы она была взвинченной.       — Ты! Вы!.. Вы не понимаете! Я же ей самый близкий человек! Мы всегда были вместе! А она сейчас спокойно прогуливается хер знает где и, похоже, даже не думает обо мне! Будто, будто… Её это вообще не касается! Ну пропала шестерёнка в системе, купим, блять, новую! Она мне была как старшая сестра, а я ей — как младший брат. Если бы ваш младший член семьи пропал, Вы бы стали так спокойно разгуливать и курить как ни в чем не бывало? Я бы порвал всех на своём пути, перестал бы делать все задания, всех слушаться и прошерстил весь город! Неужели меня абсолютно никто не ищет… Неужели, я был бесполезен настолько, что никто даже и не подумал меня искать? Я столько старался, я так пытался показаться полезным… Лололошка, оперевшись о стол, начал медленно съезжать вниз. Перед глазами застилалась пелена усталости, разбитости, нерешительности, слёз. Он выглядел настолько жалким, что чувствовал себя изгоем, хотел провалиться сквозь землю, исчезнуть, умереть — лишь бы не думать об этом сейчас, не находиться непонятно где под тяжёлым взглядом незнакомого человека. Хотелось зажить спокойной жизнью, чтобы все проблемы мира его не трогали, были лишь те, как: «Что поесть сегодня?» и «Что бы сегодня надеть?». Чтобы не было постоянно умирающий товарищей, не было насилия, несправедливости, похоти, голода, наказаний, казней, недоверия; чтобы он не был таким бесполезным, никчёмным и глупым в таком огромном мире! Чтобы не было вечных проблем и лживых друзей! Капля за каплей покатились по лицу, попадая прямиком на штаны. Скорчившись, согнув колени, дабы не было видно его лица, тот безудержно начал рыдать взахлёб. Послышался шорох и перед Лололошкой на корточках сидел Эо, что сначала не решался что-либо сделать. Но, тяжко вздохнув, он потянул руки к макушке Лололошки, начиная легонько гладить, до тех пор, пока сам малец не перевёл свой стеклянный взгляд на него. Он выглядел так, будто ничего не было, будто не было разговоров, истерики… Как остаточное состояние, будто вся зарегистрированная сумма слёз была исчерпана. Если бы Эо не видел всей этой сцены и мальчика до этого в целом, то мог бы легко подумать, что он всегда был таким. Мафия разрушает человека — что изнутри, что снаружи. Но Лололошка за их недолгое знакомство всё больше поражал его — казалось, тот привык игнорировать проблемы и старался о них не думать, вести себя так, будто он закрылся в своём радужно мирке, где живёт радостной жизнью со своими близкими. Но, вероятнее всего, даже не казалось. Это очень даже рабочая тактика для людей, проживающих в таких реалиях — игнорировать всё вокруг. Особенно учитывая, что этот человек — ребёнок. У Лололошки появилось очень странное ощущение при присутствии рядом этого мужчины — он ощущал этот взгляд, как будто он был осязаемый. Безусловно, он чувствовал себя жалким, глупым и, снова же, бесполезным, ведь начал истерить при незнакомом человеке, который ещё и украл тебя, который ещё и взрослый. Был бы это подросток, возможно, он бы не чувствовал себя так ущемленно. Но этот взгляд… Он был пропитан желанием опекать и заботиться, но при этом был грустным и задумчивым. Что вообще говорить в ситуациях, когда ты осознанно начал рыдать при человеке, которого ты не знаешь, а он тебя, похоже, да? Что делать, когда ты сын мафии, начал рыдать перед врагом отца? А отец ли мне он?       — Кхм, прекратите на меня так смотреть… Пожалуйста. Я обычно вообще не плачу! Это… Это просто у вас энергетика такая, вот и всё! Или вообще-! Эо снова потянул руки к мальцу, но в этот раз не чтобы погладить по голове, а потянуть к себе и крепко прижать к своему телу. Пока черноглазый не понимал, что происходит, и бессознательно начал следить за движениями мужчины, ожидая что тот откуда-нибудь из кармана достанет нож или что-то на подобии, Эо одну руку положил на спину, а другую на волосы мальчика, что пахли карамелью с древесными нотками. Такой запах, казалось бы, должен быть несочетаемым и отторгать запахом, но слышался запах нежно и одновременно мужественно, словно именно это сочетание предначертано Лололошке, словно он с ним и родился. А сам Лололошка тем временем, не получив никаких огоньков о приближающейся опасности, всё никак не мог успокоится. От проявления такой заботы хотелось сбежать, избежать, исчезнуть, но не чувствовать её. От такого он чувствовал себя ещё больше сломленным, слабым, будто не мог даже ничего сказать. Но, как оказалось, даже и не будто — тому и вправду было нечего сказать, да ещё и ком в горле, ведь от безысходности тот чувствовал себя ещё хуже, чем было раньше. Долго не раздумывая, Лололошка оттолкнул от себя мужчину, на что получил удивлённый взгляд, что через секунду сменился понимаем. От этого понимания захотелось умереть ещё больше. Тот чувствовал себя в ловушке, открытой книгой, которую этот мужчина читал с превеликим удовольствием. Встав с колен, шатен побежал сверкая пятками до открытой двери. Так как он по пути местность вокруг запомнил очень хорошо, ему не составило труда побежать к своей комнате, оставляя седоволосого одного в помещении. Хоть Эо и понимал, что так мальчику легче и лучше, что-то внутри него скреблось, вызывая пойти прямиком за ним. Кажется, это было сердце.