Не могу понять себя

Пепел осыпается вниз, дым же напротив, взмывал вверх и сразу рассеивается в порывах ветра. В квартире довольно жарко, но на улице в любом случае температура еще выше. Стоило бы закрыть окно чтобы не впускать духоту в помещение. Только лишь Сашка, стоя на балконе, смотрит вдаль, пытается понять мвои чувства в данный момент. Как никогда он рад, ведь снимает жильё далеко не в центре, где каждый куда-то торопится и создает неприятно быстрое движение. Вид не портят высокие многоэтажки, или шум. Этот тихий район – счастье, особенно в сравнении с остальной частью города. Голову заполняли самые различные воспоминания. Яркие и, по-настоящему светлые моменты из детства, всякие стыдные, но всегда интересные ситуации из подросткового возраста. Что же насчёт настоящего времени? Апатия. Жизнь не наполнена яркими красками, да хоть какими красками. Она напоминает пустой белый лист, как у новорождённого младенца, где ещё никто не смел прикоснуться своей кистью. Смог лишь вспомнить, как на прошлой неделе провел время с когда-то близкими людьми. Эти встречи одноклассников всегда казались только дня стариков. Интересно вот послушать новую историю каждого, про новые увлечения, осознание чего-либо, кто-то даже собирается заводить семью. Но их пути уже давно разошлись, эта встреча только помогла вновь в этом убедиться. Нескончаемый поток мыслей в попытках вспомнить ещё события. Бесполезно. Память в последнее время определённо подводит считая всю жизнь кэшем для своей системы. Дни летят быстро, однообразно, ни одна деталь не выделяется, чтобы стать чемто особенным в новых сутках. Фладд слишком погружен в себя. Не может разобрать хоть слово или выделить одну главную мысль из клуба скопившихся. Лишь вздрагивает ощутив на своём плече нечто тяжелое и довольно горячее. По плечу и всей спине несутся мурашки, и даже появляется приятный холодок, в такую то погоду. Подняв пустые глаза, взгляд устремляется на Кейка. Тот спокойно садится на старое дедовское кресло рядом, из пачки достаёт сигарету. К огромному сожалению, в карманах не оказалось зажигалки, что добавляло лишней мороки. Тяжело выдохнув уже собрав все силы поднимается, чтобы вернуться в комнату и взять её там, но Бузе любезно предложил ему свою. Тишина приятно ласкала уши. Они могли вечно стоять на этом балконе, краска на перилах которого уже давно облезла, в некоторых местах ее не было совсем. Здесь невероятно некая ванильно-уютная атмосфера. Никто не трогает, не смущает даже присутствие друг друга, каждый спокойно находится в некой нирване. Своей личной. –как же заеба-ало, – на выдохе протягивает Ганджа и заставляет от неожиданности немного дернуться, нарушая покойную тишину. А его междометие будто звучит как самая главная истина. Целую вечность проводишь на студии, заставляя всю поверхность стола банками или кружками из под крепкого кофе, пепельница почти переполнена, потому что не чувствуется потребность подходить к окну, вся комната заполнена дымом. Без перерыва пытаешься сделать годный или хоть какойто трек, который оценит хоть какая-нибудь часть аудитории. Дописав в заметках хороший, на первый взгляд, текст, перечитываешь его один раз – исправляешь все грамматические и пунктуационные ошибки, перечитываешь второй – нажимаешь на значек "выбрать всё", а после на "удалить". И так каждый раз. Сколько времени убито впустую. –Дим? – Саша, потушив орукок о перила, оборачивается в сторону своего друга. Второй о чем то задумался, поэтому ответил не сразу. –да? – Дима попытался сделать очередную затяжку, но, заметив, что остался лишь фильтр, выкинул его вниз. И вполоборота встал лицом к собеседнику. Бузе подошёл максимально близко и обнял, очень сильно прижался, положив голову на его плечо. –я тебе расскажу, а ты просто послушай. Только сейчас я понял, на сколько ты до слёз дорогой. Любые вписки, прогулки обычные или просто провождение времени дома, даже концерты ‐ везде и всегда ты вкладываешь какой-то позитив. Без тебя жти моменты как-будто не такие значимые. Когда бывает совсем тяжко, будто уже висит клеймо "обречён на смерть", одна только фраза, которая засела в моей голове "ничего, потерпи немного, ты прорвешься. Мы прорвёмся" помогала вылезти из любой ямы, – на этом монолог резко прерывается, теряется та нить мыслей. Ганджа недолго тупит, но обнимает в ответ и нежно проводит рукой по выцветшим волосам. Фладда подмечает, что парень такой теплый. На улице так то май месяц, хорошая погода, солнце греет, но это совсем уж не то. Одному только Бузе видно всё красочное нутро за скрывающим его безразличны, моментами подавленным видом. Он стойкий, его не так то просто сломать, но можно, главное знать слабости. –блять, я хотел тебе столько всего рассказать, но я совсем не понимаю себя, – Смирнов сильнее прижимается к Диме, перебирая пальцами его футболку на спине. Он готов был стоять так вечно. Стоять, сидеть, лежать – жить, не важно. Желание отбросить подальше всё мешающие мысли и продлить этот момент до бесконечности, но Кейк немного отстранился. Сашка уже готов был убрать свои руки и вовсе вернуться в квартиру, но Ганджа положил свою горячую, даже немного мокрую от пота ладонь, на щеку, что вызвало толпу мурашек. –всегда помни, что мы вместе, при любом раскладе. Старший прильнул к руке и прикрыл глаза. И снова это тепло. Плавно переместившесь с щеки на подбородок, чуть приподняла голову вверх, поглаживает слегка грубую от небритости кожу. На долю секунды Саша широко раскрыл глаза, когда почувствовал чужие губы на своих.