квинтэссенция

Юлия Чикина уже готовится к Новому Году. В школе полный порядок: она получает двойки, стабильно отхватывает пиздюлей от мамы и ссорится с учителями. Кира Андреевна в это же время морально готовится к поездке на ёлку. Кира сама по себе вообще достаточно спокойная, но одна лишь мысль о том, что своё стадо ей придётся везти в центр вызывает страх. В школе всё по-прежнему стабильно. Кира Андреевна просит Свердлова поставить замок на её подсобку и теперь курит айкос прямо на работе. Зимняя хандра не обходит её стороной, поэтому она зовёт к себе в гости Виолетту, которая услужливо приезжает с бутылкой красного полусладкого и хорошим настроением. — Ты мне друг? — Что надо? — Поехали на ёлку, а? — молит Кира щенячим взглядом. — Тебе что, тринадцать? Какая ёлка? Мне налоги заплатить надо, я в стрессе всю неделю, — лепечет та, отбирая из коробки Кирину пиццу, — а ещё у меня незачёт по экзамену. Пересдача в январе. — Та блять, мне надо своё стадо вывезти в центр. Я одна не смогу, — и Вилка вдыхает, кивая и закатывая глаза. С набитым ртом она со знанием дела сообщает: — Ты с этими малолетками слишком сильно возишься. Они даже не твои дети. — Ну, так своих у меня не будет, надо же с кем-то возиться. И потом Кира наконец-то отвлекается, как и абсолютно всегда, когда Виолетта жалует к ней домой. Отвлекается на мокрые поцелуи и тихое: — Чё, Идея норм ебётся? — Тебе ли не знать. Они обе посмеиваются, пока Кира выцеловывает ей шею. А потом и руки грубее сжимают чужие ляжки, потому что, возможно, Медведевой стоит перестать возиться со своим детским садом. *** А утром, как и всегда, одиннадцатый «В» уже сидит в кабинете. Кристина, пришедшая с подругами значительно раньше, обсуждает свои насущные проблемы: — Месячные, болит голова, — ноет девчонка, укладывая голову на Юлю. — Зато сиськи больше стали, — перечит Чикина со вздохом. — Ага, пойду Даньке покажу. И тут же Свердлов, всё это время залипающий в какую-то игру, поднимает голову, удивлённо улыбаясь. — Если хочешь, я за, — с восторгом и горящими глазами. Кристина смеётся, вертя головой, а все остальные смотрят на них, словно на придурков. — Нет, не хочу. — Захарова, мне для коллекции. Умоляю тебя, — парень даже подходит, нависая над подругой, строит глазки и лыбится. Юля жуёт булку и наблюдает. — Нет, — с прищуром, складывая руки на груди. — Я куплю тебе большую «Милку». Кристина вдруг задумывается. Данное предложение кажется вполне адекватным, так как шоколад она любит. На размышления уходит не так много времени, потому что она выпаливает: — Хули, пошли! Ведя Свердлова в подсобку. Весь класс наблюдает, уже даже не удивляясь, но по-прежнему смеясь. Даня даже усаживается на диван, улыбаясь и смотря, как Захарова снимает огромную толстовку. А потом поднимает футболку, как ни в чем не бывало, и парню открывается вид на прекраснейшее. Он одобрительно кивает, разглядывая и склоняя голову. — А потрогать можно? — Нет. — Ладно. И ещё спустя пару минут разглядываний он с улыбкой говорит: — У тебя втянутые соски? — Да. Кира Андреевна, заходящая в подсобку, округляет глаза так быстро, как может. А Кристина, слыша шаги, оборачивается ровно в той позе, в которой стояла, и теперь уже Кире Андреевне открывается вид на прекрасное. Она шарахается, закрывая глаза руками. — Вы нормальные? Даня начинает безостановочно смеяться, пока Кристина быстро опускает футболку, краснея. — Извините. — Это что было? — Вы мне теперь тоже большую «Милку» должны, — с улыбкой сообщает Захарова, складывая руки на груди. Кира возмущённо таращится, открывая рот. В её голове негодование никак не может пройти. — Ты показала ему грудь за шоколадку?! — Ну, а кто-то делает это бесплатно! — повышает голос Кристина, выходя, пока весь класс одобрительно гудит. Кира Андреевна лишь даёт подзатыльник Свердлову, который из подсобки вылетает. А далее привычный всем урок, Чикина, которая донимает Злату, дебильные вопросы всего класса и Кира Андреевна, которая не на шутку злится со всего. — Значит так, одиннадцатый «В». Так как Ирина Юрьевна меня подменяла в отсутствие, теперь моя очередь. Она будет на курсах, — учительница толдычит по столу ручкой, обречённо пялясь и подпирая голову рукой, — я неделю буду заменять классную у одиннадцатого «А». — А мы? — вдруг хмурит брови Юля, которая всё это время грызла ручку от скуки. — А вы не создаёте мне проблем, ясно? Одиннадцатый «В» правда старается не создавать. Юлька плюёт на всё, концентрируясь на работе. И целые дни она уставшая и расстроенная спит на первой парте и изредка донимает Злату, потому что настроения нет никакого. В её голове чётко сидит лишь одна мысль — она хочет попробовать нечто новое. Нечто, что, возможно, поменяет её взгляд на мир. Она ходит на работу, слушает крики матери, готовится к дискотеке и просто живёт. Кругом снег и до жути холодно. *** Семнадцатого декабря вся параллель начинает писать семестровые контрольные. Семнадцатого декабря запланирована поездка в центр. На втором уроке, когда у Киры Андреевны урок с одиннадцатым «Б», более спокойным, нежели её собственный класс, руссичка заволакивает Чикину в кабинет, грозно шипя. — Больше на русский, Юля, можешь не приходить! Юлька вздыхает, пока параллельный класс на неё таращится. Кира поднимает брови и уже выжидающе складывает руки на груди, улыбаясь и зная, что сейчас будет цирк. — Ну-ка, давай громко и чётко рассказывай, что ты натворила. — Нет, — вдруг смущается девчонка, моментально краснея. Юлька Чикина по жизни клоун. И всё, что касается её личного клоунского она выставляет напоказ, а вот свои душевные переживания желает оставить секретом. Она лишь листок Кире Андреевне протягивает. Там новогоднее сочинение Юлии Чикиной, ученицы одиннадцатого «В» класса. Ярко перечёркнутое и под которым выведено «два» красной ручкой. Кира вчитывается, пытаясь держать лицо. «Какое бы желание я загадала на новый год?» В своём сочинении Юлия Чикина распинается о том, как хочет попробовать марок, напиться с Кристиной и заняться сексом. Кира Андреевна данный выбор понимает, но учительское кресло заставляет её поднять брови и слегка охуеть. — Слушай, Чикина, давай тебя в школу для слабоумных отдадим? — с сарказмом и смешком выдаёт Кира, поднимая голову. — В своё оправдание скажу, что она попросила писать правду, — девчонка складывает руки на груди, опираясь на одну ногу. Кира вздыхает и ничего не говорит. Даже разрешает Чикиной сесть рядом и пялиться в стену. — Она тебе двойку и поставит. — Пусть ставит, — с гордостью и некой злостью фыркает девчонка. Кира такое поведение помнит и знает. Слишком хорошо помнит, как и сама такое говорила. Поэтому она просто усмехается, кивая, и продолжает наблюдать за тем, чтобы одиннадцатый «Б» не списывал. *** На ёлке, собственно, как и всегда, весь класс ведёт себя, как стадо. Весь класс кидается снежками, пока Кира с Вилкой идут поодаль, беседуя о своём. Кристина с мамой переговариваются об обыденных вещах, а Юля с Мирой жалуются друг другу на жизнь. — Кароче, я знаю, куда потрачу деньги. Ещё и батя кинул, прикинь? — И куда? — Потом увидишь! На ёлке куча народу и куча палаток с глинтвейном. Юлия Чикина покупает всем на свой паспорт, ехидно улыбаясь Кире, которой вообще всё равно. — Попробуй, — тычет алкоголем в маму Кристина, пока та отворачивается. — Кристиночка, ты же знаешь, я такое не пью, — отнекивается Жанна, улавливая неприятный для себя запах. — Ты странная, мам. Вино — круто. Виолетта в очереди за этим наблюдает, щурясь. Думает о чём-то своём, пока Кира берёт безалкогольный мандариновый глинтвейн, греясь. У них в планах с Вилкой после поездки закрыться у Киры дома примерно на двое суток. Возможно, трахаться до потери сознания и смотреть новогодние комедии. Или же просто смотреть новогодние комедии, если подведут месячные. Планов куча, и Кира Андреевна не отказывает себе в удовольствии насладиться целыми выходными с лучшей подругой и кошкой. Вдруг резко откуда-то появляется Кристина Захарова, держа в руках большую Милку, которую так и не открыла с тех пор, как Даня её торжественно вручил. — Вы, Кира Андреевна, угощайтесь. — Это с чего бы? — учительница переглядывается с Виолеттой, которая глазеет на ученицу, отпивая из своего стакана и переступая с ноги на ногу. — Заслужили, — отнекивается девчонка, протягивая ломтик, а потом замолкает, строя жалостливое лицо, — а вы можете Юльке не ставить двойку в семестре? Кира закатывает глаза. В частности от того, что за Чикину просят абсолютно все, а ещё потому что Кристина Захарова о своих оценках переживает меньше, чем о чужих. — А чё она сама не попросит? — Так она вас стесняется! Кристина тут же выпячивает глаза, потому что ляпает, очевидно, не подумав. Потому что Юлька больше не боится — теперь она стеснительно прикрывает лицо и дрожит перед их учительницей. И кому-то менее проницательному было бы непонятно данное поведение, но умная в любовных делах Кристина Захарова прекрасно всё видит, а потому снисходительно наблюдает, никому и слова не сказав. — Стесняется? Чикина? Не смеши меня, — фыркает Кира, улыбаясь. А Виолетта с Кристиной переглядываются, кивая друг другу и улыбаясь. Они понимают, что к чему, но предпочитают закрыть свои рты. — Ну, это образно. Просто не ставьте ей два, ладно? — А если я тебе, вместо неё, два поставлю? — с улыбкой твердит Медведева. — Ну, не удивите, всего лишь двенадцатая двойка в аттестате, — смеётся Кристина, заражая всех остальных. — Ты, кстати, когда учиться начнёшь? — А когда вы вспомните, что вам двадцать два и вы не моя мама? И под очередное изгибание Кириной брови Захарова уходит, оставляя на небольшом столике шоколадку, от которой откусила всего-то треть. А Кира с Вилкой переглядываются, после чего вторая говорит надменно: — Ты теряешь хватку. — Завались, а то тебя потеряю, — саркастично лыбится девушка, наигранно и широко улыбаясь. Ёлка в центре — отдельное празднование. Чикина орёт громче всех, подпевая музыкантам и снимая видео, с подругами развлекается, смеётся и забывает о своих проблемах хоть на секунду. Её синяки всё ещё саднят, но сказочное «времяместо» позволяет хоть немного отвлечься. А потом вдруг вся толпа во главе с Кирой видит Деда Мороза под самой ёлкой. И Юлька кричит громче всех, а тычет пальцем и вовсе, как последняя безкультурщина. — Ну, иди, Чикина, на коленках посидишь, — хмыкает Кира Андреевна, улыбаясь и даже не глядя на девчонку. Юля краснеет моментально. Может, от скупого учительского остроумия, или шарма, приправленного надменной мимикой. Никто не знает, но для Юльки это звучит как вызов. А потому она уверенно шагает под вопли одноклассников и поддержку Жанны. Шагает и краснеет, не оборачиваясь. Выстаивает очередь вместе с маленькими детьми, а потом и сама смеётся вместе с актёром, когда залазит на него. — Ну, загадывай, что-ли. Тебя как зовут? — Юля, — прокашливается Чикина, пытаясь сдержать смех, — эм, хочу, типа, любовь. — Хорошее желание, — кивает Дед Мороз, от которого слегка несёт перегаром. Лыбится и отпускает Чикину, которая петляет обратно, а все пялятся на неё, словно на дуру. Кира Андреевна особенно. Поднимает подбородок, улыбаясь, попивает свой глинтвейн и смеётся. — Ну чё, понравилось? — Ну, на коленках-то конечно, — фыркает девчонка, тут же уходя и строя глазки. Малолетняя язва убегает брать ещё варенного вина, пока учительница провожает её заинтересованным взглядом. Они гуляют на ёлке ещё несколько часов, а Мира в восемь вечера чувствует руку на своём плече, тут же оборачиваясь. — Чё такая тихая? Случилось что-то? Даня в модном наряде без шапки и с будущей простудой улыбается, смотря на краснющий нос девчонки. А она вдруг улыбается в ответ, смущаясь. — Ты мне друг? — Предположим, — настороженно лепечет тот, разглядывая девушку. Даня не хотел бы называть их друзьями. Но Мирослава — не его полета птица или слишком запутанная в себе девчонка с большим количеством половых партнёров и отстутствием зрения. — Если я попрошу помочь, поможешь? — Мирка, не томи и говори. Я помогу. — Можно у тебя пожить пару дней? — она говорит отрешённо и будто не ему. Потому что стыд застилает с новой силой, — Отчим с мамой в запое. — Он тебя опять, — на выдохе цедит Свердлов, рассматривая Миру, что ни одной эмоции не выдаёт, — трогал? — Дань, не спрашивай, а? — Можно. Даня даёт ей глинтвейн и улыбается, будто ничего не было. Мире это подходит и она продолжает показательно смеяться для всех остальных. Для Дани не секрет, что отчим девушки усаживает Миру к себе на колени, оглаживая живот, и что трогает её там, где это непозволительно, пока мама спит. Не секрет, потому что Мира плакала ему об этом в пьяном угаре на одной из хат, когда они трахались прошлым летом. Даня, возможно, не лучший из лучших и даже не лучший из худших. Но у Дани есть совесть и глупая влюблённость, словно он вылез из цитаты паблика ВК про волков.