За новое начало (To New Beginnings)

— Отбой, ребята, завтра у нас игра. Еще не время праздновать, — крикнул Укай в комнату, где уже погасили свет. Легендарное противостояние Сейджо и его воронят — казалось, этот матч продлился несколько часов. Когда последний мяч отлетел от рук их связующего, Укай подумал, что сейчас грохнется в обморок. Он понятия не имел, как у пацанов, которые умоляли его пойти праздновать, остались на это силы. Он закрыл за собой дверь и зашагал по коридору. Прислушался около двери в комнату Киеко и Ячи, убеждаясь, что менеджеры тоже укладываются спать, и направился к выходу, чтобы перекурить. У гостиницы, где они остановились, был внутренний дворик — ничего особенного, просто дерево, пруд и мощеная дорожка вокруг. Открыв дверь, он увидел фигуру, сидящую на краю дорожки спиной к нему. Она обернулась, услышав, как отворилась дверь. — Эй, тренер, хочешь пивка? Это была сестра Танаки, Саеко, по-прежнему в кожаной куртке. Укай слегка позавидовал: ночь была прохладная, а ей наверняка тепло. — Конечно, если ты готова поделиться, — ответил он, вытащив пачку, и хлопнул ей по своей ладони, чтобы выбить одну сигарету. Плотно сжав ее губами, он взял бутылку, которую ему протянула Саеко, и предложил пачку ей. — Нет, спасибо, я и так подаю Рю плохой пример. Не могу еще и курить начать, — засмеялась она, и Укай подумал, что у нее приятный смех. Громкий — может быть, слишком громкий, учитывая поздний час, — но он идеально ей подходил. Он спрятал пачку, открутил крышку с пива и присел рядом с ней, скрестив ноги. — Танака сегодня был молодцом. В следующем году он точно станет асом. Ты можешь гордиться им, — сказал Укай. — Я всегда им горжусь, — ответила она и сделала большой глоток, допивая остатки пива в бутылке. — Кто-то же должен. Вторую часть она произнесла тише, и Укай подумал, что, возможно, он не должен был это услышать — или что она не собиралась говорить это вслух. Они посидели в тишине, пока она открывала еще одно пиво из пачки на шесть бутылок, которая стояла рядом, а он докуривал сигарету. Когда он посмотрел на нее, ее лицо и волосы будто светились в лунном свете, и он понял, что раньше никогда по-настоящему не задумывался о том, насколько она красивая. — Так чем ты занимаешься? — спросил он. — То тем, то другим. Последний год или около того работала в магазине. Не так уж и плохо на самом деле, но быть шофером для парочки твоих волейбольных придурков чертовски веселее, — засмеялась она. — А что насчет тебя — сплошной волейбол? — Еще чего, — отозвался он. — Если бы я все время проводил с этими идиотами, то помер бы через неделю. — Он допил остатки пива, и она передала ему второе. — Я работаю в магазинчике у подножия горы, он принадлежит моей маме. А когда собирают урожай, то подрабатываю еще и на фермах, где выращивают фасоль. — Занятой человек, — просто произнесла она. — Кстати, это была хорошая игра. Наверное, лучшая, что я видела. Бьюсь об заклад, что увидела бы и лучше, если бы мне было до этого дело, когда я училась в школе — в те годы ведь играл тот герой Хинаты. Но спорт тогда был не моей темой. — Да, наверное. Это было уже после меня, но мой дед еще тренировал, и я постоянно об этом слышал. — Сколько тебе вообще? Я подумала, что мы вряд ли учились вместе, а то я бы тебя запомнила. Он не был уверен, что она имеет в виду: он был не особо запоминающимся человеком. А вот ее он точно запомнил бы. Если она была одногодкой Маленького Гиганта, ей должно быть около двадцати одного. Не слишком юная, подумал он. — Двадцать шесть. А тебе? — Вау, старикашка. Никогда бы не подумала. — Она усмехнулась в горлышко бутылки, потом допила ее одним глотком. — Мне двадцать один. — Да, да, убирайся с моего газона. Мне и от команды хватает шуточек про старость, спасибо большое. Она слегка пихнула его в плечо, и он чуть не поперхнулся пивом. — Хочешь еще одно? Тут осталось по одному на каждого. Вообще я считаю себя девочкой на два пива, но сегодня готова выпить третье. В конце концов, мы празднуем. Он улыбнулся. — О, так вот что мы делаем? Что ж, полагаю, так и есть. Конечно, давай закатим вечеринку. — Он взял последнее пиво, которое она протянула, и поставил возле ноги, пытаясь допить оставшееся в руке. — И я бы не подумал, что ты девочка на два пива. Может быть, девочка на два виски. Она ахнула, притворившись оскорбленной, и снова чуть пихнула его. — Я здесь как опекун Рю. Я должна быть ответственной — и ты тоже, тренер. — Не, это работа Такеды. Он куратор, а я здесь просто за красивые глаза. — Он усмехнулся собственной шутке. Обычно он не был таким смелым, но почему-то двух бутылок пива хватило, что он захмелел и попытался флиртовать. — О, — засмеялась она. — Ну, это полностью меняет дело. — От того, как она улыбнулась, ему захотелось то ли растаять, то ли поцеловать ее, но он не мог позволить себе сделать это. Он открыл последнюю бутылку, сделал глоток и заметил: — Приятная ночь. — Мы что, говорим о погоде? А я только думала, что становится весело. — В этот раз она толкнула его гораздо сильнее. Теперь она сидела ближе и то и дело будто бы случайно касалась его плеча своим. Он почувствовал, как его лицо потеплело, но не знал, что сказать. — Погода бывает веселой, но «приятная ночь» может означать что угодно, не обязательно погоду. — Он подумал, что умно и быстро выкрутился. По правде говоря, он действительно имел в виду погоду, но ее ответ заставил его усомниться во всем, что он говорил. Она вывела его из равновесия. — О-хо-хо, ловко, тренер. — Звучало так, будто она видела его насквозь, и он больше не чувствовал себя таким уж умным. От пива у него начинала кружиться голова, и он был не уверен, что вообще способен на что-то умное. — Да, да. Я имел в виду, что приятно говорить с красивой девушкой и пить пиво. Это ты хочешь услышать? — безрассудно произнес он и сделал большой глоток. Она снова засмеялась: — Только если это ты и хочешь сказать. — Это я и хочу сказать. — Хорошо. Она подняла бутылку и вгляделась в нее в лунном свете, словно пытаясь увидеть, сколько внутри осталось пива. Потом протянула в его сторону, шутливо предлагая тост. Он повторил ее движение, и горлышки их бутылок звякнули друг о друга. — За Карасуно, — произнесла она. — За Карасуно, — повторил он.