Веселый весенний ветерок ласкал траву и зарывался в кроны деревьев в долине Гуйли. Он разносил ароматы душистых трав и цветов, взращенных адептами и благословленными самим Архонтом, известной по древним священным свиткам как Хаагентус, а в мире людей ее звали просто Гуй Чжун. В долине едва рассвело, как цветы уже раскрыли свои бутоны, приветствуя солнце, птицы, соревнуясь с ветром, пели свои песни, разносящиеся на всю долину. Но вдруг послышался голос гуциня, и природа замерла, не смея мешать этой дивной музыке.
Молодая девушка сидела на берегу пруда на корне векового дерева, что торчал из земли словно специально, чтобы услужить юной адептке. Ветер касался ее воздушного одеяния, так и норовя оголить ее ноги, трепал волосы, голубые, как само небо, но она не обращала внимания. Закрыв глаза, она снова коснулась инструмента, посылая вместе с ветром свою просьбу. Птицы расселись на ветвях дерева, в тени которого сидела девушка, и внимательно смотрели, склонив головы набок, словно учась у адептки новым песням. “Неужели и сегодня она не придет?” - думали они, но не смели подать голос, а лишь внимали гуциню.
“Неужели и сегодня она не придет?” - думала Владыка песен и скитаний. Так знали ее и люди, и другие адепты, и ее возлюбленный Архонт. Именно ее, свою богиню, призывала она своей печальной песнью, но безуспешно. Она была в самом конце мелодии, когда вдруг к ней присоединился звон тысячи колокольчиков, такой тихий и приятный, он попадал точно в ноты ее печальной песни, превращая ее в песню радости. Казалось, даже солнце засияло ярче от этой чудесной музыки. Владыка песен и скитаний улыбнулась, не открывая глаз, и продолжила играть, уверенно касаясь струн, и они закончили эту песню вместе. Когда мелодия стихла, адептка аккуратно прислонила гуцинь к корню, на котором сидела, и посмотрела туда, откуда доносился звон колокольчиков. Там, на вершине, стояла Гуй Чжун, держа в руках большую яшмовую шкатулку, и улыбалась. Адептка побежала к ней. Гуй Чжун, оседлав ветер, величественно спустилась с горы, встав рядом со своей адепткой и подругой, и они радостно обнялись.
- Прости, что не выходила к тебе, Пин, - Архонт погладила Владыку по голове. - Я хотела сначала закончить работу. Как тебе мои колокольчики?
- Я так и думала, - Пин притворилась раздраженной, но улыбка выдала ее настроение.
- Сыграем еще? - сказала Гуй Чжун и, выпустив адептку из объятий, первая побежала к дереву, у которого Пин оставила гуцинь.
- Что ты хочешь сыграть? - спросила Владыка песен и скитаний.
- Что угодно, лишь бы было весело, - с теплой улыбкой сказала Архонт, открывая драгоценную шкатулку.
Внутри лежало странное устройство: это был колокол, внутри которого располагалось множество других маленьких колокольчиков. Пин нахмурилась, не понимая, как эта странная штука могла играть вместо тысячи колокольчиков, и хотела было возразить, но Гуй Чжун улыбнулась и велела ей зачинать мелодию. Адептка послушно опустила изящные пальцы на струны инструмента, и по долине во все стороны разлетелась величественная мелодия, которую она придумала специально в честь своего Архонта. Гуй Чжун подняла руки и направила свою силу архонта на свой странный музыкальный инструмент, он поднялся в воздух, сияя от энергии, и к голосу гуциня присоединился звон тысячи колокольчиков, превращая торжественную оду в веселый мотив, от которого птицы взмыли в воздух и начали радостно подпевать девушкам. Когда они кончили, Пин не выдержала и воскликнула:
- Ты не приходила столько дней потому что делала колокольчик, который испортит мои мелодии?
Архонт задорно рассмеялась и, присев рядом с Пин, обняла ее одной рукой за талию и положила голову на ее плечо:
- Я хотела добавить твоей музыке немного радости, моя дорогая. Адептам тоже можно улыбаться. Разве у меня не получилось? Значит, я потратила эти дни не зря. Между прочим, эту шкатулку мне подарил сам Моракс, наш великий владыка.
Гуй Чжун выставила указательный палец, словно поучая Пин. Та в ответ улыбнулась и, бросившись обнимать наставницу, повалила ее на траву. Смеясь, они катались по траве, щекотя друг друга и то и дело норовя скатиться в пруд. Утомившись этой игрой, они сели на берегу. Пин принесла с собой на гору корзинку с завтраком: это были ароматные баоцзы и свежесобранные закатники. Они поели, обмениваясь улыбками, и снова вернулись к музыке.
Колокольчики, напитанные силой архонта, весело звенели, меняя смысл каждой песни Владыки песен и скитаний, и, хоть она поначалу хмурилась, вскоре колокольчики ворвались и в ее сердце, и она не смогла сдержать улыбку. Так они проводили целые дни вместе, когда у Гуй Чжун была свободна.
Иногда к ним приходил сам Владыка Моракс, девушки готовили праздничный ужин с закусками из свежесобранных бамбуковых ростков, и играли ему свои мелодии. Тогда на лице Моракса, которое словно было высечено из камня, вдруг проглядывала едва заметная улыбка, и, когда он уходил, девушки хихикали над этой улыбкой.
Долина Гуйли, маленькое царство Гуй Чжун, процветала под защитой своего архонта. Милостью Гуй Чжун, поддерживаемой Мораксом, в долине были богатые урожаи, дети рождались здоровыми, и всюду стоял аромат цветов. Люди жили счастливо. Гуй Чжун все больше времени проводила в своей мастерской на горе. Часто она брала с собой Пин, хотя они вечно спорили из-за работы Гуй Чжун. Владыка песен и скитаний была непреклонна во всем, что касалось музыки, но колокольчик, созданный архонтом, так ее удивил, что она попросилась посмотреть, как Гуй Чжун работает над своими механизмами.
В тот день Владыка песен и скитаний, взяв с собой корзинку с едой и букет свежесобранных цветов, на которых еще не высохла роса, как обычно, пришла в пещеру, в которой архонт расположила свою мастерскую. Гуй Чжун что-то насвистывала себе под нос, и Пин узнала сочиненную ею мелодию. Не удержавшись от улыбки, она зашла Гуй Чжун за спину и закрыла ей глаза ладонями. Гуй Чжун, почувствовавшая свою адептку, едва та ступила на гору, улыбнулась и сказала:
- Даже представить себе не могу, кто бы это мог быть… Пин, - и хихикнула.
Владыка песен и скитаний, улыбаясь, вручила Гуй Чжун цветы.
- У тебя ведь найдется, куда их поставить?
- Думаю… Думаю, у меня найдется что-нибудь, похожее на вазу, - задумчиво сказала архонт.
Вся мастерская была усыпана либо механизмами, либо деталями, либо чертежами. Наконец, Гуй Чжун вытащила из недр своей сокровищницы медное изделие, в которое можно было налить воду, и девушки решили, что это и будет вазой.
Они вышли на воздух, к пруду, и сели у самого берега. Сегодня на завтрак Пин принесла закуски, что принесла из постоялого двора «Ваншу», желая угостить архонта чем-нибудь новым. Гуй Чжун, держа еду одной рукой, вторую опустила в пруд и играла в воде пальцами, улыбаясь. Владыка песен и скитаний спросила:
- Что так радует тебя сегодня?
- Разве только сегодня? Ах, моя дорогая Пин, я ведь радуюсь каждый раз, когда вижу твое прекрасное лицо.
Адептка фыркнула в ответ, но не сдержала улыбку. Гуй Чжун продолжала:
- Кажется, я почти закончила новый инструмент, который понравился бы даже тебе. О нет, нет, я вовсе не жду, что он заменит музыканта, особенно такого, как ты, у него совсем другая функция. А впрочем, когда я закончу, ты будешь первой, кто услышит его песню. А еще у меня есть для тебя подарок!
- Подарок? – переспросила Пин, едва не подавившись едой.
- Да, именно, подарок.
- Один из твоих механизмов?
- Конечно же, нет. Зачем они тебе?
- Тогда что… - хотела спросить Пин, как вдруг почувствовала на щеке прикосновение нежных, как лепестки принесенных ею цветов, губ.
Она замерла, щеки вспыхнули алым. Она хотела что-то сказать, но не смогла даже вдохнуть. Гуй Чжун хихикнула и обняла ее за плечи. Спустя пару мгновений Пин смогла взять себя в руки и сказала:
- Что ж, подарок был неожиданным…
- Едва ли, - сказала Гуй Чжун и снова поцеловала, на этот раз в губы. Не отстраняясь, она прошептала. – Я видела твои взгляды, дорогая Пин, они были красноречивее слов.
Владыка песен и скитаний зарделась. Сердце ее, стучавшее так громко и быстро каждый раз, когда ее архонт была рядом, казалось, сейчас выскочит из груди. Адептка протянула руку к Гуй Чжун, та взяла ее ладонь в свою и чуть сжала. Они улыбнулись друг другу и потянулись навстречу для поцелуя. Девушки упали на траву, отдаваясь страсти и друг другу.
+++<center>
</center>
Через несколько дней Владыка песен и скитаний спешила, взбираясь на гору к своей возлюбленной. Щеки раскраснелись от ветра, а может быть, от предвкушения скорой встречи. Она тащила корзинку с супом и булочками и не видела ничего, кроме тропы в траве, что вела на самый верх. Архонт занималась проектом, который таинственно окрестила своим «прекрасным секретом». Когда Пин вошла в мастерскую, она радостно подбежала к ней, и обхватила обеими руками. Пин оказалась в ловушке этих объятий, сердце снова понеслось как бешеное, она лишь улыбалась в ответ, давая Гуй Чжун выпустить эмоции. Когда она наконец разомкнула объятия, то весело сказала:
- Я закончила! – и тут же потащила адептку в угол мастерской.
Там она взяла большой колокол, кажется, сделанный из меди. Он был украшен витиеватыми узорами и инкрустирован драгоценными камнями. «Снова колокол!» - подумала Пин с легкой досадой. Но вдруг Гуй Чжун направила свою духовную силу на артефакт, ручейки яркого света засияли от короны колокола и постепенно охватили его весь, драгоценные камни горели так ярко, что Пин зажмурилась. И вдруг из колокола полилась чудесная мелодия. Адептка сразу узнала ее – это одна из песен, что она сочинила, чтобы развлечь Гуй Чжун за работой, которая вмещала в себя все счастье Пин с тех пор, как они открылись друг другу на берегу пруда. «Как же, - думала Пин, - как это возможно?»
Мелодия закончилась, колокол перестал сиять и упал в ладони Гуй Чжун.
- Ну, как тебе? – сияла улыбкой архонт.
Владыка песен и скитаний не смогла ответить. Она смотрела на Гуй Чжун круглыми глазами, чуть влажными от слез, и неосознанно теребила подол своего воздушного одеяния. Лишь спустя некоторое время она спросила, опустив голову:
- Но зачем?
Улыбка исчезла с лица архонта:
- Я просто хотела, чтобы твоя прекрасная музыка была всегда со мной.
Владыка песен и скитаний подняла голову и, к своему удивлению, увидела прямо перед собой лицо возлюбленной. Шепотом девушка сказала:
- Теперь твои изобретения заменят меня?
- Ничто и никогда не сможет тебя заменить.
Пин не успели ничего ответить – Гуй Чжун занята ее губы поцелуем.
Спустя несколько дней к ним нанес визит Моракс. Гуй Чжун показала ему новые наработки, и он изъявил желание забрать волшебный колокол себе для ритуалов. Владыка песен и скитаний не могла сдержать злорадства, когда увидела, как он кладет колокол в шкатулку из камня и уходит вниз с горы. Гуй Чжун не выказала никакой реакции. Едва Моракс ушел, она побрела в свою мастерскую и скрылась там на несколько дней и ночей. Пин продолжала ходить к возлюбленной, но больше не играла мелодий, ведь им было не до того. Архонт пыли делала оружие.
+++
Пин никогда не забудет, как умоляла Гуй Чжун бежать из долины и спрятаться у Владыки Моракса. Могущественный архонт без труда мог бы защитить архонта пыли, укрыть ее, подарить ей чудесное спасение от рока, что навис над ней. Но Гуй Чжун отвергала эти попытки.
«Тебе, моя любимая Пин, не понять бремя, что несут архонты. Не только такие могущественные, как наш Владыка, но и такие, как я. Я не могу оставить свою землю. Если Долине Гуйли суждено погибнуть, значит, это суждено и мне. Беги, спасай себя и свою чудесную музыку, что способна заставить цвести целую долину. Я люблю тебя.»
В отчаянии Пин побежала к Мораксу, чтобы молить его о помощи. До конца своих дней она не простит себя за то, что оставила свою богиню одну на растерзание судьбе. Когда они поднялись на гору, Гуй Чжун еще была жива. Ее тело, пронзенное тысячью орудий, было пригвождено к горе, в которой она устроила себе мастерскую. Охваченная ужасом, Пин подбежала к Гуй Чжун, схватила ее за руки, плетьми висящие вдоль тела, и зарылась лицом в ее живот. Она зарыдала так сильно, что ее сила адепта пробудила ветер долины, и кроны деревьев зашевелились. Она заглянула в тускнеющие глаза архонта. Гуй Чжун смогла едва заметно улыбнуться, прежде чем ее земная жизнь завершилась. Пин принялась вытаскивать из мертвого тела своей возлюбленной оружие, словно это могло ее оживить. Моракс стоял неподвижно все это время. Он отвернулся, давая возможность Пин попрощаться. Она вытащила несколько копий и в отчаянии зарыдала с новой силой. Пин поцеловала Гуй Чжун в лоб, обняла ее безжизненное тело, как вдруг оно начало распадаться на маленькие частички. Пыль. Ветер, призванный силой ее страданий, налетел с новой силой и за считанные секунды унес Гуй Чжун в ее последнее путешествие по долине Гуйли.
Сколько бы ни прошло лет, Мадам Пин никогда не забывала об архонте Пыли. Каждый день она смотрела в сторону долины и вспоминала, как была счастлива. Но ее счастье обратилось в пыль.
