Джек, Дядечка и Бездна

Большой Джек Хорнер успел пролететь, предположительно, достаточно долго, чтобы окончательно перестать видеть какой-либо выход. Топор он потерял, наверное, минуту назад. Он провалился в свою сумку, свет Звезды промелькнул сверху всего лишь на одно мгновение, и его захватила чернота бездны. Тут и там летали всякие магические штучки, иногда прямо в лицо (особенно досадно было, когда такое случалось с рогами единорожек). Где-то там, наверху, битва за желание была в самом разгаре, а он был именно что тут, теряя все свои шансы на исполнение мечты всей жизни. От злости и досады Джек почувствовал, как лицо пламенеет — удивительно, как в таком внепространственном измерении всё ещё работали какие-либо законы физиологии? Джек врезался в скатерть-самобранку и с ловкостью баскетболиста, наловчившись за время своего падения (полёта? поглощения самим ничем? плаванья в ничто?) отбил Философский камень. Мимо него пролетело нечто, похожее на женское тело без головы, но этому Джек не удивился — видал зрелища и похуже, да и сам был не без грешка - в сумке было очень удобно скрывать… улики. Кто его знает, какие тайны прятала в них предыдущая владелица? Тело… Толку ему с этого тела-то? Сейчас бы ему наверняка пригодился Ковёр-самолёт, но его угнали треклятые котяры. Пообещав себе по возвращении пустить Мягколапку и её рыжего прихлебателя на чучела, а псине оторвать все конечности, Джек сосредоточился. Однажды он научился кататься на коньках просто поняв принцип, хотя до этого пришлось много попадать. В здешнем падении тоже был принцип — каким-то образом можно было отталкиваться от ничего и плыть куда-то. Вот так, дёргая руками и ногами, просматривая летящие в него предметы и чисто из мстительности и злобы разбив каблуком Волшебное зеркало («О, шоу закончилось друзья, до...свида..нияяя» — успело прозвенеть оно) — пока не наткнулся на, в кои-то веки КОГО-ТО и ЖИВОГО. Это тоже был человек, который, похоже, приспособился к нахождению здесь. Джек поморщился — незнакомец весьма непринуждённо парил в воздухе, словно восседая на невидимом кресле, и попивал чаёк из его, Джековой чашки (в неё был превращён один мерзкий маленький пацан, достающий Джека в школе). — Добрый… что бы ТАМ ни было, — вежливо сказал встречный. Он был какой-то кривой и слишком любил оранжевый цвет. Мистер Хорнер НЕНАВИДЕЛ оранжевый. Фиолетовый, пурпурный и малиновый — вот это были цвета настоящего, взрослого мужчины. Оранжевый? Для девчонок и славных пареньков. А усы? Средневековье какое-то. Лицо Джека всегда было чистым от всякого рода поросли. — Привет, — буркнул Джек. Ему было не до разговоров. Не до светских бесед. Он летел за своим Желанием. К списку его мести прибавились три новых ковра, медвежьи консервы и очень важный урок жизни той златовласой воровке. И просто ради прикола — раздавленный занудливый сверчок, который не понимал, что мир двигался благодаря тем законам, что чтил и понимал лишь Джек. — Однако, странное здесь течение времени, не находите? — не отставал незнакомец. — Мужик, отвали. Мне надо к выходу, — Хорнер заработал ножками сильнее, пытаясь оторваться. — Ну что вы, я целую вечность ни с кем не разговаривал, дорога у нас, скорее всего, дальняя, так почему бы не поговорить? «Эк, джентльмен хренов» — подумал было Джек, но… Но потом он подумал о другом. Он умел выдавливать из людей всё нужное, оставляя после лишь пустую оболочку и наращивая свою мощь. А он-то был воплощением мощи. Глядишь, и этот кривой-косой уродец на что сгодится. -Большой Джек Хорнер, — протянул лапищу Джек, и незнакомец её пожал, от чего равновесие Джека немного сбилось, но рядом с таким кривым человеком само понятия устойчивости теряло смысл. — Хм… Джек. Знал я одного Джека, и, надо же, тоже Хорнера. А я — Скрюченный Дядечка. Ох, не смейтесь! — (Джек и не думал смеяться, силясь вспомнить, почему это имя ему смутно знакомо). — В узких кругах моё имя отнюдь не смешно. По крайней мере, было не смешным. Полагаю, вы тут не просто так? — Ась? — Джек был слишком обескуражен из-за наглеца, укравшего у него славное имя, чтобы понять суть вопроса про «не просто так». — Вы же не по своей воле парите тут, верно? Меня вот… скинули. Довольно досадно получилось, но, увы, оппонент был сильнее и их было больше. Легко отделался — с него бы стало мне голову оторвать. Всё ещё лелею надежду куда-то вылететь. Увы, не хотелось бы возвращаться домой, меня там не ждут, но куда-то бы надо, понимаете? «Меня спихнула в сумку Мягколапка! Не тянет на более сильного оппонента, стыдобища-то какая... Как она вообще смогла пнуть меня, я ж тонну вешу, а в ней сколько? Килограмма три?» — очень быстро подумал Джек и виртуозно, мастерски соврал — вралем он был профессиональным. — Да, дрались с одним типом за власть… Мужик метров десять ростом. Я ему рожу начистил, но сам понимаешь. Я-то всего два метра, так что простая математика, шуры-муры и бла-бла-бла. - Значит, мы братья по несчастью. Однако, простите за праздное любопытство… Не знаете ли вы некого Малыша Джека Хорнера, с которым вы так удачно оказались однофамильцем? Того самого, что сунул палец в пирог? Славного паренька? — Неа. Совершенно точно неа! — Джек отчаянно, густо покраснел — да, вралем он был отменным, но со своими розовеющими щеками не мог поделать ничего. Именно поэтому он редко играл в покер — голос не подводил его никогда, а вот собственное лицо играло с ним злую шутку. — Я БОЛЬШОЙ Джек Хорнер! — Досадно, но и забавно. Стало быть, вы ДРУГОЙ Джек. Удивительное всё-таки место, — Дядечка допил чай и изящно отпустил чашечку, которая тут же затерялась в чёрном вихре пролетавшего неподалёку магического сервиза. О, да, многие переходили Хорнеру дорогу, и вот что они теперь — чашки да ложки с тарелками. — А я было подумал… Так получается, что у меня с тем малышом… так сказать, одна родина, во многих смыслах. И оба мы родом из стишка глупого подтипа. У него, конечно, имения были поскуднее моих — но я бы с радостью поменял Скрюченную милю на славный, идеальный ровный пирог. Ох, как хорошо, что тут нельзя проголодаться. И тут Джек всё понял! Ну конечно, родители что-то там ему говорили… Что? Ах, вспомнилось: Жил на свете человек, Скрюченные ножки, И гулял он целый век По скрюченной дорожке… Банальнейший калека. Ноль магии. Но даже ОН может быть полезен. — Возможно, он бы вас узнал, малыш тот. — буркнул он, не особо любивший возвращаться в детские годы. Дядечка почему-то задержался взглядом на Джековом пальце, частью пигмента которого уже давно был приятный пурпурный цвет сливового варенья. И кивнул, поглаживая свой пиджак. — Возможно. Хотя, признаться, я рад сейчас любому человеку, даже Шалтаю Болтаю уделил бы минутку, а я яйца не переношу с отрочества. Как я уже говорил… я толком-то и не знаю, сколько я здесь. Очень, очень давно. — А что ты делаешь в моей сумке? — Насколько я знаю, похожую вещь я видел у мисс Поппинс. Я бы сказал, что выбрал не ту Мэри, но… Кхм, другая мисс Мэри была очень полезна. Она была знатоком несколько других пространств… — Дядечка мастерски отбил на лету летящую прямо ему в глаз сломанную волшебную палочку. — Зеркальных порталов, искаженных и лиминальных измерений, и будь я в них — возможно она помогла, но… Я тут. В сумке Мэри Поппинс, в другом типе пространственной аномалии… То есть, простите, мистер Хорнер. В ВАШЕЙ сумке. Джек Хорнер тактически промолчал о том, что заносчивая овца Поппинс уже никогда и никому ничего не расскажет. Между прочим, он заполучил у неё ещё и зонтик, который мог поднять даже его — а под ним сломалось немало лошадиных хребтов! Но. Но что-то он упустил. Что… Что… — А что ты там нёс про пространства? И да, это МОЯ сумка. — Ох, понимаете… Если объяснять на пальцах, — и Дядечка действительно продемонстрировал свои ужасные пальцы, — или если говорить простым языком, Колодец, с которого и началось моё путешествие и Ваша сумка попадают под один подтип. Я бы его назвал Бездной, потому что они — суть НИЧТО. Немного разные детали, но, в целом, концепция одна. Кошельки с монетами, которым нет конца, скатерти самобранки и котелки с вечной кашей из похожей братии, но они могут порождать и создавать, а пространство, в котором находимся сейчас мы… Ох, берегитесь, — Дядечка переместился в сторону, и Джек увидел, что в него летит его потерянное много лет назад кресло, завертелся волчком и каким-то образом от него увернулся, пока кресло не исчезло где-то вдали, внизу, — словом, оно может лишь содержать уже имеющееся. И оно вечно, бездонно, ЕДИНО, но и выходы из него имеются — ведь мисс Мэри, простите, вы, должно быть, что-то из него доставали? — Агаааа… — по виду Джека можно было подумать, что его кулаки имеют больший вес, чем мозги, но отнюдь. Голова у него варила получше вышеупомянутого котелка, — то есть мы сейчас в едином Ничто. И, чисто в теории, я могу выпрыгнуть из этого твоего Колодца? — Если повезёт. Тут, в Ничто, соприкасаются разные времена и миры, как мы только что выяснили, так что выходы могут быть разнообразнейшими, и кто знает — может быть где-то есть некий поглощающий предмет, содержащий в себе немного местной бездны — и вы вернётесь куда-то через него. Или мы оба. Из сумки. Вам ведь надо наверх, верно? Давайте скооперируемся. — Верняк. Спустить со всякого зверья шкуры. Ну, и с того десятиметрового мужика. Только мне не надо куда-то. Мне бы именно что из сумки. — Хм, десятиметрового, — почему-то задумался Дядечка, — из сумки… Надо полагать, все предметы, летающие тут и там ваши? — Мои. Стопроцентно и честно мои, — скрестил за спиной пальцы Джек. — Отлично. Так вы готовы поработать в команде? — Готов, — ухмыльнулся Джек, с неким содроганием пожимая костлявую, состоящую из сплошных суставов клешню нового партнёра по дельцу. Вопрос, заданный ему, он сам задавал не так давно своей Пекарской дюжине на тимбилдинге, ох, а ведь ему ещё возиться со страховыми выплатами для их семей… Или не возиться, ведь, если всё пройдёт гладко, зачем человеку, владеющему Магией всего мира платить хоть за что-то? — Время тут, более чем уверен, течёт по иному, иначе сейчас бы я уже наверняка зарос щетиной, — стал излагать ему свой план Дядечка, — а как давно здесь ВЫ? — Ну, хм, минут эдак десять точно. — И они УЖЕ кажутся вечностью, верно? У меня неплохое чувство истинного времени, иначе бы я не смог достичь своего положения в Фэйблтауне, ведь за столькими должниками надо было проследить. Хотя... я отвлёкся. За пару минут встречи с вами я видел некий прозрачный ларчик. — С Порошком Исчезновения? Что-то такое я складывал… — О нет, нам ведь действительно надо исчезнуть, но не здесь, а ОТСЮДА. О, нет-нет. Видите ли, однажды я побывал в Стране Чудес… — Я совершенно точно не перерезал горло Красной Королеве, чтобы заполучить её колоду карт, — очень быстро сказал Джек и снова покраснел: Дядечка приподнял бровь (даже это получилось у него кривовато). — О, я понял. Понял. Нам надо «Съешь меня. Выпей меня». — Именно. Видите ли какое дело, я знаю как они работают, и попытался этот самый ларчик схватить. Но годы уже не те, да и в жилах не те текут реки. А теперь нас двое. Высматривайте ларчик, мистер Хорнер. И хватайте, как только увидите. Я тоже постараюсь, сделаю всё возможное. Это наш шанс — да, я предпочёл бы мётлы, или ковёр-самолёт, с ними распределение скорости и массы тела лучше, но — честно вам скажу — коллекция у вас впечатляющая, а вероятность ухватить то, что надо так мала, кто знает, когда они нам встретятся тут? Так давайте не прошляпим своё спасение, идёт? Будем ловить синицу, а не ожидать журавля. Смотрите в оба. — Будем увеличиваться или уменьшаться? — бродя по Стране Чудес, Джек пытками выудил у местной тварюшки рецепт зелья и бисквита, и уже на его фабрике были сделаны точные дубликаты, свойства которых были испробованы на пекарях. Было смешно, когда один из них, резко увеличившись, сломал шею о потолочную балку. — Определённо нам нужен бисквит. Я уже говорил, что предпочёл бы всему своему пирог? Вот так же и с этим бисквитом. Чем мы больше, тем больше места мы заполним, больше пространства — и больше возможностей увидеть выход. Бисквит позволит вырасти до размеров небоскрёба, а для баланса всегда есть зелье. Это так… нелепо и просто, что точно сработает. Как только заполучим ларчик — разделим и то, и другое. Я могу вам верить, что вы укусите ровно половину? — Обижаешь. В моём деле без чуйки порции никак. — Тогда вперёд? Где бы он ни был. … Джек сам не понял как освоил управление своей тушкой, но теперь он очень легко уклонялся от предметов и мог легко удерживать себя в нигде без нелепого барахтанья, рядом с этим Дядечкой, посланным ему судьбой. И они летели по бездне в сумке, иногда переговариваясь, чтобы заполнить черноту, пустоту и ожидание. — Небоскрёб? Что за небоскрёб? Какая-то здоровенная вилка, что прорезает облака? — спросил Джек. — Это такие высокие-высокие замки, только менее вычурные, без башенок и донжонов. В моём мире их много. Вернее, не так. В моём не родном, вынужденном мире. Забавно, а ведь это место, если мы не сумеем, станет ещё одним таким миром поневоле, далёким от моих скрученных родных земель. Я ведь бывал во многих мирах, знаете? Это очень долгий рассказ на случай неудачи. Мисс Мэри водила меня по Зазеркалью, я бывал в Космосе, я по крупицам перелицовывал мозаику мирков и подмирьев, подстраивая их под свои правила — и это место мне тоже покорится, иначе и быть не может. И вот я тут. Допутешествовался. Джек помолчал, перед тем как задать следующий вопрос. Не то, что его волновал ответ, но интересно же было. — Дядь, а что бы ты загадал если бы знал, что твоё Желание исполнится? — Хм, — улыбнулся в усы Дядечка (надо ли говорить, что усмешка была кривой, один уголок губ вверх, а другой, резкой дугой, вниз?) — Что, ищете свою звезду желаний или джинна? Где-то я видел его бывшую лампу, пустую, как вы поняли. Кто-то оказался проворней вас. — Агась! Звезду Желаний! Частично из-за этого и весь сыр-бор, — кивнул Джек, отпихивая летящее в него золотое яйцо, — вот поэтому я так рвусь наверх. Она ж… Прямо там. Я так близко, а на самом деле — тут. И это бесит. — Невероятно, - Дядечка на какое-то время задумался, а потом отвис. Джек знал, что могут значить подобные задумчивые моменты у потенциального конкурента.- Что же, я знаю, что такие штуки существуют. Знаю, и хоть предпочитаю сам творить себя. Я предпочитаю брать всё в свои руки. Как думаете, это святотатство — нарушать суть себя? Делать из того, кем ты являешься другую сущность? — А что есть святотатство в наши-то времена, — беззаботно пожал могучими плечами Джек. — Один раз живём. Надо же как-то отрываться. — Ну, тогда, думаю, очевидным ответом будет идеальное тело и идеальная душа, — Дядечка усмехнулся, и если его улыбка была искаженной, то усмешка отдавала чем-то невольно-зловещим. — А я… — Джеку очень нравилось озвучивать своё желание, потому что проговаривая его он ощущал себя могущественным и великим, и ему нравился проступающий ужас в глазах слушающих, но тут Дядечка засадил ему острым локтем под ребро. — СМОТРИТЕ!!! Ларчик летел прямо к ним, и Джек, сам не веря своему счастью, не обращая внимания на тянущиеся лапы Дядечки, схватил его первым — достаточно цепко, чтобы не выпустить, и достаточно аккуратно — после инцидента с Золотым ключиком и потери доступа к каморке полной сокровищ Джек приучил себя не применять силу когда это не надо. Крошечная стеклянная коробочка была в его лопатообразной лапище, его новый золотой ключик. Вот так просто. Не веря своему счастью, чувствуя как учащённо бьётся предвкушающее окончание всех проблем сердце, он торжествующе взглянул на Дядечку. — Поймал! — Открывайте, открывайте же, — нетерпеливо сказал тот, малость теряя свою вежливую сдержанную джентельменистость, и Джек увидел, как встопорщились его усы, — или дайте мне, у меня пальцы аккуратней… — О, да я сам, подожди, я оооочень аккуратно, — Джек медленно-медленно, краем глаза смотря на Дядю приподнял крышечку — и, пока брал хрупкий бисквитик самыми кончиками пальцев, заметил, как рука Дядюшки скользнула к поле пиджака. Джек усмехнулся: — Можешь укусить первым, я бы тебя обманывать не стал, - и положил "Выпей меня" в карман пиджака. Это была своеобразная проверка. — Я сам никогда не обманывал, — Дядечка протянул руку к бисквиту, — знаете, делиться с жаждущими — это моё кредо, мой товарный знак. Я живу этим, жил и, надо думать, буду жить, — он аккуратно взял «Съешь меня» дрожащими пальцами, — но… Знаете что? Когда дело касается Желания, я не хочу делиться. И я знаю, что это не ваша сумка. Я всем своим нутром чую, что вы тот тип человека, что кусает больше, чем может проглотить. Словом — я не верю вам, ДРУГОЙ Джек Хорнер, хотя не поверил бы настоящему Джеку — потому что знаю вашу Хорнеровскую натуру! Бисквит будет моим, Желание будет моим, уж простите! Следующее произошло слишком быстро. Дядечка выбросил руку из-под полы пиджака вперёд — в ней оказался потерянный Джеком топор. Возможно, Дядечку подвело желание потеатральничать, возможно просто не хватило мозгов съесть свою часть кекса играя честно, возможно он побоялся упустить бутылочку с уменьшающим зельем, возможно он действительно просто боялся, возможно в нём взыграла самая обыкновенная человеческая слабость иметь всё самому, возможно он повёлся на обманчивую внешность Джека что вся его сила в кулаках, а может в его жилах и правда текли уже не те реки. Но Джек предпочитал быть тем единственным, кто имеет всё и тоже очень не любил делиться. И, как говорилось раньше, его котелок варил отлично. И он был сильнее. — Зря ты так, Дядь, — ответил он, перехватывая руку с топором, которым Дядечка даже не успел замахнуться — под Джековыми пальцами захрустели суставы и кости. Такая хрупкая, эта ручонка… Глаза Скрюченного Дядечки — один нормальный, другой с обвисшим нижним веком (всё, всё было в этом мерзком жалком червяке не так) расширились от ужаса, когда Джек вынул из его пальцев бисквит, и съел полностью, одним глотком. — Только вот я не поверил тебе первым. Это тоже моё кредо. Ну, одно из ста. И да, я БОЛЬШОЙ Джек Хорнер. Единственный и неповторимый. И правда большой, хехе. Джеку понадобилась секунда, чтобы сломать Дядечке шею. Он бы её всё равно сломал, но сейчас сделал это с особым удовольствием. В абсолютной тишине звук хрустнувших позвонков был особенно громким. Джек разжал руку, и тонкое, совсем немножко более ровное тело его бывшего собеседника понеслось куда-то вдаль, в другие миры, пространства, мирки, Космос и бла-бла-бла. Из обмякших рук Дядечки выпал и исчез в Нигде топор, но для Джека он был уже бесполезной крошечной деталькой из игрушечного набора. Вырастая и хохоча от счастья, радуясь своей находчивости и смекалке, Джек нёсся к свету и своей Звезде Желаний.