Щепотка любви

— Та-ак, сколько времени? — Вэй Ин мельком бросил взгляд на циферблат, его глаза мигом округлились, — Сколько?! Вэй Усянь удивлённо подпрыгнул, подводка в его руке неаккуратно скользнула, оставляя кривую линию на веке. Разочаровано фыркнув на это, оставил под вторым глазом такую же, мол, так задумано. А после схватил рюкзак, к счастью, уже собранный, и выбежал из дома. Чёрт, чёрт, чёрт! Вэй Усянь впервые за много лет опаздывал в школу, но это еще не самое неприятное на сегодня. Ведь опаздывал-то он из благих намерений, еще никем не оценённых, да и может, тщетных. Сам по себе Вэй Ин никогда не был кем-то, кто стал бы участвовать в травле других, — он мог быть резок с тем, кто ему не нравится, либо действовать на нервы кому-либо, но всегда знал, когда нужно прекратить. Благодаря своей натуре, Вэй Усянь был твёрдо против жестоких насмешек над Мо Сюаньюем, мальчиком из его класса. Просто, ну, да, Мо Сюаньюй красился. На его веках постоянно было обилие красных и розовых теней, иногда образ дополняли губы, неаккуратно намалёванные яркой помадой. Возможно, смотрись эти искусственные синяки на его глазах более естественно, как нормальный макияж, никто бы и не заметил, наплевав на то, что, — о Небо, — Мо Сюаньюй мальчик с опрокинутой на лицо косметичкой. «Возможно», — Вэй Усянь думал, задыхаясь, когда почти подбегал к школе, — «Это не так плохо, что стрелки неровные». Так он более сойдет за второго «призрака висельника», который стащил у матери принадлежности для красоты. В общем, план Вэй Ина заключался в том, чтобы поддержать Мо Сюаньюя, заодно приуроченный к одному… Чрезвычайному событию. Как-никак, сегодня день всех влюблённых! Влетев на скорости в школу, Вэй Усянь заметил в холле вырезанных из бумаги белых голубей и гирлянды из сердец. Где-то рядом должен стоять ящик для признаний, уже полный. Каждый год Вэй Ин получал пару-тройку валентинок, но сам ни разу не пробовал их дарить, те, что со словами о любви. И сегодня был невозможно важный день — Вэй Усянь решился предложить своему, честно, прекрасному однокласснику, быть его валентинкой. У лестницы его встретил недовольный взгляд охранника и гардеробщицы, возмутившейся, что у Вэй Усяня нет вешалки на куртке. Размышляя о том, могли бы два одинаково хмурых и раздраженных человека пытать друг к другу пылкие чувства он пришел к положительному результату, и теперь выносить на себе их негатив было легче. Уже порядком так пропустивший урок истории Вэй Усянь направился на этаж старшей школы. Но вот загвоздка. Вскоре Вэй Усянь обнаружил неожиданную пустоту в своей голове. Он совершенно не помнил, в какой кабинет ему следует идти, чтобы получить от разозлённого его опозданием учителя, так что направился к доске с расписанием в главном зале. Издали он уже заприметил ещё одного человека там. Вэй Усянь счастливо выдохнул, когда понял, что оказался в нужном месте в нужное время. Вероятно, мальчик перед ним вышел за мелом или журналом, не главное. Невозможно не радоваться, когда видишь перед собой старосту вашего класса! Вэнь Юань, на самом деле, отлично подходил на это место: спокойный и собранный, всегда готовый помочь. Быть может, всё начинается не так плохо! — А–Юань! — Вэй Усянь метнулся к нему, размахивая руками в знак приветствия, — тебя я и искал! Только Вэй Ин додумался бы кричать, пока остальные учатся. Обычно Вэнь Юань бы поругал его, так, по-дружески. В последнее время они на самом деле сблизились, строгий выговор ему не грозил. А прямо сейчас Вэй Усянь уже ожидал объятий от тихого старосты с улыбкой и добродушным «Вэй-гэгэ». В этот раз что-то пошло не по плану. Вэнь Юань лишь обернулся на его возгласы, как-то заторможено глядя на Вэй Усяня. Он словно бы и понять не мог, кто перед ним стоит и что он сам здесь вобще делает. Подумав, Вэй Усянь сразу отбросил из вариантов то, что он мог где-то с утра в школе найти алкоголь и выпить. Вэнь Юань заболел? Решив больше действовать, чем разгадывать, Вэй Усянь вежливо поинтересовался: — С тобой всё в порядке? Одновременно с этим Вэнь Юань упал на колени. — Вэй-гэгэ… — его не было отчётливо слышно, голова Вэнь Юаня находилась параллельно полу. — А–Юань, тебе плохо? — Вэй Усянь наклонился к нему, протягивая руку, на которую староста мог бы опереться. Тот проигнорировал, и Вэй Усянь заметил, как он мелко дрожит, — поднимайся, я отведу тебя в медпункт. Вэнь Юань поднял на него голову. Он плакал, нижняя губа была прикушена и также подрагивала, словно тот старался не разреветься еще хуже. Пару вздохов спустя он, видать внутренне поуспокоившись, позвал: — Вэй-гэгэ. Прошу, прими мою любовь к тебе! Что? Сказать, что Вэй Усянь чуть не рассыпался от удивления значит ничего не сказать. Вэнь Юань продолжил, в своей планирующей и слишком предполагающей манере: — Если ты хочешь, мы могли бы прямо сейчас, нет, после школы пойти на свидание. Либо же, — вот тут он достал из кармана ключи, отцепил от них металлическое кольцо и вложил его в протянутую руку Вэй Усяня, — давай не будем ждать и сразу заключим брак? Он что, бредит? Маленький а–Юань ступил на кривую дорожку любви! Ступил, и вместе с этим сглупил. Ну кто так делает предложение руки и сердца? Сам Вэй Усянь питал к нему истинно дружеские нежные чувства, поэтому первый прилёт птицы-обломинго обязан был сделать как можно менее болезненным. — А–Юань, прости меня, но нет. — Про что ты? — он всхлипнул, неуверенно подняв брови. — Я люблю не тебя, а-Юань. Вэй Усяню было тяжко отказывать, но сердцу не прикажешь. Вэнь Юань, вместо продолжения страданий, поднялся с колен, отряхнулся и снова стал похож на себя. Его щёки явственно порозовели, как и кончики ушей, но выглядел он гораздо более здоровым, чем секундами ранее. Он хорошо держался. Чуть выждав дальнейших обсуждений темы, Вэй Ин робко предположил: — Должно быть, ты знаешь, в каком кабинете сейчас занятия? Вэнь Юань постарался сделать менее разбитое выражение лица. — Да, конечно, пойдем вместе со мной. Очень странно, но если обошлось без сломанных сердец с утра пораньше, то хорошо. Если бы Вэй Усянь знал, что это только трейлер к дальнейшим событиям, он бы вобще не пришёл сегодня в школу. *** На перемене после двух успешно прослушанных уроков Вэй Усянь побоялся выходить из класса. Что же это с ним такое? Следующий урок предвещал тест по недавней теме, достаточно сложной, чтобы даже Мо Сюаньюй, который предпочитал проводить свободное время в подальше от учебников, уткнулся носом в страницы, усердно перечитывая параграф. А Вэй Ин даже на названии сконцентрироваться не мог, больше переживая за Вэнь Юаня и за этот день в целом. "Бедный, бедный я" — драматично вздохнул он, поглядывая на учительский стол. Совсем недавно его наказали за воровство ответов на контрольную, при том, что сам Вэй Усянь и не мыслил об этом! Жизнь школьника, однако, далеко не справедлива. Если бы Вэй Усянь был более внимателен и не отвлекался на жалость к себе любимому, он бы однозначно заметил вдруг оживившегося Мо Сюаньюя. Тот оторвался от текста, оглядел класс — никого из учеников больше не было. Мо Сюаньюй довольно усмехнулся: все идёт по плану. Глазами он поймал Вэй Усяня, нервно крутящего головой то к окну, то к доске. Его длинные чёрные волосы сегодня были распущены, вместе формальной одежды он снова надел свою серую толстовку. Зрачки Мо Сюаньюя и так грозились принять форму сердечек просто от наслаждения возможностью любоваться внезапно ставшим привлекательным мальчиком, а тут он вдруг заметил блеск красных неумелых пятен вокруг глаз. Прямо как у него самого! «Я понял, это намек», — блаженно пронеслось у него в голове. Мо Сюаньюй, поистине, ловил всё на лету, — «Вэй Усянь тоже любит меня». Раз любит, так надо действовать. Мо Сюаньюй, будто бы случайно, уронил на пол ручку, но нахмурился, когда она не покатилась дальше его парты. Недолго думая, он слегка пнул её, ручка издала жалобный звук удара, когда почти пролетела до Вэй Усяня. Мо Сюаньюй уже хотел кокетливо подойти к нему, как в том лайфхаке из видео, но Вэй Усянь вдруг нарушил мечты несчастного влюблённого, подняв ручку и повернувшись к нему. На его прекрасном лице с волнистыми идеальными стрелками была нервозная улыбка, такая же появилась и у Мо Сюаньюя, тот резко положил голову на ладонь, словно бы непринуждённо. Вэй Усянь, кажется, хотел что-то сказать, но провалившийся в совете от популярного блогера мальчик был полон решимости сам всё исправить. — Твои глаза такие красивые, прямо как кровь, — очарованно протянул он. Вэй Усянь застыл. Уголок его губы нервно подёргивался. Он ослышался, точно ослышался. — Что? — Твой макияж! — Мо Сюаньюй смущенно хихикнул, прикрывая рукой рот. Лицо Вэй Усяня вытянулось, — скажи, ты красился, думая обо мне? Он делал всё, как советовали мастера пикапа и фанатские рассказы про страстные любовные отношения, так почему Вэй Усянь еще не раскрыл свои чувства? В воображении Мо Сюаньюя он должен был уже «подхватить его на руки, напористо целуя, совершенно наплевав на мораль. Прижать к стене кабинета и начать расстегивать пуговицы на его рубашке…». Вновь проявляя упорство, Мо Сюаньюй подошел вплотную к нему, нависая, обворожительно, как ему казалось, щуря глаза. — Не стесняйся, Сянь-гэгэ. Я всё знаю, твои чувства взаимны. Мо Сюаньюй смотрел во все глаза, ожидая, что его вот-вот поцелуют, в то время как Вэй Усяня забила дрожь. Он неловко привстал, немного оттолкнул Мо Сюаньюя и выбежал из класса, пропищав что-то «прсти ндо йти». Мо Сюаньюй застыл. Странно, что на проверенные в видео действия не последовало реакции. Может оттого, что он не упомянул Луну? Хотя нет, шестеренки в его голове зашевелились. Неужели он связался с цундере?! Сам Вэй Усянь не предполагал, каким ещё японским термином его могли обозвать, но прячась пять минут в кабинке туалета он был вынужден его покинуть, чтобы перейти к тому, чтобы грызть гранит науки и кончик ручки. Пережив три урока и два унизительных признания, Вэй Усянь заподозрил неладное. Будто бы все сговорились и решили подшутить над ним — что Вэнь Юань, что Мо Сюаньюй. Чего ждать дальше — секрет злополучного четырнадцатого февраля, но даже такие обстоятельства не могли омрачить священный приём пищи: школьная столовая, котлетки с пюрешкой, трехдневный компот, тушеная капуста и хлебные корочки. Вэй Усянь заранее предвкушал, как возьмёт пару с чужих столов, ничего не может быть лучше хлебных корок! На крыльях любви и голода он первый влетел в обеденный зал, обходя стороной кассу и повариху — денег на обеды Вэй Усянь никогда не брал, предпочитая тратить их на что-то более важное или есть еду Цзян Чэна. Не в этот раз, ведь друга не было в его поле зрения, а если Вэй Усяня разыгрывают, то есть вероятность, что и Цзян Чэн принял в этом участие. Обидно, и, если подумать, стыдно. Пока Вэй Усянь наливал себе воду из общего чайника и искал брошенные в уединение корки, рядом с ним плюхнулся серый ланчбокс, больше напоминавший хитроумный сейф, судя по тому, как долго его нужно было бы открывать. — В-Вэй-сюн, — тихо сказал кто-то сзади него, и Вэй Усянь вскинулся, сразу же расслабляясь. Это был Вэнь Нин, из категории тихих одноклассников, похожий на Вэнь Юаня, этим и создающий мифы про однофамильцев. — И тебе не хворать, а–Нин, — уже устало растянул губы в улыбке, — это твой? Он показывал на ланчбокс, не скрывая голодного взгляда. Вэнь Нин, наверно, сжалился, раз кивнул и жестом пригласил Вэй Усяня за стол. — П-поешь вместе со мной, л-ладно? Небо, Вэнь Нин был таким милым и сконфуженным, что Вэй Усянь прокомментировал бы это, не отвлеки его предвкушение еды. Искрящийся огнём взгляд, однако, быстро потух, стоило открыть заветную коробочку с едой. — Редис..? — кроме неё там ничего не было. — М-моя старшая сестра знает всё о медицине и у неё, у неё есть свой огород. Сестра говорит, что нет ничего полезнее редиса, его и выращивать легче т-того же картофеля, например. Приняв свою долю, Вэй Усянь тихо поблагодарил Вэнь Нина. Когда еды больше не осталось, он подумал, что никогда больше не посмотрит на редис, даже не подумает о нём. Вэнь Нин же как ни в чем не бывало рядом, даже не думая, что наносит травму своим подарком с огорода без злого умысла. — В-Вэй–сюн, я рад, что знаю тебя, — пролепетал Вэнь Нин, прежде чем покинуть столовую. Вэй Усянь вдруг понял, что неосознанно побывал на свидании в школьной столовой. Жизнь, оказывается, полна сюрпризов. Вэй Усянь развил свою недавнюю теорию дальше. Он затерялся ненадолго среди остальных школьников, чтобы поразмышлять с шумом на фоне. Три человека за день не могли признаться ему по-настоящему, значит, ими двигала либо гениальная идея, либо чьи-то шаловливые ручонки. Вторая мысль отпадает, значит, остаётся лишь грандиозный для шутников розыгрыш, в котором они все будут поочерёдно походить к Вэй Усяню и петь ему любовные серенады и всё в этом духе. Ужасно. — Эй! Тщательно пытавшийся скрыться среди учеников и только что перенёсший открытие Вэй Усянь ругнулся про себя. Лишь бы не… Это будет предательством, да еще и таким беспардонным. — Эй!!! — его позвали настойчивее, голос приобрёл явное недовольство отсутствием реакции. Вэй Усянь остановился и повернулся, жалея, что не может сравняться с асфальтом или стать внезапно невидимым. Перед ним стоял грозный подросток в опрятном пиджаке и выглаженной донельзя рубашке. Сам собой он представлял гордость и уверенность, несмотря на то, что волосы на голове были собраны фиолетово-голубой резиночкой с «ушками», напоминавшей кролика Кто это мог быть, если не Цзян Чэн? И если Вэй Усянь верил себе, то сейчас он будет пытаться донести свои фальшивые чувства до него. Его лучший друг встал на сторону злого розыгрыша! Вэй Усянь был загнан в тупик, уже думая, как он разорвет все связи с ним и разочаровано уйдёт в закат. Настроение уже скатывалось по наклонной, и он просто захотел повернуться и уйти, но Цзян Чэн удержал его за запястье. Увесистое черное кольцо на его пальце ощущалось необычно. — Я купил. Тебе кофе, — заминка в речи была очевидной, Вэй Усянь не удивлен. Ха-ха, из Цзян Чэна правда плохой актер, раз он не смог поверить в такой небольшой жест признательности к Вэй Усяню! — Спасибо? — он попробовал улыбнуться и ретироваться по-быстрому, но, опять же, Цзян Чэн не позволял. Он выглядел даже частью нелепо и смешно, учитывая, как ярко он проявлял любовь рядом с Лань Сиченем. Как только тот простил его и спустил ему с рук буквальное признание другому парню, да еще и другу! Хотя, Лань Сичень был ангелом во плоти, в отличие от своего младшего брата, значит, мог отнестись с пониманием. В общем, Цзян Чэн больше позорился сам, поэтому Вэй Усянь решил запомнить пару моментов, чтобы потом в отместку посмеяться над ним. — Знаешь, вот ты вроде бы и сын той самой маминой подруги, — Цзян Чэн закатил глаза так внезапно, как начал толкать эту высокопарную речь, — но ты. Он на секунду перевёл дух, Вэй Усянь не знал, плакать ему или смеяться от такого неумения разговаривать. — Ты… Раздражаешь меня не так сильно, — закончил Цзян Чэн, протягивая ему стаканчик с напитком. — Хах, — невольно вырвалось у Вэй Усяня. Он готов был сразу начать хлопать Цзян Чэну так громко, чтобы вся школа услышала, вместе с этим задыхаясь от смеха. Небо, всё же свои черты его друг передал идеально — на языке Цзян Чэна что-то подобное как раз означало бы чистосердечное «я люблю тебя». Вэй Усянь забрал у него кофе и улыбнулся шире, видя, что Цзян Чэн собирается добавить неловкого компромата на себя. За участие в таком сомнительном мероприятии меньшее, что он мог сделать — быть таким, как сейчас. Огромный коридор школы полон места, но, по закону жанра, внезапно между ними прошла целая компания шумных учеников младших классов, рядом с которыми Вэй Усянь заметил и Вэнь Юаня. Так как Цзян Чэн отпустил его, Вэй Усянь с позором скрылся с его глаз долой, услышав огорченный возглас: — Вэй Усянь, ты куда?! — Увидимся на уроке, а–Чэн! — Вэй Усянь думал по-привычке добавить сюда еще и шуточное «и я тебя люблю», но, вовремя осознав ситуацию, оставил незадавшегося актера и друга одиноко проклинать весь Свет. Вэй Усянь петлял по коридорам — видеть кого-то сейчас не было и желания. Он приложил руку к груди, а если точнее, потайному карману толстовки, который сам пришивал еще года два назад. Ткань неестественно отозвалась твердостью картона, и Вэй Усянь приободрился. Он грезил уже неделю, каким знаменательным будет сегодняшний вечер: после уроков он должен был подойти и признаться кое-кому. Про себя он повторял простые действия, как он достанет из-под одежды валентинку, распалённо объявит, что хотел бы отдать ему своё сердце. Никто не устоит от такого признания! Отвлёкшись на мечты, Вэй Усянь сам не понял, как судорожно сорвался на бег, минуя учащихся и учителей, даже не задумываясь, куда или к кому нелёгкая принесёт. Обычно в такие моменты персонажи мультиков и фильмов врезаются в столбы и тому подобное, а он, думается, вышел на главный приз, даже не покрутив барабан. Вэй Усянь не сильно, но столкнулся с ангельски доброй половинкой своего друга, Лань Сиченем (ему послышалось, или то грязное ругательство правда вылетело с этих непорочных губ?). Он оказался зажат меж двух огней — Цзян Чэн и Лань Сичень будто были скреплены двумя навигаторами, постоянно находясь поблизости друг от друга. Теперь риск нечаянно натолкнуться на свой «плачевный любовный опыт», как Вэй Усянь назвал группу разыгрывавших его одноклассников, была более вероятна. Поговорить с Лань Сиченем хотя бы не было таким неприятным за сегодня делом. — Привет, — смущённо усмехнулся Вэй Усянь. Правая ладонь была горячее левой, и когда он осознал, что всё это время держал стаканчик и даже не пролил жидкость, Вэй Усянь решил наладить отношения друга, а то вдруг тот не спросил разрешения на признание, — держи кофе! Этот от Цзян Чэна, уверяю, что не пил отсюда. Лань Сичень несколько раз моргнул, а затем ответил: — Ох, благодарю за кофе! — Вэй Усяня будто сшибло его солнечной, светлой аурой, — Сянь–ди, не ври, Цзян Чэну ни к чему делать такое. И так пришибленный Вэй Усянь прирос к полу от фамильярного обращения. Ах, так и Лань Сичень заодно с остальными! Выходит, не такой уж и праведный этот ваш старший племянник директора, раз и он своего парня подзабыл. — Кстати, Сянь–ди, если позволишь, я бы хотел, очень-очень хотел… Кое-что тебе прочитать. Лань Сичень принялся шарить в карманах серого вязаного кардигана под скептическим взглядом Вэй Усяня. Обидная шутка уже не так давила на нервы, но было до сих пор неприятно участие почти всех его близких знакомых. — Лань–сюн, неужели тебе совсем не жалко бедного Цзян Чэна? Быть может, он стоит за поворотом коридора и плачет, когда ты так забываешь про него! На запястье Лань Сиченя была одна из резинок его друга, что добавляло ситуации большей трагичности. Подумать только, история о двух возлюбленных, которые, повинуясь злому приказу, позабыли о былых чувствах. Пока Вэй Усянь размышлял, как скоро он смог бы написать такую книгу и кинуть ей в Цзян Чэна, Лань Сичень достал немного смятый листок, развернул и начал читать. Его нежный голос был полон чувств и мелодичен, и Вэй Усянь от проникновенности и эмоциональности строк даже всплакнул бы, будь они посвящены ему. Верно, сначала всё шло про фиолетовые молнии на тёмном небосводе, потом как-то дошло до пронзительных карих глаз и прочих достоинств Цзян Чэна. Как хорошо, что всё шло своим чередом, и остальным было плевать на очередную странную сценку их школы. Дослушав, когда Лань Сичень выдохнул, Вэй Усянь восхитился его талантом к стихосложению: — Это было хорошо написано, но, кажется, ты только что потратил эту маленькую поэму не на того человека. Не принимая возражений, он подтолкнул его в сторону, откуда сам только что прибежал. — Там ты найдёшь Цзян Чэна, ладно? Он скажет тебе спасибо, давай, иди. — Но ты же не можешь оставить мои чувства без ответа… — с грустью пробормотал Лань Сичень, как в воду опущенный. Вэй Усянь мог, поэтому он пошёл дальше, думая, что не тот человек по фамилии Лань возжелал его любви. Оставался последний сдвоенный урок, после чего он завершит этот чёртов день ослепительным признанием младшему брату Лань Сиченя! Вэй Усянь не мог оторвать взгляда от него на задней парте всё это время, и нет такого варианта, в котором он получил бы отказ часа через два. Собирая рюкзак, Вэй Усянь повторял про себя: «Попроси его задержаться, давай, попроси его задержаться, ты сможешь, ты способен это сделать». Он сегодня был поразительно молчалив с одноклассниками, как жертва розыгрыша, и надеялся, что они не выберут этот момент, чтобы раскрыть карты. Периферическим зрением он заметил две последние уходящие фигуры, и собирался бежать за объектом своей любви, но. — Вэй Ин. Как в кино, Вэй Усянь оглянулся назад, и от восхищения у него подогнулись колени. Безупречный, как нефритовая статуя, Лань Ванцзи звал его. И, самое главное, он и был его будущей валентинкой. Вэй Усянь вновь потянулся к кармашку у сердца, готовясь вывалить грузовик чувств на одноклассника. Вот только, на кого бы вываливать… Лань Ванцзи, до начала учебного дня прослушавший целый час инструктажа от брата, как правильно признаться в любви, тоже был готов претендовать на то, чтобы Вэй Усянь занял место в его сердце. Будто тигр, крадущийся за своей добычей, он миновал ряд парт, приближаясь к своей цели. В свете уже догорающего солнца Вэй Усянь был прекрасен как никогда. Лань Ванцзи опешил. Ошеломлённый чужой красотой он совсем забыл тщательно заучиваемый в мыслях текст. Там были слова и про луну, и про черное крыло ворона, в общем, больше в стиле его брата, чем самого Лань Ванцзи. Пришло время импровизации, так что он додумался лишь снять со своего лба белоснежную ленту с узором синих облаков. Вэй Усянь, только увидев, как она мелькнула в чужих бледных пальцах, отодвинулся на несколько сантиметров. Это же… Цзян Чэн рассказывал о её значении. Что-то про правильность, принадлежность и непорочность. В общем, значило это признание в любви, отдача всего себя и так далее. Не могла такая важная лента быть так просто отданной Вэй Усяню. И тут на его голову снизошло озарение: Лань Ванцзи никогда бы так не сделал. Неужто и его закрытое ото всех сердце пронзила стрела соблазна посмеяться над Вэй Усянем? — Вэй Ин… — Лань Ванцзи почти прошептал, удивляясь нахмурившемуся выражению его лица. Глупый, глупый Вэй Усянь! Слишком сосредоточившись на том, что произошло сегодня с ним, он даже не подумал, что происходило последние несколько лет с Лань Ванцзи. Именно поэтому, даже не дослушав, он перебил его, ещё пока с улыбкой, но уже заметно возмущаясь: — Лань Чжань, я-то думал, что ты не стал бы участвовать в подобном! —Вэй Усянь, будто падая в обморок, приложил руку ко лбу. Лань Чжань застыл. Вэй Ин мог видеть, как нервно свелись его брови к переносице. А после, Лань Ванцзи нарушил весь баланс этого дня. Потому что сегодня впервые кто-то убежал от Вэй Усяня, а не Вэй Усянь от кого-то. Вэй Усянь фыркнул: — И кого теперь следует называть бесстыдником! В груди неприятно защемило, когда Вэй Усянь осознал, что только что прогнал любовь всей своей жизни. А ведь он даже представлял, как поцелует его под луной, как они проживут долго и счастливо вместе, как однажды родят детей. Последнее желание пропало после уроков биологии в восьмом классе, и слава Небу. Вдруг дверь кабинета, которую захлопнул Лань Ванцзи, вновь открылась. Вэй Усянь уже хотел заругаться, мол, как смеет Лань Чжань возвращаться и нарушать его гордое, теперь уже одиночество, но не успел. Все его возмущения перекрыло немного взволнованное «Вэй–сюн». — А… Не Хуайсан? Да, перед ним стоял один из самых загадочных и скрытных его одноклассников, который на уроках мог правильно ответить, только если спросить, как переводится «I don't know». Также Не Хуайсан был одним из друзей Вэй Усяня, поэтому тот даже обрадовался, когда увидел его. Не Хуайсан судорожно обмахивался одним из своих вееров, специально подобранным под праздник, с узором из маленьких красных сердечек. — Вэй–сюн, Вэй–сюн, ты даже не представляешь! — он трагично ахнул, пока Вэй Усянь сомнительно скривился, — я рад, что мне довелось тебя увидеть, пока ты всё можешь исправить! Нести такой бред было в порядке вещей как для Не Хуайсана, так и для Вэй Ина, но последний был совсем не в настроении. — Ну, мне пришлось прятаться от тех, кто участвовал в этом неудачном розыгрыше, — поделился он, — представляешь, даже Лань Чжань был с ними заодно! — Он и не был. Они все не были, — осадил Вэй Усяня Не Хуайсан с таким серьезным лицом, какого не было у него за все десять лет обучения. — Конечно, были. Вэй Усянь почувствовал резкую потребность закатить глаза. Теперь ему стала более понятна эта привычка у его друга-предателя Цзян Чэна. — Нет, я же говорю! — Объясни, почему! Не Хуайсан так махнул веером в сторону, что чуть не сшиб Вэй Усяня, и выпалил: — Любовное зелье, всё дело в любовном зелье! Вэй Усянь выглядел готовым к драке и готовым плакать и смеяться одновременно. Как образцовая ведьмочка из социальных сетей, Не Хуайсан вздохнул про себя: «ох уж эти глупые смертные», доставая не пойми откуда склянку с подозрительной жидкостью и выливая немного на парту. Жидкость зашипела, пошла пузырями и испарилась. Часть парты была неизбежно окрашена в розовый. Челюсть Вэй Усяня отвисла, Не Хуайсан невольно загордился своими способностями к колдовству. Но не так-то просто было пробить обратившегося в скептика друга. — И как это связано с сегодняшним днём? Не Хуайсан поспешил спрятать раздражённость за веером. — Если её выпить, то с человеком как бы произойдёт что-то похожее, родится что-то по типу влюблённости. А в шоколаде зелье любви невозможно увидеть, оно подчистую впитывается, — стушевавшись, он пробормотал, — наши одноклассники тоже его не заметили. Раз, два, три. — Ты!, — Вэй Усянь вскрикнул, картинно указывая на приобрётшую вкус в моде парту и склянку рядом с ней, — дал это! Им всем?! — Но, Вэй–сюн, это была случайность! Я пролил половину на праздничные конфеты, которые принёс, а заметил только потом. Конечно, это не было правдой до конца, но Вэй Усянь не хотел допытываться, кто раньше самовольно выпивал такую дрянь и как что-то такое может существовать вобще. Не Хуайсан лишь был человеком, способным сделать что-то такое, когда никого нет. — Я хотел разорвать дружбу с Цзян Чэном, понимаешь! И начал сомневаться в остальных. И, ты слышал, я оскорбил несчастного Лань Ванцзи! Ты должен хотя бы извиниться за всё это. По Не Хуайсану было видно, что делать этого ой как не хочется. Он хихикнул в веер и интригующим тоном произнёс: — Я лучше скажу тебе о том, что покроет всю вину, — он наклонился ближе, соблюдая атмосферу момента и продолжил шёпотом, — Ванцзи-сюн терпеть не может шоколад. Не Хуайсан только моргнул, а Вэй Усянь уже покинул кабинет, был слышен только громкий топот от бега. *** — Лань Чжань! Лань Чжань, подожди меня, я ошибся! Я… Я хотел нагрубить не тебе! — тут Вэй Усянь решил прекратить разговоры, ускоряясь. Одинокая фигура вдалеке не остановилась, несколько других учеников обернулись. Лань Ванцзи зашёл за угол в какой-то переулок — Вэй Усянь считал его желание побыть одному, как желание поговорить наедине и понёсся следом. Короткая куртка, в отличие от пальто Лань Чжаня, не мешала бежать во всю прыть, и вскоре Вэй Усянь всё же нагнал его. Лань Ванцзи замедлился, сам не зная почему, позволяя идти в своём темпе. Вэй Усянь хотел многое сказать, перенасыщенный эмоциями, но, вспоминая недавнюю реакцию одноклассника, ограничился важнейшим: — Лань Чжань… Ты в самом деле имел это в виду? Никакой реакции. — Кивни, если да! Мимолётное движение головы, такое милое, что Вэй Усянь чуть не завизжал. А потом всё-таки не сдержался и вскрикнул, разом всё поняв. Лань Ванцзи недоверчиво повернул к нему голову, требуя разъяснений. — Просто, ты мне тоже, — и Вэй Усянь кивнул. Они пошли дальше, спокойно и размеренно. Но этого катастрофически не хватало. Решив искоренить сомнения, Вэй Усянь поднял планку и себе, и Лань Ванцзи. — А могу я тебя поцеловать? — он покраснел. Если Лань Чжань позволит, это будет его первый поцелуй в жизни. — Да. Стараясь не получить приступ от счастья и не сжечь всё своими светящимися от радости глазами, Вэй Усянь быстро чмокнул Лань Ванцзи в губы. Он думал, на этом всё, но был пойман за талию руками своего уже возлюбленного. Их губы вновь соприкоснулись, повинуясь зову бесстыдства, Вэй Ин постарался втиснуть язык в рот Лань Чжаня, за что был награждён ответной инициативой. Целоваться оказалось приятно, это раззадорило, особенно когда Лань Чжань под конец куснул его за губу. Не было конфетти, валентинку Вэй Усянь достать забыл, они не пели друг другу песни и не ели сладкого, но это молчаливое понимание было лучше всего на свете. Этот день приобрёл краски вместе с первым поцелуем. — Люблю Вэй Ина, — услышал Вэй Усянь, в груди расцветала приближающаяся весна. — Люблю Лань Чжаня, — закончил он.