***
— Вэй Ин, просыпайся. — раздалось над ухом. Парень никак не отреагировал. Тогда Лань Чжань решился на маленькую шалость, про которую не должен был узнать Вэй Ин. Уши Ванзцы раскраснелись, о грудную клетку с бешеной силой билось сердце, а в животе запархали бабочки. В предвкушении исполнения ещё пятнадцатилетней мечты, он аккуратно наклонился над лицом парня, не выпуская из виду каждую деталь его по-юношески красивого, но по-взрослому уставшего лица. Ещё чуть-чуть и любопытство будет удовлетворено… — Лань Чжань… «Твою мать!» — пронеслось в голове у Ванцзы. Он выпрямился, в душе расстроившись, что так мало полюбовался своим школьным задирой, в которого ему повезло влюбиться. Жена… Мянь-мянь… Да о чём этот дурачина думал, когда говорил о том, что Лань Чжань влюбился в какую-то девочку из параллели? От злости руки сжались в кулаки. Пора будить Вэй Ина и идти домой, где его давным давно никто не ждёт. Лишь удушающе просторная квартира, по которой гуляют сквозняки, с особым рвением желая покусать голые ноги. Дядя скончался от старости, старший брат окончательно перебрался в научный городок при институте, где работает. — Мы приехали. — как-то суховато снова сказал Лань Чжань. Парень лениво открыл глаза, не совсем осознавая происходящее. Где он, как он, с кем он — не так уж и важно. Важно, что он пропустил смену и ему влепят штраф, следовательно, месяцок надо будет поэкономить, чтобы сводить концы с концами и хотя бы остаться с крышей над головой, пусть если собственная к чертям летит. — Мне из-за тебя штраф выпишут, принц на белом коне. — Усянь посмотрел время на экране своего старенького смартфона. — У меня смена уже как час началась. — Я заплачу. — А за квартиру и еду тоже ты мне заплатишь? — Живи у меня. Тут Вэй Ина конкретно прорвало на смех. Сам Лань Чжань предлагает ему уже не просто в гости приехать, а даже жить? Вот уж песня выходит. Кому не расскажешь, они ж вруном обзовут. — Лань Чжань, пошутили и хватит. Одну смену я пропущу, с начальством как-то договорюсь, но утром я поеду на работу. Отвези меня домой. — Останься со мной. — тихо промолвил мужчина. — Прошу тебя. Усянь притих. Впервые он видит второго нефрита таким мрачным и подавленным. Он при всех с достоинством держит своё лицо, а здесь позволил себе раскиснуть. Неужели, его и впрямь что-то терзает? Парень передумал уходить. — Что случилось? — вмиг посерьёзнел Вэй Ин. — Меня некому ждать дома. Дядя скончался, брат Сичень живёт сейчас в научном городке при институте. «Ну ты и долбаёб, Вэй Ин. Нахер ты стал про семью, а в частности, про этого старика говорить? Придурок, — корил себя парень.» — Извини, Лань Чжань, я не зн… — Всё в порядке. Возникла неловкая пауза, которая длилась, кажется, вечно. Никто друг на друга глаз не поднимал и не смел уронить и слова. Воздух стал будто гуще и с трудом пробирался сквозь нос и рот в лëгкие, тишина невыносимо громко звенела в ушах. — Пойдëм домой. — Открывая дверь, сказал Лань Чжань. До квартиры они дошли в полной тишине, каждый в своих мыслях. Лишь у вечно безмолвного Лань Чжаня молчание смотрелось гармонично, вечно шумному Вэй Ину же подобное затишье совсем не шло. Так эти двое и сидели за столом, каждый с чашкой чая. — У тебя и вина не найдëтся, наверняка, — куда-то в потолок сказал парень. На удивление, Ванзцы встал, открыл кухонный шкаф и достал оттуда бутылку хорошего французского вина. На один только бокал Вэй Ин бы деньги откладывал несколько лет и то, максимально сократив расходы и питаясь святым духом. Усянь встрепенулся, на ум ему пришла замечательная идея. — Лань Чжань, выпей со мной! — в попытке распалить гнев мужчины, предложил парень, но кто ж ожидал, что самый безупречный в этом мире человек нальёт два бокала: горе-шутнику и себе. И, что казалось нереальным, Лань Чжань пил. Самый правильный человек, который даже в мыслях не допускал ничего порочного, не говоря уж о неправильном образе жизни, не отказал в просьбе принять алкоголь. Но вот что было странно: после всего одного бокала Ванцзы… Уснул? Усянь глазам своим не верил, от того и больше было желание пошалить ещё больше и с большими рисками. — Эй, Лань Чжань! — Тихонько шепнул Вэй Ин, проверяя, правда ли тот спит. Ни один мускул не дрогнул. — Ванцзы! Тишина. — Господин Лань! А в ответ лишь сопение. Во диво-то, а! Тогда Вэй Ин тихонько встал и начал бродить по квартире, чтобы найти, чем же можно было связать так мирно спящего Ванцзы. Найдя какой-то шнур, он вернулся обратно на кухню для воплощения своей идеи, однако, на стуле уже никого не было. Куда же мог запропаститься спавший мёртвым сном объект шалости? — Вэй Ин, — низким голосом раздалось над самым ухом, пробивая по спине электрический ток и стаю мурашек. От неожиданности парень дёрнулся, подпрыгнув на месте, а шнур полетел на пол. Стоявший буквально милиметре за спиной мужчина крепко и уверенно того схватил, не давая упасть, — не уходи больше. Теперь же игривое настроение улетучилось. На место его пришло неясное смущение, которое подкашивало ноги, так что поддержка в любом случае не помешала бы. Запах сандалового дерева окутывал также, как и тепло чужого тела. — И не думал… — В растерянности ответил Усянь. На его памяти пьяные люди вели себя странно, буйно, истерично, плакались о неурядицах в свой жизни, а кто-то вовсе после первого стаканчика не сильно алкогольного коктейля отрубался намертво, но чтоб так — впервые. Лань Чжань провёл носом от шеи до уха, сжимая тело в руках всё сильнее, как дети сжимают свою любимую мягкую игрушку, чтобы она никуда не пропала. На вопросы о том, что сейчас происходит, Вэй Ин бы хотел послушать объяснений, но какая-то приятная слабость завладевала разумом и лишала всяких сил в чём-то разбираться. Не сейчас. Сейчас тепло и спокойно. — Я скучал, — пробормотал куда-то в висок Ванзцы, поворачивая парня к себе лицом, — Думал, после выпуска из школы больше тебя не встречу, — продолжал он, нежно поглаживая плечи и предплечья. Усяню было неловко смотреть в глаза взрослого состоятельного мужчины, который сейчас больше походил на школьника, влюбившегося в первый раз. Странное сравнение, но что поделать, если так оно и выглядит? Неужели его правильность довела до такого одиночества и он сходит с ума? Да за один сегодняшний вечер вечно тихий и замкнутый в школьные годы человек сказал слов больше, чем за эти самые школьные годы. И кому? Хулигану, который нет-нет, да хотел подтрунить отличника всей школы, если не района и не города. — Лань Чжань, ты ответишь на каждый вопрос, который я тебе задам? — Куда-то в грудь сказал Усянь. — Мгм. — Тебе нравилась Мянь-Мянь? — Вздор. — холодно отрезал Лань Чжань. — Ты был возмущён тем, что я заигрывал с девчонками? — Мгм. — Да ну! Не все же обязаны быть такими же воспитанными и скучными, как ты! — рассмеялся Вэй Ин, а потом остановился и с насмешкой посмотрел в глаза, — Или ты злился, что я заигрываю не с тобой? — Мгм. — Еле прозвучало сверху. И почему-то парню одновременно и хотелось, и не хотелось, чтобы ему это просто послышалось. Он любил нахваливать чужое довольно красивое, честно признаться, тело, любил слушать игру на гуцине, сидя в коридоре рядом с кабинетом музыки, любил подшучивать и дразнить. Кажется, просто любил. — Я… — а что сказал бы Вэй Ин? «Вроде, я в тебя влюбился, извини, братишка» или что? Так они и стояли снова в тишине. Они слушали сердцебиение друг друга. У обоих в голове крутилось, что это сейчас больше похоже на признание в любви, чем на разговор дух бывших одноклассников. — Это была шутка. — Через силу выдавил Усянь, аккуратно выбираясь из крепких объятий, но на удивление, хватка стала только крепче, а на губах уже были другие. Мать твою, те же самые губы и та же самая сила, которая была у сильно высокой девчонки, которая забрела на задний двор, где Вэй Ин прогуливал урок, высыпаясь на пушистой травке в солнечный день! Только это была не девчонка. Это был рослый юноша почти под два метра ростом. Кто ж мог подумать, что главная гордость семьи Лань, невероятно мужественный и красивый парень, которому столько школьниц пытались признаться в любви, окажется геем, ещё и втрескавшимся в кого? В местного хулигана! Вэй Ин не знал, плакать ему, смеяться, звонить в 911, рыпаться, просто застыть скалой. Бред какой-то. Скорее всего, сказывается недосып от переработок и дикая усталость. Вот сейчас прозвенит будильник и он проснётся. Точно же проснётся… Да? Ванцзы обеспокоенно посмотрел на Усяня. У того на лице читалось замешательство и растерянность. Неужели, признание действительно было шуткой? Тогда поцелуй был фатальной ошибкой. Вэй Ин медленно попятился, а потом стремительно направился в прихожую, трогая свои горящие щёки. Сейчас произошло что? Его поцеловал кто? Почему он внезапно поменялись ролями? С каких это пор Лань Чжань его смущает, а не он его? Пальцы не слушаются, шнурки постоянно выскальзывают и наровят сбежать из рук. Просто заправив их в обувь, Усянь встал, чуть не завалившись от головокружения, а после дёрнул ручку двери. Не открывается. С кухни вышел Лань Чжань. Увидев попытки Вэй Ина сбежать, он подошёл сзади, поставив свою руку на уровне головы беглеца. Тот мгновенно замер. По телу разлилось какое-то тепло и дрожь, которая подкашивала ноги. И жутко, и хотелось остаться, поддаться. — Ты хочешь уйти? — Прошептал Ванцзы, стоя практически вплотную. Спиной Вэй Ин почувствовал что-то твёрдое и сглотнул. «Ладно, в конце концов, он пьян, может, утром и не вспомнит?..» Зажмурившись, Вэй Ин повернулся и Лань Чжаня за галстук опуская к себе. Пришло время выпустить давно закинутое на задворки сознания навыки обаяния и обольщения и выложиться на полную, чтобы в случае, если ночь не будет забыта, то остались приятные впечатления. Поцелуй вышел крайне неаккуратным и мокрым, губы Усяня были искусаны в кровь, но это никого не волновало. Парень потянул за собой своего любовника, но кое о чём вспомнил. — Лань Чжань, пойдём в спальню, — промурлыкал парень в самые губы.***
Вэй Ин поморщился от солнечного света. Часы на прикроватном столике показывали около часа дня. Первой мыслью, на удивление, было не пропуск утренней смены в кафе, а то, где Лань Чжань и помнит ли он о том, что было ночью. На другой половине кровати, как и ожидалось, никого уже не было. Этот факт почему-то расстроил и отчасти разозлил, ведь не могло же быть так, чтобы такой честный человек поматросил и бросил. Усянь тут же встал, обнаружил, что спал в чём мать родила, а после, наивно полагая, что один в квартире, пошёл на поиск ванной комнаты. — Доброе утро, Вэй Ин. — В комнату вошёл Ванцзы. Парень тут же поспешил прикрыться. — Твоя одежда на комоде. Что-то в поведении вечно холодного и нелюдимого мужчины переменилось. Он, блять, улыбался. Усянь не помнил, чтобы Лань Чжань улыбался, хотя бы чуть-чуть. Он постоянно был с каменным лицом, пока Вэй Ин не доводил того до белого каления, когда на лице были разнообразные оттенки злости и ярости. Парень задержался взглядом на губах и улыбнулся в ответ, а после пошёл одеваться в чистую, новую одежду, которая приятно пахла стиральным порошком, в то время, как Ванцзы снова вышел. С кухни доносились звуки готовки: что-то бурлило в кастрюле, что-то шкварчало на сковороде, нож ритмично стучал по разделочной доске. На аппетитный запах и зов пустого желудка пришёл Вэй Ин, где увидел разнообразие блюд, особенно много было острых, от которых парень был просто без ума. — Сколько всего вкусного! — воскликнул Усянь, — Не думал, что ты тоже острое любишь! — Присаживайся, — лишь ответил Лань Чжань. Кажется, вчерашняя акция с безлимитом на слова закончилась. Парень жадными глазами смотрел на еду, втягивая до неприличия острые ароматы, а после немедля приступил к своему завтраку. Напротив сидел Ванцзы, всё такой же холодный, молча начиная есть. — Лань Вань, фкавы… — Не разговаривай за едой, — не глядя сказал тот. А после добавил, — поедим и обсудим. Моментально у Вэй Ина внутри всё сжалось. Видимо, трюк с амнезией от алкоголя не прокатит и за свои слова и поступки придётся отвечать. Пообедав, в случае Усяня, позавтракав, и помыв посуду, разговор всё-таки начался. Сердце буквально ушло в пятки, а дыхание парня стало рваным, на контрасте со внешней непоколебимостью Лань Чжаня. — Это правда? — начал Лань Чжань, в сердцах надеясь, что его возлюбленный понял, о чём речь. Бежать было некуда. Буквально. Вэй Ин в чужой квартире, перед тем, кто требовал объяснений его же чувств. — Я… — в горле встал ком, — …сожалею о случившимся. В глазах Лань Чжаня блеснул опасный огонь. Огонь, с которым играть крайне опасно. — Мы оба выпили… Глаза напротив лишь больше наполнялись… злостью и одновременно грустью? — Извини, мне не стоило этого делать… «Какого чёрта, начал Лань Чжань, а извиняться должен, блять, я? — пронеслось в голове у парня, прежде чем снова погрузиться в целую кашу эмоций из страха, растерянности, стыда, смущения и разочарования, — Что на него вообще нашло после всего одного бокала вина?» — Я тебе противен? — чуть дрогнув, спросил мужчина. — Нет, что ты! Ты всегда такой красивый и великолепный! Тебе оч-чень идёт т-твоё приличие! — Задыхаясь к концу отвечал Вэй Ин, а после резко выпалил, — И трахаешься ахуенно! … … … «Вэй Ин, поздравляю, ты окончательно заработал звание самого конченного кретина, скорее всего, посмертно.» Лань Чжань с минуту сверлил взглядом Усяня полного агрессии. Не это объяснение он ожидал услышать. — Убирайся, — только это он смог сказать. Кажется, встреча выпускников окончилась, пора Усяню возвращаться в реальность, где на работе ждёт вечно недовольная пищащая начальница, готовая выписать штраф за любую оплошность, причём, что одна, что вторая, а день и ночь проходят по циклу дом-кафе-перекур-магазин-дом с перерывом на сон когда и сколько придётся. С тяжестью на сердце Вэй Ин, решив, что терять уже нечего и его всё равно выгоняют, перед выходом в прихожую лишь произнёс: — Я поступил неправильно, затащив тебя пьяного в постель, но ещё ужаснее было бы признаться, что я действительно хотел, потому что имею к тебе чувства. Парень поплёлся к выходу, как краем уха услышал лишь тихое и отчётливое: «Я тоже». Он остановился, поражённый, словно молнией. Он услышал сейчас что? — Вэй Ин, я тоже имею к тебе чувства, — ещё тише сказал мужчина, потерявший надежду на то, что не для его одного эта встреча и та ночь имело большее значение. Он неуверенно встал позади Усяня примерно в полутора метрах, не допуская сильно близкой дистанции. Исход ситуации был на совести Вэй Ина. Секунда на осознание, длившаяся вечность. Раз для обоих их чувства больше не тайна, тогда к чему терзать друг друга молчанием и отговорками? Парень развернулся и кинулся к Лань Чжаню в желании его поцеловать. По настоящему. Трезво. Со всей любовью, хранившейся с самой школы. Им вдвоём предстояло ещё многое обсудить, но сейчас хотелось лишь одного: наслаждаться тем, что они любят и друг другом любимы