Вдумчиво... вчувственно...

Вроде бы, мы всегда были обычной семьёй. Хотя, думаю, в понятие обычности входит наличие скелетов в шкафу, ведь без этого никак. Но скелеты у всех разные. У кого-то крохотный мышиный скелетик, а у кого-то скелет огромного доисторического ящера, который больше не то, что шкафа, а вообще всей семьи вплоть до первого колена. Ладно, может, я немного утрирую. Честно говоря, надеюсь на это, ведь узнать какую-нибудь ужасающую правду о моей семье в мои планы не входило. Умирать в мои планы не входило тоже, ведь мне всего 16. Это произошло 13 августа после полудня. Желая укрыться в тени бамбукового леса, я набрела на храм, где и встретила его. Он стоял высоко, на предпоследней ступени под каменной аркой, расставив руки в широких рукавах в стороны и не оборачиваясь, вложил в меня свои звонкие слова: - Аель Архимокныт, 8 сентября. Я не могла пошевелиться, не могла ни о чём помыслить, ни о чём спросить, а он превращался в стаю голубых светящихся бабочек и ускользал. Его слова разливались внутри меня воском и застывали печатью. И одновременно с этим меня переполняло осознание, что всё так и будет - я обязательно умру 8 сентября. Я не могла противиться и негодовать, ведь чувствовала, что это моё наказание, наказание всех Архимокныт. Все мои предки приняли его, склоня голову, и я должна. Выйдя из оцепенения, я всё же подумала, что это солнечный удар, галлюцинация, фантазия - всё, что угодно, только не реальность. Но очень быстро моё нутро доказало мне обратное. И больше не давало сомневаться. Печать не заставляла меня молчать об этом, но я всё же не решалась поговорить с родителями, хотя они определённо должны знать. В кой-то веке они были единственными людьми, способными меня понять. Говорить о таком друзьям было бы просто бессмысленно, даже абсурдно. На следующий день после роковой встречи, родители улетали по работе на пару дней, а я провожала их как не в чём ни бывало. Глядя им вслед, таким молодым, крутым и красивым, я думала, сколько ещё им отведено быть вместе, сказала ли мама о нашем родовом проклятье папе. Всё же, тот человек не убивает, а лишь сообщает наш предел. Зачем близким знать о том, что они всё равно не смогут исправить? После проводов я отправилась на танцы. Летние каникулы всегда были временем более интенсивных занятий и подготовок к выступлениям. Я танцую уже полжизни, всегда стою в первой линии, хотя никогда к этому не стремилась. Мне просто нравится то, что я испытываю во время танца. Я люблю это, я счастлива, и люди это видят. Но сегодня я чувствовала наш танец глубже, чем раньше. Сегодня я танцевала историю девочки, что скоро умрёт. Я танцевала так неистово, что никто из девчонок не решился даже встать рядом. Кажется, я их немного напугала. После занятия мы пошли искупаться в море. Девчонки завалили меня вопросами: - Что это было? С тобой всё в порядке? Метишь в соло? Сказав лишь, что у меня сегодня особенное настроение, я побежала к лазурной волне. Я всю жизнь жила рядом с морем, оно уже давно не вызывало каких-то особых чувств, но сегодня оно казалось мне другим. Мне казалось, оно узнало мой секрет, стоило мне лишь коснуться воды, но оно не собиралось никому рассказывать. Я села на берегу, позволяя волнам себя гладить, зная, что это не утешение или сочувствие, а понимание и принятие. Я смотрела в никуда, но видела суть: в мире столько всего есть, столько стран, культур, людей, но, в конце концов, смерть получит каждого из нас. Мои подруги пили газировку, обсуждали музыку и окончание каникул. А я была уже так далеко от этих мелочей, что лишь снисходительно улыбалась долетающим до меня фразам. Я представляла, как папа на руках несёт крохотную меня и знакомит с этим самым морем. Это похоже на воспоминание, но разве могу я помнить нечто столь далёкое? Стало грустно, что я не увижу следующую весну, первые цветы и почки, но радовало, что я умру не зимой, а любимой ранней осенью, когда всё будет благоухать и плодоносить, готовясь ко сну. Наделав кучу совместных фото, мы разошлись по домам. Но в последний момент я передумала. Возникло желание пройтись по родному городу, обязательно зайти в аквапарк, посмотреть на морских котиков. В детстве я тащила сюда родителей каждую неделю, а потом, видимо, выросла. Мне столько всего нужно сделать до 8 сентября. Но не надо торопиться, я знаю, что успею всё самое важное. Сейчас, думая об этом, я не считаю наш род проклятым. Мне кажется, все мы получаем напоминание о том, что пора завершать дела, пора остановиться и увидеть мир, в котором мы живём. Мы получаем время на принятие, на прощание без сожалений. Хотя кто-нибудь обязательно испугается, попытается спастись, но у него ничего не выйдет. Он покинет мир в страхе. Ну а я, почувствовав, что время пришло, и завидев вдали знакомый силуэт из светящихся голубых бабочек, скажу: - Подари мне смерть...