***
Отоя отключился так же, как и свет, стоило его голове коснуться подушки. Он одет в пижаму Камю, которая была ему великовата, но это явно его не волновало. Почти в то же время телефон Камю зажужжал. Кто-то звонит, хм? Ответив на звонок, Камю негромко произнёс: — Алло? — Камю-сан, слава богу! — голос на той стороне линии задыхается, но вместе с этим звучит громко и облегчённо. — Вы знаете, где Отоя?! — Знаю, почему ты- — Он с вами?! — Да… Да, он спит. В животе Камю растёр тревога. Неужто, никто больше об этом не знает…? — Слава Богу, Слава Богу… — Токия облегчённо выдохнул и даже лёгко всхлипнул. — Он… Он пропал с тех пор, как Сё проснулся сегодня утром… Никто из нас не знал о том, где он находится, до сих пор… — Ичиносе делает глубокий вдох, а после продолжает. — Он сказал, почему он пришёл к вам? — Нет, — отвечает Камю, медленно поглаживая спящего парня по голове. — Он промок до костей, плакал… Я не подумал о том, чтобы его допрашивать и перегружать ещё больше. — В любом случае, это не важно, ведь он в безопасности. На такой ответ Ичиносе, граф меняется в лице. Зачем, тогда, вообще спрашивать? Наверное, чтобы попытаться понять больше? — И всё же, не могли бы вы… Не могли бы вы присмотреть за ним? Предоставить ему безопасность? По крайней мере до тех пор, пока не будет готов вернуться домой. — Конечно же… — говорит Камю, но после зевает. — Конечно же, Ичиносе. Со всем, что происходило, он не сразу понял, как сильно устал. — Спасибо большое. Ох, извините, что потревожил вас, — вздыхает Токия и продолжает после. — Спокойной ночи, Камю-сан. Приятных снов. — Взаимно, Ичиносе, — отвечает Камю, услышав, что звонок закончился, и кладёт телефон обратно. Забравшись под одеяло, он оборачивается лицом к Иттоки. …Наконец-то прошло. Отоя спит так крепко, что вряд ли его разбудит даже конец света. Александр запрыгивает на кровать, сворачиваясь в калачик между крошечным пространством их ног, и кладёт голову на бедро Иттоки, широко зевая и облизывая свой нос. Камю улыбается и хмыкает, присаживаясь, чтобы погладить борзого, а затем ложится и сам. Когда он дремлет, то кажется, что он чувствует, как кто-то или что-то прижимается к его груди. Но, возможно, это всего лишь его усталое воображение.Глава 1
7 февраля 2023 г. в 20:34
Бам бам бам бам бам бам бам бам.
Стук. Нет, не стук. Грюканье во входную дверь разбудило спящего. Ворча, Камю сбросил с себя одеяла и поднялся на ноги. Снаружи он услышал стук дождя, бьющегося по крыше, окнам, внешним стенам. По всему.
Перешагивая через Александра, которого, похоже, тоже разбудил грохот, он с горечью подумал: «Лучше бы у этого человека был хороший повод стучать в такое позднее время». Раз взглянув на часы, точно переубеждается — сейчас абсолютно глубокая ночь, всего несколько минут до полуночи.
Выйдя в кромешную тьму гостиной, он осмотрелся. Что же, видимо, даже «неспящий дуэт» и Миказе не проснулись в такое время. Грохот раздаётся вновь. Бам, бам, бам, бам. Тот, кто стоит за дверью, похоже, торопится, подгоняя его. Слишком нетерпеливы. Неужели, это снова Аиджима, попавший под дождь? Бормотя, он пробирается к двери и распахивает её.
— Аиджима, клянусь… — начал Камю, но быстро прервался, увидев силуэт. Сначала заметил, как сильно он вздрогнул просто от тона графа, от раздражённого выражения лица, от ледяного взгляда, обращённого к нему, прежде чем увидел, кто это. Затем, заметил, насколько он намок. Потирая загорелые голые руки — голые?! Он, что, всё это время ходил под дождём в коротких рукавах?! — он сильно сжимал их, и каждые несколько секунд вздрагивал. Не отрываясь смотрел только вниз, дрожа от холода (и, вероятно, от страза), не давая Камю увидеть его лицо. Но, этого и не нужно было для графа, чтобы понять, кто это.
— …Иттоки? — спрашивает граф, намного смягчая свой голос. — Что ты здесь делаешь? Что случилось?
Мужчина протягивает руку, чтобы коснуться парня, и наблюдает, как тот не просто пошатывается. Он отдёргивается, довольно сильно, чем заставляет блондина сделать шаг назад, и снова хнычет. Камю быстро убирает руку, но поднимает её вверх. Это, скорее, приглашение, нежели попытка.
Однако, это остаётся незамеченным, и Отоя лишь крепче себя обнимает.
— Н-Не… — тяжело говорит он, вновь хныча. Его голос жалок, тоненький, слаб, словно он едва сдерживает слёзы. Он так напуган, но зачем? — Я… Не знал, куда идти…
— Куда…? — говорит Камю, а после снова осматривает Отою. Он не просто, почему-то, выбежал из дома. Иттоки был на улице продолжительное время. Почти вся его одежда полностью промокла до нитки, вплотную прилегая к его телу, практически во всех смыслах, кроме намокших складок. Его волосы прилипали почти к черепу, утяжелённые дождём, под которым он пробыл… Кто знает, сколько времени? Несколько часов, это точно. Внезапно, Отоя сильно чихнул, скрутившись калачиком. Ему даже стало плохо…
Камю отходит от двери, приглашая гостя вовнутрь.
— Заходи, заходи, — говорит граф, наблюдая, как Иттоки смотрит на него, наверное, самыми страдальческими глазами, которые мужчина видел у кого-либо за всю свою долгую жизнь, с намёком на благодарность, и входит.
— Нужно тебя переодеть, ведь если ты останешься в этой одежде ещё дольше, то тебе станет хуже.
— Про… Простите… — тихо шепчет Отоя, снимая обувь, а когда входит в квартиру, то замирает на месте, пока Камю закрывает дверь. Мужчина осторожно берёт Отою за руку. Впервые он чувствует себя теплее, чем кто-либо другой. Угрюмые красные глаза, наконец-то, поднимаются и встречаются с глазами Камю. Иттоки выглядит таким измученным.
— Тебе не нужно извиняться, Иттоки, — мягко говорит граф и увлекает парня за собой в комнату. — Пойдём. Возьми себе всю необходимую одежду, и можешь занять мою кровать. Ты выглядишь так, словно тебе очень нужно поспать.
Эти слова, кажется, напрягают его её больше, парень сильнее сжимает себя в объятиях и впивается ногтями в руки. Камю растеряно беспокоится о том, что у мальчишки может пойти кровь, взгляд полностью сосредоточен на парне, что стоит рядом. Руки напряжены, и короткие, грубые ногти скребут свою же ладонь.
— Что случилось?
— Я… Я… Я в-выгоняю вас… Из… Вашей комнаты, — шепчет Отоя так, словно вот-вот заплачет. Камю открывает дверь комнаты, чтобы туда вошёл Иттоки, но он стоит на месте, дрожа. — Я… Я… М-Мне ж-жаль… П-Прост-тите…
Парень кашляет, крепко себя обнимая и скребя по рукам, оставляя, при этом, красные следы от ногтей. Его дыхание внезапно учащается, когда плачет, прижавшись к дверному косяку. Камю кладёт свою руку на его спину, придвигаясь, чтобы притянуть Отою поближе к себе, и осторожно садится с ним и прижимает красную голову к своей груди.
— Я… Я… Ик… — говорит он, икая, — Я н-не хотел в-вас будить или «красть» вашу комнату, или б-быть т-таким б-болезненным, или д-доставать… Или… Или…
Слова Отои сливались вместе, словно вытекали с его рта, глаз, носа и всех других частей лица.
— М-Мне ж-жаль, что я р-разбудил в-вас, потому что в-вы, вер-роятно, устали… И… И… М-Мне очень с-стыдно, ч-что я разбудил в-вас, и вы им-меете п-право зл-литься н-на м-меня, блядь, столько, с-сколько в-вам у-угодно… И… И…
Отоя больше не мог говорить, ведь так сильно плакал. Камю знает, что его рубашка уже испорчена, но он это переживёт. Мужчина медленно и мягко поглаживает спину парня своими руками, пытаясь успокоить его и его слёзы.
Иттоки хнычет и медленно отстраняется, чтобы вытереть лицо о свою куртку, очень кашляя при этом. Блондин ощущает, как разрывается его сердце, когда он осторожно притягивает красноволосого к себе, прижимаясь своим лбом к лицу юноши.
— Тихо… — говорит тот, и парень немного хнычет. — Ты ничего такого не сделал, уверяю тебя, Иттоки. Пойдём. Хочешь, я останусь с тобой на ночь?
Даже Александр пробирается к Отое, прижимаясь своим мокрым носом к его разогретому лицу.
— …Д-Да, п-пожалуйста… — парень опять хныкает и потирает свои глаза. Они красные и всё ещё блестят от слёз. Всё его лицо довольно красное. Камю кладёт ладони ему на щёки, и Отоя прижимается к прохладному прикосновению, хныча, — П-Простите…
— Нет-нет. Не извиняйся, Иттоки, — Камю машет головой, мягко стукнувшись лбами. Камю говорит тихо, медленно качаясь вместе с ним, пока Отоя, хоть и хнычет, но не сопротивляется.
— Вот так, молодец. Теперь поднимайся-поднимайся-я, — Камю аккуратно поднимает Отою, позволяя ему опереться о мужчину. Блондин осторожно несёт парня в комнату, садит на кровать, а после идёт к шкафу за одеждой.
— Я положу это на кровать и принесу тебе полотенце, хорошо?
— …Обещаете, что вернётесь? — шепчет Отоя, — Я не… Я не знаю, безопасно ли мне быть одному…
Сердце Камю перехватывает, а глаза расширяются. Ох. Ох. Хотя он не уверен, что это одни и те же слова у обоих мужчин, ему знаком смысл, в котором Рейджи использует эту фразу, и он знает, что они близки.
«Я обещаю», — говорит граф, — «Как только я вернусь, мы пойдём в ванную и сделаем тебе нормальную тёплую ванну».
Отоя потирает свои руки и молча, думает про себя.
— Х-Хорошо, — мямлит парень, — Просто… Пожалуйста, будьте рядом…
— Давай, переоденься в сухую одежду, пока меня не будет, — Камю кивает, кладя одежду на тумбочку рядом.
После этих слов мужчина выходит из комнаты и идёт за полотенцем.