***
— Что это? — Нил удивленно поднял брови и захлопнул за собой дверь. Эндрю упорно умалчивал о поездке в Колумбию в те выходные. Это был первый раз, когда весь дом был в их распоряжении: Аарон гостил у Кейтлин, Ники наслаждался внезапным визитом Эрика, а Кевин (мудро) решил в те выходные остаться с Ваймаком. Таким образом, довольный Нил сидел на пассажирском сиденье Мазерати, опустив окно и наслаждаясь ощущением ветра на кончиках пальцев, пока Эндрю вез их обоих в Колумбию. Нил был не настолько глуп, он заметил, что Эндрю вел себя подозрительно и, должно быть, что-то запланировал для них. Но доверял и знал, что лучше не задавать вопросов, когда Эндрю в таком состоянии. Когда они приехали, Эндрю проигнорировал его жалобы и молча ушел внутрь, оставив Нилу заносить вещи самостоятельно. Тот немного поворчал, но на самом деле не возражал, и перетаскивая сумки все внутрь. Сейчас, поднявшись наверх, Нил обнаружил, что Эндрю сидит на кровати с маленькой баночкой лосьона и явно ждет его. Он выглядел странно уязвимым, учитывая, что это был всего лишь лосьон. — Сядь, — просто сказал Эндрю, указывая на кровать. Нил послушно сел рядом с ним, бросив сумки и глядя на Эндрю с неприкрытым любопытством. Эндрю уставился на лосьон, заставив Нила подавить улыбку, а потом, казалось, наконец нашел нужные слова. — Твои шрамы все еще болят, не так ли? Нил этого не ожидал. Он удивленно моргнул и покраснел. Конечно, шрамы болели, он был покрыт ими. Иногда боль была покалывающей, резкой и открытой, и оставляла ощущение, будто кто-то содрал с него кожу и оголил мышцы. Некоторые из его шрамов полностью утратили чувствительность. Но большинство из них, почти все до единого, кроме нескольких самых старых, болели, когда он двигался. Они тянули, растягивали и, по сути, бесконечно раздражали его. Нил отвел глаза и переплел пальцы. Одна его половина была раздражена тем, что это было настолько очевидно, и Эндрю все понял, а вторая испытывала вину за то, что он вообще это скрывал. Эндрю фыркнул в ответ и подождал, пока Нил снова не поднял глаза. — Почему? Почему ты ничего не сказал? — Это ничто. — пожал плечами Нил. Это было достаточно близко к правде, пусть и не полной. Его шрамы были ничем. По сравнению с тем, через что он прошел, шрамы не имели значения, не могли лишать Нила счастья, которое он испытывал впервые в жизни. Он мог потерпеть некоторую боль. — Ты идиот, — припечатал Эндрю, вкладывая в слова эмоции, и Нил слегка поморщился. — Нет, больше ты так не делаешь. Ты больше не держишь всю херню в себе. Это работает не так. Впервые Эндрю назвал «этим» то, что было между ними. Несмотря на обстоятельства, Нил не смог сдержать легкой улыбки, но Эндрю ее проигнорировал. — Я изучал это, — сказал Эндрю, шевеля пальцами и привлекая внимание Нила к баночке в руках. — Думаю, я могу помочь. Нил медленно выдохнул, борясь с отголоском надежды в груди. — Эндрю, спасибо, но… я думаю, это не изменить. Они зажили, просто теперь это так. Эндрю сердито посмотрел на Нила и потянулся к его футболке. — Ты мне доверяешь? — Конечно, Эндрю. — сказал застигнутый врасплох Нил. — Да или нет? — Да, окей. — Нил стянул футболку, обнажая себя перед Эндрю так, как всегда было комфортно только с ним. Эндрю посмотрел на его грудь с тщательно отсутствующим выражением лица, проводя взглядом по более свежим, красным отметинам. Он отвинтил крышку лосьона и встал, жестом показывая Нилу лечь на спину. Сам он пододвинул стул, сел рядом, поставил банку на кровать и обмакнул в нее пальцы. — Первые несколько раз это может быть немного больно, — сказал Эндрю. Это было одновременно предупреждением и предложением остановиться, если Нилу будет нужно. — Окей — Нил кивнул и уставился в потолок. Он доверял Эндрю свою жизнь, доверял ему больше, чем кому-либо еше за все свои годы. Но вместе с этим он знал, как разные вещи могут ранить. Нил нервничал, но заставил себя расслабиться, довериться выводам Эндрю, его рукам, которые никогда прежде ему не лгали. Эндрю осторожно положил руки на грудь Нила, начав с того, что нежно провел ладонями по его коже, одновременно разогревая лосьон и давая Нилу привыкнуть к прикосновению. Он чувствовал себя так же, как всегда, когда руки Эндрю касались его: тепло, безопасно, твердо и комфортно, и он затрепетал от этого ощущения. Но на этот раз эти руки там без какого-либо подтекста, они так и останутся на торсе. Просто чтобы помочь. Затем его руки задержались на одном из старых шрамов Нила. Он был получен от ножей отца, когда тот учил Нила ими пользоваться. Нил хотел спросить Эндрю, что заставило его выбрать именно этот, но он чувствовал тяжесть молчания и не хотел его нарушать. Эндрю остановился там на мгновение, прежде чем начал надавливать и растягивать рубцовую ткань перпендикулярно шраму, поначалу мягко, а затем тверже, нажимая все сильнее. Он постепенно проходился по всему шраму, втирая лосьон. Это заставило живот Нила дернуться от давления. Эндрю был прав, это действительно причиняло некоторую боль, но не так, как ожидал Нил. Создавалось ощущение, что Эндрю отделяет кожу от мышцы, и, да, это было больновато, но одновременно приносило облегчение. Должно быть, он издал какой-то звук, потому что руки Эндрю немедленно остановились, хотя и не отстранились. — Все в порядке, — сказал Нил мягко, в голосе слышалась уязвимость. — Это… это было не то, чего я ожидал, но все окей. Продолжай. Нил не смотрел на Эндрю, но руки опять начали нажимать и рстягивать, потратив, казалось, бесконечное количество времени на этот шрам, прежде чем перейти к следующему.***
К тому моменту, когда Эндрю закончил с торсом Нила, солнце опустилось за холмы, и комната погрузилась в сумерки. Нилу казалось, что он плывет, довольный и измученный от сбивающих с толку ощущений. Руки Эндрю наконец оторвались от его спины, и Нил что-то промычал, чувствуя себя так, словно двигался сквозь патоку. Глаза были закрыты, и, даже услышав, как Эндрю ходит по комнате, он не утруждался изменить это. В конце концов Нил почувствовал, как теплая рука коснулась его щеки, и повернулся на спину, чтобы посмотреть на Эндрю. — Вот, — немного хрипло сказал Эндрю, прежде чем бросить пижаму Нила ему на грудь. Должно быть, он как раз вытаскивал ее из сумки. — Переодевайся, я не буду спать рядом с человеком в джинсах. Он повернулся и ушел, скорее всего в ванную. Нил вяло сел и натянул пижаму. Он думал о том, как хорошо было чувствовать руки Эндрю на себе, как он прикасался к Нилу с одним намерением — исцелить. Это наполнило его грудь всепоглощающим теплом. Никто никогда не желал прикасаться к нему так. Нил этого от них никогда бы и не захотел. Когда Эндрю вернулся, Нил встал и почистил зубы, немного пошатываясь от отголосков боли, но в остальном чувствуя себя чрезвычайно довольным. Нил моргнул своему отражению. Он выглядел так, словно очень хорошо провел время в постели, занимаясь гораздо более интересными вещами, чем массаж. Слегка покраснев от этой мысли, Нил закончил в ванной и вернулся в комнату Эндрю, на ходу выключив свет. Эндрю уже лежал в кровати у стены, держа книгу над лицом и полностью игнорируя Нила. У того было смутное подозрение, что это было сделано исключительно для его же блага, и Нил безмерно это ценил. Весь день на нем были чьи-то руки, и, хотя это было чудесно, хотя он чувствовал себя лучше, чем за долгое время, это все равно было несколько ошеломляюще. Он лег в постель, свернувшись калачиком на боку и мягко глядя на Эндрю, чувствуя, как сердце колотится в груди. — Пялишься, — пробормотал Эндрю, но в словах не было настоящего огня. Он отложил книгу и перевернулся на бок, чтобы посмотреть прямо в ответ. Нил улыбнулся и положил руку на кровать между ними. Эндрю воспринял это как вопрос и накрыл руку Нила своей. — Завтра мы займемся твоими руками и лицом. — тихо сказал Эндрю, и Нил кивнул, удовлетворенно вздыхая. — Спасибо, Эндрю. Я не знал, что может быть лучше. Это уже так хорошо. Эндрю на минуту закрыл глаза, прежде чем твердо посмотреть в ответ. — Сто десять процентов. Выключи наконец свет. Нил еще раз улыбнулся, прежде чем протянуть руку и выключить светильник. Эндрю не убрал руки. И Нил тоже.