***
Именно так думал Торин утром в норе этого странного суетливого существа, хоббита, что трясся над дурацкими кружевными салфетками, однако которому хватило смелости вести разговор с тринадцатью вооруженными до зубов незнакомыми гномами. Сколько лет он всматривался в черный туман на своей руке, лелея крохотную надежду, что вот этим утром она стала более читаемой, вот почти можно разобрать первое слово, но каждый раз его ждало лишь разочарование, которое спустя годы превратилось в смирение. После же нападения Смауга и потери почти всех близких, молодой король-без-королевства решил для себя, что так даже лучше - если ничего не имеешь, то нечего и терять. Теперь же судьба насмехалась над ним, оскалив острые клыки и обдавая спертым дыханием его лицо, сбивая с ног, нашептывая змеиным голосом: - Ты так жаждал, так умолял, так получай же свой дар, бери его и радуйся, пока не достигнете твоего дома, пока ты не встанешь пред выбором: твой народ или один маленький несуразный хоббит. Вперед, король, служу тебе и подчиняюсь! Торин в ужасе схватился за голову, сверля пустым взглядом стену напротив себя, увешанную маленькими рамочками, с которых на него смотрели осуждающе и оценивающе предки мастера Бэггинса, хозяина этой норки и их потенциального взломщика. - Так получай же его... – продолжал звучать мерзкий голос с присвистом, так напоминавший Смауга. – Что ты выберешь? Торин обессилено сидел на полу в углу, а рука с невероятно четкой надписью "Значит, это и есть хоббит?" безжизненно лежала на коленях. О, Эру, если бы он только увидел это хотя бы за час до прибытия, если бы он снял наручи на привале. Но у судьбы были свои планы.***
Последние надежды Торина рухнули в миг, когда весь отряд услышал запыхавшийся голос Бэггинса, кричавшего, что он подписал договор. Ему не нужен духовный супруг, не сейчас, он не может себе позволить эгоистичного счастья, народ и семья на первом месте. Если нелепый хоббит и увязался за ними, то это только его решение, за которое отвечать лишь ему. Торин не обещал ему повышенной заботы, защиты и внимание к потребностям. Возможно, тот разочаруется в их убийственном путешествии, оскорбится пренебрежительным отношением, да что угодно, лишь бы он только ушел и никогда не возвращался, никогда не встречал разъяренного огнедышащего дракона. Семья, сгорающая в бушующем пламени, гномы, что не смогли выбраться из павшей горы. Нет, этому созданию там нет места, он не должен повторить их судьбу.***
Но хоббит не ушел. Он постепенно стал частью отряда, верным товарищем, доказавшим свою смелость, самоотверженность, которому не страшно доверить защищать спину. И Торин чувствовал, как он ломается внутри, как все тяжелее становится отталкивать дружелюбного, открытого Бильбо, который неосознанно в ответ тянулся к нему, открыто заглядывая в лицо и смущенно улыбаясь, от чего на щеках появлялись ямочки. Он рассказывал смешные истории о своих многочисленных родственниках, участвовал в авантюрах Фили и Кили, мог поддержать разговор с любым гномом, найдя подход даже к суровому Двалину. Он проникал в их жизни, становился неотъемлемой частью компании, за него готовы были отдать жизнь, а он отвечал тем же со всей искренностью, на которую был способен. - Так получай же свой дар, – вновь нашептывал голос в голове, но теперь он напоминал не Смауга, а легкий шелест ветра в весенней листве, спокойный и почти ласковый. Однако Торин одергивал себя, уходил все глубже в невеселые раздумья, опасался любых касаний, но не мог больше противиться желаниям. Возле костра он устраивался возле Бильбо, внимательно выслушивая все пустяковые истории, наслаждаясь просто голосом и теплом рядом. А Одинокая гора была все ближе.***
Бильбо впервые за долгое время чувствовал себя на своем месте, чего не могли ему дать ни многочисленные родственники, ни уютная норка. Он чувствовал себя нужным, будто тут был его дом, его семья, среди этих шумных и грубых гномов, что так пугали его первые дни. Непосредственные Фили и Кили, тихий и спокойный Ори, рассудительный Балин, суровый, но надежный Двалин, весельчак Бофур, заботливый Оин, добряк Бомбур, список можно продолжать до бесконечности, добавляя всем гномам все новые и новые прекрасные качества, но совершенно отдельно стоял Торин. Их предводитель, державшийся всегда в стороне, нелюдимый, немного заносчивый и высокомерный, но в то же время храбрый, рассудительный и честный. С ним было спокойно, легко, с ним хотелось вести длительные беседы, даже если он будет по большей части молчать, строить планы, делиться догадками, что их все же ждет в разрушенном в Эреборе. Рядом с ним приятно было даже молчать, он дарил неповторимое чувство защищенности, понимал с полуслова и всегда готов был помочь. Но Бильбо не давала покоя его фраза на левой руке, что он произнесет перед смертью своего супруга. В том, что эта будет именно супруг, а не супруга, сомнений не оставалось. Надпись проявилась утром, в день, когда в его дом ввалилась орда голодных гномов, и больше не исчезала. Других вариантов просто не было – его парой был один из гномов. Но почему тот молчит? Он внимательно, по мере возможности, рассматривал руки товарищей, но везде терпел неудачу. У Глоина связь была закреплена с его супругой и надпись больше не исчезала именно поэтому, остальные же или старательно скрывали их, или свободно показывали размытые чернильные облачка, беспечно пожимая плечами, мол не нашел еще. "Орлы! Орлы прилетели..." вилось аккуратным почерком на его предплечье, и сердце Бильбо чуть не остановилось, когда после нападения Азога и спасения их Гэндельфом на огромных птицах он произнес почти в точности эти слова. После же горы Каррок неожиданно подтвердилась основная версия Бильбо, на которую он больше всего и надеялся. Торин. Все это время им был Торин, который так старательно держал дистанцию, всячески отталкивал любые попытки Бильбо наладить хоть какой-то контакт, но при этом всегда пристраивался где-то неподалеку, не спуская хищного взгляда. На горе он порывисто обнял его, прижав к себе так крепко, что выбил из Бильбо весь воздух, и в этот момент голые участки их ладоней соприкоснулись. Оба в тот же миг ощутили невероятную теплую волну, накрывшую их с головой и окутавшую спокойствием. Но никто из них не решился начать разговор, каждый решил отложить его на потом, однако держались с того момента рядом. Каждый верил, что у них много времени впереди, что лучше не давить на другого и перенести серьезное объяснение, когда они закончат свое путешествие и окажутся в безопасности максимально далеко от Смауга. В этом и была их главная ошибка. До Одинокой оставалось совсем немного.***
Валар щедры и справедливы, но не любят, когда их дарами пренебрегают, это Бильбо уяснил для себя на всю жизнь. Сумасшествие Торина, его собственное предательство, проклятый Аркенстон, и все просто посыпалось, как карточный домик. У них не было шанса ни на разговор, ни даже на простую встречу, когда они смогли бы попытаться построить хоть что-то из развалин их рухнувших отношений. Нападение врагов, отрезвившее Торина, битва пяти воинств, унесшая множество жизней, в том числе и Фили с Кили, погибших на их глазах. Совсем юные, лишь недавно переступившие порог совершеннолетия. Кили только встретил духовную супругу, что теперь кричала над его телом раненным зверем. Фили и вовсе не получил шанса узнать, что же чувствуешь, когда встречаешь того самого. Лишь холод, кровь и боль. Бильбо сидел над Торином, прижимая руки к огромной ране, беспомощно наблюдая как кровь сочится сквозь его пальцы, унося с собой последние крохи жизни, и чувствовал, как умирает при этом вместе с ним. - Почему, ну почему ты отдал эту чертову кольчугу мне? – шептал сквозь слезы Бильбо, буквально ощущая, как холодный мифрил душит его. - Я рад, что ты жив, – прошептал Торин обескровленными губами, едва заметно сжимая руку духовного супруга. – Прости меня... - Молчи, пожалуйста, молчи, помощь скоро придет, Торин, мы обсудим все позже, умоляю, только не закрывай глаза, смотри на меня. У Торина не было сил спорить, самое главное уже было произнесено до этого, он рассказал Бильбо все, абсолютно все. Сейчас он просто лежал и смотрел в ставшие родными глаза, наполненные горькими слезами, в которых плескались лишь боль и отчаяние, вместо радости и нежности, что видел, как теперь казалось, уже в прошлой жизни. Как бы он хотел сейчас поднять руку и стереть слезы с впалых щек, провести по мягким волосам, зарыться в них и прижать Бильбо к себе, но последние крохи сил уходили на то, чтобы держать глаза открытыми. Он не чувствовал уже руки Бильбо, которую секунду назад четко ощущал в своей холодеющей ладони, не чувствовал ног, даже рана уже не болела. Все, что он воспринимал на периферии угасающего сознания, был лишь холод, ужасный холод,который поглощал его, утягивая в свои объятия, суля покой. - Торин, орлы! Орлы прилетели! – невольно воскликнул Бильбо, лишь через секунду осознав, что он произнес, тут же похолодев от ужаса. Он в панике сжал сильнее руку Торина и прижал два пальца к его шее в лихорадочной попытке нащупать пульс. Но пульса не было, сердце остановилось, и лишь пронзительно-синие остекленевшие глаза были устремлены в небо, где вились огромные птицы.***
Семьдесят восемь долгих лет прошло с момента смерти Торина, с того дня, когда Бильбо потерял не только духовного супруга, но и часть себя. Он не завел семьи, хоть и вернулся в Шир, слишком невыносимо было оставаться в Эреборе, видеть каждый день Даина, на месте которого должен был стоять Торин. Он не смог даже заставить себя дождаться Дис, которая должна была приехать в ближайшее время после известия о смерти обоих сыновей и брата, но он просто не нашел в себе силы взглянуть в глаза женщине, близких которой он не смог защитить. В их смерти не было его вины, он понимал это, но заставить свое сердце чувствовать тоже самое было вне его возможностей, и в итоге он позорно сбежал. Бильбо был разбит и сломлен, он просто не смог бы помочь ничем другой потерянной душе. Он взял на воспитание Фродо, в глазах которого видел те же боль, растерянность и пустоту, что встречали его в зеркале каждое утро. И спустя много лет они смогли хоть немного помочь друг другу, два одиноких существа нашли успокоение в заботе друг о друге. Бильбо посадил желудь, что привез с собой, и под старости лет часто сидел там, вспоминая былые дни, мечтая малодушно уснуть однажды и больше не проснуться. Он устал, он так устал. Он был готов завершить свой земной путь очень давно, но забота о ребенке вдохнула в него жизнь, теперь же и этот долг он выплатил. Бильбо лежал на кушетке , установленной на палубе быстрого корабля, что уносил его навсегда из Средиземья в далекие земли Амана, Блаженного королевства. Рядом сидел Фродо, аккуратно сжимая худую руку родственника, и рассказывал тихо какую-то отстраненную легкую историю, но Бильбо его уже не слушал. Он просто смотрел в чистое небо, на которое так похож цвет глаз Фродо. Которое все эти годы напоминало ему о Торине. В какой-то миг он провалился в забытье, укачиваемый на легких волнах, убаюканный родным голосом. И больше ему не суждено было уже проснуться. Земной путь Бильбо Бэггинса закончился.***
Бильбо открыл глаза, щурясь на ярком солнце, поражено осматриваясь по сторонам. Ему было не знакомо это место, вокруг росли диковинные деревья, невероятной красоты цветы, трава была высокой и такой шелковистой, вода в небольшом ручейке текла абсолютно прозрачная, можно было рассмотреть всех рыбок в ней, каждый камушек на дне. В небе пролетали яркие птицы, распевая удивительные завораживающие песни, вытанцовывая поразительные танцы прямо в воздухе. И тут вдалеке он заметил знакомые очертания огромных орлов, что спасли им не раз жизни. - Орлы! Орлы прилетели! - Бильбо вскочил так резво на ноги, как не мог вот уже лет пятьдесят. Он вытянул руки перед собой, загораживая солнце, чтобы лучше можно было рассмотреть давних знакомых, и только сейчас увидел, что кожа у него вновь светлая, не сморщенная и без пигментных пятен, что появились с возрастом. Он кинулся к ручью, из которого на него посмотрел юный хоббит с вьющимися русыми волосами. Но не было времени поражаться изменениям во внешности, все в миг ушло на задний план, ведь из-за дерева раздался такой родной голос, который он не забыл даже спустя столько лет. - Значит, это и есть хоббит? И тут Бильбо кинулся без оглядки к чаще, перепрыгивая через небольшие кочки, перемахнул ручеек, врезаясь в океан травы. - А ведет себя как обычный ребенок, – засмеялся Торин, выходя ему навстречу и ловя в крепкие объятия. – Я дождался тебя, Бильбо. - Я не верю, этого просто не может... - Опять вы плачете, мастер Бэггинс, прощался со слезами, с ними же встречаешь, где же моя долгожданная улыбка? - Ты и сам плачешь, глупый король! Бильбо широко улыбнулся, не переставая плакать, и повис на шее у Торина, обхватив ногами вокруг пояса. Он тонул в нем и не хотел быть спасенным. Морщинка между вечно нахмуренных бровей исчезла, волосы стали черными, без седины, но самая разительная перемена произошла во взгляде – ушли озабоченность, напряженность, затаенные грусть и боль, теперь в них плескались только умиротворение, счастье и облегчение. Губы были растянуты в мягкой улыбке и к ним Бильбо и припал в нетерпеливом поцелуе, как мечтал много-много лет назад. Торин прижал его к себе еще крепче и все же не устоял на ногах и упал в густую траву, принявшую их в свои ласковые объятия. Прошло очень много времени, прежде чем они смогли оторваться друг от друга, устраиваясь тут же на траве, все также не ослабляя объятия. - И все же, как это возможно? Я сплю? Если это сон, то я не хочу просыпаться. В голосе Бильбо сквозило отчаяние, от чего сердце Торина болезненно сжималось. - Нет, дорогой мой, ты не спишь. Это дар Валар нам, – видя шок и неверие на лице Бильбо, он быстро поцеловал сморщенный недоуменно нос в самый кончик, и пустился в объяснения. - Истинный дар Валар состоит вовсе не в том, что у каждого есть духовный супруг, это лишь малая его часть, представляющая собой еще и некое испытания, которые так любят наши Создатели. Если же пара проходит его, не предавая и не отворачиваясь от милости Всевышних, то нам предоставляется выбор, которого нет у других после смерти. Мы вольны выбирать сами, чего хотим, - мы можем дождаться своего супруга, наблюдая за его жизнью, но без права вмешаться, либо же мы можем отправиться сразу в чертоги своего Создателя, но тогда мы лишь вернемся к близким и будем ждать перерождения, никогда больше не увидев свою пару. В случае, если мы выбираем первый вариант, то тут мы и получим истинный дар – мы вольны остаться навсегда тут вместе, но мы также можем и переродиться, но уже вместе, без земного поиска. - Ты видел Кили и Фили? – взволнованно спросил Бильбо, пытаясь переварить всю информацию, уложив при этом голову Торину на грудь и наслаждаясь звуком бьющегося сердца. - Да, и их, и других наших друзей уже, к сожалению. Торин поведал с легкой грустью о всех встречах, что произошли за эти годы. С особой болью он рассказал об Ори, который погиб совсем молодым в копях Мории, не встретив до этого пару и отправившегося поэтому сразу к Махалу, и о встрече с сестрой, Дис, которая присоединилась к нему за несколько лет до Бильбо, но задержалась тут после воссоединения со своим мужем, отцом Кили и Фили, вместе они приняли решение дождаться с Кили его духовную супругу и лишь после этого окончательно уйти к Фили в чертоги Махала. - Кили тут? Тауриэль? Торин утвердительно кивнул, ласково перебирая непослушные кудряшки Бильбо, при этом настойчиво вновь притягивая к себе. Бильбо аккуратно сел ему на бедра, игриво наблюдая из-под ресниц за распластавшимся под ним гномом, опустил одну руку на широкую грудь и нежно провел по ней, подбираясь к завязкам простой рубахи, которая заменяла теперь кучу одеяний и брони, что носил Торин при жизни, в застежках которых можно было потеряться. Ловкими пальцами он быстро развязал узелок и проник под нее, прикасаясь тут же к горячей голой коже, покрытой жесткими волосками. Торин заинтересовано наблюдал за ним, впрочем тоже не отставая, успевая поглаживать мягкое бедро хоббита. Бильбо быстро избавился от своей верхней одежды и освободил от рубашки партнера, который тут же положил руку ему между лопаток, настойчиво притягивая к своей обнаженной груди, и нашел мягкие губы, попеременно целуя и покусывая, получая не менее страстный ответ, сопровождающийся неприличными постанываниями, когда поцелуи спускались на шею, царапая при этом нежную кожу короткой бородой. Бильбо вдруг громко застонал, гибко прогибаясь в спине, и проворно опустил руку к ширинке штанов Торина, от чего тот практически зарычал, теряя последние капли самообладания и резко переворачивая их, прижимая к траве и нависая сверху.***
Много было разговоров после, еще больше было поцелуев и нежных ласк, но теперь на это у них была впереди целая вечность, наполненная любовью.