Я не могу любить

Яблоки... нет, вишня! Взбитые сливки... фисташки? Крем-брюле... Панна-котта с малиной! Что за вкус у этих божественных губ... Азирафаэль... Почему ты меня не отталкиваешь?.. Острый чили... Миндаль. Сухое вино... горечь. Пекан... Соленая карамель?.. Что за вкус у этих дьявольских губ... Кроули... Почему ты не целовал меня раньше?.. - Кроули... - Да, мой ангел? - Поцелуй меня еще раз... Демон сбивчиво дышит и смотрит непривычно широкими змеиными зрачками на разрумянившегося Азирафаэля. Два затуманенных и плескающихся глубокими чувствами взгляда: ядовитый кислотно-желтый и мягкий серо-зеленый не могут оторваться друг от друга после шести тысячелетий редких и непродолжительных столкновений. Азирафаэль тянется к губам Кроули, он хочет поцеловать его сам несмотря на свою просьбу, озвученную пару мгновений назад. Он хочет чувствовать острый и терпкий вкус этих демонских губ без капли стыда. Азирафаэль такой. Он хороший и правильный, но это не мешает ему вытворять неуместные, не сочетаемые с его святостью поступки, чертыхаться и материться раз в несколько столетий или... целовать змия, пришедшего к нему прямиком из Ада. Ангел касается своими губами губ Кроули и ненароком прижимает того к столешнице. Демон слабо выдыхает в рот Азирафаэля и закрывает глаза, впервые доверяя абсолютно всего себя этому посланнику Небес, будто спустившемуся на землю только ради него одного. Ради жалкого, когда-то изгнанного Сверху исчадья Преисподней. Этого не может быть, но ощущения в этот момент именно такие. Азирафаэль чуть более уверенно проводит языком по тонким губам Кроули, заставляет их послушно раскрыться и пропустить дальше. Глубокий и нежный долгий поцелуй с переплетающимися в вальсе языками запросто убил бы обоих полным отсутствием воздуха в легких, если бы те были людьми. Но за время, проведенное на земле, они достаточно очеловечились для того, чтобы от недостатка воздуха если не задохнуться насмерть, то хотя бы почувствовать тяжесть в груди. Азирафаэль отстраняется и дышит. Его руки с обеих сторон сжимают Кроули за талию, щеки пылают румянцем, а тело непроизвольно вжимает демона в столешницу. Ангельские глаза смотрят в змеиные с немой просьбой. Но о чем эта просьба? Кроули пытается прочесть по глазам. Внутри пожар, ему страшно, твою мать, ему реально пиздец как страшно. - Ангел, ты хочешь, чтобы мы остановились, прекратили все это и больше никогда... - Кроули... Как, будучи таким умным, ты можешь быть таким глупым? – тихо цитирует Азирафаэль. Кроули хочет сгореть прямо сейчас под напором благоухающего запретными плодами с Эдемской яблони ангельского тела. Сгореть от стыда, от возбуждения, от упрека в словах букиниста, от непонимания... что именно означает этот упрек. - Что ты хочешь этим сказать? – тихо спрашивает демон. В ответ Азирафаэль лишь безмолвно кивает, моргая своими невесомыми светлыми ресницами. Мир вокруг них рушится в эту же секунду. Словно Апокалипсис все же случился. Словно они оба этого и хотели. Кроули слегка отстраняет от себя Азирафаэля, берет его за руку и ведет из кухни в спальню. - Ты хочешь... в мою или в свою «книжную»? – неуверенно спрашивает демон, останавливаясь в коридоре между двумя комнатами. - Мне катастрофически плевать сейчас, Кроули... Ни слова больше. Демон с ноги распахивает ближайшую к нему дверь, и это оказывается его комната. Завлекая ангела в новый поцелуй, Кроули плавно скользит вместе с ним от двери к огромной аккуратно застеленной кровати. Задевая ботинком ножку, Азирафаэль теряет равновесие и неловко падает на темное покрывало. Змий ухмыляется и нависает над смущенным ангелом, упираясь ладонями в матрас с обеих сторон. Смущение Азирафаэля отправляется к черту, проиграв невыносимому желанию сжать кусок ткани, завязанный на шее демона наподобие галстука, притянуть его к себе, обнять свободной рукой и надавить пальцами между лопаток в зоне роста крыльев и впиться в его губы своими. Кроули шипит в губы ангела и непроизвольно выгибается в спине, чувствуя, как пальцы того беспощадно и умело массируют эрогенную зону между лопатками, заставляя невидимые черные крылья трепыхаться в воздухе подобно птице, которая никак не может усесться на кормушку, постоянно сползая с оконной рамы. Эти двое не могут оторваться от губ друг друга, на которые оба скрыто засматривались все предыдущие шесть тысяч лет. Кроули выпускает наружу всю свою сущность, по-змеиному обвивая Азирафаэля руками и ногами, забираясь даже в труднодоступные места. Ангел не протестует, он уже готов за эти прикосновения продать родину и, если бы можно было сказать «мать родную», это было бы точно сказано (но Бога продать нельзя). - Я буду последним ублюдком в твоих глазах, ангел, если начну снимать с тебя одежду? – хрипло бормочет Кроули, нехотя отрываясь от желанных губ. - Ты будешь последним ублюдком в моих глазах, если не начнешь этого делать... – опустившимся голосом отвечает Азирафаэль. Стоит, наверное, уточнить, что ни один ни второй никогда и ни с кем не занимались сексом. Да, именно, ни разу за шесть тысячелетий. Вероятно, не трудно догадаться, что не занимались они им ни с кем, потому что берегли себя друг для друга. Двое раздевают друг друга медленно и дразняще, лишь изредка отрываясь от поцелуев, чтобы сделать пару глотков воздуха и посмотреть в глаза напротив. Обжигающие губы Кроули касаются обнаженных ключиц Азирафаэля и нежной кожи на шее. Поглаживая демона по огненным волосам, ангел сбивчиво дышит и случайно издает сдавленный стон, когда змий обхватывает губами мочку его уха. Нижнее белье трещит по швам. Азирафаэль неосознанно трется бедрами о возбуждение Кроули. - Я не знал, что ангелы... могут быть такими пошлыми, - шипит демон, вдавливая букиниста в матрас и сверкая пылающей страстью в змеиных глазах. - Полагаю... только один... – шепчет Азирафаэль. – Сделай что-нибудь... Кажется, я сейчас сгорю... - Не сгоришь, мой ангел. Но и тушить я тебя не собираюсь. Язык Кроули проводит мокрую дорожку от ямочки между ключицами Азирафаэля до низа его живота, мысленно молясь всем богам, чтобы этот до очарования пухленький серафим никогда не вздумал сесть на диету. По щелчку пальцев последний предмет одежды на Азирафаэле испаряется. Кроули с восхищением смотрит на открывшийся его взору истекающий возбуждением райский вид. У демона так же, как и у ангела не было практики в делах интимных, но в отличие от последнего, он был в курсе всей теории и не раз наблюдал за практикой со стороны. Как знал, что когда-нибудь да пригодится. Азирафаэль издает протяжный хриплый стон и поднимает голову. Он не видит ничего кроме обнаженного Кроули, который выгибается в невероятных эстетических позах и ласкает своим горячим ртом его вставший колом член. На человеческой коже демона в некоторых местах можно разглядеть переливающиеся темно-изумрудные змеиные чешуйки, и это определенно завораживает, но прямо сейчас у Азирафаэля в голове и низу живота взрываются петарды, поэтому сфокусироваться на красоте своего неповторимого партнера сложновато. Но он еще успеет это сделать потом, когда угодно, вечно. - Я совратил ангела, даже немного жаль, что об этом никто не узнает, - оторвавшись от минета ухмыляется Кроули. Азирафаэль, потерявшийся в ощущениях, собирается возмутиться, но демон, глядя на него, ехидно щурится, приподнимает бровь и вводит влажный палец в узкого партнера. Ангел давится воздухом и умирает. Воскресает. Умирает снова. И снова воскресает. - Ты что-то хотел с-с-сказать, Азирафаэль? Отдаленное змеиное шипение и вспышки. Фейерверки. Слишком горячий сухой воздух. Длинный тонкий палец демона быстро находит заветную точку. Миллиард фейерверков! Азирафаэль громко и протяжно стонет, с силой сминая руками темное покрывало. Кожу обжигает что-то в районе живота. Слабость. - Что... – ангел едва находит в себе силы приподняться на локтях и взглянуть на происходящее. Кроули склоняется к животу Азирафаэля и обильно слизывает с кожи белые мерцающие капли. - Твое семя, - сглотнув, шепчет демон. – Ты и правда на вкус как Рай. У Азирафаэля закатываются глаза от наслаждения, и он откидывает голову назад, чувствуя в себе уже не один палец. - Кроули... Кроу... ли... – ангел выдыхает это имя так, будто молится, будто боготворит. Демон наклоняется к лицу партнера и смотрит на него таким взглядом, каким не смотрел еще никогда. Букинист приоткрывает глаза. - Я не могу... – шепчет Кроули. - Что?.. – в тихом вопросе ангела вдруг проскальзывает страх. - Я не могу любить... Азирафаэль вскрикивает, когда Кроули входит в него и замирает. Положив одну руку на бедро ангела, демон словно снимает его боль. Спустя несколько мгновений, он начинает плавно и осторожно двигаться, закусив губу и не отводя взгляда от Азирафаэля. Ангел тонет в наслаждении. Облизывает губы. Тихо постанывает. Смотрит в змеиные зрачки. Невесомо касается кончиками пальцев приоткрывшихся губ Кроули, его скул, острых ключиц, плеч. Мир вокруг исчез с концами. Похоже, Армагеддон все же состоялся и уничтожил все, кроме этой огромной темной кровати, на которой происходил акт чего-то чертовски священного. Это было словно... знамение. Благое знамение. Соприкасаясь губами, ангел и демон переплетают свои нарастающие стоны в единую композицию. Движения Кроули становятся резкими и жесткими в порыве страсти, и он позволяет себе этот темп только потому, что Азирафаэлю нравится, и ангел в немом восторге просит еще. Они оба не хотят, чтобы этот процесс заканчивался, хотят побыть в нем еще хотя бы пару десятков лет, но человеческие тела не позволяют такой роскоши. Кроули запрокидывает голову, смешивая стон со змеиным шипением, и закрывает глаза, чувствуя приближающееся окончание. Азирафаэль вторит ему, и его руки и ноги дрожат. Еще несколько грубых толчков, и двое изливаются в унисон, практически перейдя на крик истинного наслаждения. По лбу и вискам Кроули скатываются капли пота. Он вытирает рукой лоб и, опустив голову, натыкается на теплый, но взволнованный взгляд Азирафаэля. - Милый мой... ты говорил, что... - Что я не могу любить? – демон склоняется к лицу ангела. – Представляешь, я ведь действительно так думал. Но оказалось, что все эти шесть тысяч лет я любил тебя, Азирафаэль. - Боже, Кроули... ты знаешь... а ведь я... – блондин моргает и запинается. - Я знаю, ангел мой, - шепчет демон и, заключая Азирафаэля в объятия, закрывает ему рот поцелуем. Самым нежным и полным любви поцелуем, каким демоны никогда и никого не целуют. Яблоки... вишня... Взбитые сливки... фисташки... Крем-брюле... Панна-котта с малиной... Азирафаэль... Азирафаэль... Азирафаэль...