Первый закон Кирхгофа гласит, что алгебраическая сумма токов в любом узле любой цепи равна нулю - значения вытекающих токов берутся с обратным знаком.
Иными словами, сколько тока втекает в узел, столько из него и вытекает.
Второй закон Кирхгофа гласит, что алгебраическая сумма напряжений на резистивных элементах замкнутого контура, равна алгебраической сумме ЭДС, входящих в этот контур. В случае отсутствия источников ЭДС, суммарное напряжение равно нулю.
Иными словами, при полном обходе контура потенциал, изменяясь, возвращается к начальному значению.
-----------------------
Он появился тогда, когда был больше всего нужен. Интересно, что в то время ни я, ни он этого еще не осознавали. Просто однажды я зашла в аудиторию на пару к новому преподавателю, и...---Год назад---
- Привет! – увидев в коридоре незнакомого корпуса одногруппниц, я улыбнулась и начала активно размахивать рукой. – В какой аудитории мы будем? Наташа, поприветствовав меня в ответ, обернулась на единственную открытую дверь: - Вооон там. Пока мы медленным шагом шли к нужной аудитории, я решила разузнать еще чего-нибудь интересного. - А препод? Видели уже? Девушки как будто только и ждали этого вопроса, и, почти одновременно, перебивая друг друга, стали отвечать. Из-за общей рассеянности, свойственной мне по утрам, и того факта, что приятельницы говорили шепотом, я услышала только обрывки некоторых фраз, вроде «…старый сексист…спросил из какой мы группы…девушки-инженеры…что забыли…». Сказать, что я испугалась – ничего не сказать. Не так я хотела начать новый семестр, это точно. Уже расстроенная одногруппницами, в ожидании полного пиздеца (в группе почти половина состава – девочки, что несвойственно для нашей специальности), я зашла в аудиторию. «Боже, блять, только не это. За что?» - первые мысли, пронесшиеся в моей голове, когда я увидела нового преподавателя по электротехнике - «Конечно, как какой-нибудь мудак, так сразу горячий. Пиздец». Наверное, стоит описать, что же за зрелище предстало перед моими глазами тем февральским утром: мужчина, лет пятидесяти, в джинсах и темно-синем джемпере, с бородой и проседью в каштановых волосах под каре, стоял вполоборота к двери и что-то читал. Я быстро поздоровалась с ним и пошла садиться на место, максимально удаленное от него, чтобы во время пары меня было не видно и не слышно. Парты были расставлены специфически – в один ряд, прислоненные друг к другу лицевыми сторонами (можно представить стол из «Тайной вечери» - примерно так), из-за чего было не сильно ясно, по какую сторону будет находиться преподаватель. Свою роковую ошибку я осознала слишком поздно – пара началась, show must go on. Мужчина с противоположной стороны аудитории подошёл аккурат туда, где я разместилась, и, вопреки своему замыслу, я оказалась к нему ближе всех. - Здравствуйте, господа студенты, меня зовут Попов Владимир Андреевич, - он поправил очки. - Я буду преподавать Вам электротехнику, - я была приятно удивлена его картавостью (не судите меня за маленькие слабости). – У Вас так много девушек в группе! Наконец-то с КТ сняли проклятие – несколько лет подряд не было вообще ни одной девочки, а сейчас – порядок. «Так, стоп», - подумала я. – «Почему он так хорошо о нас говорит, а как же то, что мне сказали перед парой? Может, я не так поняла? Не верю, что этот человек может так откровенно лицемерить». Пара шла своим чередом: Владимир Андреевич проводил лекцию, периодически вдаваясь в философские рассуждения, задавал нам разные вопросы, не обязательно связанные с предметом, и разбавлял информацию шутками. Был среди всего этого момент, когда я впервые почувствовала искреннюю благодарность по отношению к преподавателю. - Ответьте честно, - сказал он, - именно честно. Вы действительно хотели обучаться на этой специальности, стать конструкторами? Аудитория загудела от голосов, со всех мест слышались звуки согласия. Я могла бы поддержать в этом своих одногруппников, но мне действительно не хотелось врать мужчине. Чудом он услышал моё тихое «Нет», и переспросил: - Кто сказал «нет»? – я прямо посмотрела в его голубые глаза, как бы бросая вызов. «Ну и что ты мне скажешь? Надеюсь, не станет стыдить». - Вы? Это хорошо, что Вы не побоялись сказать. Все мы часто стараемся себя «обелить», показать себя лучше, чем мы есть в реальности. Это сложнее всего – признаться самому себе и окружающим в том, что ты не идеален. Вы молодец. После этих слов мне захотелось расплакаться от облегчения. Его реакция была необычной. Чаще всего люди, когда узнавали, что мне не нравится место, куда я поступила, начинали меня упрекать и говорить, что я просто зря трачу своё время и занимаю чье-то место. Пускай в их словах и была доля правды, выслушивать все это было каждый раз тяжело. Они, наверное, не хотели понять, что я настолько не определилась с тем, кем мне хочется быть, что, если бы не поступила в Политехнический, не поступила бы никуда. Я выбрала плыть по течению, дать себе время на размышления. Это не самый благородный путь, но самый подходящий для меня. За полтора часа, которые мы провели с Владимиром Андреевичем, я успела зарядиться его жизненной энергией так, что хотелось петь и рисовать, хотелось рассматривать каждую травинку и облачко и улыбаться прохожим. Я видела красоту во всем – в небрежно сваленных в кучу досках, в потоке машин, в старых, потрепанных временем, домах. Мне просто нравилось жить. Возможно, в словах преподавателя не было ничего принципиально нового, но для меня слышать от взрослого человека мысли, схожие с моими собственными, было глотком свежего воздуха. «Человек живет для того, чтобы быть счастливым» «Без опыта, как плохого, так и хорошего, невозможно понять, чего вы хотите от жизни» «У каждого из вас есть вторая половина, предназначенная вам судьбой. Как понять, что это – твой человек? Вместе вам хорошо и просто». Я по памяти записала в заметках телефона некоторые его фразы, которые нашли отклик у меня в душе, чтобы перечитывать, когда становится слишком тяжело. Эти маленькие мудрости, мелькающие среди формул, определений и схем, подкупали меня и раздражали моих одногруппников. Они вздыхали, закатывали глаза и жаловались в общий чат, пока я, затаив дыхание, слушала. За две недели ожидания следующей лекции с В.А. я неоднократно перечитывала то немногое, что успела записать. Я снова стала рисовать. Я рисовала много, запойно, сидела допоздна. Я захотела учиться, и переделала всю домашнюю работу, которая была, причем с несвойственным мне удовольствием. Я хотела быть красивой, и в мой повседневный образ снова вернулись яркие тени для век и блёстки. На следующую пару по электротехнике я пришла подготовленной, и решила теперь записывать лекции на диктофон. Мне очень понравился его голос и стиль речи, и не хотелось лишать себя удовольствия иногда слушать, как В.А. говорит. Мужчина очень мало давал нам информации под диктовку, предпочитая объяснять все на примерах, поэтому перед зачетом, как я рассудила, запись занятий придется очень кстати. Ну, и последняя причина – я знала, что после того, как курс по электротехнике закончится, я буду всеми силами стараться удержать в памяти образ преподавателя. Но, к сожалению, со временем воспоминания искажаются, а мне бы хотелось этого избежать. С того дня я тайно ото всех занималась записью лекций. Не думаю, что меня бы правильно поняли, если бы узнали. Осознание того, что я творила откровенную дичь, однако, никак меня не останавливало.---Четыре месяца спустя---
Я поняла, что влипла, причём крепко, и, скорее всего, надолго. С каждой лекцией, которую Владимир Андреевич нам проводил, с каждым вопросом, обращенным ко мне, с каждым случайно пойманным взглядом мужчина все глубже пускал корни в мою душу и сознание. Это было пугающе, и вместе с тем – прекрасно. Еще никогда в жизни я не была настолько вдохновленной и замотивированной, как в эти несколько месяцев. Одних портретов преподавателя, которые я рисовала по памяти, нельзя было пересчитать по пальцам обеих рук. Дошло до того, что я почти ни о чем не могла думать, кроме него, и жила от четверга до четверга. Мои самые близкие подруги, Катя и Аня, молча крутили пальцем у виска, но не переставали меня всячески поддерживать, хоть и устали слушать, какой же мужчина «презамечательный». А потом меня подкосило. Два месяца назад прошла последняя пара по электротехнике. Я готовилась к ней так, как еще не готовилась ни к одной паре: повторила весь материал с самого начала семестра, разобралась в текущей теме и даже зашла немного вперед, просто потому что было интересно. Конечно, в этот день Владимир Андреевич меня спросил, и, конечно, от нервов я не смогла даже имя толком выговорить, не то что правильный ответ. От этого, как мне тогда казалось, полного провала, меня захлестнуло волной ненависти к себе. После пары я побежала в женский туалет и расплакалась. «Какая же ты тупая, жалкая, это последний день, а ты его проебала. Ещё и влюбиться угораздило! В препода! Какое заезженное клише. Он старше тебя на 30 лет, проснись, дура!» Подобные мысли не давали мне покоя, и единственным, чем я себя утешала, был отрывок диктофонной записи. //запись// Я стояла у доски и что-то дерганно мямлила, хаотично перебирая в голове варианты ответов. - Так, как зовут? – прервал мои жалкие попытки преподаватель. - Да…рья… - А? – переспросил. - Да…рья. - Дашенька, - Владимир Андреевич поглубже набрал воздух в легкие, - вдохнула… - Я повторила действие за мужчиной. - …и выдохнула, успокоилась. Вот смотри, сейчас… //конец записи// Спокойный и ровный голос преподавателя действительно помогал мне вернуть самообладание, но в то же время навевал светлую печаль. Я не хотела верить, что знакомство с таким интересным человеком так быстро закончится. Вдохновение быстро пошло на спад, как и мотивация что-либо делать. Хотелось лежать в кровати и не шевелиться. Я чувствовала себя просто отвратно, и фиксировала своё состояние в личном дневнике, который доставала только в крайних случаях. Я мечтала о том, как случайно пересекусь с мужчиной в городе, как отдам ему картину, которую недавно нарисовала, и о прочих глупостях. Мне было искренне интересно как он живет, чем занимается в свободное время, о чем думает, что любит больше – кофе или чай, какая у него любимая книга, есть ли у него домашние питомцы. Образ, который сформировался у меня в голове за время нашего знакомства, был максимально приближен к идеалу. Нет, я не игнорировала его недостатки, они, напротив, делали преподавателя человечнее, ближе. Просто совокупность качеств, которыми обладал этот человек, очень точно подходила под мои внутренние стандарты: он умен и образован, с чувством юмора, уважительно относится ко всем, готов поддержать и обладал довольно романтичной натурой. Проблема была как раз в том, что это всего лишь образ, идеализированный и смягченный моим сознанием, а не реальный человек. Мне так хотелось верить в свою исключительность и в возможность ответных чувств со стороны преподавателя, но я слишком хорошо понимала, что это только глупые домыслы, и это осознание разрушало меня так быстро, как вода смывает даже самые красивые песочные замки. Со временем острые переживания притупились, я успокоилась и снова вошла в более-менее рабочее состояние, пусть вдохновение и не думало возвращаться. Мысли о преподавателе больше не донимали меня круглосуточно, а лишь периодически всплывали в минуты безделия. Тогда я веселила себя воспоминаниями с лекций, когда мы, например, всей группой взявшись за руки, пытались изобразить электрическую цепь. «У вас, наверное, никогда на лекциях ещё не было таких «ролевых игр». Ну хоть за руки подержитесь» - сказал нам тогда Владимир Андреевич. Мне нравилось, что мужчина никогда не смеялся над нами. Нет, он смеялся вместе с нами. Это согревало. Но, вот, уже подошел к концу май, и настало время всем студентам спешно получать зачёты и допуски к экзаменам. Одним из условий получения зачета по электротехнике была защита расчетно-графической работы, сделанной нами, как всегда, за день до дня «икс». Ни вопросов, ни примеров, которые нужно было подготовить, чтобы преподаватель зачел работу, у нас не было, поэтому в тот день в корпус на Российской наша группа ехала с физически ощутимой тревогой. Как слепые котята, наощупь, каждый учил и готовил все, что только мог. Столпившись утром перед дверями аудитории, мы бурно обсуждали, кто что узнал и что вообще такое эта ваша электротехника, и ждали появления Владимира Андреевича. Стоит указать, что перед каждым подобным событием вроде зачета, защиты или экзамена, мы группой договариваемся об очереди, чтобы избежать конфликтов. Так вот, согласно очереди на защиту РГР, я должна была идти второй или третьей (по ситуации), а, значит, у меня было время дополнительно подготовиться, пока другие отвечали бы. «Вдох, выдох, Даша. Вдох, выдох…» - уговаривала я сама себя и зашла в аудиторию. Мы расселись так, как обычно сидели на парах, и начали шуршать листиками бумаги. - Здравствуйте. Начнем с того, кто защитил не все лабораторные работы? Нет, скорее, кто уже всё защитил у Сергея Вячеславовича? – половина группы подняла руки. – Так, отлично, молодцы. Расчетки сегодня кто готов защитить? - Все, - сказал кто-то из парней. - Умнички, молодцы. – От этой похвалы я почувствовала, как мой мозг начал медленно плавиться. – Сегодня по максимуму защищаем тогда, чтобы на зачетной неделе Вы шли уже без долгов, ясно я объяснил? – мы согласно «замычали». - Титульный лист у кого есть? – Владимир Андреевич поднял взгляд и встретился с моим. Моя работа с готовым титульным листом лежала на столе, он это заметил. - Давайте, - протянул в моем направлении открытую ладонь. «Пиздец. Просто пиздец» - подумала, - «Я даже тетрадь не успела открыть! Я ничего не помню! Я первая? Пиздец» - и отдала преподавателю скрепленные степлером листы бумаги. - А можно вопрос? – послышалось с места, где сидела Настя. – Как будет проходить защита расчетной работы? Какие вопросы? Преподаватель, не успев еще рассмотреть мою работу, поднял голову и сообщил, что будет спрашивать, как выполнялась работа, основные определения и формулы по разделу. - Титульный лист нормальный или нужно исправить? – от волнения я становлюсь излишне разговорчивой. - Сейчас посмотрю, - спокойно ответил Владимир Андреевич, а я уже внутренне себя прокляла за дерганность. Паника захлестнула меня с головой, пульс резко подскочил – я очень боялась провала и совершенно не хотела разочаровывать В.А. Пока мужчина вчитывался в мою писанину, слегка нахмурив брови, я старалась придать лицу спокойный и расслабленный вид, насколько это вообще было возможно в тот момент. Защита прошла на удивление гладко, хотя я знала, что некоторые мои ответы были откровенным бредом. Я заметно замялась лишь на одном моменте, когда нужно было начертить векторную диаграмму. Хоть я и знала, как это делается, из-за перегрузки информацией мозг слегка закоротило, и он отказывался нормально функционировать. - Вы меня уже напугали, если честно. – «Да, Даша, ты гениально тянешь время, ноль слов.» - Я растерялась, - неуверенно взглянула на преподавателя. - Так, Дарья, - сказал строго, - вдохнула. - Я вдохнула. - Выдохнула, - выпустила воздух из легких. – Тебе еще детей рожать, нервничать будешь потом. – «Если только от Вас… Тьфу, блять, Даша, не смей это говорить вслух! Только попробуй.» - Ясно объяснил? - Предельно ясно. - А сейчас расслабься и, давай, готовь. – Владимир Андреевич развернулся к старосте и начал опрашивать её, пока я думала над схемой. Его слова действительно помогли мне сосредоточиться, пусть фраза про «детей рожать» и резанула слух, я не стала заострять на этом свое внимание, списывая такие реплики на возраст мужчины. «Так, ток у меня задан, значит, я должна показать напряжения… Это отстает, это совпадает. В какую сторону вектор? Вроде вниз… И теперь сложить по правилу параллелограмма. Вроде не сложно. Это правильно? Похуй, все равно ничего больше придумать не могу.» Я подождала, пока преподаватель отвлечется от опроса Вероники, и протянула ему свою схему. - Это всё, до чего я смогла дойти. Несколько секунд мужчина молчал, проверяя, и это ожидание показалось мне вечностью. Наконец, он просто заключил: - Правильно, - и расписался на РГР, отмечая, что я её защитила. Радостная, как от успеха, так и от встречи с полюбившимся мне человеком, я собрала вещи в рюкзак и ушла домой досыпать. «Всё-таки он классный», - подумала я с улыбкой, - «Такими темпами остальные тоже скоро всё защитят, и будем дружно отдыхать». Мне даже не было тревожно за них, настолько я была уверена в своей правоте. Как позже оказалось, так просто отделалась в тот день одна я. Остальным Владимир Андреевич давал по одной попытке на защиту, и отправлял пересдавать в другой день даже за небольшие ошибки в оформлении (к слову, получается, моё оформление тоже было неправильным, но мне он ни слова об этом не сказал). Из всех оставшихся после меня, только Настя смогла добиться зачёта, чудом уговорив преподавателя дать ей три попытки. После этих новостей я не переставала думать, прокручивая в голове вопросы: «Как? Почему? Почему я? Из-за того, что я случайно отвечала самой первой? Или, может, потому что я всегда очень нервничала на парах, и он решил меня не мучать? Или…нет, глупости». Но, несмотря на свое замешательство, я была невероятно благодарна мужчине за то, что он избавил меня от необходимости приезжать в этот весьма отдаленный корпус во время зачетной недели. Это был настоящий подарок, и я осторожно хранила его у себя в душе. В следующий раз мы встретились через неделю на выставлении зачётов. Это не заняло много времени – от силы минут пять. Я смотрела на преподавателя почти неотрывно, впитывая в себя его образ в попытках запомнить всё до мельчайших подробностей. Прощаться было тяжело и уходить откровенно не хотелось. Хотелось сидеть и смотреть. Я мечтала о том, чтобы мы с ним, оставшись наедине, просто поговорили о всяком, без особого официоза и необходимости обсуждать учебные вопросы, но, увы, ты не всегда получаешь то, чего хочешь. Я успешно закрыла сессию и записалась на летнюю практику в место, куда вообще не нужно было ходить, что подарило мне кучу свободного времени. Еще в течение семестра я делала попытки найти себе менее нереальный объект симпатии, и познакомилась с молодым человеком из Питера. Все было хорошо – мы приятно болтали, обменивались забавными картинками и личными переживаниями, и постепенно я осознала, что он начинает мне нравиться. Тогда я даже подумала: «Может, за лето я успею успокоиться по отношению к В.А.? Было бы неплохо.» Но все хорошее имеет свойство подходить к концу, что и случилось в этот раз. Едва молодой человек обрел надежду на восстановление отношений со своей прежней девушкой, я сразу оказалась во френдзоне. Несмотря на то, что я могу его понять, врать не стану – это больно царапнуло по моему самолюбию. Переварив новую информацию, я быстро приспособилась, и отбросила ненужные переживания, однако, едва ли это событие поспособствовало избавлению нежных чувств по отношению к моему, уже бывшему, преподавателю. Я стала рисовать, и рисовать много. В основном, это были портреты В.А., но скоро моему воспаленному разуму стало мало таких скромных проявлений любви в творчестве. Вместе с тем, меня мучал жуткий стыд за то, что я предавалась фантазиям обо всяких интимных вещах, воображая при этом достаточно уважаемого реально существующего человека. Я представляла, как он, весь запыхавшийся и разгоряченный, с влажными от пота волосами, нависает надо мной и тепло-тепло улыбается, представляла его теплые руки у себя на талии, на шее, на лице, мечтала ощутить его дыхание и легкое покалывание бороды на своей коже. Осознав, что подобные мысли отказываются покидать мою дурную голову, я решила спроецировать все свои эмоции на вымышленного персонажа, чтобы убрать бедного Владимира Андреевича из-под удара. Персонажа я придумала довольно банальным образом – внешне это абсолютная копия преподавателя, но черты характера, предысторию, привычки и хобби я дала ему такие, какие бы хотела сама. В один день я обнаружила себя за составлением плана дома, в котором я жила бы со своим вымышленным мужчиной. «Ты окончательно ебанулась». Да, и что с того? Этот самообман сработал на «ура» и вскоре в моей папке с рисунками оказались вещи, которые я до сих пор не рискнула бы показать общественности. Прошёл ещё один месяц, а мои жалкие попытки забыть о любимом преподавателе все так же не увенчались успехом, дошло даже до того, что я поцеловалась со своим школьным другом в поле, но и это не помогло. Вечер, ветрено, пахло свежескошенной травой, мы с Мишей решили присесть на лавочку, с горем пополам спрятавшись от потоков холодного воздуха за каким-то домом. Я чувствовала сильную тревогу и вину за то, что не могла ответить другу взаимностью, и своим глупым поступком двумя неделями ранее только дала ему пустую надежду на то, что мы можем быть вместе. Вдобавок ко всему прочему, Владимир Андреевич настолько прочно поселился у меня в голове, что я была просто не готова «предать» свои чувства к нему. Было некомфортно даже думать о том, что сейчас я должна в лицо сказать парню, что очень жестоко ошиблась, но это меньшее, что я могла сделать для него. Вести к этой теме я начала постепенно, но, похоже, моих намеков он не понял. И, вот, когда он в какой-то момент потянулся ко мне за поцелуем, я мягко отстранилась. - Миша, я не хочу, не могу, - мне было сложно смотреть другу в глаза, и я опустила взгляд в землю. - Чего не хочешь? - Ну… Всего этого, - неопределенно дернула плечом. – Понимаешь, ты мой друг и всегда им будешь, и я должна сказать тебе это, пока все не зашло слишком далеко. Я не хочу с тобой встречаться, прости, пожалуйста. Я почувствовала, как парень рядом со мной напрягся. «Тебе сложно, Даша, но ему еще хуже. Терпи, это нужно было сделать.» - А что тогда было на поле? Все же было хорошо. - Да, хорошо, просто… Я соскучилась, мы же тогда не виделись почти полтора года, и я очень обрадовалась, что мы, наконец, встретились, и, ну… натворила хуйни. Прости еще раз, я не хотела, чтобы все так вышло. «Ага, отличная отмазка, гений, умеешь ты человека утешить. Хотя это и не ложь». - Хорошо, я тебя понял. Было неловко, воздух между нами будто бы загустел. - Холодно уже… - Да. - Я тогда домой? – неуверенно посмотрела на друга. - Да, хорошо, иди. Пока. - Пока, Миш. Наверное, нет человека среди моих знакомых, кто натерпелся бы от меня больше, чем Миша. Бедняга, я отказывала ему несколько раз, начиная с девятого класса, но не могла себя заставить врать ему о своих несуществующих чувствах к нему. И ведь каждый раз я совсем не видела никаких предпосылок, мне казалось, что за такое долгое время он уже перестал мучать себя безответной симпатией ко мне. Наверное, в этом плане мы с ним похожи.---------------
Постепенно в мою жизнь начала возвращаться учебная суета. Пришла пора делать отчеты по «практике», бегать за руководителем, сдавать на проверку, исправлять и снова сдавать. Появилось расписание на предстоящий семестр, но я откладывала его просмотр, поскольку была слишком занята суматохой с защитой отчётов. «Хватит нападать, я уже устала защищаться». Но, вот, откладывать дальше уже не было возможным – через два дня снова первое сентября, и все студенты должны выдвигаться на учебу. Ни линеек, ни длинных торжественных речей, ни шариков с хлопушками, в отличие от школьного празднования этого дня, у нас, к счастью, не было. Мы сразу шагаем с места в карьер – после длительного отдыха за разрисованную парту. Обнаружив, что на первый день учебы у нас выпадают три (три!!) пары с Владимиром Андреевичем, я не могла поверить своим глазам и, кажется, была готова прыгать от счастья. Я почти полгода пыталась переварить тот факт, что больше никогда его не увижу, а тут такой щедрый подарок судьбы. Воображение услужливо подкинуло мне картинки, как я буду сидеть на лекциях мужчины, прилипнув к нему взглядом, улыбаясь после его шуток, с интересом слушать новый материал и, к собственному удивлению, все понимать. Я не могла даже представить себе начало учебного года, которое было бы лучше, чем то, что я получила в реальности. Самое начало осени, в городе еще тепло, как летом, и можно ходить на пары в футболках, юбках и платьях. От волнения и предвкушения я пришла в корпус на полчаса раньше, чем нужно, и, как итог, коротала время, стоя на улице около входа в корпус. Все как будто снова окрасилось в яркие цвета и, довольная собой и жизнью, я вдыхала свежий теплый воздух и чуть ли не жмурилась от удовольствия. Спустя какое-то время подошли и другие девочки, и мы решили воспользоваться возможностью остаться на крыльце, пока погода позволяет. Было волнительно и даже слегка тревожно, поэтому, чтобы перестраховаться, я достала тетрадь с материалами прошлых лекций и стала повторять: понятие электрической цепи, закон Джоуля-Ленца, построение векторных и временных диаграмм и мои любимые законы Кирхгофа – в общем, все, о чем нас мог спросить преподаватель в качестве проверки. «Да нет, бред, он не станет нас опрашивать в первый день» - подумала первая половина моего сознания, в то время как вторая ей ответила «Бич, это В.А. Ещё как будет». С тетрадкой в руках, я стояла почти что спиной к выходу из главного корпуса, откуда должен был выйти преподаватель, чтобы перейти в наш корпус. Подняла взгляд от текста я только тогда, когда услышала, как мои одногруппницы здороваются с показавшимся на горизонте мужчиной. Улыбнувшись, я обернулась и тоже сказала: - Здравствуйте! - Здравствуйте, здравствуйте! – Владимир Андреевич, похоже, тоже был в хорошем настроении. – Новые татуировки? Я не сразу поняла, что он говорит о татуировках, которые я сделала уже год назад. «Точно, я же все время с длинным рукавом была, он не видел». - Нет, но скоро планирую. - Молодец, - он глянул на меня и прошел открывать дверь в аудиторию. Я с трудом держала себя в руках, чтоб не начать лыбиться, как умалишенная. «Ты сейчас хвостом размахивать начнешь, он же просто заметил твои тату» - «ИМЕННО! Он заметил!! Значит, ему не совсем плевать!». Всю первую пару я вела себя неестественно активно, как никогда раньше не вела себя ни на одном занятии. Я много говорила, когда меня спрашивали, и не замолкала даже тогда, когда никто не ждал от меня ответа, всячески шутила и никак не могла нарадоваться тому, что я снова увиделась с В.А. В общем, «выпрыгивала из штанов», как сказала бы моя мама. Был момент, когда я ошиблась у доски и сама того не заметила, из-за чего никак не могла вспомнить правильный ответ. Преподаватель всячески меня направлял и мотивировал, но, к сожалению, я – воплощение кринжа, и все равно провалилась. Это не слишком сильно меня расстроило, скоро я поняла в чем был проеб, и за каким-то хуем решила озвучить это на всю аудиторию, когда уже сидела на своем месте. Я начала сожалеть о своем решении сразу, как только открыла рот. - …потому что перепутала, что там бесконечность, а не ноль. - А где замкнулась? – я мысленно благодарила Владимира Андреевича за то, что он не оставил мое нескромное восклицание висеть в воздухе. - Что? - Где замкнулась, перепуталась где? - Ну, когда я выходила чертить, я вот делала то, чт.. здесь, - указала рукой на схему на доске, - и забыла, что там, - указала на соседний рисунок, - при холостом ходе бесконечность э-э сопротивление, а не ноль, и, получается, сделала ошибку. Хотелось свернуться в клубок и укатиться нахуй от этого позора. - …Вот, и я осознала… свою ошибку. Это все, что я хотела сказать. Все это время я неотрывно смотрела в глаза преподавателю, пытаясь понять, о чем он думает. Наконец, молчание было прервано. - За руку сделайте, - вдруг повернулся он к Оле, сидевшей рядом со мной, и изобразил подобие рукопожатия. Одногруппница пожала мне руку, тихо сказав: «Поздравляю». - Молодец, - на лице мужчины расцвела довольная улыбка, - молодец. Растёте. Хотелось кричать от облегчения: каждая похвала, когда-либо исходившая от Владимира Андреевича в мою сторону, как будто понемногу залечивала мне душу, эдакий пластырь на рану сердца. Это всегда было моей главной слабостью - мне слишком нравилось чувствовать себя «молодцом» и «умничкой», при том настолько, что, не получая слов одобрения, когда я их ждала, я начинала думать, что сделала что-то недостаточно хорошо или вовсе из рук вон плохо. Но с В.А. все было по-другому: преподавателю не нужен был особый повод, чтобы нас хвалить, он поощрял нас за каждую мелочь, даже самую обыденную в жизни студента. Когда ты не можешь найтись с правильным ответом, он не ругает, а пытается помочь или же хвалит за смелость высказать свою мысль, пусть и неверную в рамках предмета. С ним не нужно было «заслуживать» добрых слов. Окончательно успокоившись, я досидела до конца учебного дня без происшествий. Единственное, в какой-то момент преподаватель начал петь, и никто не понял, чем это было вызвано. Мы с одногруппниками молча переглядывались, как бы спрашивая друг друга «Это что, блин, такое?». - На морском песочке я Марусю встретил… Откуда слова? – в ответ тишина. - …В розовых чулочках, талия в корсете. (слово «корсет» он очень забавно произнес как «корсЭт»). Когда преподаватель пел, из-за его картавости я чувствовала, будто он мурлычет мне на ухо. Несколько девочек попытались угадать откуда же «дед», как мы его между собой называли, взял эту песню, но безуспешно. - …Вдруг, патруль, облава, заштормило море. До свиданья, пава, я вернуся вскоре… Игра в «угадайку» продолжалась. - …С кем же ты, Маруся? – длинно выдохнул, - С кем же ты гуляешь? Одного целуешь, а меня кусаешь, тан-та-да-дам, тан-та-да-дам, одного целуешь, а меня кусаешь. Наше молчание стало своеобразным принятием поражения. - «Свадьба в Малиновке» смотрели? Попандопуло пел. Этот эпизод меня в равной мере как позабавил, так и обогатил. Я не была против подобных лирических отступлений, напротив, я всеми руками за такие всплески энергии, они не давали мозгу перегрузиться информацией. А богаче я стала в плане кругозора, потому что, конечно же, после слов Владимира Андреевича посмотрела «Свадьбу в Малиновке», и не только её. Мне вдруг очень захотелось понимать откуда берет свои отсылки и шутки мужчина, и решила погрузиться в советские фильмы с головой. Я смотрела их почти каждый день, благо они короткие, и не могла нарадоваться. Постепенно многочисленные фразы, которыми регулярно пользовались мои родители, сложились в цельную картинку и обрели контекст. Шутить с мамой стало проще и приятнее, потому что я наконец-то понимала о чём идет речь, мы стали вместе смотреть фильмы параллельно с готовкой или чаепитием, у нас появилось много наших «внутренних» фишек, да и в целом хорошо было видеть, как она радуется. Поскольку мне единственной в группе нравились пары по электротехнике, вскоре начали появляться шутки о том, как я абсолютно влюблена в В.А. и как мы с ним втайне ото всех крутим роман. Меня это шипперство даже не раздражало, наоборот, я веселилась вместе с остальными, и, чего греха таить, мне нравилось представлять, что наши с ним «отношения» были реальны. Однако, обратной стороной этой монеты оказались навязчивые мысли, предположения и надежды, словно царапавшие мой череп изнутри, желая вырваться в мир. Вот, уже настал конец сентября, и студенческий профком решил устроить полуофциальное посвящение первокурсникам, арендовав какой-то клуб на ночь. Вообще, за 300-500 рублей попасть туда мог любой желающий студент Политеха, не обязательно даже с первого курса. Естественно, предполагались песни, танцы и реки алкашки, чего никак не могли пропустить мои одногруппники. Загвоздка была лишь в том, что тусовку назначили на будний день. Поскольку выпивать и толкаться с кучей людей у черта на куличиках мне не хотелось, я решила пропустить это мероприятие, и вместо этого поехала к брату с ночёвкой. Мы отлично посидели компанией где-то до 3х часов ночи, играя в Манчкин, и разошлись по комнатам. В принципе, все было штатно: я проснулась где-то в 6 утра (потому что от места, где жил брат, до корпуса можно дойти пешком), умылась, позавтракала йогуртом, который заранее купила себе с вечера, переоделась, и села немного посмотреть Куплинова перед выходом. «Интересно, как там ребята потусили?» - подумала я, и решила заглянуть в общий чат. 01:13 Настя: @all Все не идем завтра на пары. Пизды получать так всем) 01:14 Маша: Или нет… 01:18 Настя: Пойдет одна Даша… Лучше, конечно, если никто. Меньше пиздюлей 01:24 Наташа: Докладная пхпхп 01:26 Вероника *голосовое сообщение*: Я просто реально нихрена не удивлюсь, если он докладную напишет, он неадекватный пхпхх 01:33 Оля: Да и похуй 01:42 Настя: Да и похуй 01:58 Настя: Даша, это как подстава… Если ты одна придешь… «Вот и что мне теперь с этой информацией делать? Я уже собралась, плюс, это пара с Владимиром Андреевичем, я не могу её просто так проебать. С другой стороны, остальные могут подумать, что я их специально подставила. Блин.» Делать было нечего, я набросила пальто, взяла рюкзак и выдвинулась на пары. «Нет, у меня и так очень мало возможностей с ним встретиться, я не могу так разбрасываться временем. К тому же, будет хуже, если человек придет к 8 утра и обнаружит абсолютно пустую аудиторию. Так там хотя бы будет кто-то, кто сможет объяснить ситуацию, что тоже неплохо - уже не так обидно.» Убедив себя в правильности своего поступка, я выдохнула и продолжила рассматривать окружение, пока неторопливо шла к зданию ВУЗа. Листья на деревьях до сих пор оставались зелеными, солнце красиво освещало их, по сторонам от меня расположились старые пятиэтажки, а вдали виднелись ряды панелек. Вот, я подошла к рынку, через который нужно было пройти, и запах свежести сменился запахом сырого мяса вперемешку со специями. Людей вокруг почти не было, но некоторые ларьки уже открылись и стояли в ожидании покупателей. Слева от меня зашумел проезжавший мимо трамвай, где-то в стороне залаяли собаки. Наконец, я перешла самый мой нелюбимый участок пути – дорогу, не оснащенную светофорами, и оказалась у входа в главный корпус кафедры энергетики, нефти и газа. Вполне ожидаемо, возле дверей аудитории стояла я одна. Я прогоняла у себя в голове возможные варианты отговорок, которые я могла сказать в защиту одногруппников, но на ум не приходило ничего особо правдоподобного, поэтому мне оставалось только пустить все на самотек. Естественно, не увидев в коридоре никого, кроме меня, преподаватель удивился, это было заметно по его лицу, и спросил: - Вы одна? – я кивнула. - А где остальные? – мужчина внимательно смотрел на меня, поэтому избежать ответа на вопрос не вышло. - А… Эм… Ну, смотрите, есть две версии: официальная и реальная. - И какая официальная? – он открыл кабинет, и мы зашли внутрь. - Кто-то заболел, кто-то проспал, несколько человек на соревновании по черчению в КОМПАСЕ (специальная программа), - я села за парту, - кто-то просто э-э… не пришёл. – Мне очень не нравилось врать, поэтому смотрела куда угодно, кроме лица преподавателя. - Так, хорошо. А на самом деле? Я замялась. Не знала, можно ли мне говорить откровенно, что все просто напились вчера и сейчас скорее всего спят. Видимо, Владимир Андреевич заметил, что мне было очень неловко отвечать, и решил меня не мучать. - Вас понял. Ладно, сейчас позвоню старосте, - преподаватель достал телефон и вышел из аудитории. Долго ждать не пришлось, скоро он вернулся в аудиторию и сел на место, расположенное напротив меня. - Они допоздна на вечеринке были, значит. - Да, вроде того. - А Вы? – вопросительно посмотрел на меня. - А я не люблю выпивать и, вот, не пошла. - Рад за Вас. Смотрите, сразу я Вас отпустить не смогу – проверки, так что посидим еще минут 15 и можете идти. - Хорошо, - ответила я, глядя на мужчину. Я не решалась заводить разговор, и просто сделала вид, что рассматриваю аудиторию. - Даша, - подал вдруг голос преподаватель, я обратила свой взгляд к нему, - как Вы считаете, что вообще главное в жизни? Я вдруг почувствовала, что была готова к такому вопросу. - Удовлетворенность, - сказала без запинки. - Ну, не согласен, не совсем так. - Счастье, любовь к себе, как я и сказала, удовлетворенность моральная и материальная. Мне кажется, это – самое главное. - Хм, - он немного сдвинулся, - а Вы практикуете сны? - Вы про осознанные сны? - Да-да, о них. Я ненадолго задумалась, к чему этот вопрос. - Нет, как-то не приходилось. Не чувствую необходимости, да и технологии не знаю. Не разбираюсь в этом. - Я, вот, пытался, но у меня никак не выходит. Мне почему-то подсознательно захотелось его утешить, но я быстро подавила это желание. - Хм. Ну, иногда я могу что-то делать во сне, иногда – нет. Но я специально не старалась для этого. Преподаватель выглядел весьма заинтересованным в нашем разговоре, а мой разум трубил тревогу и не мог понять, как действовать в такой ситуации. Я ведь только мечтала о подобной беседе, и никогда бы не подумала, что эта глупая прихоть может воплотиться в реальность. - То есть, все происходит естественно? – я кивнула в знак подтверждения. – Это правильно, так и должно быть. Не нужно лезть туда, где ты быть не должен. - Почему же, иногда это нужно. В.А. слегка нахмурился. - Не понял, поясните. - Допустим, кто-то готовит заговор против Вас, Вы об этом узнали и получили какие-то подробности, которые помогли Вам избежать покушения на Вас, хоть по плану Вы и не должны были это знать. – Пример был не самый удачный, но это первое, что пришло мне в голову. - Но, если бы заговора не было, он бы не изменил Вас. Тут настала моя очередь хмуриться, я как будто потеряла нить мысли преподавателя и не могла понять, что он имел в виду. - Вы бы не изменились, не стали бы другим человеком. Значит, это должно было произойти. - Фатализм? - Нет, я о том, что каждое событие имеет свой вес и смысл в жизни, и ничто не случается просто так. Вы согласны? - В принципе, да. – И это действительно было так. Возможно, это глупо, но я правда верю, что «все переплетено». - И люди, которых Вы встречаете на своём пути не случайны. - Согласна, - я немного склонила голову вбок, - бывают люди и события, которые могут поменять человека как в лучшую, так и в худшую сторону. - А на Вас какое влияние оказывали по жизни? – он смотрел мне прямо в глаза. – Положительное или отрицательное? - Когда как. Но я стараюсь идти в положительном направлении. Иногда человек вдохновляет меня своим примером и мотивирует стать лучше («Я говорю о Вас, Владимир Андреевич! О Вас!»), а иногда он, наоборот, настолько отвратительный, что я смотрю и думаю: «Нет, туда мне не надо». Я ощущала, что не смогла объяснить свои мысли так, как мне хотелось бы, но решила остановиться на том, что есть, и не стала слишком вдаваться в подробности. - Хорошо. Значит, все же не случайно? - Можно и так сказать, да. - Так, хорошо. – Я заметила по голосу мужчины, что разговор подходит к концу. – Можете собираться, дома чай с печеньем попьете. Я кивнула и, хоть уходить и не хотелось, надела пальто с шарфом, взяла в руки рюкзак и задвинула за собой стул. - Да, Дарья, - вдруг сказал мужчина, - первая расчётка у Вас зачтена, поздравляю. - Да? Хорошо, спасибо, - удивленно посмотрела на преподавателя. – До свидания. - До свидания, успехов Вам. - Спасибо, и Вам удачи! – улыбнулась я. Преподаватель только слегка улыбнулся в ответ. Я вышла из аудитории. Никакого выговора за единогласный прогул наша группа не получила, В.А. просто сказал, чтобы к следующей паре явились все. Я не стала говорить одногруппникам, что мне «подарили» зачет по одной из работ за то, что я просто пришла - это было бы нескромно, а они и так уже не в восторге от того, что я не поддержала всеобщий «бунт». Преисполненная разговором с мужчиной, я усердно копалась у себя в мыслях и пыталась понять, что же изменилось, как это повлияло на мое видение мира и почему именно об этом преподаватель решил поговорить со мной. Понимание упорно не желало приходить ко мне. Я только ощущала, что мои без того кипящие эмоции постепенно стали выходить из-под контроля, и я не могла выпустить их так, чтобы последствия не навредили бы ни мне, ни Владимиру Андреевичу. Благодарность, которую я испытывала к нему была больше, чем мог выдержать мой организм, поэтому я стала думать, как было бы лучше её выразить.----------------------
Несколько недель спустя преподаватель обнаружил в своём столе одиноко лежащий красный нарцисс. На нем не было ни карточки, ни ленты – никакой мишуры, только свежеобрезанный стебель. Он удивился и был озадачен, но не стал ничего предпринимать – а что он мог сделать? Тайный доброжелатель не оставил никаких зацепок. Цветок, несомненно, был приятным жестом, но в то же время представлял собой некоторую опасность. Увидь кто другой, могли подумать, что он крутит со студентами, и тогда начались бы неприятности. С этим нужно быть осторожнее. И куда теперь девать это добро? Жена и дети, не поймут, если он принесет такой подарок домой.----------------------
Утро, разгар осени, солнце еще не полностью выглянуло из-за горизонта, было серо. Я медленно ходила вокруг крыльца, ведущего в корпус, и отстраненно пинала мелкие камешки – снова пришла за полчаса до пары, и делать было совершенно нечего. Мне чудом удалось провернуть трюк с цветком для В.А. пару дней назад, когда расписание позволяло приехать в другой конец города, и при этом остаться незамеченной. Когда я нарезала очередной круг, прошла мимо урны, в которой студенты и преподаватели чаще всего оставляли обертки от еды и окурки (плевать все хотели на запрет курения на территории ВУЗа). Я мельком оторвала взгляд от земли и вдруг заметила среди прочего мусора уже вялый красный нарцисс. Далеко не все знают даже о том, что нарциссы такого цвета вообще существуют, что делало его достаточно приметным, поэтому я была уверена, что это тот же цветок, который я оставила у преподавателя в ящике стола. Стало немного обидно, но я постаралась не дать этому чувству разрастись – я понимала, что Владимир Андреевич не был обязан принимать непрошенные подарки, может, он в принципе не любит цветы. Главное, что он его увидел и держал в руках, пусть, возможно, ничего и не понял. Мне было важно хоть как-нибудь отблагодарить человека, который, не зная того, оказал огромное влияние на мое мировосприятие, и я своего добилась. День прошёл без каких-либо происшествий: в начале первой пары, перед лекцией, как обычно, был опрос по предыдущему материалу, потом сама лекция, периодически разбавляемая шуточками преподавателя, на второй паре мы занимались разбором и решением задач, и в качестве домашней работы Владимир Андреевич сказал нам выполнить очередное практическое задание. Мой пыл, по сравнению с первой парой в этом семестре, уже поутих, и я снова не подавала голоса, пока меня не спрашивали напрямую. Я чувствовала себя откровенно некомфортно при обсуждении вопросов, непосредственно связанных с предметом, потому что я настолько же технарь, насколько и балерина, в связи с чем старалась не высовываться лишний раз. Мне очень сложно давались все эти формулы, теоремы, схемы и расчеты, а электричество – это тот раздел в физике, который хуже всего давался мне ещё со школы. Очень часто на парах мне приходилось изо всех сил стараться, чтобы не дать своей самооценке пробить дно, потому что, честно говоря, я бы мало что понимала, если бы не талант В.А. объяснять всё на пальцах. Только зайдя домой, когда телефон подключился к вай фаю, я увидела входящие сообщения от старосты. Вероника создала чат «элекьроника» Вероника добавила Вас в чат 11:32 Вероника: Короче, меня Попов после пары задержал, сказал ему нужно три девочки делать тесты. Дедлайн до следующей пары, тобиш две недели. 11:33 Маша: Чо за тесты? Как на размерный анализ типа? 11:33 Вероника *голосовое сообщение*: Да, как на размерный анализ, только нам каждой нужно будет делать свой тест целиком. Сказал скинет примеры и шаблон на почту, я потом сюда вам сброшу и распределю кому что. А, еще сказал, что тем, кто будет делать тесты, не надо делать расчетку, которую я фоткала. 11:36 Маша: Ооо заебись 11:36 Маша: Надеюсь он нам за это ещё какие-нибудь плюшки даст, типа там автомат на экзамен. 11:37 Вероника: Вот жиза, а то ваще не всралось всё это учить 11:50 Вы: Согл 11:50 Вы: Но не думаю, что автомат поставит. Максимум какую-нибудь практику простит 11:53 Вы: @Вероника кст, а чего ты Наташу вместо меня не взяла? 11:54: Вероника *голосовое сообщение*: Дед сказал, чтобы одной из девочек была та, что пришла, когда никого больше не было, так что вот так 11:54 Вы: Понял принял, спасяб Нихуя я не поняла. Такое внимание со стороны преподавателя очень льстило, потому что обычно меня выбирали только для участия в олимпиадах по английскому, и я не привыкла, что преподаватели по другим предметам могут выделять меня среди прочих. «Но почему? Может, он решил, что я достаточно ответственная и мне можно поручить какое-то задание? Скорее всего. Но все равно приятно.» Я была более чем рада помочь, даже если бы в итоге не получила бы за работу ничего, кроме простого «спасибо» (ну и отсутствия необходимости решать РГР, конечно), чисто из желания немного облегчить Владимиру Андреевичу жизнь. Вскоре Вероника отправила нам файлы, и, так вышло, что я должна была составлять тест по электротехнике для нашей программы обучения (15.03.05 Конструкторско-технологическое обеспечение машиностроительных производств), и это было огромнейшей удачей, потому что я была знакома с лекционных материалом и у меня на руках были все нужные учебники и методички – оставалось только составить вопросы и варианты ответов к ним. Все было бы просто замечательно, но… 91 вопрос. 91 вопрос я должна была выжать из уже без того сокращенного материала. Работала я медленно, по сравнению с девочками, и, по моим прогнозам, документ должен был быть готов аккурат к дедлайну. В процессе работы у меня появилась пара вопросов, на которые Вероника не смогла мне ответить, поэтому я собралась и связалась напрямую с преподавателем. Он перезвонил примерно через полчаса после того, как я отравила сообщение, и мы обсудили по какому принципу будет лучше всего выбирать вопросы. Довольная внезапным живым общением, я передала указания В.А. девочкам, и продолжила работу. Нужно сказать, что самостоятельно сделать все необходимое, ввиду загруженности и тяги к прокрастинации, я не могла, поэтому мне очень помог папа, взяв на себя около 30-40 вопросов. Как я позже узнала, из всех троих я дольше всего тянула с выполнением, поскольку Маша и Вероника, оказывается, еще до дедлайна отправляли свои файлы на проверку. Возможно, прозвучит злорадно, но я была совсем не расстроена тем фактом, что им пришлось переделывать где-то половину всего сделанного. Преподаватель проверил плоды нашей работы и, не внеся ни одного исправления в то, что я с горем пополам вымучила из лекций за прошлый и текущий семестр, похвалил нас за работу. Я чувствовала себя особенной, и мне это нравилось. Мне нравилось представлять, что он не случайно так хорошо ко мне относится, что он заботливо оберегает меня, и почти по-отечески «держит руку у меня на плече». Мне хотелось думать, что он что-то рассмотрел во мне, что-то заметил, даже несмотря на то, что я почти никогда не подавала голос. Мой дедушка говорил, что умного человека можно узнать по глазам, что там, в глубине зрачков, у таких людей спрятана особая искра. Вероятно, я слишком много о себе думаю, но я хотела бы верить, что именно эту искру через линзы очков, моих и его, преподаватель смог разглядеть.--------------------
Декабрь. Уже наступил декабрь, а это могло значить только одно – семестр подходит к концу, и скоро лекции сменятся очередной беготней за зачётами и допусками. Сегодня предпоследняя, а фактически – и вовсе последняя, пара по электротехнике. Мы, как обычно, толпились у двери, пока не пришел Владимир Андреевич. Одногруппники обсуждали сколько у кого осталось работ на защиту и выстраивали очередь. Поскольку мне нужно было досдать только одну работу, я уступала место впереди себя тем, у кого ситуация была не такой радужной. Как и ожидалось, лекцию на последней паре В.А. нам вести не стал, вместо этого выделив время для защиты. Пока мы расходились по местам и раскладывали вещи, преподаватель начертил какую-то электрическую схему и подписал условия задачи. Когда никто из нас так и не смог внятно объяснить, почему сила тока в заданной ветви будет равна именно 40 А (ампер), мужчина решил временно сменить тему, и, похоже, сегодня у него было особенно поэтичное настроение. - Скажите мне, пожалуйста, знаете ли вы критерий выбора правильности своего поступка? Будет у вас какой-то выбор – они всегда будут, бывает несколько выборов сразу. Критерий выбора? - Мораль, - отозвалась Маша. - Мораль? – переспросил мужчина. - …Смотря какая цель, - Настя поспешила высказать свою версию. - …Выгода, - скромно заметил Андрей. - Ну, ладно, ладно. Мораль… Давайте так, конкретный вопрос. Вот, у девочек будет стоять вопрос выбора молодого человека, а у молодых людей – выбор девушки, да? Вот, критерий выбора этого. – Владимир Андреевич не сдавался, и все так же пытался навести нас на какую-то определенную мысль. - Надежность! – почти разом сказали трое девочек. - Так, это первое. Другой вопрос – идти на пару или не идти? - Зависит от того как ты себя чувствуешь. Если плохо, то не идти. - Допустим, чувствуешь себя замечательно. - Тогда почему бы и нет? Просто идёшь на пару, - диалог с преподавателем держался в основном на Маше, Веронике и Насте. Я бы, может, и хотела добавить что-то свое, но мне было бы не особо приятно участвовать в этом базаре с перебиванием друг друга. К тому же, я терялась в ответах других людей, и не могла быстро найти свое собственное мнение. - Я сейчас наталкиваю вас на критерий, который в будущем поможет вам многие выборы упростить. Вот, как человек, который прожил полвека, я вам хочу сказать, что есть такой критерий. Подумайте, какой он? - Тебе должно быть просто и хорошо? - Да, - мужчина улыбнулся, - это я могу вам сказать точно. Если вам плохо и тяжело с человеком, или какой-то критерий не сходится – не теряйте время. Жизнь – очень короткая штука. А критерий очень простой – последние 20 минут. Задайте себе вопрос, только честно задайте, хотите ли вы провести свои последние 20 минут жизни с этим человеком или занимаясь этим делом? Много шелухи отлетит. - Тогда не идти на пару, - ответила Наташа, и аудитория наполнилась смешками. - Это тоже будет ваш выбор, - абсолютно невозмутимо отреагировал Владимир Андреевич. - Вот Вероника так и решила сделать. - Вероника? Подумала: «Да катись оно все!», и не пришла на пару? - Нет, она отчислилась и осталась жить с молодым человеком, - пояснили преподавателю девочки. - Опять-таки – её свободный выбор. Так, - интонация сменилась на более деловую, - вернёмся к диодам, про которые злой Владимир Андреевич спрашивает с самого утра? Время до конца пары прошло спокойно: В.А. все же объяснил нам, как решается та задача, и я вдруг поняла, что философские рассуждения преподавателя не были случайны – выводы, к которым мы пришли, если достаточно извернуться, вполне можно было применить и к электрической цепи. После этого ребята по очереди подходили для защиты практических работ, и, к нашему удивлению, принимал их Владимир Андреевич сегодня достаточно мягко, что не могло не радовать. Но даже несмотря на лояльность преподавателя при защите, людей и работ было слишком много, и не все успели защитить, что хотели. В том числе и я. «Вот блин, я надеялась через две недели просто с зачеткой и сшитыми работами приехать, а тут придется опять в очереди стоять и защищаться. Ну и хуйня». - Староста, - вдруг окликнул в конце пары мужчина, - и другие две девочки, - В.А. по очереди взглянул на нас с Машей, - останьтесь, пожалуйста. Есть, что обсудить. - Хорошо. Пока остальные наши одногруппники выходили из аудитории и прощались, мы, переглядываясь, подошли к преподавателю. - Присаживайтесь, пожалуйста. Мы сели. - Значит так, смотрите, работу сделали хорошо, молодцы, - сказал он, подразумевая нашу помощь с тестами, - за это вам спасибо. Эту тему мы больше не поднимаем и не говорим о ней, хорошо? – мы согласно угукнули. - Практические и РГР я вам закрываю, сдайте лабораторные Прокопенко, и, в принципе, УПВ (допуск к экзамену) у вас есть. - А мы уже все сдали, - уточнила Вероника. - Да? Отлично. - Спасибо, - тихо сказала я, кивнув в знак благодарности. Преподаватель посмотрел на меня. Это было одним из немногочисленных слов, которые я произнесла за всю пару. Мужчина какое-то время пообсуждал с девочками какие-то матрицы и прошлые жизни, но потом внезапно перешел на серьезный тон. - Что я вам хочу сказать, все это интересно очень, но… Здесь вопрос серьезный будет, сейчас – в особенности. – Я насторожилась и прислушалась. – Внимательно наблюдайте, что происходит. Это добрый совет вам. Ясно объяснил? – Я перестала что-либо понимать. - Сейчас будут очень большие изменения, и они произойдут в ближайшее время. Вы их заметите. Это все. Мы встали и, попрощавшись с преподавателем, ушли. Что он имел ввиду? Мне стоит взять странные слова В.А. на веру, или забыть о них, как о бреде сумасшедшего? Я не знала, и решила на время отложить мысли об этом.--- Месяц спустя ---
Зачетную неделю я закрыла успешно, правда, для этого мне пришлось не спать две ночи, чтобы успеть почти с нуля сделать две курсовые работы, на выполнение которых был дан целый семестр. Опыт, надо сказать, любопытный, мне даже понравилось работать ночью: вокруг темно и тихо, нет никаких отвлечений, я в своей комнате спокойно разбираюсь с делами и пью молоко. Новый год я впервые в жизни встретила в компании друзей – мы с мамой приехали в гости к брату, где вместе с ним живут еще трое человек, с которыми у меня завязались весьма теплые отношения. Мне подарили огромного плюшевого гуся длиной в человеческий рост, кучу блесток для лица и волос, и очаровательную плюшевую игрушку-краба. Все две недели каникул, предшествовавших экзаменам, я провела в режиме максимального энергосбережения и вообще не прикасалась к учёбе: я рисовала, читала фанфики, смотрела фильмы и гуляла с папой, который приехал к нам на несколько дней. Отношения у меня с ним достаточно неплохие, пусть их и нельзя назвать идеальными, и после долгой разлуки я была рада увидеться. Первый экзамен, к моему удивлению, несмотря на всю прокрастинацию, получилось сдать на отлично. Достаточно долгое время я загонялась по этому поводу, так как по моим личным ощущениям я не заслужила такой высокой оценки, но потом успокоилась - преподавателю виднее. Наверное. Оставалось всего три дня для подготовки к следующему экзамену – экзамену по электротехнике. С одной стороны, этого времени достаточно, чтобы подготовиться по выданному списку вопросов, с другой – меня била ужасная тревожность, я очень сильно не хотела разочаровывать Владимира Андреевича, но понимала, что электротехника для меня – темный лес, и я в нем безнадежно потеряна. Я погрузилась в изучение лекций, записанных в тетради, смотрела обучающие видео на YouTube, делала заметки, и пыталась прорешивать задачи из электронных учебников, но в 9 случаях из 10 ничего у меня не получалось. Я знала теорию, знала нужные формулы, но применить их на практике никак не могла. То, что я иногда шла в своих размышлениях в нужном направлении уже можно было считать большой удачей. В весьма странном настроении, уставшая и с трепыхавшимся то ли от недосыпа, то ли от волнения сердцем я отправилась на экзамен. Снова мы стоим в коридоре, снова обсуждаем все, что успели выучить – это уже стало рутиной, привычной и даже немного успокаивающей. Я первая заметила вошедшего в здание преподавателя, и поспешила поздороваться, боясь оторвать от него взгляд. За целый год рисования его портретов я так и не смогла добиться достаточного сходства, и это меня невероятно расстраивало. Я хотела рисовать так, чтобы изображения могли заменить мне личные встречи, которым не суждено было больше свершиться, чтобы с первого взгляда можно было сказать: «Да, это точно он», и любоваться этим лицом в моменты особой печали. Но, увы, такого уровня мастерства я достичь не сумела. Владимир Андреевич открыл дверь в аудиторию и впустил «первую партию» студентов, попросив лишь меня и Машу с Вероникой пройти за ним. «Он же уже отплатил нам за работу над тестами… Неужели..?» Мужчина завел нас в соседний кабинет и закрыл за собой дверь, чтобы никто не подслушал наш разговор. Он развернулся к нам, и, вдруг, внимательно всмотревшись в мое лицо, сказал с легким беспокойством: - Даша, как Вам спалось? Я немного растерялась, но быстро взяла себя в руки, и ответила, не отводя взгляда от глаз преподавателя: - Да вроде неплохо. Все хорошо, спасибо. Было непохоже, что В.А. мне поверил, но он решил никак не комментировать мою маленькую ложь. - Вы мне очень помогли, и сделали все отлично, умнички. – Мы с девочками переглянулись, слегка улыбаясь, довольные собой. – Так вот, по экзамену у вас автоматически «отлично», благодарю вас за работу. - Рады были помочь, - смогла выдавить я, до сих пор не веря в реальность того, что сейчас произошло. – Спасибо. Маша и Вероника отправились на экзамен, чтобы создать видимость того, что они сдают его наравне с остальными – было ясно, что нам не стоит распространяться о щедрости преподавателя, в то время как я уселась в пустой аудитории, ожидая свою очередь. Мысль о том, что я получила 5 без особых усилий, медленно переваривалась в моей голове, когда я осознала одну вещь. Она была очень простой, но, тем не менее, поразила меня до глубины души. Этот «автомат» был своего рода последствием моей неудобной любви к В.А, как будто Вселенная пожалела меня и похвалила за терпение, окупила бессонные ночи и заплаканные наволочки. Ведь если бы я не пришла в тот день, когда вся группа мучилась похмельем, преподаватель бы не запомнил меня, и не назначил бы на составление тестов, староста бы выбрала вместо меня Наташу, и со мной бы не случилось всего того, что в итоге привело меня к текущему моменту. Это клубок событий, и ни одно из них не было случайным. Все так и должно было произойти. Я была на грани, и, если бы не вошедший в аудиторию Владимир Андреевич, я бы, скорее всего, пустила слезу. Возможно, он это заметил. - Ну, давайте, - сказал мне мужчина, - можете задать вопрос. «Какой вопрос?» Я подняла на него взгляд. - Как-то Вы нам рассказывали, что не нужно оставаться с человеком, если он не совпадает хотя бы с одним вашим критерием. Разве можно найти идеального человека? – «Была ни была», - подумала я, и пустилась во все тяжкие. «Все равно мы больше не увидимся». Преподаватель ненадолго задумался и сел рядом со мной. - Я Вам честно скажу одну вещь, она достаточно глубокая, сокровенная. Это еще нужно заслужить этого человека. Знаете, почему? – он немного склонил голову вбок в ожидании моего ответа. - Потому что ты тоже должен подходить под его критерии? Как паззл. - Да, ведь танго никогда не танцует один человек, только два. Рядом с Вами находятся те люди, отображением которых являетесь Вы, а они, в свою очередь, являются отражением Вас. То есть, вокруг Вас, по сути, зеркала ходят, это я образно говорю. Я кивнула в знак согласия. - Мы общаемся с теми, кто похож на нас внутренне. – Преподаватель был доволен моим ответом, и продолжил. - И, вот представьте себе: допустим, мужчина потерялся, бежит по лесу, кричит: «А-а-а! Потерялся!», и в этом же лесу бегает женщина, кричит: «А-а-а! Потерялась!». Вдруг они замечают друг друга, бегут навстречу, радуются, обнимаются, думают: «Наконец-то мы нашлись!». Проходит минута, и они понимают, что они все в том же лесу, и оба все так же в нём потеряны. Что я хочу сказать… Одиночество может притянуть к себе только одиночество, и если Вы пусты внутри, то и вокруг Вас будет одна пустота. - Понимаю, - сказала я, опустив голову. Я чувствовала, как эмоции грозились выплеснуться наружу, и при этом сама не могла понять откуда они взялись и почему. Внутри меня все бурлило и кипело, и мне пришлось с силой впиться ногтями в ладони, чтобы сдержать подступившие слезы. «Я его никогда больше не увижу». - Я вот вроде простые вещи говорю, а Вы сидите такая задумчивая, как будто я какую-то большую тайну открыл. Не получив от меня никакой реакции, Владимир Андреевич неуверенно коснулся моего плеча. - Даша, с Вами все в порядке? Это стало последней каплей. Я расплакалась, как маленький ребенок, с той лишь разницей, что делала это практически беззвучно, только подрагивающие плечи выдавали мое состояние. Не сдержавшись, я, в поиске поддержки и утешения, вдруг прижалась к преподавателю так, что ему пришлось меня обнять. - Ну, ну, Дарья, что такое? – мужчина по-отечески мягко погладил меня по волосам. Слова не желали складываться в связные предложения, поэтому в ответ я просто что-то невнятно промычала, впитывая ощущение тепла чужих рук. - Тише, тише. Вы так расстроились из-за того, что я сказал? – поглаживания по голове не прекращались. Не зная, как еще объяснить свою несдержанность, я кивнула. - Глупости, Вам это не грозит. Вы смышленая и очень ответственная девушка, Ваш жизненный путь только начался, и, в случае чего, Вы можете все изменить так, как Вам будет угодно. Только, призываю Вас, не бойтесь пробовать. Поймите что нужно именно Вам, и идите к своей цели. Я, наконец, взяла себя в руки, и нехотя отстранилась от В.А. – не хватало, чтобы кто-то застал нас в таком положении. - Угу, я постараюсь. - А теперь, Дарья, - я посмотрела на преподавателя, - глубокий вдох и выдох. Все будет хорошо. Владимир Андреевич еще немного подождал пока я окончательно успокоюсь. - Ну, я пошел проводить экзамен, - мужчина поднялся из-за стола и направился к двери. - Спасибо Вам за всё! – сказала я вдогонку. В.А. лишь улыбнулся в ответ, и ушёл.--- Пять лет спустя---
Я бегала по залу, проверяя все ли было в порядке: поправила неровно висящие картины, ещё раз пересчитала количество буклетов, обсудила громкость музыкального сопровождения и убедилась, что всех нужных людей добавили в списки приглашенных. Конечно, на выставку мог прийти любой желающий, но только за чисто символические 200 рублей. После стольких стараний я наконец-то смогла добиться индивидуальной выставки своих картин – в основном на обозрение были выставлены многочисленные абстракции, хоть я и специализировалась на портретах. Естественно, что большого наплыва людей не ожидалось – в художественном мире у меня еще не было хоть сколько-то громкого имени. Если повезет, то кроме приглашенных мной родственников и друзей, оказавших мне огромную помощь с организацией этого мероприятия, на выставку забредет еще парочка случайных прохожих, небезразличных к искусству. Наконец, двери зала были открыты для посещения. Я ходила от одного человека к другому, принимая поздравления с дебютом, обращала внимание близких на ту или иную картину и не могла нарадоваться. «У меня получилось. Да, это только начало, и выставка – не залог будущего успеха, но, черт возьми, я смогла!». Как я и думала, незнакомых лиц среди гостей было совсем немного: тут и там мелькал красный берет какой-то девочки, внимательно рассматривавшей каждую абстракцию, где-то прошли пожилые супруги, тихо что-то обсуждавшие между собой, со стороны входа послышался смех подростков, заглянувших сюда от скуки, но я была рада и этому. Вдруг, я заметила какого-то мужчину, стоявшего напротив одной из моих старых картин. Хотя с моего места его было видно только со спины, он не был похож на человека, который обычно посещал такие места: на нем были надеты уже, видимо, не новые свободные темно-синие джинсы и потертая кожаная куртка, а длинные каштановые с проседью волосы заплетены в пучок – ну типичный байкер. Мне было интересно мнение посторонних о плодах своего труда, поэтому я, как учил меня один умный человек, глубоко вдохнула, выдохнула, собралась, и подошла к незнакомцу. «Для В.А.» - так называлась картина, которую увлеченно рассматривал мужчина. Когда-то я написала её для своего преподавателя по электротехнике, но, к сожалению, так и не набралась решимости её отдать. С другой стороны, теперь она украшает стены этого небольшого зала и служит доказательством моего прогресса, как художника. - Нравится? – не сильно громко спросила я мужчину, присоединившись к нему. - Даша, Вы молодец. Этот голос. Я повернула голову, и ошарашенно уставилась на… Владимира Андреевича. - Я… Вы… Эм… - от неожиданности я вдруг растеряла слова. Я снова почувствовала себя той маленькой студенткой, которая боялась лишний раз что-нибудь сказать при объекте воздыхания. – Кхм. Бывшего преподавателя, очевидно, очень забавляла моя реакция, а я никак не могла перестать судорожно рассматривать его лицо. Он почти не изменился за пять лет, разве что морщин и седых волос было немного больше, чем я запомнила. - Это Вы для меня рисовали? – нарушил тишину мужчина. - Ну, по задумке – да, для Вас. Я, правда, хотела отдать её, но потом слишком испугалась, и оставила себе, - я стыдливо посмотрела в пол. - Ничего страшного, я не в обиде, - В.А. коснулся моей руки, обращая на себя внимание. – Это Вам, - мужчина протянул мне небольшой букет из желтых и фиолетовых ирисов. – Поздравляю, Дашенька. - Спасибо… Владимир Андреевич, это ведь Вы помогли мне стать немного лучше. Бывший преподаватель усмехнулся. - Это моя работа. Я рад, что смог помочь, - мужчина снова обратил свой взгляд к картине. – Нарциссы, значит? - Хотите забрать её себе? – вдруг выпалила я. – Она никогда не была полностью моей. Мне будет очень приятно, если Вы примете такой подарок. В.А. долго не мог решить нужно ему это или нет. - Будете иногда вспоминать обо мне, - мягко подтолкнула я. - Это красивая история о любви, - наконец ответил мужчина, выдохнув. – С удовольствием приму Ваш подарок, благодарю. Я быстро договорилась о том, чтобы вместо этой картины повесили другую, которая не поместилась из-за ограничений по месту, упаковала холст и принесла его ожидавшему меня около другой абстракции Владимиру Андреевичу. Я порывисто взяла бывшего преподавателя за руку и еще раз поблагодарила за все, что он сделал для меня. Пришла пора прощаться. - До свидания, Дарья, успехов Вам. - И Вам удачи! Берегите себя, - сказала я, прощаясь как будто бы не с человеком, а со своим прошлым. Он лишь улыбнулся в ответ, и ушёл.