"Вспоминая её"

Трава была сухой и колючей, сквозь неё виднелись редкие клочки потрескавшейся земли. Небо хмурилось, облака всё темнели и темнели, а ветер гнал их куда подальше. Вокруг не росло ни кустика, ни деревца, чтобы спрятаться от надвигаюдейся грозы. Да и у него самого, наверное, не хватило бы на то больше сил. По собственной воле выбрал такой одинокий и печальный уход, но сердце его билось ещё ровно, не покоряясь никаким сожалениям. Слабый, печальный, и от того ещё более романтичный. Он просто лежал в траве и вспоминал… Как был однажды предан, однажды — любим. И сам любил в ответ не меньше, погибая от стали в её глазах. Тяньлан-цзюнь, то есть «драгоценный нефрит» — не его имя. Это то, как называл себя долгое время род правящих Священных демонов. Данный титул перешёл ему по наследству. У него была сестра, которой повезло куда больше. Но кого бы теперь это волновало… Тяньлан не должен был ей завидовать, скорее наоборот. Он рос сильным, не зная страха, но помня своё положение. Она же с трудом меч поднимала на полигоне, всем слугам на смех. Он завоёвывал земли, легко подчинял себе других, в то время, как его сестра вечно была не у дел. Его уважали и боялись, им восхищались! В то время, как про принцессу мало кто помнил. Это ей стоило мечтать оказаться на его месте. В самом центре внимания, в самом вихре диких танцев и пламени факелов. Но выходило всегда наоборот. Что это она смеялась над ним глазами, пока он жадно провожал её путь. «Тяньлан-цзюнь» — красивый титул, но такой бесполезный. Он разрешал ему вломиться в дверь к кому угодно, уничтожить самое ценное, унизить всех и не бояться за это ничего. Однако зачем, если даже без него он может всё это провернуть. По праву сильнейшего, по праву победителя. И будто мало, это чёртово имя давало кучу обязаностей. Туда поедь, тех проверь, за теми проследи, там бунт успокой, этих гостей прийми… Его беспокойная натура требовала свободы. И он сбежал от них всех как только смог, пусть на мечту всей жизни и пришлось потратить долгие годы. Он выучил своих слуг кнутом и плетью. Приумножил богатства своих владений. Принимал клятвы верности отовсюду, и отовсюду о нём гремела слава. А потому мог наконец уйти на покой, выполнив свой долг сына. Но Тяньлан не мог избавиться от ощущения, что это он — тень своей сестры. Идёт по её стопам, её дорогами. Слабый в своём глупом желании увидеть что-то ещё. Более… Мягкое, что ли? Чистое. Неподвластное демонам. Уже будучи взрослым состоявшимся мужчиной, он наконец стал искать когда-то похищенную принцессу. Спасти её, и пусть наслаждается его милостью. Пусть видит, как велик теперь младший брат! И понимает, в который уже раз, что они совсем разные. Что это она недостойна. Гоняться за призраком спустя столько лет оказалось нелепой затеей. Тяньлан-цзюнь искал доказательство… А нашёл ничтожную умирающую женщину, что умоляла позаботиться о сыне. Об ущербном смеске от того самого змея. Она просила словами, дрожащими руками, глазами, полными слёз. А он смотрел на неё, и не понимал, как ей может быть не стыдно? Госпожа великого рода, что из поколения в поколение славился своей силой! С ног до головы в грязи, как нищая оборванка, и говорит ещё что-то про любовь. Забавно, что теперь он кончает почти так же. Было ли ей страшно, чувствовала ли она облегчение от того, что уходит не одна? Сейчас ему кажется, будто сестра за руку держит. Родной племянник, а гордости ни грама, спустя столько лет всё равно ведёт себя как слуга. Смотрит глазами цвета, что та трава, а взгляд тот же. Сперва он не хотел его признавать. Дал верных себе слуг, оставил подарки и вздумал уже уходить, когда тот стал за ним ползти. Выглядел и вправду как чудовище, словно огромный червяк проглотил целиком человека. Не смотря ни на что, в нём было что-то от матери. Такая же потребность в ком-то, лёгкое принятие слабости. И такая же верность своим принципам. Купить его доверие оказалось легко. Немного усилий — и у прекрасного лица появилось достойное тело. Капля фантазии — и у этого куска плоти появилось имя. Он нарёк его Чжучжи Лан. И сам же посмеивался от того, насколько неоправданным было это имя. Тот желал следовать за своим спасителем — да, Тяньлан всё же им стал — и он позволил тому это сделать. Неожиданно, но это оказалось довольно приятным. Общаться с кем-то без драк и почти на равных. Разделить свои увлечения, совсем не смущая. Подчинённые обычно нет-нет, а косились неодобрительно на очередной дешёвый романчик в его руках. Чжучжи, кажется, и вовсе не понимал, что не так с этой книгой. Он прививал ему свой вкус в литературе, музыке, театре. Рассказывал истории из жизни, и сам не понял, в какой момент это переросло в обучение. А после и вовсе в полноценное воспитание… Ребёнка? Ментально его племянник им и являлся. И демон привык к нему, к совместным вечерам и прочему. Тот ходил за ним хвостом и стал свидетелем не одного важного события в его жизни. Наверное, если б прямо сейчас память подвела, обманула в воспоминаниях, он бы продолжил. Тихим несмелым голосом рассказал бы, как было на самом деле, не дал запутаться. Но Тяньлан-цзюнь молчал — а может и нет, он не знал, в силах ли ещё контролировать собственный язык. Руки? Ноги? Где конкретно он вообще сейчас находится? Так или иначе, ему хотелось бы гордо молчать, вспомнить он сможет и сам. Просить о помощи всё ещё казалось чем-то слегка постыдным. Хотя к концу своей жизни он и научился говорить «спасибо» и «прости». И это случилось благодаря одной потрясающей девушке… Умной, но не высокомерной, сильной, но при этом удивительно мягкой. Которая смотрела на мир без иллюзий, однако никогда не теряла надежду. Её имя так навеки и осталось где-то под рёбрами, запечатлённое на сердце. С Су Сиянь они познакомились случайно, во время выполнения ею одного из заданий. Она исправно следовала благородному пути заклинателя, шагая дорогой меча, он же путался под ногами и мешал. Так, что даже хладнокровная девушка вроде неё, в конце концов, не выдержала, высказав, что думает по поводу его поведения. Тяньлана назвали недалёким, беззалаберным, безответственным шутом, лишённым всякого сочувствия и достоинства, не говоря уже о чести и храбрости. И что с таким ни одной приличной девушке делать абсолютно нечего, даже ради миссии. А после, подтверждая свои слова, развернулась, тряхнув волосами, и поравнялась с боевыми подругами. Естественно, гордость Повелителя не могла простить такого унижения! Его, выходца из рода правящих Священных демонов, великого воина, правителя практически всех демонических царств, распекли, как ребёнка? Да кто вообще такая эта девушка? Пусть поплатится, он докажет, что она не права! С того момента Тяньлан-цзюнь делал всё чтобы её поразить. Приятно поразить, в самое сердце, своими манерами, красотой, добродетелью, отвагой и что там ещё у людей ценится… Но все его попытки встречал либо презрительный взгляд, либо девичий смех. И в первый раз, когда это случилось, он так и замер, широко расскрыв глаза. Его внешний вид только больше её позабавил. А демон тем временем не знал, как унять бедное чёрное сердце, что сам по глупости отдал одной человечке в тот миг. И теперь все его попытки носили другой характер. Не унизить тем, что на деле она и близко до него не дотягивает. Уже наоборот доказать, что это он достоин её. Су Сиянь от всех ухаживаний отбивалась, как могла, причём и от демонических, и от человеческих. Но упрямства в Тяньлане было на десятерых, а сама она, как оказалось, была не так уж против. Они хорошо проводили время вместе. Чуть ли не каждый вечер сбегали от всех дел, всех вопросов, что могли бы ждать их утром. Чжучжи следил за безопасностью, и вместе они забывали о времени. Как далеко по итогу они зашли… Уже двадцать с лишним лет бродит по свету их ребёнок… Но сколько бы они не тешили себя иллюзией того, что всё хорошо, всё было далеко не в порядке. Люди и демоны всегда боролись друг с другом и считались непримиримыми врагами. Все народы и кланы, которые он объединил, как один, считали, что он должен готовить армию, чтобы скорее ударить по основным точкам человеческого мира. Заклинатели же считали точно так же. И призывали своих учеников готовиться к «битве во имя Света». Су Сиянь считала, что это всё — одна большая дурость. И Тяньлан-цзюнь только соглашался с ней. Поэтому, когда ей пришла идея, что пора покинуть наконец Хуаньхуа, он не был против. Но у них не получилось. Сперва сковали её, потом его. Тело, израненое, измученное, до сих пор помнит все цепи и талисманы, с которыми заточили. Они забрали его силу, власть, и даже Чжучжи не мог помочь. Без магии он снова стал уродливым змеем с прекрасным лицом, и мог только шипеть. Он ненавидил Сиянь в тот период. Думал, обманула, предала. А, может, и вовсе никогда не была на его стороне? Его душили гнев и обида. Потому что никого сильнее в жизни демон никогда не любил. Эта глупая гордость, чёрная душа… Да, он далеко не святой монах. Но и не монстр, точно нет. Так почему? За что?! Свобода пришла к нему спустя десятилетия. А спустя ещё пару месяцев — осознание того, как сильно изменилось всё вокруг. Правда наконец открылась, как гнилой сундук. И его месть оказалась никому не нужна. И Су Сиянь, сильная, стойкая… Верная, была таковой до конца. Она не обманывала его. И сделала всё, чтобы спасти их единственного ребёнка. Когда он услышал об этом, сразу же вспомнилась ему и другая женщина. Что тоже на смертном одре думала лишь о своём сыне и верила в великую любовь. Была ли она на самом деле такой? Поладили бы эти двое? Его реальность разбилась об осколки. Что делать с этим, он не знал, но чувствовал, что должен хотя бы извиниться. Попытаться найти её кости, упокоить их и попросить прощения. Они направились на поиски вдвоём — только он и Чжучжи Лан. Бинхэ возвращение блудного отца не оценил. Но то пустое, Тяньлан и сам не до конца понимал, как должен относиться к сыну. Тот шёл по его стопам, завоевав всех, кого только можно, стремясь получить чужое признание. И вместе с тем, он был совершенно другим. Более яростным, недалёким, разве был он таким в его годы? От Сиянь в нём не было ничего. Ни её характера, ни её силы. Он не понимал его, и, как бы его любимая не хотела, не принимал, как часть себя. Возможно, в другой жизни… Демон тяжело вздохнул — здоровье окончательно оставило его. Этот путь забрал слишком много сил, как физических, так и душевных. Он уже почти ничего не видел, где сейчас его племянник и, что тот делает. С ним ли ещё, и где они вообще находятся. Он не контролировал даже собственное тело. Кажется, его рука держала какой-то гладкий камень? Губы вроде бы шевелились. Он надеялся, что сейчас они улыбаются. Глубоко внутри Тяньлан-цзюнь чувствовал, что всё правильно. Как если бы после долгого путешествия вернулся домой. Где теперь его дом? Сгорел или ещё стоит? Единственное, о чём он переживал — как дальше быть Чжучжи? Слёз лить не будет, да не горевать всё равно не уговоришь. Может, повезёт, и встретит любовь, совсем как в романе. Его же история заканчивается грустно. Он хотел ему что-то сказать, как-то утешить. Получилось ли, или снова не успел? Мысли скакали, как кузнечики в траве. Сухой и колючей, его могиле… Демон прикрыл уставшие глаза и выдохнул в последний раз. Было чувство, что он рассеивается, ветер гонит его вместе с облаками. Как слепой пастух, который не в силах отличить волка от овец. Разве место ему на небесах? Но он поднимался всё выше и выше… Пока наконец, словно во сне, не увидел её. Всё такая же юная и прекрасная, она улыбалась так непривычно нежно. И тянула к нему руки, словно надеясь обнять. Даже если то была лишь очередная иллюзия, обман сознания, противиться было нечему. Её ладони лучились теплом и светом, а взгляд — так и не отнятой миром любовью. Щекам вдруг стало горячо и влажно, и она губами собрала невольные его слёзы. — Сиянь-Сиянь… Ты мечта или боль? Тихий смех, и он будто бы ожил. Всё остальное, сброшенное там, внизу, показалось удивительно неважным. Она здесь, с ним, снова. Спустя столько лет эта удивительная девушка выбирает только его. Глупый вопрос — понял он наконец. А как ещё? Су Сиянь ведь и то, и другое. Молитва ночью для грешника, наказанье поутру для праведника… Демон бросил последний взгляд на землю, такой ясный, будто снова прозрел. Он ещё придёт сюда, проведает, узнает. Только не сейчас, сейчас его ждут. Её ладонь полностью прячется в его, и только так будет правильно. Неделимое навсегда, до конца времён. Они нужны друг другу. Она тоже помнит, тоже любит. Она тоже, когда уходила, вспоминала его…