вмираю разом з тобою.

Никогда бы не подумала, что мы будем настолько безнадежны. На нас так влияет то, что мы не можем контролировать. Бомбы взрывались в небе, как смертоносные фейерверки. Люди толпятся в метро, так как больше негде укрыться. Крики невинных людей, которые слышны по всей стране. Все, чего я хотела, - это вернуться к прежней жизни. К прежней жизни, в которой мне было о чем подумать. В которой у меня когда-то была надежда. — “Тина?” услышала я слабый голос с одного уголка бомбоубежища. Я собиралась отрепетировать предстоящее выступление, но его быстро прервал звук тревоги. Я посмотрела в свою сторону, чтобы увидеть там Юлю. Только ее. Мы были только вдвоем. Только мы — “Я побежала в ближайший приют, и не знала, куда дальше идти. Почему ты здесь?” Голос Юлии дрожал, она явно боялась. Я прям видела это в её глазах, когда она смотрела на меня. Я видела, как её голубые глаза дрожали от страха. Хотя её успокаивало то, что я была рядом с ней. Мы привыкли жить с этими бомбами каждый день, но мы просто слышали, как близко бы они не были. Ближе, чем когда-либо прежде. — “Я сделала то же самое, это приятный сюрприз - видеть тебя здесь. Я собиралась провести репетицию, но её прервали бомбы.“ Юля смотрела на меня с другой стороны комнаты, с блеском на лице. Я правда не любила исполнять нашу песню “Вільна” без нее. Из-за войны мы встречались только раз за много месяцев. Я очень соскучилась. Но не ожидала встретить её вот так. Пока я смотрела на неё, не в состоянии говорить, в небе внезапно раздался звук бомб, громче, чем у гигантского магнитофона. Мы обе подпрыгнули от страха, и я посмотрела на Юлю. В её глазах появились слезы, я видела, как она плакала раньше, но не так. Мы были в опасности, но мы ничего не могли сделать, только ждать. Ждать, когда все закончится. Ждать, когда откроется дверь для побега. То есть, если эта дверь не заперта. Есть ли еще надежда? Я заглянула в глаза Юлии и быстро подошла к ней, обхватив её руками. Когда по её лицу побежали слезы, я вытерла их. — “Все будет хорошо, дорогая.” сказала я ей, успокаивая ее, когда я заметила, что она успокоилась, мы оказались уютно устроившимися в углу бомбоубежища. Одни. Держась за руки. Казалось, что мы прячемся от смерти. Как будто у нас действительно не было надежды. У нас не было интернета, и мы даже не могли сообщить об этом своим близким. Неужели мы так и умрем? Две безнадежные девушки, которым не для чего было жить. А как же наши сыновья? И муж Юлии, Валерий? Неужели у нас не было выхода? Неужели свеча перестала гореть? Мы были в пропасти. — “Тина. Это реально конец? Я слышу, как война приближается к нам, мне так страшно.” — “Юля, если это конец, то я рада этому.” — “Почему, Тина?” — “Потому что я проведу свои последние минуты жизни с тобой.” Она ничего не делала, только смотрела мне в глаза, одаривая таким взглядом, которого я никогда раньше не видела. Для меня она была драгоценна, как жемчужина. И я всегда знала, что больше никогда не найду такую, как она. 
К моему удивлению, Юля посмотрела мне в глаза и улыбнулась. Казалось, она почувствовала какое-то облегчение, верность. Как будто в ней зажглась искра, которой раньше не было. — “Я больше не могу это скрывать. Я люблю тебя, Тина.” Это были последние слова, которые я услышала от нее. Последние слова перед тем, как она приблизилась ко мне и крепко поцеловала. Я ответила на поцелуй, обнимая ее, и мы поцеловались. Зная, что больше никогда не встретим такой любви, мы обнимали друг друга. Моя возлюбленная. Это помогло мне понять, что нас свела вместе судьба. Я всегда буду поддерживать её в любой ситуации, даже после смерти. Потому что я люблю ее.