Однажды ты
Себя погубишь.
Ты будешь слеп
И одержим.
И умирать ты будешь
В долгих муках.
Не жить тебе.
Умри!
Парень лежал на сырой холодной земле, пропитывая красной жидкостью сухие листья. Грудь его тяжело вздымалась, кислород с большим трудом попадал в лёгкие. Глаза слипались, но он упорно старался держать их открытыми (не хотел так просто сдаваться в лапы смерти). Он не хотел умирать. Умирать так рано. Умирать такой жалкой смертью. Он никогда не сдавался. Нишимура всегда продолжал идти вперёд, когда шансов на победу не было. Он считал, что человек способен подняться даже тогда, когда все его силы на исходе. А сейчас что? Он валяется на земле полумёртвый, и никто ему не может помочь. Прямо здесь он может умереть, но рядом нет никого, кто мог бы набрать 119. Сердце заполняла жалость к себе. Такая мучительная, искрящаяся в каждом движении души. Сейчас он прекрасно понимает, что ничего не успел сделать в этой жизни. Весь план на будущее рухнул, как карточный домик. Мечты остались мечтами, так и не превратившись в цель. Цель стала тусклой, безжизненной и навечно несбыточной, а время, потраченное на неё — пустым. Столько трудов, — отличные оценки, первое место в рейтинге учеников старшей школы Ёнсан, высшие баллы на экзаменах. Всё это ушло в пустоту, оставив после себя только отрицательные эмоции и чувства людей. Все презирали, ненавидели его и... боялись. Статус «лучший» давал привилегии, но не среди одноклассников, для которых ты враг номер один. Соперник. Ты, считай, эрудит, ведь ты лучше их всех взятых. Но при этом, если у тебя нет красивого личика, то в обществе ты — заучка, ботаник, который только и учится. А что остаётся делать, если ты не обладаешь хорошей внешностью, которой мог бы пользоваться? Правильно, остаётся только учиться. Но — на своё же удивление! — он являлся президентом класса. Даже держит класс в страхе. Смешно, не правда ли? Какой-то нищий держит в страхе учеников, у которых есть родители, что гребут бабло лопатами. Но Ники нашёл, чем запугать таких людей. Ведь у каждого (не)богатого человека есть грязное белье, что он активно прячет от общественности, потому что не хочет видеть в их глазах презрение. Подпольное казино, убийства, наркотики, коррупция. Все эти слова объединяет одно — богатеи, на чьих картах больше шести нулей. Он шантажировал, запугивал и избивал каждого, кто не хотел с ним деловых взаимоотношений. Его душа прогнила настолько, что он теперь не считал это чем-то неправильно и жестоким. Теперь в нём отсутствовала какая-либо человечность, когда он приказывал своим дружкам избить девчонку, что кричала о какой-то справедливости. Как она может говорить что-то о справедливости, если её душонка такая же, как и его? Угрожать людям — это по-настоящему страшно, бесчеловечно и печально. Но теперь, после всего, что он сделал, — это всё заиграло в новых красках. Ведь на мир всегда нужно смотреть под другим углом, который покажет жестокую сущность жизни, что он в детстве отвергал. И теперь вся эта правда (?) вызывала чувства безысходности, боли и одиночества, которые перерастали в бесконечную, безысходную, неземную боль. Она затягивала его к себе, словно воронка, желая поглотить. Сейчас у него не осталось выхода, и некому было подсказать ему, как он может спастись, потому что у него никогда не было ни друзей и ни даже родителей. — Ха, какие же вы всё-таки эгоисты, — со злостью выплюнула девушка, оттолкнувшись от старого ствола дерева и подходя ближе к умирающему, не испытывая при этом никакой жалости к парню. Таких как он, она видела сотни, тысячи и может больше. Но каждый раз она удивлялась таким как Ники. Таким лицемерным, эгоистичным, гордым, равнодушным. Мерзость, а не люди. — П-почему? — он с большим трудом вымолвил вопрос (произнёс почти шёпотом), которой услышать мог только он. Но она всё равно услышала, чем поразила парня, что не мог пошевелиться и показать своё удивление. — Вы эгоисты, потому что думаете только о себе, даже перед смертью. О том, что не успели сделать в этой жизни. Но никто из вас и на секунду не задумывался о людях, которые окружали вас. Люди, которые прольют слёзы, глядя на ваши бесславные похороны. Они будут думать, как вам было больно, хотя вы даже не вспомнили о них перед смертью. Не подумали об их боли, — в голосе скользило раздражение, а ещё... презрение. Снова и снова он слышал в голосе девушки это отвратительное чувство. Лицо хоть и не выдавало эмоций, но всё было и так ясно. Она презирала таких, как он. Людей, похожих на лузеров, винящих весь мир за то, во что сами превратили свою жизнь. У него не осталось больше сомнений. Его даже задело то, что именно в её глазах видел это чувство, потому что смотря в глаза своих одноклассников, — он испытывал лишь равнодушие. А сейчас ему будто в душу плюнули. Почему же? Девушка начала подходить к парню ещё ближе, так что он смог наконец таки рассмотреть её. На ней было платье молочного оттенка, напоминающее китайский шелк. Оно было широким, но прямым, как у амазонки, с длинными рукавами, что защищали от прохладного ветра. Лицо девушки казалось одновременно старым и юным. Прямые чёрные волосы были затянуты в тугой хвост. Казалось, что она легко скользит по улице, — но, тем не менее, девушка шла вперёд. Прямо к нему. Её грудь вздымалась ровно и чуть-чуть выгибалась, а кожа, залитая светом ночной луны, казалась почти белой. Это выглядело немного жутковато — потому, наверное, и привлекло внимание Ники. Вызывая в нём какие-то непривычные и странные чувства..? Он всегда любил азиатских девушек, несмотря на то, что его сверстники предпочитали голубоглазых девушек из Европы. В плавной походке и особой, немного отрешенной красоте кореянок было что-то одновременно древнее и непостижимое. И сейчас эти тёмные глаза, мягкие кисти и нежные пальцы незнакомки трогали какие-то странные струны его души. Но теперь же он вдруг обнаружил, что в его сердце поселилось нечто новое, с первого взгляда совершенно незнакомое — и весьма неприятное. Он забыл не только имена нравившихся когда-то ему девушек, но даже лица, — которые тут же стали казаться ему смазанными и постоянно меняющимися. Их черты слились для него в размытые бесформенные круги, в подобие лунного света в безбрежной пустыне. Теперь перед глазами осталась только она. — Кто т-ты? — прохрипел Ники, давясь собственной кровью, пытаясь не потерять сознание. — Я? — скептически подняв бровь, она зло ухмыльнулась. Почему этот парень до сих пор не понял, кто она такая? Неужели так сложно догадаться? Другие предсмертники были посообразительнее, чем он. — Я — Смерть. У Ники сердце в груди набатом бить стало, разгоняя кровь по сосудам. Крик застрял где-то в горле, а перед глазами всё потемнело. Смерть. Кто же знал, что Смерть приходит за людьми в человеческом обличье, а не с косой в руке и чёрном балахоне, а просто в облике привлекательной девушки. И это даже, наверное, пугало больше. Намного сильнее его устрашала с виду безобидная девушка, чем примерное представление людей о пугающей Смерти, что приходила, являясь каким-то трупом или скелетом. — Значит, я умру, да? — поинтересовался он, хоть ещё и с трудом верил в то, что стояло, говорило и презирало его, потому что это казалось больше галлюцинацией, иллюзией, чем настоящей реальностью. — Ха! — громко усмехнулась она, при этом гадко улыбаясь. — Думаю да. Посмотрев на твою жизнь и услышав твои мысли, можно с чёткостью сказать, — что тебя ждёт долгая и мучительная смерть, а после ты, скорее всего, отправишься в Кайре, — Нишимура потупил взгляд, не понимая, о чём говорит Смерть. Заметив это, она с трудом подавила желание закатить глаза. Как же достали эти людишки! Каждый раз всё приходиться объяснять по новой. — Кайре — это что-то похожее на ваш ад..? Но только похуже. Суть этого места такова: человек переродиться и будет проживать все плохие моменты своей жизни, в том числе и смерть. Так будет продолжаться на протяжении тысячи лет. После он должен будет предстать перед Небесным Судом. Если он поймёт свои аониды (грехи), признает и захочет их исправить, по крайней мере, самые смертные, то суд даст шанс прожить свою жизнь. Но если он наступит на те же грабли, то сразу умрёт и его мука с перерождением снова будет длиться тысячу лет. Некоторые странные слова резали слух, но всё же он понял суть слов Смерти. Он понял, что отправится в… Как там она сказала? Каре? Камре? Кайре? Неважно, ведь там ему самое место. Конечно, он не какой-то серийный маньяк или убийца, но хорошими поступками явно не славился. Да и мало чего хорошего он сделал в этой жизни. Разве что мусор перерабатывал. Где-то вдалеке раздался звук сирены. Они определённо ехали сюда. — Боже, Удача всё-таки решила тебе помочь, — сквозь зубы проговорила темноволосая. Она жуть как недолюбливала Удачу. Зачем она даёт шанс этим мерзким существам? Зачем даёт шанс самоубийцам, что не понимают ценность своей жизни? Зачем? Одно дело помогать бедным людям и животным, которых просто-напросто выкинули на улицу. Другое помогать таким как он. Он не заслуживает помощи. И такие как он — тоже. — За… чем? — силы парня были на исходе. Может ей всё-таки удастся забрать его в Кайре? — Понятия не имею, — плевать на него. Рано или поздно она придёт за ним и даже Удача не сможет её помешать.***
С того момента прошёл год. Тогда Смерть растворилась в воздухе, оставив после себя лишь приятный, еле заметный аромат гвоздики и неопределённые чувства, что захватили разум и душу парня. В скором времени приехала скорая, загрузила полумёртвое тело парня в машину и там оказали первую помощь. Привезли в больницу, где пробыл он месяца полтора. На протяжении этого времени он перерыл все сайты в интернете, желая хоть что-то найти о девушке, чьё имя Смерть, что пришла в тот день за его прогнившей душонкой. Заголовки разнообразных статей так и гласили: «Смерть — самая большая загадка человечества». «Смерть в образе человека». «Имеет ли смерть физическое тело?». Но всё было не то. Ему не интересно: какой орган умирает в теле человека последним; издаёт ли труп какие-то звуки; какие имена у проводников в мир иной. Всё это было не то, что ему нужно. Он даже искал информацию о Кайре. Да вот только нашёл птицу из семейства чистоковых. После того, как счета в больнице увеличились — до суммы, которую он может хоть с каким-то трудом оплатить, — Рики выписался оттуда как можно скорее. И тогда уже стал поднимать архивы. Всё-таки информация в бумажном формате более старая, и в ней, возможно, найдётся что-то связанное с ней. Но снова ошибся. Снова ничего. Бездоходность, оттого, что он не может найти и увидеть её, снова накрывала его с головой, словно волна. Поглощая. Уничтожая. С каждым разом его желание становилось всё больше и больше. Он нуждался в ней, словно она была его кислородом, что насыщал лёгкие. Без неё он не может дышать. Он задыхается, как рыба на суше. Почему? Перед глазами вопрос, а в голове пусто. Он не знает почему. Но скоро поймёт. И даже найдёт способ снова встретиться с ней. Хоть этот способ будет самым мерзким и жестоким. Ради Смерти он поставит точку в своей жалкой жизни.***
— От-п-пу-сти-и… — жалобно протягивает девушка. Она с трудом пытается подняться, но снова встречается с твёрдой поверхностью, отчего начинает стонать, задыхаясь от жгучей боли. — П-п-о-о-жалуйс-ста-а... По щекам Шин струятся слёзы. Кто мог знать, что её одноклассник — серийный маньяк и что он решит испортить такой прекрасный для девушки день? Она так долго ждала свой день рождения, чтобы услышать поздравления от своих сверстников, чтобы получить подарки. И что в итоге? Сейчас она валяется на мутно-сером полу, давясь собственной кровью и чувствуя, как конечности немеют от ударов. На запястьях давно образовались кровавые подтёки из-за металлических наручников, что держали её руки в плену, не давая освободиться и сбежать. Из её глотки периодически вырывалсь болезненные хрипы и крики. Больно, мерзко и гадко. Чувствуя, как медленно умирает, она, вспоминает все события сегодняшнего дня. Как опаздывала в школу, ведь слушала поздравления от разных и даже незнакомых ей родственников. Как решила сократить путь, чтобы смягчить наказание. Решила пойти по переулкам. Глупая. Там-то он её и поймал. Напал со спины и приложил белую тряпку к лицу, закрывая нос и рот, чтобы девчонка вдохнула жидкость, которой была пропитана ткань. Шин задержала дыхание и попыталась вырваться из лап серийного маньяка. Понимая, что Юна сообразительная и так просто ему не сдастся, он сильно ударил её кулаком в живот, да так, что от неожиданности Шин вдохнула мерзкую жидкость. Тело обмякло, глаза закрылись, а дыхание стало равномерным. Вот и всё. — И ради чего всё это? — Шин с трудом открывает глаза, что уже успели закрыться, и смотрит на девушку, что сидит на кровати, на которой ещё недавно лежала она. Точнее не лежала, а брыкалась. Пыталась спастись, но не удалось. Даже сейчас половые губы горели от грубых толчков. А ведь она хотела отдать свою девственность любимому парню — Субину. А отдала Нишимуре. И каждый раз, вспоминая, как Рики сжимал её грудь до красно-синих отметин, как хватал за волосы и оттягивал до боли, как вдалбливался в её узкое лоно — её пробирала дрожь и чувство омерзения. Всё это до слёз было больно. — Ради… Чего? — переспросил он, смотря на неё с сумасшедшей улыбкой. — А может ради кого? Темноволосая летала в какой-то прострации. Сердце громко, сильно и медленно билось, со жгучей болью врезаясь в грудь, а мозг отказывался работать. В голове мельком пролетали фразы, и единственная, за которую она схватилась была: «Кто это?». За этим вроде простым и одновременно сложным вопросом последовал шквал различных слов, что превращались в предложения с вопросительным знаком на конце. «Ещё одна жертва этого маньяка? Тогда почему она ещё жива? А как она здесь оказалась? Почему она с уверенностью говорит в его присутствии? Может, она сообщница? Тогда почему смотрит с презрением?». Вопросы один за другим появлялись в голове Юны, что уже давно ясно поняла, что не на один из них она не знает ответа. — Ты ещё сама не догадалась? Ох, ну ла-а-адно! Я подскажу тебе, — Рики снисходительно улыбнулся. — Это всё ради тебя, любовь моя. Если раньше лицо Смерти не выражало абсолютно никаких эмоций, то сейчас можно сказать о том, что она почувствовала к человеку — презрение. Снова. Рики не раз его видел, но сейчас ему гадко и больно от осознания того, что это чувство испытывает к нему его любовь. Его чувства — это что-то, что нельзя объяснять простыми словами; словно сладкое послевкусие от чего-то горького, словно слёзы счастья после слёз из-за бездыханной, разъедающей изнутри боли. — Когда это люди стали убивать людей ради кого-то? — задала вопрос она ему, снова скрывая чувства и эмоции под маской безразличия. — Тем более ради меня. — Я стал убивать людей, когда понял одну важную вещь, — в этот момент Ники говорил так, будто он псих и адекват одновременно. Ощущение, словно в нём демон и ангел борются за тело человеческое; за разум, поступки и душу. — Что я люблю тебя, — произносит на выдохе он и задыхается в своих чувствах... и боли. — А люди — это всего лишь кусок мяса, который дышит, ходит и говорит. Которого можно убить в любой момент. Без следов и свидетелей. Но с одной целью — увидеть тебя снова. … Это он ещё понял, когда сидел на скамье возле больницы. Тогда дул лёгкий ветерок. Ночной воздух был полон свежести, что заполняла лёгкие. Всё это было до того, как он увидел машину скорой помощи. До того, как он решил подойти поближе, чтобы посмотреть на очередного больного человека, что мог быть: простым рабочим, итальянским мафиози, убийцей, женщиной средних лет. До того, как почувствовал запах гвоздик… Сердце на секунду остановилось… А после забилось быстро-быстро. До боли в груди. Она всё была такой же. Грациозные движения, прямая спина, мягкие черты лица. Это она. Та, что украла его сердце. Забрала. Присвоила. Он тогда в спешке погнался за её силуэтом, что уже успел скрыться за дверьми больницы. Задыхаясь, он побежал в отделение неотложной скорой помощи. Её там не оказалось. Операционная. Снова промах. Регистратура. И снова нет. Опять. Опять он её потерял, когда она была у него прямо под носом. Когда можно было бы просто поговорить. Ведь теперь он жив и здоров, потому что, как сказала Смерть «Удача решила помочь». Так почему Удача не поможет ему сейчас, когда это так жизненно для него необходимо? … Смерть поднялась с кровати и подошла к Рики, смотря в его глаза, что поглотила бездна боли и чего-то неизвестного. Это было что-то наподобие тьмы, но только хуже. Ведь тьма создана для того, чтобы звёзды могли светить так ярко, как не могут светить днём. Ведь солнце затмевает весь их белый, холодный и даже какой-то таинственный свет. Тьма иногда намного лучше света, потому что в ней можно спрятать то, что людям видеть ни за что нельзя. Но в глазах парня не тьма… Это то, что зарождается у ужасных людей. То, что не поддаётся объяснению даже с точки зрения Смерти. Она до сих пор не понимает, что это такое стоит перед ней, но нутром чует что-то чего нужно опасаться даже ей. Она обходит его и, оказавшись за его спиной, крепко сжимает его плечи своими ладонями. Сокращает расстояние, ослабляет хватку, а после вовсе опускает руки, что теперь висят вдоль тела, и… Вонзает острую золотую, украшенную различными камнями заколку — что раньше красовалась на её длинных мягких локонах, — прямо в шею. А точнее в сонную артерию. Слова со злостью вырываются из уст девушки. — Не путай любовь с больной одержимость, ублюдок, — шепчет она ему на ухо, вытаскивая дорогое украшение из раны. Алая кровь начинает струится, пачкая всё что можно. В мозг постепенно перестаёт поступать артериальная кровь, насыщенная кислородом. — Ты не заслуживаешь любви. Даже от меня.Первая минута.
Смерть опускает на пол тело парня, пока он держится за шею, пытаясь остановить хоть как-то кровотечение, хотя прекрасно понимает, что это бесполезно и глупо ведь здесь нет врача, который мог хотя бы что-то сделать. Она быстро обшаривает руками все карманы парня и в конце концов находит ключи. Она хватает их и подбегает к Юне, что тихо ожидала своего конца, хотя удерживала веки открытыми, пытаясь понять, что происходит между этими двумя. Смерть немедля начинает методом подбора искать ключ от наручников. Много времени это не занимает. Сняв с кровавых кистей железку, она помогает еле-еле что-либо понимающей Шин подняться. Даёт указания, (как бы даёт своеобразный маршрут) как выбраться отсюда, вручает остальные ключи и подталкивает девушку в сторону двери. А после ждёт, когда та окончательно скроется за дверью.Вторая минута.
Вставив в скважину первый попавшийся ключ, она проворачивает его и слышит щелчок. Открылась. Шин уже собирается дёрнуть за ручку и помчаться с этого места куда подальше, но что-то её останавливает и заставляет обернуться и посмотреть на темноволосую незнакомку, что только что спасла ей и ещё неизвестному никому количеству людей — жизнь. Юна с беспокойно смотрит на Смерть, спрашивая взглядом о том, не собирается ли она бежать вместе с ней, но Смерть лишь отрицательно качает головой и уголки её губ слегка поднимаются в необычной полуулыбке. Первый раз девушка увидела улыбку этой темноволосой. И эта улыбка была такой особенной, что глаза Шин заслезились. Она шмыгнула носиком, развернулась, стирая солёные слёзы и, наконец, вышла закрыв за собой дверь (не на ключ). Смерть разворачивается и идёт уже к не двигающемуся Рики. Она садится на корточки и проводит пальцами по лицу парня. — Теперь ты умрёшь, — констатирует она факт, понимая, что в этот раз ему не выжить. — В этот раз ты выбрала правильную сторону, Удача, — сказала в пустоту она, слыша отдалённый рёв сирен. Шин Юна будет жить.Третья минута.
Смерть.И шанса второго тебе не дано,
Ведь ты слишком долго играл в добряка.
И я не готова тебе доверять,
Ведь знаю, что ты обманешь опять.
И света теперь никогда тебе не видать...