Лисёнок

Ночью Алиса то и дело, что ворочалась и просыпалась от неразборчивых кошмаров. Но один все же отличался. Сидит в лесу, на земле холодной, в руках книга, та что у ведьмы украли. В воздухе опасность виснет, словно бы материальная. Быстро вскачив на ноги, девочка заозиралась по сторонам. Что то не так. Затылком взгляд чувствует, и не один. Холодный ветер под одежду проникает. Зубы стучат друг о друга, а коленки трясутся. Под ногами рыженькая приметила палку большую, крепкую. Без раздумий Алиса схватила ее и встала в боевую позу, как отец учил. С боку хрустнул сук. Суворова младшая туда, откуда звук исходил повернулась и вглядываться в темноту ночного леса стала. Темно, хоть глаз выколи. Сердце колотится а в голове рыженькая уже думает, куда бежать. Пальцы одной руки крепко вжались в книгу, как во что то ценное, а пальцы другой, в так называемое "оружие". Живот словно стянуло тугой веревкой, а в виски бил пульс. За спиной кто то рыкнул, по звериному. Обернувшись туда, девочка вертела палкой из стороны в сторону, откуда исходили звуки. Алиса медленно отступала назад, ничего не соображав, животный ужас сковал ноги. Спиной Суворова наткнулась на нечто мягкое затылком чувствовала чье то свирепое дыхание. В нос ударил запах гнили и крови. Нос защипало, а на глазах выступили слезинки. Подавив рвотный позыв, Алиса обернулась и увидела гнилую звериную пасть. Это был волк, только не обычный, он стоял на задних лапах и был такой же, как и в том самом сне. Черные маленькие глаза была безумные и бездонные. Вся шерсть была покрыта липкой, еще теплой детской кровью. - Отдай книгу! - нечеловеческий голос вызвал табун мурашек по всему телу. Когтистые звериные лапы потянулась к предмету в руках и девочка сорвалась с места. Суворова бежала по лесу, пока по щекам били острые сучья деревьев. За спиной слышались чей то бег и рыки. Но это издавал не одно существо, а несколько. Алиса догадывалась, кто снова мог навестить ее в кошмарах. Она помнила, как они подменили ее дедушку. По щекам текли слезы злости, ужаса и отчаяния. Она должна отомстить, не даст больше своих родных в обиду. Резко свернув влево, рыженькая оказалась у обрыва. За ним свирепо текла река, снося все на своем пути. Так же была настроена и Алиса. Суворова остановилась на краю и повернулась лицом к тем, кто заставил ее жить в ужасе, просыпаться от постоянных кошмаров, которые казались уже чем то обыденным, кто забирал ни в чем не виноватых детей: Семена Бабурина, Вову Матюхина, Сеню. Все они ничего не сделали, просто оказались не в том месте, не в то время. В небесных глазах плясали чертики, рыженькая была настроена смело. Она больше не даст никого в обиду. - Хотите книгу? - девочка выставила руку с книгой в сторону от себя, на уровне головы. Звери смотрели на нее в ожидании. Сова, Медведь, Волк и Лиса. - Вы ее не получите. Алиса ослабила ноги и позволила себе упасть назад. Ветер развивал одежду и рыжие волосы. Она смогла оставить зверей без книги. Но все еще не кончено. Глубокий вдох. Потом рваный выдох. Суворова младшая проводит рукой по волосам, пытаясь привести бешено колочущееся сердце и сбившееся дыхание в норму. Небесно - голубые глаза находят окно. Когда голые ступни соприкосаются с холодным полом, по всему телу пробегает табун мурашек. Резко открыв полку стола, девочка облегченно выдохнула. Книга на месте. Она смогла. Рыженькая подошла к окну и открыла его на распашку. Алиса вдруг задумалась, как ее отец, Рома, Бяша и все остальные зависимые от сигарет люди, справляются от стресса с помощью них? Может все же стоит попробовать? Взгляд все тех же глаз падает на дрожащие руки и, в ту же секундку девочка спустилась на первый этаж. Остановившись, Алиса прислушалась, в спальне храпел Сергей. Найдя куртку Суворова старшего, рыженькая пошарила в кармане, сначала в левом, потом в правом. Сиграеты оказались в правом. Вынув из помятой пачки одну сигару, Суворова младшая шустро засунула упаковку в карман куртки, а сигарету в карман своих штанов. Еще раз убедившись, что все спят, Алиса убежала в комнату. Плотно закрыв дверь, рыженькая достала из кармана сигарету, покрутила в руках. Каково это, когда тебя медленно убивает никотин, у которого ты застрял в массивных лапах? Девочка встала напротив открытого окна, холодный ветер гладил лицо, подкидывал и кружил в воздухе яркие локоны. Алиса чиркнула спичкой о коробок и на кончике загорелся маленький огонек. Рыженькой всегда нравилось смотреть на быстро сгорающую спичку, которую поглощает яркий, свирепый огонь, путь и маленький. Поднеся спичку к сигарете, Суворова потушила спичку и подцепила губами сигарету. Затянулась. Никотин проник в грудную клетку и все внутри зажгло, словно бы она проглотила горящую спичку. Следом запершило горло и Алиса выдохнула в сопровождении кашля. - Как эту гадость курить можно? - пробормотала рыженькая, косясь на тлеющую сигарету в своих руках. Через секунду она полетела в окно. А Алиса все стояла у окна, наблюдая за пробуждением деревни. За спиной скрипнула дверь, и не оборачиваясь, девочка тихо произнесла. - Сон дурной приснился. Сергей Суворов сделал пару шагов и остановился в нескольких шагов от дочери. - Алис.. - сначала замялся он, - Я понимаю, что то не так и не знаю, что делать. Я вижу как тебе неспокойно. - Все нормально. Просто на новом месте спится плохо, не переживай за меня. - девочка равнодушно осматривала густой манящий лес, который она приметила, когда приехала сюда, уже успевшую стать родной тропинку, вытаптонная жителями. "Новое место", которое уже давно успело стать родным, привычным. За спиной послышался разочарованный вздох. - Это была плохая идея. Рыженькая обернулась и вопросительно взглянула на отца. - Это была плохая идея привозить тебя сюда. Меня каждый день пожирает чувство вины и я не справляюсь. Если тебе здесь не нравится, мы можем уехать. Хоть завтра, когда ты будешь готова? - Сергей направил виноватый и отчаяный взгляд на рыженькую. Ком застрял в горле, а слова отца еще несколько раз крутились в голове. Уехать? Грудь сдавила тоска по новым друзьям. Особенно всплыл образ Ромки, что то теплое поселилось в груди, когда она познакомилась с ним. Его зеленые глаза, сухие ладони и обкусанные губы каждый раз перед сном не давали покоя. Нет. Уехать нельзя. Даже если бы она очень хотела, уйти уже не получится. - Не надо уезжать. У меня тут друзья и.. - Не ври мне, Алиса. Ты думаешь, что я не знаю про твои выходки? Я закрывал на это глаза, но это больше не может продолжаться. Ты стала прогуливать уроки, сбегать из дома, поздно приходить. Связалась с бандитами малолетними. Вся в ссадинах каких то. - мужчина указал на щеку дочери. Она вспомнила как вчера рассекла ее об стол в чужом доме. - Если тебя обижают, пойдем разбираться, или уедем в конце концов! Только скажи, что тебя тревожит. - с надеждой серые глаза столкнулись с голубыми. На ресницах выступили слезы. Алиса отрицательно замотала головой, обняв себя руками. Сергей, тихо подошел и тепло обнял Суворову младшую. Девочка уткнулась в широкую грудь и всхлипывала. Суворов старший нежно поглаживал спину дочери. - Пойми пожалуйста, мы с мамой тебя очень любим и переживаем за тебя. Ты всегда можешь обратиться ко мне и сказать, что тебя тревожит. Алиса промычала в знак согласия, отстранилась и вытерла кулаком соленые дорожки на щеках. Сергей мягко поцеловал рыжую макушку и засеменил к выходу. Рука потянулась к ручке двери, но замерла. Суворов старший обернулся к дочери. - Пока уезжать не будем, но всегда есть шанс. Завтра можешь один денек не пойти в школу, я прикрою тебя. Когда дверь за отцом закралась, Алиса села на кровать. На душе было паршиво. - "Я все это время даже на замечала, насколько отцу плохо" - рыженькая уткнулась лицом в холодные ладони. Уснуть все равно уже не получится, поэтому девочка решила собраться и выйти подышать свежим воздухом. За окном уже лениво вставало солнце, пробиваясь в окна к жителям в деревне и заставляя их идти на ненавистную работу с мизерной зарплатой. Это относится ко взрослым, зато младшее поколение беззаботно играет в футбол на хоккейной коробке, громко смеясь и ругаясь, подтягиваются на турниках, девочки играют в резиночки и салки. Иногда хочется отложить все и играть как все дети, а не лишний раз переживать за свою жизнь, будущее и родителей. Рыжие волосы прикрывает красная шапка, сверху идет черная куртка, покончив со шнурками, Суворова младшая выходит из дома. Она знает, что отец сидит и смотрит телевизор, но он не стал идти за дочкой, ругаться и тем более наказывать ее. Он понимал ее, он сам таким был. Пару раз шмыгнув носом, Алиса пошла по тропинке, куда глаза глядят, попутно пиная камушки, которые попадаются ей под ноги. Хоть и весна, но было достаточно прохладно, в некоторых местах еще не до конца растаял снег. Рядом изредко проходили люди, то важная тетка в шубе шла, то мама недовольного ребенка тащит куда то. Рыженькая поспешила отвернуться от такого жестокого обращения с ребенком. Ноги сами привели к площадке с турниками. На одном из турников подтягивалась чья то фигура, которая показалачь Суворовой до боли знакомой. Ногти впились в ладошки и Алиса замялась. К чему такая нервозность и смущение? Это же просто Ромка. Ну или не просто Ромка. На негнущихся ногах, девочка дошла до турников и думала с чего начать разговор. - Привет, занимаешься? - начала Алиса. Пятифан поднял на подругу взгляд и замер. - Ты че не в школе? - резко выпалил тот. Рыженькая не ожидала такого резкого и в то же время грубово ответа. - Не твое дело. - фыркнула та. - Сам то фигней маешься. - Спорт - это не фигня. - активнее подтягиваясь, мальчик посмотрел на Суворову, но остановился, приметив ссадину на румяной щеке девочки. - Откуда это? - Рома протянул руку, чтобы дотронуться до щеки. - Не трогай, болит еще. - Алиса перехватила руку друга, а после опустила ее. Пара еще несколько секунд смотрела друг другу в глаза, прежде чем Пятифан аккуратно извлек свою руку из холодной ладони рыженькой. Румяные щеки залились краской еще сильнее. - Слушай, - мальчик спрыгнул с турника и потер затылок - у меня аптечка дома есть, надо обработать. - он кивнул на ссадину. Алиса вспомнила, что рану она не обрабатывала, когда пришла домой. На вид она была длинной и широкой, но глубокой, достаточно было улыбнуться, как из щеки сразу текла струйка крови, а рану щипало. - Спасибо, не надо, правда, сама заживет. - рыженькая не хотела доставлять другу хлопот своей ссадиной, ей было бы неудобно. Суворова прекрасно понимала, что обработать ссадину надо как можно скорее, пока она не подхватила инфекцию и не попала в больницу, так называемую детьми "Домом пыток". - Не дело же, с открытой раной ходить. - Скажешь тоже, царапина обычная. - улыбнулась девочка и тут же пожалела. - Ауч! - рану защипало. - Вот упертая, говорю пошли. Вздохнув, Пятифан взял Алису за руку и потянул за собой, в сторону своего дома. Рома и сам не понимал, почему он так переживает за какую то девчонку. Таких же полный двор! Но он понимал, что Алиса особенная, она не выпендривается и не разводит сплетни, как Катька, не струсит, как Полинка. Правда, вредная немножко, но а кто не без греха? В компанию она влилась сама собой, она была "своей" среди мальчишек. Морозова, за которой Рома бегал с четвертого по шестой класс, была просто красивой, изящной, до тошноты идеальной, но без изюминки. В этом она уступала Суворовой, такой смелой, яркой, понимающей, иногда острой на язык, но такой родной. Таких как она, Пятифан уже не встретит. Дорога до Ромкиного дома была короткой, а может, это из за Пятифана, который всю дорогу рассказывал про их с Бяшей хулиганства. Рыженькая не могла смеяться из за щеки, поэтому смеялась и айкала всю дорогу. В один момент рыженькая поняла, что даже понятия не имела где живет ее друг. И в случае чего, она бы не знала, куда ей идти. Этот случай был ей на руку, поскольку теперь она знает, где живет ее Рома. - И я ему такой: шухер! А тот аж подпрыгнул со страха, яблоки чуть не выронил и споткнулся раз десять, ей богу. Потом вбегает тетка, вся красная как помидор. Мы с Бяшей через забор перелезли короче и по съебам. - активно жестикулируя, Пятифан рассказывал про то, как они летом с Бяшей воровали яблоки у соседей. Суворовой от смеха выступили слезы, а сама она держалась за живот. Ей казалось, что она уже накачала пресс. Уже скоро Рома указал на небольшой старый домик, рядом с которым стояла старая жигули. Несложно было догадаться, в каком положении семья Пятифана, сейчас вообще мало кого назовешь богатым. Каждая семья покупают ту или иную вещь, на последние деньги. Перед тем как войти в дом, Рома сказал подожать его у входа и обошел дом. Поднявшись на хлипкий выступ у дома, который вот вот сломается, мальчик заглянул в дом через окно, поставив ладони, чтобы не отсвечивало. - Что ты делаешь? - поинтересовалась рыженькая, выглянув из за угла. - Подожди рыжая. - Рома еще несколько секунд выглядывал что то в доме, а после спрыгнул с выступа. - Пошли. - он похлопал подруге по плечу. Алиса не поняла, к чему это было, но и спрашивать не стала, вдруг что то личное. Рома же искал отговорку, зачем он вглядвался в собственный дом, как воришка, но к его счастью, подруга ничего не спросила, недогадалась. Пятифан хотел убедиться, что дома нет пьяного отца, ведь тогда, пришлось бы выкручиваться перед девочкой, почему они ретировались из его дома. Но этого не случилось, потому что дом пустовал, только пустые бутылки лежали на кухонном столе. Открыв дверь, мальчик пропустил сначала гостью, которая саркатично поклонилась ему, а только потом зашел сам. В нос ударил резкий запах табака и алкоголя. Рома явно не курит в доме, это она значала точно. - Ты один живешь? - спросила его девочка. - Нет конечно, что за вопросы. С мамой и батей. - А где они? - Мама на работе, у нее еще ночная сегодня, а батя.. - Пятифан замялся, он знал, что тот точно не на работе, ведь машине стояла, по любому сидит у кого то из своих собутыльников. - батя к тетке уехал, ей это.. лампочку поменять надо. - первое что пришло на ум, выпалил мальчик. - Вот как. Ну, веди меня, о божий лекарь. - подколола друга Алиса. - Момент. - Рома скрылся на кухне, чтобы пребраться. Бутылки полетели в мусорку, а те, что не поместились, на подоконник за шторку. Сигареты из пепельницы полетели в окно, а пепельница под стол. Суворова не понимала поведения своего друга, весь нервный, бегает туда сюда. Рыженькая не выдержала и пошла за другом на кухню. - Помочь может с чем? - девочка пришла в тот момент, когда Рома ставил пепельницу под стол. Мальчик подскочил из под стола и уставился на подругу. - Уже не надо. - Ну ладно. - пожала плечами рыженькая. Рома достал небольшую аптечку с полки и увел Алису в гостинную. Посадил на диван, а сам плюхнулся рядом. Порыскав в лекарставах, мальчик отыскал нужное ему. Достав ватный диск, тот щедро полил его перекисью и посмотрел на Суворову. Девочка засмущалась от того, насколько близко они сидели и отвела взгляд, от его пронзительных зеленых глаз. Пятифан лишь самодовольно хмыкнул. - Давай свою щеку. Предупреждаю сразу, будет щипать, так что не собачься. - Очень смешно. - закатила глаза девочка. Рома аккуратно, даже нежно приложил ватку в ране, он боялся сделать больно ей. Щеку защипало, и Алиса еле слышно зашипела. Но терпела стойко, по мужски. - Больно? - Рома отнял ватку от ссадины и обеспокоенно заглянул в голубые глаза. Казалось, что он попал в лето, в глазах Суворовой жило летнее небо, вот вот и там будут плыть большие пушистые облака и светить жаркое солнце, как и она сама. Такая же яркая копна волос. Девочка часто асоциировалась у мальчика с одуванчиками, с желтыми одуванчиками. Ему не свойственно забота, но рядом с ней что то менялось. - Мгм. - промычала рыженькая, сдерживая слезы. - Щас, - протянул Пятифан, - потерпи чутка. - друг заботливо наклеил на щеку пластырь. - Вот, как новенькая. Суворовс потерла щеку и улыбнулась. - Спасибо. Лица мальчика и девочки были слишком близко. Сердца стучали у обоих и звук бьющихся сердец отдавал в уши. По венам бурлила кровь и залила щеки. Ладошки вспотели, а дыхание сперло. Алые губы вдруг накрыли другие, сухие и обкусанные горячие губы. Всего на долю секунды, но этот момент длился вечность. В ее памяти всплыла его улыбка, его пронзительные зеленые глаза, взгляд умный, для такого как он, не такой как у всех, его смех, громкий и заразительный. В его глазах отражались все шалости, все шутки и подколы, но так же и бесконечная забота, когда тот обрабатывал ей рану, его обеспокоенность, когда он разрывался между ей и Бяшей. А в его памяти вспыла ее задорная улыбка, ее мягкие волосы несвойственного другим цвета, словно ее вырезали из какого то цветного журнала и приклеили в серую страницу газеты. Ее небесные глаза, выражающие всю особенность мира. Ее выразительные веснушки, словно солнце чихнуло в сторону рыженького чуда. Ее нежный голос, который он каждый раз хотел слушать вечность, когда звонил ей. Ее нестандартный характер, упертая, смелая, но ранимая и нежная. Поцелуй не был углубленным, как и полагается подросткам их возраста. Ее первый поцелуй забрал тот, чье лицо она видела, когда засыпала. Этот эпизод однозначно получил отдельное место в памяти рыженькой. В папку "Особенное". Когда подростки отстранились, то сразу отвели взгляды. Первой голос подала Алиса. - Ладно, мне пора, я пойду. Спасибо что обработал. - на одном дыхании протараторила девочка и быстро выбежала из дома. Рома так и остался сидеть, не проранив и слова, с глупой улыбкой на лице. Щеки пылали яркой краской. Встрехнув головой, мальчик подбежал к окну на кухне и проважал взглядом удаляющуюся фигуру девочки. Тогда он понял, что без раздумий сможет ответить на вопрос Бяши тогда, на балконе. Его ответ был бы четким "Да". У Суворовой младшей щеки пылали, как у помидора, но сердце ликовало. Она никогда раньше не испытывала симпатию и влюбленность к мальчикам. Был может мальчик по которому она убивалась неделю, но тот не обращал на нее внимание и она забила. Или ей понравился подросток из фильма в телевизоре, но поняв, что он даже не знает о существовании Алисы и вообще, таких как она у него и так хватает. Но такая "любовь", как правило, длилась не больше двух недель и никогда не увенчалась взаимностью. Рыженькая не могла поверить в то, что случилось с ней пару минут назад, словно бы это был сон, который лучше бы никогда не кончался. - "Еще и убежала, как дура. Он наверно подумал, что я обиделась." - девочке стало стыдно за своей поведение. Идя по дороге, Алиса смотрела под ноги и не обращала внимание на то, что происходит вокруг. В один момент Суворова бьется лбом обо что то железное, холодное. Потерая ушибленный лоб, девочка глаза поднимает и тут же дыхание сперло, сердце застучало как бешенное, а на языке почувствовался вкус метала. Медленно пятясь назад, рыженькая как под гипнозом смотрела на железную коробку. От нее смердело кровью, сгнилью и смертью. Скрежет цепей и метала зазвенел в голове. - "Почему никто не видит?" - рыженькая заозиралась по сторонам в поиске хоть одной живой души. Ну почему она убежала, девочка ругала саму себя, пусть она бы сгорала со стыда рядом с Пятифановым, чем стояла сейчас перед черным гаражом. Черные как смоль двери с адский скрипом начали медленно открываться. Алиса закрыла уши руками и закричала, то ли от страха, то ли от невыносимого звука. Казалось все вокруг замерло, вымерло и осталась только она, и этот чертов гараж. Смотрит внутрь - внутри мрак. Только кажется самая дешевая в мире лампочка то гаснет, то сново загорается тошнотворным желтым светом и освещает максим пять сантиметров от себя. Запах гнили и смерти вызывает сильные позывы тошноты, живот скрутило а нос защипало. Алиса согнулась и обхватила себя руками. Неужели это конец? Неужели именно так она попращается со своей еще только начавшейся жизнью? Нет, она не может просто сдаться. Ноги сорвались с места и Суворова младшая побежала по дворам. Бежала на столько быстро, как не бегала никогда. По щекам бежали слезы. Страх за собственную жизнь разогнал кровь по жилам и скаканул адреналин. Сзади волочилась железная громадина, она скрывалась за домами и деревьями, но ее всегда было видно, она давала понять, что не отступит. Алиса бежала по дворам чьих то домов, по участкам, раздирая лицо острыми ветками. Открылось второе дыхание и рыженькая резко свернула в сторону, что дало ей оторваться на пару секунд, но не надолго. Уже через пару секунд железная коробка оказалась за спиной и Суворова чуть не подпрыгнула от неожиданности. - "Да когда она отвалит от меня?!" - негодовала девочки, и подняв кирпич с земли, с размаху кинула в гараж. Он адски заскрипел и казалось, кричал от боли. - "Неужели он чувствует боль?" - пронеслось в голове. Уже скоро Алиса выбежала к дому. Какое спасение. Забежав во двор, рыженькая стрясущими руками закрыла калитку на замок, а затем и входную дверь. Дома никого не было, неизвестно где были родители. Суворова было порвалась позвонить и рассказать отцу обо всем, что случилось за это время, но осеклась. Не хватало еще, чтобы ее в участок увезли, допрос устроили, а еще хуже, они бы переехали, от такого рассказа у мамы точно волосы поседели бы. Так и осталась сидеть, спиной прижавшись к двери и тихо плакала, боясь что кто то мог ее услышать, уткнувшись лицом в колени.