любовь и её последствия

***

джисок выключает музыку, кричащую на всю квартиру и хлопает в ладоши. — ну, что-ж, на этом это пати заканчивается, дорогие друзья! — сообщает он радостно и устало одновременно. всё в комнате начинают переговариваться между собой. гониль просит джуёна заказать такси, тот, в свою очередь, перекладывает эту ответственность на хёнджуна и, так как у того разрядился телефон, заказывать такси приходится гонилю. — словно бумеранг запустил, — смеётся с него джисок. — я уже опоздал в общежитие, — сообщает чонсу, лениво пережёвывая чипсы. сынмин вздыхает. он тоже опоздал, потому что беспечно забыл о времени и даже не пытался следить, чтобы, наверняка, не случилось подобной ситуации. он всё равно не хотел бы сейчас никуда ехать, да и джисок, вроде бы, должен быть достаточно любезен, чтобы позволить ему спать на одной из кроватей в своей квартире. — чёрт, вы двое теперь здесь остаётесь? — джуён осматривает их и чонсу, взглянув на сынмина, расплывается в тёплой улыбке. — я думал я один беспечный, — он коротко смеётся, откидывая пачку чипсов на стол. сынмин наблюдает за тем, как чонсу облизывает губы и очень не вовремя вспоминает о своей влюблённости, которая длится уже полтора года. он и сам не знает, как смог допустить нечто подобное, однако это случилось, словно по-другому и быть не могло. потому что чонсу делает с ним что-то странное, даже когда просто сидит рядом, сонно хлопая глазами. — теперь мне и вас укладывать? — джисок чешет затылок, надув губы, словно размышляя о чём-то. — другого выхода нет, вам придётся спать на моей кровати. — а ты тогда где? — интересуется сынмин, немного встревоженный этим поворотом событий. он правда не планировал спать этой ночь в одной постели вместе с ким чонсу. — в комнате родителей придётся, — говорит джисок, собирая пустые упаковки от пива в одну кучу. сынмину кажется это немного волнующим. всё это. он даже не может попроситься поспать в комнате родителей джисока потому, что, как минимум, это было бы странно, в глазах его друзей. — вам же хватит одной кровати на двоих? — спрашивает джисок так, словно это правда было так необходимо. — если сынмин уместится рядом со мной вместе со своим огро-о-омным очарованием, — чонсу вытягивает руки, пытаясь показать насколько огромным и по-дурацки хихикает. сынмин не может отрицать то, что ему это нравится. он получил милый комплимент от чонсу просто так невзначай и это правда заставляет его сердце трепетать. — о, как мило, — вмешивается гониль, — смотри, чтобы твоя огро-о-омная пьяная натура уместилась тоже. — я не пил. точнее не много пил, — выкручивается ким, ухмыляясь. он не сильно пьян, но сегодня ведёт себя задорнее всех остальных. кажется, у него просто хорошее настроение. — такси почти на месте. выходим, ребят, — восклицает в какой-то момент гониль. через пару минут в квартире от них остаётся только сплошной беспорядок. джисок, взъерошив волосы на затылке, принимает решение убрать всё это завтра. — всё равно родители будут дома только ночью, — радуется он. — мне нужно на воздух, — сообщает сынмин, надеясь на то, что сейчас он уйдёт на балкон, а чонсу быстренько заснёт на их сегодняшней общей кровати, и сынмину не придётся слишком переживать о происходящем. на балконе прохладно, в волосах принимается играть прохладный мартовский ветер и всё кажется немного волшебным, немного ненастоящим и странным. потому что сегодня сынмин будет спать на одной кровати вместе с чонсу. это никак не может уложиться в его голове, ведь раньше ему не приходилось делать ничего подобного и вообще, вся эта идея кажется от чего-то волнующей. он представляет себе картину спящего милого кима рядом, его тихое сопение, можно дотронуться до мягкой кожи кончикам пальцев, пока тот будет отсыпаться, ни о чём не подозревая. и всё равно как-то боязно возвращаться. что если чонсу не уснул? — эй, сынмин, — доносится мягкий голос до ушей. сынмин даже не поворачивает голову, потому что нет необходимости. это чонсу. и чонсу встаёт рядом с ним, облокотившись на перила. — кровать джисока как кусок пережаренного мяса. — воняет гарью? — пытается пошутить сынмин, но чонсу не смеётся. он чешет запястье и мотает головой так, словно не понял того, что сказал о. — такая жёсткая, спать невозможно. ему явно стоит сменить матрас. — он купил его недавно, поражённый тем, что наконец-то нашёл подходящий для себя. сынмин смотрит на чужой профиль лица и чувствует что-то необъяснимо тяжелое на сердце. ему хочется остаться и уйти одновременно. хочется спросить и промолчать, объясниться и утаить все свои чувства навсегда, потому что это гиблое дело, ошибка, сбой системы и никому ненужная чушь. — а ты не идёшь? — тихо спрашивает чонсу, когда сынмин опускает голову, пытаясь отогнать навязчивые мысли. — мне жарко, я ещё немного здесь побуду. — но здесь холодно, — констатирует ким. и он тоже никуда не уходит. они просто стоят вот так, пока холодный ветер не пробирает их насквозь. — ты знаешь… — начинает сынмин, неловко сглатывая ком в горле. в нём столько всего накопилось за эти полгода и так хотелось бы сказать вслух хотя бы один процент из этого. но такой исход кажется невозможным, неправильным и, на самом деле, смотрящий вот так чонсу, делает лишь хуже. — иногда я чувствую что-то необъяснимое. — в каком смысле? — интересуется чонсу так, словно услышал очень интересную вещь. — внутри меня. — болит что-то? — чонсу поворачивается к нему всем телом, и смотрит сонно моргая. — где именно? — нет, не так, — выговаривает о, мотнув головой. — это не физическое. чонсу расслабляется, но не отворачивается и сынмин из этого делает вывод, что ему всё ещё интересно. — мне нравится один человек, но я не уверен, что у меня есть хотя бы шанс, — выговаривает он так быстро, словно его кто-то заставил, приставив к виску дуло пистолета. чонсу продолжает смотреть на него каким-то осуждающим взглядом, а потом и вовсе сгибает бровь, демонстрируя своё непонимание. — и кто же? — спрашивает он неожиданно серьёзно. — не хочу говорить, — отрезает сынмин, отворачиваясь. — да ладно, а зачем тогда начал? я готов выслушать без осуждения, поверь, — настаивает ким, опираясь спиной о закрытую дверь. кажется, он устал вот так стоять здесь. — я не знаю зачем сказал об этом, извини, — сынмин чешет затылок. ему хотелось бы собрать все свои мысли воедино и сделать с ними что-то, но в его силах только перебирать их в своей голове и надеяться на то, что когда-то они исчезнут. — эй, мне тоже кое-кто нравится и это не преступление, я считаю, — тихо произносит чонсу. его голос доносящийся сзади проникает куда-то внутрь, заставляя мёрзнущее тело вспыхнуть за долю секунды. его слова почти убивают что-то внутри сынмина, наверное, надежду или веру в то, что чонсу мог бы посмотреть на него немного в другом свете. не как на друга или просто знакомого. может, ему и хотелось бы получить от него взаимность, перешагнув через скупую реальность, оказавшись во сне или мечтах. чтобы чонсу тоже мог его… — полюбить не преступление, но бывают случаи, когда не стоило этого делать, — заключает сынмин, не в силах посмотреть на собеседника, развернувшись на девяносто градусов. — думаешь, тебе не стоило любить того человека? — да. — значит, нужно бы разлюбить, — почти шепчет чонсу. сынмин понимает смысл того, что он сказал, только через какое-то время. — наверное, ты прав… дикое желание посмотреть в чужие глаза берёт вверх над сынмином и, как только он разворачивает, кажется, словно его толкают с этого балкона и он несётся вниз со скоростью света. но это не так. он упирается ладонями в перила, когда чонсу прижимаете его к ним своим телом и целует в губы, выбив его полностью из колеи. сынмин не сразу понимает, что прижимается своим телом к чужому в ответ, что блуждает рукой по его талии. и почему, чёрт возьми, чонсу целует его в этих обстоятельствах? они разговаривали о чём-то мгновение назад, однако о не может даже вспомнить о чём именно, пока чонсу не отрывается на секунду, чтобы шепнуть на ухо, обжигая кожу: — я помогу тебе, — совсем не осознавая то, что утянул сынмина в эту пучину полностью.