Менялось все и ничего.

Молодой человек шел по зимней улице. Природа вокруг словно транслировала его внутреннее состояние: тишина (или ему казалось, что вокруг была тишина), за исключением редко проезжающих машин, пустые улицы (или ему вновь это просто казалось) и мороз, который был везде. Холод проник в каждое дерево, стоящее поодиночке и нет, в каждый куст, который был высажен около его многоэтажного дома, и каждого человека, находящегося там. То есть в единственного человека, который находился в этот момент на улице. То есть в Хосока. « Ощущаю себя так....пусто? Лишь оболочка, которая просто есть в этом мире. Черт, еще и наушников нет, они хотя бы не позволяют мне думать. Просто идешь и подпеваешь песенкам без ужасных мыслей. ля-ля-ля. Все еще просто оболочка, но хотя бы с музыкой». Пока парень думал, то дошел уже до дома и вошел в лифт. В лифте помимо него был еще один человек: он был приблизительно одного с Хосоком роста, в такой же черной куртке и похожей шапке. Или не в похожей, а совершенно такой же. Только в отличии от той, что была на нем самом, нашивка была не справа, а слева. Черт, это был он сам. Удивительно, что смотря на себя в зеркало, он видел кого-то совершенно чужого. Смывшийся цвет на волосах, синяки по глазами и бледная кожа. Хосоку стало стыдно что он такой. Его черты лица. Его цвет и разрез глаз. Форма его губ и линия челюсти. «Я красивый, так говорят. И еще интересный, но это наверное. Но главное, что я красивый. Ведь так же говорят?» Его руки неосознанно затяслись. Лифт же приехал на последний этаж. *** Он не планировал заканчивать с жизнью, как минимум, ключей для выхода на крышу нет, но это не важно. Хосок вышел на балкон семнадцетого этажа и облокотившись на перила начал напевать песню себе под нос: Things change, people change, everything change. Заедающая песня. Как бы он не был не согласен со смыслом, все равно ходил и пел. Бесило. Парень считал, что из всего существующего к изменению предрасположено лишь время, и то, меняется оно только в худшую сторону: вперёд. На самом деле, ебал он в рот это ваше время и то к чему оно приводит. Хосок погрузился в себя на столько, что солнце успело зайти за горизонт, а температура понизиться еще сильнее. Он съежился. «Домой все же придется идти, Фи не кормлен» — парень развернулся к выходу, но резко замер. Справа от него стоял молодой человек, и в этот раз уже вполне реальный. На нем была всего одна черная толстовка со странным рисунком, широкие треники того же цвета и зеленые тапочки. Забавные такие, с панпонами. У Динь Динь в мультике были похожие. А еще у него была странная челка, кривая вся, словно кто то по неосторожности ее подстриг. Хосок услышал слабый странный звук и прислушался. В наушниках у челкастого играла музыка, а если точнее, Доджа Кэт. Песню он эту знает, только текст не помнит, но не суть важно. От взгяда парень ни капли не смутился, лишь только слегка повернулся, собираясь что то сказать. Но единственное, что вырвалось из его губ, это еле слышное и хриплое «Техен» в момент когда тот подошел к Хосоку и протянул белый проводной наушник. Песня на тот момент уже сменилась, но это все еще была Доджа. «Забавно, но почему нет» — Хосок принял предложение. «Фи подождет». Парни стояли на балконе молча, ничего не говоря. Хоть они не были нормально знакомы, но атмосфера была настолько приятная, что никаких слов и не нужно было. Музыка менялась, менялись люди рядом с домом, менялись машины. Не менялось небо, которое уже давно было окрашено в глубокий темно-синий, не менялись звезды, дарующие душе какое-то усиленное умиротворение и как будто бы не менялось время. В какой то момент Хосок все же решил заговорить. «Верно, я же не сказал свое имя» — он поворачивается к Техену. Не договаривает. Рядом никого нет, но музыка и продолжает играть. На месте где до того стоял парень лишь плеер подаренный Чону мамой, от которого тянется провод его собственных наушников.