Waning moon

      Алан, стеклянными глазами смотрящий в темноту пустынной улицы, был её частью. Его пожирали эмоции, для которых он не смог бы подобрать подходящих слов. Всё внутри него превратилось в ноющую тупой болью пустоту, тихо растворяющую бушующие волны чувств.       Когда он бросил в Вэня жестокие слова и толкнул что было силы, его сердце, прежде заполняющее грудную клетку любовью, сжимающееся от сомнений, взорвалось с хлопком воздушного шара. Вспышка гнева оставила за собой лишь пустоту.       Бесцельно волочась по мокрому асфальту, он набрёл на знакомую прежде палатку с уличной едой. Алан никогда не был близок с Гайпа, но сейчас зачем-то посмотрел ему в глаза. Раньше они всегда казались ему очень живыми, но теперь он увидел в них лишь необъяснимую печаль. Может быть, они были не такими уж разными.       В тишине они съели по чашке лапши, а затем напились. Алан не знал, было ли горьким пиво, или же его тошнило от раздирающей горло боли.       Они вернулись вместе, опираясь на плечи друг друга, шатко ступая вразнобой. Разговоры о придирчивых клиентах и невыносимо низких зарплатах ничего не значили. Единственное общее, что у них было, заполняло комнату вязким эфиром, в котором они тонули, но продолжали игнорировать. Поэтому, когда Алан положил ладонь на колено Гайпа, тот без лишних слов прильнул к его губам.       Пустота поглощала даже желание. Безразличным взглядом Алан смотрел, как Гайпа расстёгивал его брюки. Он не чувствовал возбуждения, но не мог контролировать своё тело, поэтому, когда рука Гайпа оказалась на нём, он ответил тем же.       Движения Гайпа легкой рябью размывали сознание, заставляли толкаться в его руку и притягивать ближе, вторя его движениям, сбрасывая напряжение друг друга.       Единственный стон Алана был глухим, практически беззвучным, как и ответ Гайпа. Впервые в жизни на руках Алана была не его сперма, и даже не сперма Вэня. Последний осколок его сердца сжался.       Алан потянулся за своей рубашкой. Когда-то он хотел дорого выглядеть перед клиентами, поэтому купил её по какой-то бешеной цене, перед тем долго себя уговаривая.       Что-то глухо ударило его в живот, выбросив из собственных мыслей. Он попытался вдохнуть, но казалось, его лёгкие доверху заполнены грязью. Все эмоции разом обрушились на него, разрывая органы, превращая прежде немую тишину в безумный крик отчаяния. Снова и снова он пытался вдохнуть, глупо открывая рот, но вакуум внутри него лишь сильнее сжимался.       Он хотел подарить Вэню стабильную жизнь. Изо дня в день терпел самодура босса и невыносимый груз общественного давления, надеясь возвращаться в любящие объятия своего партнёра каждый вечер. Но Вэн сказал, что не может назвать его домом. Всё, что Алан так усердно строил, вмиг рухнуло.       Сквозь гул в ушах он обрывками слышал голос Гайпа, стоящего перед ним на коленях, пытающегося понять, что происходит. Образ молодого парня перед ним расплывался, Алан попытался протереть глаза руками и почувствовал на них горячие слезы.       Алан ничего не ответил, а Гайпа перестал спрашивать. Он вытер руки Алана салфеткой и застегнул его брюки. Поднявшись, он сел рядом.       Ночь была слишком длинной. Усталость после секса превращалась в сонливость. Но что-то в груди Алана расслабилось, поэтому он внезапно стал таким хрупким.       На стене тлел жёлтый свет старой лампы. Гайпа положил голову на плечо сидящего рядом парня, и тот вздрогнул, но не стал отталкивать. Слушая слабые всхлипы Алана, Гайпа чувствовал тепло его кожи.       Едва ли температура их тел могла склеить разбитое сердце, завести его хотя бы на восемь последних ударов. Но, может быть, её будет достаточно, чтобы поднять двух разорванных на кусочки людей и осколок за осколком собрать их сердца в единое целое.